Автор

Проза

Равновесие

-В глазах его тьма, а волосы закрывают лицо. Правая рука его изуродована и висит плетью. Она почти не подчиняется ему. Но это ему не мешает. Он хром, но это не задерживает его. Его можно встретить в разных местах, в разных временах, на разных путях. Но лучше не встречать. Никто не знает, когда и откуда он приходит. И куда и когда уйдет. Следом за ним всегда идет мор или война, но он уходит прежде, чем они нагонят его, - старик отхлебнул вина. – Говорят, его видели здесь недавно. А значит, пора уносить ноги. Утром я ухожу. Советую и тебе сделать то же.

Тингайя склонила голову набок. В мерцающем свете свечи глаза ее чуть заметно светились зеленым, но старик был слишком пьян, чтобы это заметить.

-Как его зовут? – спросила она.

-У него нет имени. По крайней мере, людям оно неизвестно.

-Я не про имя спрашиваю. Как вы его называете?

-По-разному, - старик пожал плечами. – Проводник Смерти, Черный вестник, Ворон…

-Ворон? Почему Ворон?..

-Я не сказал тебе? Его везде сопровождают два белых ворона. Иногда садятся на плечи, но обычно просто летают где-нибудь поблизости. И молчат.

Она откинула волосы за спину и склонилась ближе к старику.

-А что еще? Кроме того, что «глаза его темны»? Как его узнать?

Старик поперхнулся вином, откашлялся и долго смотрел на нее.

-Зачем тебе? Ты что – встречи жаждешь? Так ты его узнаешь, не беспокойся! – он суетливо поднялся из-за стола, чуть не свалив кувшин с остатками вина. – Молодежь! Жить тебе надоело, деваха?..

Он заковылял прочь, оглядываясь на нее и недоуменно пожимая плечами. Тингайя откинулась на спинку стула и кивком подозвала служанку, чтобы заказать еще мяса и вина. Предыдущий кувшин старик выдул в одиночку, но теперь можно немного расслабиться – похоже, ее поиски подходят к концу. Человек – или нечеловек, не важно, - который нарушает Равновесие, скоро будет найден. Найден и остановлен. Равновесие должно оставаться незыблемым.

Утром город стал похож на муравейник. Слухи о том, что где-то в этих краях видели Черного Вестника, разносились быстрее пожара. Кто мог уехать – уезжали. Кому уезжать было некуда, запасались едой и свечами, топливом – и запирались в домах. Тингайя шла через перепуганную толпу, не обращая ни на что внимания. И суматоха не касалась ее – спешащие и бегущие не разбирая дороги люди, сами того не замечая, расступались перед ней, вжимались в стены узких улочек, стараясь отодвинуться как можно дальше. Словно она была – огонь. Знак Равновесия.

Она прошла через площадь, оставив за спиной центральные кварталы, и углубилась в трущобы. Здесь не суетились. Здешним жителям было некуда бежать. Они не боялись ни войны, ни мора – они были ничто, и ничто не трогало их. А те, что боялись за свою жизнь, давно сбежали из этих кварталов. Но и здесь Тингайю избегали, старались не встречаться с ней взглядом, отходили с пути. Она выделялась даже здесь, где были собраны подонки со всего побережья. Слишком высокая, слишком чистая, слишком гордая – и слишком опасная. Жизнь на краю научила их различать опасность, и никто даже на миг не задумался причинить ей вред.

Она уверенно свернула в темный проулок, ни на миг не замедлив шага. Стоящая на углу шлюха равнодушно глянула ей вслед, и тут же отвела глаза – этого проулка избегали даже коренные жители квартала.

В проулке было темно, но на удивление чисто, в отличие от улицы. Под ногами ничего не хлюпало, и дерьмо не липло к подошвам. Тингайя прошла половину проулка и остановилась у левой стены. Несколько мгновений она всматривалась в потемневшие от времени камни – это была самая старая часть города, потом уверенно нажала на один из них. Камень послушно ушел вглубь стены, и целый блок отъехал в сторону. Из открывшегося прохода пахнуло застоявшимся теплым воздухом. После утренней прохлады каменных улиц, пусть и не очень чистых, Тингайе показалось, что она шагнула в болото, но она не задержалась. От прохода вел темный же коридор; стенной блок вернулся на место, и последний отблеск света погас. Тингайя остановилась. Не потому, что перестала что-либо видеть, а потому что так было надо. Вершитель описал ей этот путь, до сих пор все было верно, а значит, теперь надо подождать.

-Кто тревожит покой тьмы? – раздалось из глубины коридора.

-Ты не узнал служителя Равновесия? – с тщательно отмеренной долей презрения в голосе осведомилась Тингайя.

-Равновесие… Что нужно Равновесию от нас?

-Проведи меня к лиреинтору.

-Госпожа, должно быть, знает слова, открывающие двери?

-Равновесию не нужны ключи. Или ты хочешь уравновесить свою тьму светом?..

