|
День второй. Утро было изумительным. Над озером, объятым лесом, клубился туман. Слышалась песнь соловья и щебетание прочих птиц. Утренним, чистейшим летним воздухом дышать было необыкновенно легко. Город начинал оживать. Несколько девушек готовили пищу у костра, крестьянин принес дров, вокруг царили тишина и спокойствие. Солнце играло лучами на озерной глади, а утренняя прохлада ничем не предвещала дневной жары. Я подошел к озеру, искупался и вернулся к главному костру нашего города. Макароны уже сварились, и одна из девушек попросила меня вылить лишнюю воду из котелка. Я нагнулся, чтобы взять котелок, но меня остановил окрик: - Постой, рыцарь, неужели у нас перевелись крестьяне? Дай-ка лучше я солью воду. Это - не рыцарское дело. Твое дело - война. Я обернулся. К костру подходил крестьянин. Насколько меня изумили его слова, трудно передать. Авторитет воина все-таки не иллюзия, в такие минуты я начинаю жалеть, что выбрал профессию психолога (книжного червя), а не военного (воина). Потихоньку лагерь оживал, а ваш покорный слуга нежился в лучах весеннего солнца, и его настроение было созвучно стихам Уорта. Двенадцать месяцев в году, Двенадцать, так и знай, Но самый лучший среди них Весёлый месяц май - Киммерийцы идут на штурм! - разрезал воздух громкий крик часового. Вихрем по лагерю прокатилось оживление, все выскакивали из палаток, хватали оружие и бежали к воротам города. Надев доспехи, схватив меч и щит, я побежал к камню-башне. Вбежал на камень, с которого была видна вся округа, и стало ясно, что о внезапном штурме не может быть и речи, нападающие не киммерийцы, а какое-то неизвестное племя. Враг постоял под нашими стенами, прикинул, что штурм будет ему дорогим удовольствием, и отступил. Князь отправил гонцов по всем государствам с известием о предстоящем празднике "майского шеста" в нашем городе и с приглашением для всех желающих на майский базар. На праздник собралось очень много гостей: купцы раскладывали на прилавках (ткани, лежащей на земле) свои товары, чаще всего конфеты, индейцы играли на музыкальных инструментах, многие из гостей танцевали, величаво ходили маги и колдуны, воины с грозным видом, подбоченившись, вели неторопливые разговоры, веселые крестьяне и ремесленники обменивались последними новостями (сплетнями). У одного из боссонских лучников украли меч, я искал вора, но так и не нашел, хотя заранее знал, что на роль вора у нас в городе кто-то назначен. Ко мне подошел один из мастеров и сказал: - Чужие только вначале. Скоро придет твоя смерть. Эта новость меня озадачила и навела на мысль организовать поход стариков смертников. К моей великой радости, Арсений и Алена согласились на эту авантюру. К нам присоединилось ещё человек пять. Я очень хотел вернуться в это государство после смерти и решил перед тем, как уйти в поход, жениться. Погибнув же, родиться от своей собственной жены. В конце майского праздника девушки стали в хоровод, и молодые люди пошли выбирать себе жен. Девушек было много, но, к сожалению, в основном из других государств, а мне нужна была нимидийка. Увидев землячку, я бросился к ней. По традиции девушка должна была убегать, а если ты ее догонишь, то вас нарекут мужем и женой. Мне удалось поймать эту девушку и привести ее в церковь (большую палатку), оттуда вышел святой отец в рясе. Священник прочитал брачную проповедь, дал нам пряник, который мы должны были съесть во время церемонии, и я оказался женатым человеком. Я сообщил жене, что мне нужен ребенок, договорился, что через два часа она меня найдет в стране мертвых, и собрался в поход. Пока остальные участники похода играли свадьбы, мой опекун Арсений попытался взять в жены одну из наших очаровательных найм, но она