Автор

Проза

Меч Ферландаса

«Интересно, - подумал Джек, - успеет ли он?»

Роджер Желязны

                Его звали Ферландасом. Того, кто подтолкнул события. Того, кто подправил мой маршрут, кто свалил мне на голову весь этот бред. Кто непрошено устроил мне приключения, которых я не искал. Которых я, по правде говоря, должен был избегать. Должен был бы, если следовал советам мастера Гастхельма, Старейшины моего клана.

                По прибытию в порт Скёрнир я встретил его в местном трактире. Ферландас бродяжничал, как и все скильфы, странствующие эльфы-изгнанники. Для скильфа что одно место, что другое, неважно. Если вы встретили его именно здесь - это случайно. Но Ферландас быстро дал мне понять, что в Скёрнире он отнюдь не случайно. Более того, выяснилось, что он здесь уже больше года. Для скильфа невероятный срок пребывания на одном месте.

                Скильфа можно было определить в нем сразу: с морской саблей и серьгой в ухе. На левой щеке у него была искусно выколота руна Триалон, в современном скильфийском ее давно уже нет, но в скильфлоре она все так же важна и означает "тоску" или "страсть" к перемене мест. Он просиживал дни, грея скамью в общей зале и разговаривая со всеми подряд. Вы думаете потому что любил компанию? Или не любил пить в одиночестве? Нет, потому что он искал. Что искал? Он искал не "что", а "кого". Ему нужен был... я. Хотя он не знал этого пока я не выболтал ему, что путешествую я не для своего удовольствия. А выложил я ему свое задание в запальчивости. Нет-нет, это не извиняет меня... Пока я пытался справиться с половиной жареного барана, он развлекал меня забавными случаями из своих странствий и остроумными замечаниями в сторону чужестранцев за соседними столиками. Для него они вовсе не были чужестранцами. Родной страны у него ведь нет. Я должен был ответить ему. Чтобы разговор шел на равных.

                И вот он уже знает, что я везу письмо лорду Бенгторпу, что мне пришлось выплачивать унизительный выкуп разбойникам, собирающим дань на злополучной переправе через Кайтарру... И что здесь я застрял, чтобы придумать, как снова наполнить мошну. Да, вы, почтенный Ферландас, сидите за столом не с праздным человеком, а с тем, кому можно доверить поручение... Должен был сделать вывод скильф.

                И вот, когда я уже набивал свою трубку горьковатым северным табаком, он еще раз подошел ко мне.

                - Арувальд, к вашим услугам, - сказал я, как полагается каждому благородному гному.

                Ферландас с любопытством посмотрел на меня. Похоже, что мои слова ему очень понравились. Глаза его лукаво сузились.

                - Услугам? Понимаете ли, я давно, уже несколько лет, кое-что ищу... И вот я подумал, может вы...

                - Ни один гном не будет служить скильфу! - выпалил я, и даже дернул себя за бороду.

                - Прошу прощения, я лишь имел в виду, что мы могли бы кое-что проделать вместе. И монеты зазвенят у вас в кошеле, поверьте, господин Арувальд!

                Я мысленно взвесил слова Ферландаса. Можно ли доверять ему? Ведь все знают, что бывает с теми, кто доверился скильфам. 

                - Ну и каковы условия? - бросил я.

                На его и без того хитром лице появилась еще и хитрая улыбка. Но я подумал: "Никто пока еще не водил меня за нос". Эх, подумать бы мне, что среди этих "никто" не было ни одного скильфа! А ведь "пока" - еще не следует никогда.

                - Я прошу добыть предмет высокого значения. Видите ли, - начал он, - Я уже несколько лет ищу древнее оружие - точнее, меч Турн-шин. Все, кого я ни спрашивал, никогда не слышали об этом предмете. У этого меча нет ни "возраста", ни цены. Как я уже говорил, я здесь более года. Более двух лет я собирал сведения по всему свету, и в конце-концов поиски и привели меня сюда.

                Ферландас замолчал. Наверное, он думал, стоит ли продолжать. И чтобы решить, ему нужна была моя реплика.

                - Гномы умеют хранить тайны, особенно те, что наполняют кошель, - заметил я.

                - Верю, достопочтенный Арувальд. Итак, когда этими землями владели северные эльфы, а не люди, на месте здешней рощи находился один из их священных лесов. Насколько я слышал, людям туда входить воспрещалось. Все события после падения и разрушения Семи Королевств привели сюда людей, но роща стоит там, где стояла. В ней и заключен Турн-шин. Так как Турн-шин является востребованным предметом среди…влиятельных кругов, я и ищу его.

                - Мой Старейшина назвал бы это "заданием неопределенных опасностей".

                - Именно, - ответил Ферландас. - Я не знаю, что может там поджидать - если вообще там что-то есть, и насколько это опасно - судить я также не могу. Там не было ни людей, ни скильфов, ни гномов, и поэтому единственный способ узнать это - направиться туда.

                - Честно говоря, я удивлен. Гномы уделяют много времени и сил на изучение истории, но о мече и этой битве я ничего не слышал. Я могу уверенно утверждать, что меч этот - единственный в своем роде и действительно не имеет цены, но о сопряженных с ним опасностях я не знаю ничего.

                …Я почесал подбородок. Вознаграждение скильфа может оказаться действенно крупным. Хотя доверять скильфу - все равно что доверять самому морю. Слишком много поговорок о скильфах, подумал я. Да и море - не камень, на него не обопрешься.

                - Могу ли я узнать о точной сумме вознаграждения в случае успеха? - спросил я.

Ферландас не растерялся.

                - Я полагаю, - медленно начал он, - Что ты можешь рассчитывать на две сотни золотых.

                Я снова задумался над его словами. С тех пор, как я отправился в это путешествие, у меня было достаточно средств, чтобы осуществить его конечную цель и доставить послание Бенгторпу. Но дорога по морю, да еще и нападение на караван отняли у меня почти все средства, и вряд ли я имел возможность добраться до замка лорда вовремя. А на кон поставлено многое, тем более дополнительное вознаграждение не помешает, а задержусь я, по видимому, ненадолго. Единственное, что меня останавливало - неизведанность. Известно, что скильфы - народ легкий на подъем и храбрый, а Ферландас - и вовсе сорвиголова. Почему же он сам не отправился в таинственную рощу у города Скёрнир? Неужели опасность настолько велика, что Ферландас решил не трогать то, что было закопано шесть веков назад?

                Эти и другие вопросы были предметом моих внутренних рассуждений и споров. С одной стороны - это возможность выполнить высокопоставленное поручение (а значит, не запятнать имя своего рода и собственную репутацию), да еще и обогатиться на этом; с другой стороны - риск и опасность. Сведения были неточными, и это небольшое "приключение" может обернуться непредвиденными неприятностями. "Вполне возможно, что за пресловутый Турн-шин придется поплатиться головой" - думал я, раскуривая угаснувшую трубку.

                Ферландас нетерпеливо барабанил по столу, ожидая моего решения.

                - По рукам, - тяжело вздохнул я.

                - По рукам! - ответил Ферландас.

                Он пожал мне руку.

                - Не будем терять времени. Судя по твоим словам, ты ничего не знаешь о местонахождении этого меча, как и о возможных ловушках на пути?

                - Я думаю, что найти сам меч будет трудно.

                - Ладно, тогда надо заняться сбором сведений, - с этими словами я накинул плащ, убрал трубку в узорчатый кисет, который я также убрал за пояс, и вышел из гостиницы.

                Встречные рыбаки на портовой пристани с охотой поведали мне все слухи и истории, которые были известны в их городе касательно рощи. Большинство из них, разумеется, были чистой воды вымышленными рассказами о привидениях и подземельях, но некоторые действительно содержали толику правды.