от него убежала. Кто знал, что через несколько лет она станет его женой не в игровом, а в реальном мире. Нас долго не хотели отпускать из города, боясь, что город могут взять штурмом, но удержать уже было невозможно. Перед походом ко мне подошла жена и сказала, что надо подойти к мастеру и зарегистрировать зачатие ребенка. После регистрации она у меня спросила, что я оставляю ей в наследство. Каковы женщины, подумалось мне, главное - наследство и материальный мир. Муж уходит в митрианский рыцарский поход, ради просвещения заблудших еретиков, обращения их в нимидийскую веру силой слова и на крайний случай, меча, а она!!! Побегав по лагерю, я понял, что у меня ничего нет, однако кое-где достал пару пряников и сказал ей, что это мое наследство, а если хочет, то может занять мое место в палатке. Мы оба почувствовали себя обманутыми. - Черт, - думал я, - мне совсем не приходили на ум мысли о еде, питье, деньгах и крыше над головой, пока не встретил женщину. Видно, правду говорила мать, что бог создал женщину, чтобы мужчина не отрывался от действительности. Наконец, мы пошли по дороге в сторону от нашей родной Нимидии, осознавая, что никто больше живым (в этой жизни) сюда не вернется. Вперед, на поиски смерти и славы! Проходя мимо поселения индейцев, мы решили на них не нападать, они пацифисты и нищие (вопросы еретичества нас уже не интересовали). В городе боссонских лучников свирепствовала лихорадка. Дальше замок, но в нем около двадцати воинов, стены, ров и лучники - есть над чем задуматься. Арсений, Алена и я стоили двадцати, а если учесть, что с нами было человек пять подмоги, можно было попробовать. Однако ров и стены здорово смущали. У нас родился план: один воин прячет своё оружие, берет небольшое дерево и тащит его к замку, предлагая поменять его на чай и возможность обогреться у костра, они опустят подъемный мост, и тогда... Он бросит дерево на мост, ему, главное, убежать к лесу, чтобы не подстрелили лучники, а мы выбежим из леса и постараемся успеть к мосту до того, как они скинут бревно в ров. Как предполагалось, так и получилось. Мы сидели в засаде и наблюдали за бойцом: как только он бросил бревно на мост, мы побежали в атаку. Моя нога была уже на мосту, против меня стоял арбалетчик и два пикинера. Поднимаю меч для удара, закрываюсь щитом от пик и стрел, но вдруг слышу крик одного из обороняющихся: - Мост сожжен! По нему нельзя пройти. Мы отпрянули назад. Выяснилось, что Малый Аквилон несколько часов назад был взят штурмом той бандой, которая на нас нападала утром. Говорили, что им помог дракон и какой-то колдун, наславший панику на обороняющихся. Развернувшись, мы вышли на дорогу, и пошли дальше. Солнце нагревало кольчуги, и идти в них было невыносимо жарко. На краю дороги стоял знак с надписью: "Проходящий, плюнь на меня". Поплевав, мы продолжили путь. За очередным поворотом показалось несколько палаток, очевидно, чья-то деревня. Мы спросили, нет ли у них колдунов, так как боялись, что нас могут превратить во что-нибудь. На этот вопрос из одной палатки появилась девушка в ужасной маске и сказала, что она пойдет замуж за одного из нападающих. Маска была настолько отвратительна, что желающих не нашлось. Повернув на развилке направо, вдалеке мы увидели крепость киммерийцев. Напасть неожиданно было невозможно, а двадцать пять воинов гарнизона делали эту попытку и вовсе бесполезной, а точнее, мы просто испугались, что нас изрубят в капусту раньше, чем мы успеем повеселиться. Вдобавок, дракон жил у киммерийцев, которые водили дружбу с колдунами, властителями черной магии. Поэтому мы пошли дальше. С колдунами мы не связывались, т. к. боялись, что они превратят нас в какую-нибудь гадость. Нам хотелось