                Все рыбаки были рады моей компании и разговаривали вежливо, что меня немного удивило. Такое обхождение с чужаками в то время можно было встретить нечасто. Рыбаки, чаще пожилые люди с суровыми обветренными лицами, неопределенно махали руками в сторону небольшого леса, раскинувшегося на холмах в шести милях выше города.  С такого расстояния я мало что мог сказать о роще, поэтому решил внимательнее послушать рыбаков.

                -  Никто не ходит на холмы, и детям своим мы этого не позволяем, - неторопливо рассказывал в то время рыбак , - В древние времена там повсюду был лес, и даже здесь, где стоим мы. Странные это были времена, я вам скажу. Потом, когда пришли люди, леса были вырублены, осталась эта роща. В ней много странного, и все, кто к ней подходил близко, рассказывали странные истории. О лесных духах, знаете ли, - он усмехнулся, - Все считали их…э-э…немного не такими, а их россказни полной чепухой и выдумкой. Что до самой рощи, то когда все эти земли, были заселены эльфами, эльдверами, эта роща была одной из Священных - он помедлил, чтобы еще раз бросить взгляд на холмы, -Теперь же они ушли вглубь, и королевство их стало меньше.

                - А кто-нибудь вообще знает об опасностях, которые могут там…находиться?

                - Вы что, собрались отправиться туда? - поразился он.

                - Нет, просто любопытство, - поспешил ответить я.

                Медленно кивая, рыбак, прищуриваясь, так же медленно осмотрел меня с головы до ног, словно заново меня увидев.

                - Ну тогда, благородный господин, я лишь могу сказать то же, что говорят и другие - лесные духи и деревья, а опасны они или нет - кто его знает?

                Я направился обратно в город, попрощавшись с рыбаком и вручив ему серебряную монету.  Лицо его заметно приободрилось. Мое лишь потемнело: время шло, я до сих пор не имел представления, с чем же мне предстоит столкнуться! Все это мне начинало казаться сомнительной затеей, а в плане Ферландаса появлялись все новые бреши. Но видение моего кошеля, наполненного золотом снова предстало передо мной, и я решил твердо стоять на своем. Лучше умереть в бою, чем потерять послание своего клана на полпути к цели.

                После непродолжительных расспросов я составил общее представление. Ферландас спокойно ждал, проводя дни в трактире.  По тем сведениям, что у меня уже имелись, можно было заключить, что я готов отправится в это логовище. Но сперва мне предстояло сделать то, что я делал уже не раз - сходить на базар и запастись нужным снаряжением.

                Сам базар, на удивление, был довольно чистым - но народу было много, так как прибыл новый караван, везущий древесину и руду. Купцы спорили друг с другом, отчаянно жестикулируя и поправляя особые черные меховые шапочки, обозначавшие их принадлежность к Купеческой Гильдии.

                Я направлялся в лавку зелий, в отличие от остальных, находившихся в отдельном каркасном доме, которые окружали всю площадь.  Внутри было сумрачно и прохладно, запахи трав и бульканье закипающей воды в котелке создавали уют, свойственный колдовскому дому. Хозяин лавки появился из боковой комнаты. Я дал ему полный список того, что мне нужно, и седовласый хозяин, понимающе кивнув, отошел к полкам и стеллажам. Эта лавка мало отличалась от всех тех, что я видел когда-либо раньше. Полки без каких-либо украшений на стенах, уставленные склянками и сосудами, внутри которых хранились цветы и различные травы. Хозяин лавки вернулся с тремя полупрозрачными бутылочками, одна из которых, особо необычной формы, была окутана покачивающейся серебряной дымкой. Травник нес последнюю особо осторожно - это зелье было особо ценно и редко.