умереть в бою, а не оттого, что тебя превратили в кактус. Мы шли по дороге, как вдруг из леса на дорогу выбежало человек пятнадцать воинов, за которыми бежал волк (парень в маске волка с двумя полуторными мечами и неизвестным количеством хитов-жизней, а главное, - с непонятной точкой поражения). Увидев нас, он остановился, а воины сказали, что они аквилоняне и взывают к нашей союзнической верности, дабы мы защитили их от волка. Расслышав последние слова и видя, что мы подняли мечи, волк убежал. Через некоторое время ушли аквилоняне и я увидел, что нас осталось только трое. По пути мы наткнулись на трех воинов, сидящих у края дороги. Лицо одного из них было раскрашено "всеми" цветами радуги. Это были киммерийцы. О счастье, наконец-то от наших мечей умрут несколько киммерийцев. - Умеет ли кто-нибудь из вас колдовать, - начал Арсений. - Я - сын дракона и знаю черную магию, - ответил киммериец с раскрашенным лицом. Решив с колдунами не связываться, мы отправились дальше. Киммерийцы решили тоже не связываться с нами, и пошли своей дорогой. Через некоторое время мы дошли до столицы Аквилона. Она представляла собой несколько десятков палаток, вокруг кольцо веревок-стен, внутри множеством людей. Первая наша мысль была напасть на них, но они нас так радушно встретили, что мы не смогли обнажить оружие против них, совесть, знаете ли, заела. Свернув с дороги и пройдя по тропинке, мы вышли к поляне, на которой стояло несколько палаток, человек семь жителей сидело у костра, а человек двадцать воинов стояли рядом - какой-то отряд собирался захватить деревню. Кто-то из воинов пробубнил: - Что вам здесь надо, княжичи? - Мне почудилось презрение в его голосе, - сказал Арсений, выхватывая меч. Алена и я только и ждали повода подраться. Мы бросились на врага. Семеро из вражеского отряда сразу убежали в кусты, остальные остались сражаться. Человек шесть-семь с Арсением, трое против меня, и двое против Алёны. Дальше все закружилось. Трудно описать такую схватку, все вертится - бурлит, как будто попало в водоворот. Вихрем схватки на меня вынесло какую-то девушку с двумя мечами и в кольчуге. Я ее поразил несколько раз, но она все не хотела умирать, а вырубить ее, как она того заслуживала, я стеснялся. Рубясь с девушкой, я не забывал о двух других противниках. Вдруг один из них схватился за руку, из нее пошла кровь. Его унесло куда-то ветром схватки. Неожиданно я почувствовал опасность слева и инстинктивно отдернул голову: одни из противников Алены метнул в меня меч. Он пролетел выше щита, и зацепил мне подбородок, появилась пара капель крови. От этого я воспылал местью и попросил Алёну поменяться со мной противниками. Поменявшись, я заколол одного из нападавших и обратил всю свою злость на противника, который метнул в меня меч. Он начал отступать, и мы вырвались из общего котла схватки. Мой противник попытался ударить меня ногой в голову, но я принял удар на щит, отвлекся и машинально рубанул его по голове. Он упал. - Ты убит или нет? - спросил я. - Убит! Убит! - быстро повторил он, хватаясь за голову. Осмотревшись, я понял, что нахожусь уже не в деревне, а в лесу. Вернувшись на поляну, перед деревней увидел следующую картину: вражеские убитые и живые перемешались. Невдалеке стоял Арсений, а за костром сидели обалдевшие жители деревни. Посреди поляны стояла Алена и говорила: - У меня еще остались хиты. Кто будет драться? - И я тоже хочу сражаться. В меня еще никто не попал, - добавил я. Но никто драться не хотел. Выяснилось, что Арсений пал в неравном бою. Моя сабля согнулась во время боя, и, когда я стал ее разгибать, сломалась. У Арсения я и Алена были оруженосцами, и мы решили, что нам подобает умереть в лучших традициях