                - Настойка их корня Ратуры и лечебные зелья, как вы и просили, уважаемый господин, - вежливо сказал травник, поставив бутылочки на стол. Окутанная серебряным облачком настойка Ратуры содержалась в шероховатом сосуде, испещренном неразборчивыми письменами; приготовление такого снадобья было трудоемким процессом, и простых знания трав и врачевания здесь не достаточно: необходимо было быть отчасти и волшебником, чтобы правильно нанести руны. Я проникся уважением к этому человеку - дело свое он знал, это точно.

                Расплатившись за все десятью золотыми монетами, я решил снова повидать Ферландаса. Я получал задания много раз, но только от Старейшин, и по их настоянию выполнял все необходимые приготовления: закупал лечебные настойки на случай ранения или боя, чинил доспех и тренировался. Старейшина Гастхельм всегда говорил: "Четко спланированное дело никогда не будет обречено на провал", и был, разумеется, прав. Я зашагал по обдуваемой холодным ветром площади, одним глазом посматривая на прибывающий в гавань новый корабль - торговое судно, переделанное искусным мастером под легкое боевое.  Парус украшала огромная руна Унир, традиционный знак удачного плавания среди большинства моряков. Оказавшись в таверне, я спросил Ферландаса. Трактирщик извиняющееся пожал плечами:

                - Он ушел два часа тому назад, ничем не могу помочь, - он подождал мгновение, потом спросил: - Вы, случаем, не достопочтенный гном Арувальд?

                В душу мне начало закрадываться подозрение.

                - Я самый, - ответил я.

                - Господин Ферландас велел передать Вам записку, если Вы появитесь в моей таверне, - он выудил откуда-то из-за стойки сложенный и опечатанный пергамент и протянул его мне.

                Я взял послание и распечатал его. Внутри, размашистым почерком, багровыми чернилами было написано:

                "Господин превелико уважаемый гном!

Отлучился до завтрашнего заката. Надеюсь, наш договор еще в силе? Желаю удачи. Я на вас надеюсь, и помните о вознаграждении.

Ферландас"

                Я поблагодарил Кальхора, спрятав записку в карман, и вышел из гостиницы. Мои плохие предчувствия начинали обретать под собой весомое основание.

                Утром следующего дня я решил твердо разделаться с этим делом, так как сроки давили на меня сильнее, чем обстоятельства. Я не знал, сколько времени потребуется на поиски артефакта, но рассчитывал обследовать рощу не более, чем за два дня. Если бы меня видел Гастхельм! Я представлял его печальным и озабоченным, говорившим: "Во что ты ввязываешься, Арувальд? Твой путь и так большое приключение, зачем же ты берешь на себя двойные заботы?". Я решил не слушать этот голос. В том положении, в котором я оказался из-за нападения в дороге, обязывало меня раздобыть средства на продолжение пути.  Мне нужно было пересечь коварный залив Шедаг, а в это время года по нему не ходят даже рыбачьи лодки. Следовательно, требовалось не менее двадцати золотых монет, чтобы уговорить владельца судна. Отдав за драгоценные зелья десять золотых монет и еще пять серебряных, я оставался при восьми. А еще путь, лошади и постоялые дворы. Нет, другого выхода у меня не было.

                Приготовления  я начал задолго до рассвета. Всю ночь я чинил щит и доспехи, выправляя подбитые места и шлифуя их до блеска. Перекусив дорожным хлебом и сушеным мясом, запив все это разбавленным вином из фляги, я вышел из города. Путь оказался намного дольше, чем я рассчитывал. Вскоре я начал подъем на холмы, и понял одно: роща была намного обширнее, чем мне говорили, и представляла из себя целый лес. Это были высокие сосны и ели, но в самом лесу не было сумрака. Утренний свет пробивался сквозь кроны, и прямо посреди деревьев иногда открывались ярко освещенные поляны. Никакой дороги, даже тропы, в лес не шло. Я начал путь.