вассалов, раз мы допустили смерть сюзерена и не смогли защитить ему спину. В этой деревне никто сражаться не хотел, и мы побежали вдоль по дороге. На обочине дороги стоял кабачок. Вбежав в него, я прокричал, обводя посетителей испепеляющим взглядом: - Как вас здесь много. Сейчас всех перерехаю! И больше ничего не говоря, бросился к четырем охранникам. Первым делом нанес одному из них удар в щит, в знак вызова. Некоторые из гостей рванули в лес, оставшиеся схватились за оружие, и началась кабачная драка в сказочной стране. Охранники бросились врассыпную, за одним из них я погнался, а за мной погнались все кому не лень. Охранник, убегая от меня, оступился, и мой меч догнал его. Развернувшись, я увидел, что Алена, прикрыв мне спину, ведёт неравный бой. Количество противников явно уменьшалось. Я быстро помог ей убавить их число. Все, кто не успели убежать, были отправлены в страну мертвых. Посреди кабачка скромно стоял мужчина, лет тридцати, с мечом. Мы подбежали к нему. Он не сопротивлялся. - Не сопротивляющихся противников убивать не буду, - сказал я. - Что вы хотите? Выкуп? - Две банки тушенки и банку сгущенки, - сказали мы. - Одну минутку! - ответил он, и полез в палатку. Через несколько минут оттуда выполз воин, весь в доспехах и с волшебным мечом, снимающим с одного касания 10 хитов. В другой руке он держал консервы. Увидев его с мечом, я попросил поразить меня, так как хочу смерти, а сам себя убить не могу, ибо это противоречит сути рыцарства. Мое желание смерти осталось для него загадкой. Наш противник сказал, что согласен с нами сразиться, если мы положим на землю свои щиты (со щитами ему бы и волшебный меч не помог, он это знал). Стоило только мне отойти от Алены в сторону, при попытке зайти ему за спину, как он ее заколол. Я взял меч Алёны. Ковер из сосновых иголок хорошо пружинил, тихий майский день, напротив стоял мой противник, молчаливый и собранный. Я уже почти год занимался историческим фехтованием (Чем хороши игры, так это тем, что там случаются массовые не узаконенные драки на деревянном оружии. Кроме того, туда съезжаются начинающие и уже давно фехтующие молодые люди различных школ и направлений, так что там происходят стычки, ссоры и поединки между учениками различных школ фехтования. Это как мини, соревнования, своего рода ученический актагон. Там можно встретить представителей всевозможных видов и стилей кэндо, кен-дзюцу, ушу, айкидо, какие-то русские направления и т.д. Какой стиль у меня, я не знаю. Одни говорят, что это русский стиль, другие, что жуткий гибрид всего подряд, третьи, что восточный и начинают перечислять различные направления. Мне кажется, что при определении стиля необходимо принимать во внимание следующие моменты: 1) Когда работают со щитом, договариваемся о таких правилах, как "полная поражаемая зона", "не контролируемая сила ударов", "желательно не бить в лицо". Это - договорная основа боя. 2) Остальное - это уже дело двоих поединщиков: "кто решил сражаться", "каким оружием", "где", "как" и т. д. Всё это сказывается: стилевые отличия стираются, техника боя мутирует. Например, чем тебе поможет кэндо, если твой противник со щитом и говорит, что любит сражаться на щитах, то есть тебе, тоже полагаются щит и меч, а тебе так хочется с ним сразиться. Я считаю, что самый жестокий, плотный и скоростной поединок - это поединок со щитом (шит в одной руке, меч, копье, кистень, булава, топор и т.д., - в другой). Я стоял с двумя одноручными мечами, мой противник с одним двуручным. Мы не сходились: если бы кто-то из нас сделал бы хотя бы один шаг, мы схлестнулись, но я не знал, на что он способен, да и он тоже, по-видимому, сомневался. Наручи, поножи, перчатки и кираса делали его малоуязвимым, оставалась открытой только голова. Его двуручник, как окаменевший, смотрел мне в грудь. Жалко, что я не видел его глаз, очки у него на глазах мешали мне. Ему было около тридцати, мне семнадцать. Кольчуги я не чувствовал, тихо плавая в собственном поту. Минуты тянулись мучительно долго. Начал собираться народ - зрители. Некоторые стояли, а в основном сидели, положив рядом свое оружие. Потом мне сказали, что он мастер спорта по фехтованию. Если бы я тогда это знал, то, думаю, все было бы иначе, а пока мы стояли друг напротив друга, вокруг сидели зрители и вдалеке поблескивало озеро. На солнце кольчуга начала нагреваться, и у меня потек пот по вискам. Я стоял и чего-то ждал, сам не зная, что именно… Одновременно мы прыгнули навстречу друг другу. Мне достался чувствительный удар в левое плечо. Стекла очков, сверкая на солнце, разлетелись в разные стороны, оправа согнулась ровно посередине . . . Перенервничав, ударил ему в голову. С чувством выполненного долга моя душа полетела в страну мертвых, а совесть стала меня укорять: ведь по голове бить нельзя, нехорошо получилось, слишком реалистично воспринял игровую ситуацию. Как бы хорошо мы ни ели в Нимидии, все же в стране мертвых нас накормили так, что не хотелось даже ходить. Мастера сделали нам замечание, что удары в голову запрещены, и в наказание они решили возродить нас в следующей жизни зверями. Арсений стал "тигром", Алена "медведем", а я "вепрем". В стране мертвых я встретил многих соотечественников. Те, кто пошли с нами в поход и отстали, были убиты киммерийцами, другие умерли своей смертью. В страну мертвых вместе с другими матерями пришла и моя бывшая жена. Она подошла ко мне, но я к этому времени уже стал вепрем, и мне осталось только посоветовать ей взять себе в дети другого парня, тоже из Нимидии, бывшего охотника. Даркил - один из мастеров, дал мне маску кабана и два ножа. - У тебя в запасе двенадцать хитов, а ножами-клыками можешь снимать по два хита каждым. Поразить тебя можно только в правый бок, так что советую беречь его. Побежишь в государство стигийских магов и убьешь там несколько человек. Ты - проклятие, посланное на них богами. Узнав дорогу, я побежал, но не лесными тропами, как животное, а по дороге, как бешеный вепрь. На моем пути попалось несколько воинов, пришлось отправить их в страну мертвых. Увидев на дороге двух девушек, зарезав одну из них, приступил к другой. Вдруг оставшаяся в живых изменилась в лице, маска ужаса исказила девичьи черты, рука легла на сердце. Я угрожающе придвинулся поближе и не успел моргнуть глазом, как её прелестная ручка выхватила нож, из складок одежды на груди, и воткнула его мне в шею… Хорошо, что это игра и нож деревянный, а то таким ударом можно было бы отправить не только человека, но и кабана в могилу, а не в игровую страну мертвых. Данный поступок не спас ее от путешествия в страну мертвых. Пока я бежал к городу Стигов, мне удалось поднять на свои клыки с десяток охотников за банкой тушенки и моей шкурой, лежащей у меня в кармане. Дело в том, что если меня убьют, то я должен отдать охотнику банку тушенки и листок, на котором написано, что это шкура кабана и ее можно на что-нибудь обменять. Пробегая недалеко от столицы Аквилона, я увидел, как множество воинов схватили оружие и с голодными криками: "Тушенка бежит!", - кинулись за мной. Этот крик мне не понравился, и я решил, что связываться с толпой голодных аквилонян не буду. Некоторые бросились за мной в погоню, но вскоре отстали. Впереди на дороге показалось несколько фигур. Одна из них своим видом (двуручный меч и ужасная маска на лице) не предвещала ничего хорошего. Как выяснилось, это был дух-оборотень, нечто вроде дракона с волшебным