Деревья выглядели одновременно деревьями -  и в то же время в них были какие-то не враждебные чары. Так или иначе, мое неизменное гномье чутье на всякого рода волшбу не помогло мне что-нибудь обнаружить. Я старался идти как можно тише, чтобы не привлекать внимания, но гному в доспехах с боевой секирой это было особенно трудно. Впрочем, я был внутренне напряжен и готов к любой опасности. Треск сухих веток под сапогами звучал слишком громко, в лесу стало тихо. Я понял, что в лес окружила неестественная тишина только тогда, когда я остановился на очередной поляне прислушаться к окружающим меня деревьям. Ни звука.

                Пальцы сами собой крепче сжали рукоять секиры. Про себя я начал нашептывать простое заклинание, чтобы наложить необходимые чары на оружие. Кусты на другой стороне поляны тряхнули листвой; сосны, окружавшие заполненное светом пространство, сгустили вокруг себя недобрые сумерки. Я уже встал в боевую стойку и занес лезвие для мощного удара.

                Раздался глубокий рев, порыв ветра пригнул траву, но я стоял также твердо. Сметая кусты, из-за деревьев, покачиваясь, вышел даак'ун. Я только этого и ожидал - это даже входило в мои планы, так как я испытывал к сказкам большее доверие, исходя из жизненного опыта. Отродье сумеречных лесов, враждебный древесный дух направился в мою сторону во всей своей мощи. Узловатое - дерево-человек, больше напоминавшее тролля, впилось темными впадинами глаз в мое оружие - промедление. Я не стал терять времени. Сделав обманный прыжок слева, я оказался справа и почти за спиной у чудовища. Оно чуть не снесло мне голову одной из своих узловатых рук-плетей, поэтому мой страшный удар по голенищу прошелся вскользь. Тем не менее, я заставил отскочить великана но добрые десять футов, да еще и завыть его от боли. Ярость разгорался в нем точно также, как и во мне.

                - Что? больно, древесная башка?! - закричал я, потряхивая секирой, - Иди и получи еще!!

                Я не имел ни малейшего понятия, знали ли даак'уны мой язык, но это не имело значения: я уже был весь в бою и горел исступлением. Даак'ун, тем не менее, снова пошел в наступление, размахивая шипастыми руками. На мой следующий взмах секирой он лишился одного из таких длинных шипов на правом плече, но сам он того не заметил: он тоже пришел в ярость. Забывшись на мгновение, я получил глухой удар в живот, да такой силы, что я с силой влетел в ствол дерева, чуть не переломив его. Через мгновение даак'ун бы убил меня, но тут он замер, словно холодное изваяние.

                Я сдвинул шлем на брови, недоумевая, и снова приготовился к бою. Мои опасения не подтвердились - древесное чудище стояло так же неподвижно, словно дуб. Я глубоко вздохнул, утирая тыльной стороной ладони пот со лба. Это мне уже не нравилось. Неожиданно из-за деревьев беззвучно появилась облаченная в синее, не отбрасывающая тени фигура. Раздался тихий голос. Я вздрогнул, но оружие отпустил, хотя из-под низко надвинутого капюшона лица говорившего видно не было.

                - Ты пришел за Турн-шин. Зачем тебе он?

                - Это мое задание, - я решил говорить все начистоту.

                - Много ли тебе обещали золота?

                - Двести золотых монет.

                Послышался печальный, беззлобный смех. Фигура оставалась неподвижна. Мне стало не по себе. Сначала бой, потом разговор с незнакомцами… И вот уже в мою душу стал закрадываться страх.

                - За Турн-шин? Его искали поколения правителей, а гномьему посланнику из Ахрона платят за него золотом!

                - Откуда ты знаешь, что я из Ахрона? - у меня потемнело в глазах.

                - Я Сенемаль, Хранитель Рощи, а Турн-шин - мое проклятие и тюрьма. Я знаю многое, потому что должен знать. Не ищи его. Роща скрывает зло этого древнего меча. Неужели такой прилежный воин никогда не слышал о знаменитом мече Ломира?

                Я не поверил было своим ушам, но незнакомцу ответил:

                - Ломир-Предатель! - меня как громом поразило, - Тот самый полубог, предавший Семь Королевств! Турн-Шин - его меч? Этого не может…

                - Нет, Арувальд. Он был побежден в битве у этого залива шесть сотен лет назад, а его оружие было заключено Жрецами в священной роще Берунара, то есть здесь. Я один из этих Жрецов.

                Я не знал, что и думать. Передо мной стоял один из них, северный Жрец. Отсутствие тени только потверждало это. Синие одежды, голос и движения - как я сразу его не узнал! Я преклонил пред ним колено, но фигура не обратила на это никакого внимания. Из-за деревьев выступили точно такие же высокие фигуры, отличающиеся  зелеными плащами.

                - Надежды Ферландаса не оправдались. Поиски скильфа, в том числе и твои - закончены. Я не могу ни убить тебя, ни послать прочь - как не могу и позволить тебе завладеть Мечом. Это запрещает Закон. Мне очень жаль, но и заключить тебя в роще я тоже не могу навсегда - Турн-шин, рано или поздно, завладеет волей и гнома. И почему Ферландас утаил от тебя все сведения о событиях прошлого. Это даже слишком похоже на скильфов. Хотя я должен отметить твою храбрость и удачу, сопутствующую тебе – ты единственный из многих… Хотя это не имеет значения. Прощай.

                Я поднял глаза - но было уже слишком поздно. Жрецы стояли полукругом с поднятыми руками, а лица были обращены к небу. Сенемаль скинул капюшон и сказал лишь одно слово.

                Города не было, порта тоже. Небо стало каким-то другим - глубоким и чистым, словно речная заводь. Залив был неподвижен, из зеркальной глади воды возвышались каменные громады. Мраморные головы, скульптуры, огромные изваяния щитов и исполинских копий отбрасывали длинные тени на густые заросли на холмах, возвышавшихся над берегами. Изредка тишина прерывалась далеким криком неизвестной мне птицы. Я оглянулся.

                Позади меня возвышались огромные деревья; стволы их были подобны башням, а из глубин леса, на пустых тропах, раздавалось слабое сияние, заставлявшее произносить внутреннее песнопение, какие-то давным-давно позабытые мною слова.

                Со стороны залива раздался ясный голос труб, потом и грохот конного отряда. По другому берегу залива к лесу направлялись облаченные в сверкающие латы конники с синими стягами последнего полка Семи Королевств. Они проиграли войну.  Я долго наблюдал это зрелище - доблестные рыцари, побежденные, идущие на последний бой. Я только сейчас оглянулся на запад, и там, среди каменистых холмов я увидел другое войско. Сияющее красным. Возглавляемое одинокой черной фигурой, с мечом в руке… Я почувствовал на себе ее взгляд, и не выдержал. Я перевел взгляд на безразличные ко всему, обрушенные изваяния мраморных воинов, но успокоения не нашел.

 Фигура с мечом подняла руку, и с неба сорвалась вспышка, и молния ударила в войско с синими стягами. Небо потемнело, и два воинства поскакали навстречу друг другу, чтобы схлестнуться в последней битве за Королевства...

                Я опустился на колени и заплакал. Это было шестьсот лет назад…

                Третий день я следовал за процессией. Стяги Жрецов возглавляли отряд, а оставшиеся в живых войны на лошадях следовали сзади. Посреди жреческих лошадей ехала колесница, на которой лежал предмет, плотно завернутый в черную ткань. Холмы, на которых располагался храм, уже близко. Еще неделя, и процессия повернет к роще.

                Третий день я не ел и не пил. Сколько погибло душ, охотившихся за Турн-шином! Я положу этому конец. Я найду его и уничтожу.

                И это все, ради чего будет жить гном...

Ваше мнение