мечом. Дух повернулся к своим напарникам и сказал: - Сейчас кабана завалим. С этими словами, размахивая двуручным мечом, он кинулся на меня. Прикрыв локтем правый бок, я начал защищаться. - Отдавай тушенку, - сказало чудо потустороннее после второго укола, пропущенного мной. - Извини, - с надменностью ответил я, - у меня есть специальное место, куда меня можно поразить и тебе придется постараться это сделать. Несколько минут мы бегали между деревьев. Я пропустил с пяток довольно чувствительных ударов. После того как кабан (то есть я) в третий или четвертый раз всадил свои два деревянных клыка в живот духу, он буркнул: - Я могу летать, и теперь ты больше меня не достанешь, так как я рею над тобой, - и парень начал бегать вокруг меня. - Послушай, чудо-юдо, в какой стороне город стигийцев? - Вон на той горке, а ты вообще кабан не из княжичей? - В каком-то смысле да. У тебя меч волшебный? - Да. Я отбил его в честном бою. - Скажи, а дракона ты можешь им убить? - В принципе да. - Так может, когда я стану человеком, встретимся и убьем на двоих дракона, а то мне очень хочется похвастаться сим подвигом. - Посмотрим. Ну ладно, тебе туда (и он махнул рукой куда), а мне обратно. Пойду аквилонян терроризировать. И он улетел. На вершине холма я увидел обнесенный стеной город и рядом еще несколько палаток. Так как ворота были закрыты, то я ринулся в открытые двери монастыря. Поднял там на свои клыки несколько человек. - Вепрь, ты не можешь здесь никого убить, беги своей дорогой. Мы - колдуны. - Хрю-хрю, - я отхрюкал недовольство и всадил два клыка в очередную жертву, а потом побежал к городу стигийцев. Городские ворота, представлявшие плотно связанные между собой ветки, я попробовал сломать ногой. - Эй! Кабан! Ты что, обалдел?! Где это видано, чтобы кабан подбегал к воротам города и начинал их выбивать? - завозмущалась охрана ворот. - Да, - подумал я, - это я хватил лишку. - Хрю-звините, не серчайте! Отойдя от ворот города, стал рыскать вокруг. Быть кабаном надоело, приходилось ожидать смерти. От города не отходил, помня о своей миссии. Из него никто носа не высовывал, боялись погибнуть. Несколько караванов, идущих в город, увидев кабана на дороге, повернули обратно. Из-за какого-то дерева выскочил парень. - Я дух леса и могу разговаривать с животными. Ты кто? - Я вепрь, посланный богами на стигов. - Похоже, за тобой пришли, - сказал он и исчез. Я повернулся и увидел войско стигов, которое в боевом порядке, ощетинившись мечами и копьями, приближалось ко мне. В центре войска шел высокий парень с бакенбардами. Его вид мне понравился, и я решил убить его первым. Метнулся к нему, уклоняясь от мечей и копий. Поднял его на клыки, но не рассчитал равновесие, и вместе с ним упал на землю. В процессе падения, жертва спросила: - Сколько хитов снимаешь своими клыками? - По два хита каждым. - Но обычный кабан снимает по одному!? - Я вепрь! С этими словами он упал на спину, а я сверху на него. Я сразу попытался вскочить на ноги и продолжить бой, но в этот момент в меня воткнулось с десяток копий и мечей, причем половина из них в правую часть туловища. В стране мертвых на этот раз мне не понравилось, так как добрая треть всех мертвых были убиты мной. Они смотрели на меня с нескрываемой ненавистью. Мне же от этого было очень неуютно. Одна радость, что встретил там Алену и священника из Нимидии. Мастера дали нам другие роли. Алена, я и отец Тук стали остатками митрианского похода и должны вернуться в Нимидию. На родину мы привезём некоторые обычаи из далекой страны Кхитая. Уяснив детали вводной, мы пошли из страны мертвых в Нимидию. По дороге встретили несколько воинов, которые предложили сразиться. Я отказался, испугавшись того, что у меня сломан меч, и посчитал, что на сегодня я уже своё получил. Подойдя к Нимидии, мы увидели, что перед городом стоит большое аквилонское войско и готовится к штурму. Вдруг среди защитников замелькали черные тени. На камне-башне стоял Маккавити и что-то угрожающе вещал. Черные тени замельтешили более активно, и все войско аквилонян пустилось наутек. Перед воротами остался лишь один воин. Опираясь на двуручный меч, он пребывал в полном спокойствии. Оглянувшись на своих нестойких товарищей и понимая, что город ему одному не взять, он неторопливой походкой отправился вслед за еще виднеющимися на горизонте убегающими. Мы подошли к воротам и представились. Нить разговора взял в свои руки отец Тук и превосходно закончил свой рассказ словами: "... и вот после всех этих приключений и подвигов, после того, как каждый из нас насадил на свое копье по дюжине неверных, хочу сказать вам, дети мои, что первый долг любого правоверного ... это накормить оставшихся в живых героев митрианского похода ... макаронами с тушенкой". Нас впустили в город и накормили. Через полчаса я уже снова освоился в городе. Изменения за мое отсутствие произошли небольшие: появился новый князь (тот парень с нагинатой из Манахейма), а всё остальное было по-старому. Наступили сумерки. В темноте к городу пробрался тирг-Арсений, которого до сих пор никто не смог убить. Горели костры, и вокруг них собрались любители пообщаться. Попивая чаёк у костра, который обступила ночь, мы все чувствовали некое внутреннее единство. Разговор был не о чём-то конкретно, а об игровой жизни вообще. Вдруг один из сидящих стал вспоминать, что ему кто-то рассказал, как на одну аквилонскую деревню напало три киммерийца. Чем больше я слушал его рассказ, тем отчётливее понимал, что речь в нём идёт о нашем митрианском походе, и это были не киммерийцы, а Арсений, Алёна и я. Мне стало очень обидно, что наши подвиги приписывают другим. Но тут один из сидящих заявил, что он слышал, как сегодня хозяин кабачка - Грейс - завалил трёх княжичей одной левой. Моему терпению пришёл конец. Я начал возмущаться. Потом Даркила (один из мастеров) объяснил мне, почему это произошло. Он сказал: "Ну, что же ты хотел? Грейс - герой, его все знают, а о вас никто не слышал. Киммерийцев все боятся, вот и результат". В наступающей мгле я заступил на пост, охранять ворота. Сидя на камне-башне, мне было видно, как в город начал стекаться народ из других государств на танцы. Ко мне на камень залез какой-то крестьянин, поболтать. Сидеть на камне было скучно. Посмотришь за ворота: лес, ночь, темнота, а за спиной огни костров, говор людей, танцующие девушки. Недалеко от ворот показалось два человека. Мужчина, пьяненький, и женщина. Одеты они были цивилизованно, подошли к воротам и хотели войти. - Кто вы и куда? - Да пошел ты ..., - последовало мне в ответ и мужик схватил ворота (толстую палку, стоявшую между двумя деревьями). - Поставь ворота на место, - сказал я, спрыгивая с камня на землю. Отобрал у него ворота и откинул их в сторону. Мужик обиделся и, по-видимому, собравшись со мной драться, подошел ко мне. Схватив меня за плечо, он ощутил железо под своими пальцами (я был в кольчуге), ругнулся матом и ушел в лес. Через некоторое время пришел пикт и рассказал, что их охотники наткнулись на стоянку и атаковали ее. Но вдруг со стоянки на их стрелы ответили стрельбой из газовых пистолетов. Так выяснилось, что в зону игры попало несколько цивильных стоянок. Меня сменили на посту, и я уже порядком уставший за день, пошел спать. Но вздыхают от разлуки: где - то дом и клок земли, да поглаживают луки, чтоб в бою не подвели. И стрелков не сыщешь лучших. Что же завтра, где их ждут (В.Высоцкий) |
||||||
|
||||||