Впереди замерцал огонек факела. Далеко, но достаточно для кошачьих глаз Тингайи. Она пошла на свет; поднялась по ступеням, не замедляя шага – из тьмы раздался недоуменный смешок: человеку было бы невозможно разглядеть подъем. Тингайя ощутила прилив злости: да, она молода, но сколько можно ее испытывать. Или они еще ни разу не имели дела со служителями Равновесия?! Привычным усилием воли она подавила злость. Служителю Равновесия пристало быть равнодушным.

Факел горел в руках перепуганного мальца. Лет шесть, и огромные глазищи в пол-лица.

-Прошу вас, госпожа, - он неуклюже поклонился и развернулся.

Они прошли два поворота и поднялись еще на десяток ступеней; малец раскрыл широкие двери красного дерева. Их богато изукрашенные створки казались чуждыми в этом грубом каменном коридоре, но внутреннее убранство вполне соответствовало дверям. Завешанная коврами ручной выделки, комната освещалась сразу пятью масляными лампами; коллекция оружия на стенах могла бы послужить вооружением как бы не целой армии, а стол, за которым сидел лиреинтор Итилах, стоил десяти боевых драконов.

Тингайя шагнула внутрь, и двери захлопнулись. Итилах приглашающе кивнул на стоящее против стола кресло.

-Присаживайся.

-Спасибо, - Тингайя села. – Служитель тьмы, мне нужна помощь.

-Титулы нужны слабым. Можешь звать меня по имени – ведь тебе известно мое имя? Или просто убийцей.

-Не прячься за словами, Итилах, ты служишь тьме, я – Равновесию, с титулами или без титулов.

-Тебя задело за живое? Я думал, Равновесию чужды эмоции. Но ты не права. Я служу тьме, кто-то – свету, а ты служишь им обоим. Когда Света становится слишком много, ты становишься тьмой, когда одолевает Тьма, ты поворачиваешься к свету. За это вас и не любят.

-Мне безразлична чья-то любовь. Мой цвет – серый.

-Нет, твой цвет – цвет крови. Между Светом и Тьмой всегда кровь.

-Ты поможешь Равновесию? Или ты боишься крови?..

Итилах гулко расхохотался.

-Девочка, не пытайся меня поймать. Или угрожать мне. Я убийца вдвое больше лет, чем ты живешь. Я помогу, если ты скажешь, что тебе нужно.

Тингайя откинулась на спинку кресла и медленно улыбнулась. Да, согласие или несогласие клана Лигтин-Онь значения не имеет, они обязаны помогать Равновесию, как и все служители Тьмы или Света, но Вершитель предупредил, что в этом случае лучше сначала получить все-таки согласие лиреинтора.

-Мне нужно, чтобы ты точно выяснил, где находится одно существо – мы не знаем, человек это или нет. Меня не устроят слухи. Мне надо, чтобы ты сказал мне, где он, и я нашла его именно в том месте, которое ты указал.

-Скажи, кто это. Ничего сложного.

-Его зовут Ворон. Иногда – Черный Вестник.

-Я знаю его имена! – Итилах вскочил из-за стола, смахнув пару свитков, но даже не заметив этого. – Девочка, ты знаешь, чего ты просишь?!

Он размашисто зашагал по комнате – от стены до стены. Тингайя довольно щурилась в кресле и молчала.

-Ты хочешь, чтобы я послал на смерть своих людей – лучших людей, ибо худшие его не найдут! Я, конечно, обязан Равновесию, но не настолько!

-Ты отказываешься? – голос Тингайи был глух и ровен.

-Нет, - смешался Итилах, - боги, нет. Я не отказываюсь от своих слов, я обещал – я сделаю. Но ты-то понимаешь, чего ты хочешь?

-Что тебе за дело до моего понимания? – Тингайя встала с кресла и потянулась. – И вообще, я не прошу тебя отдавать своих людей ему на растерзание. Пусть просто пронаблюдают за ним, а потом доложат.

-Я и говорю – ты не знаешь, во что ввязалась, - он обреченно кивнул, - это шутки такие у вашего магистра? Или как там его – вершителя? Черный вестник никого не убивает, по крайней мере, если его к этому не вынуждают. Если я правильно помню, в наших архивах упоминаются пять или шесть человек, которых он убил собственноручно. Все остальные, кто его встречал, умерли сами.

-Все? – Тингайя склонилась над ним – встав с кресла, Итилах оказался неожиданно маленьким, где-то ей по плечо.

-Ну, может, кто-то и выжил. Те города, через которые он проходит, не вымирают до конца, кто-то остается. Но мы не знаем, от чего это зависит. Может, выжившие просто лучше прятались.

-Мы знаем, в чем дело. Так и быть, я дам тебе совет – не посылай за ним лучших людей. Пошли тех, кто еще не готов убивать. Того мальчишку из коридора, например.

-Ты спятила? – Итилах смотрел на нее с ужасом. – Наших детей?..

-Как хочешь, мне безразлично, сколько людей ты положишь, но, отправив детей, ты сохранишь живыми бойцов. По нашим сведениям, после этого посещения Ворона будет война, а не мор. Бойцы тебе пригодятся. Я буду ждать на постоялом дворе. «Веселый утопленник», комната восемь. Если до завтрашнего вечера не будет известий, я сама приду. Ты знаешь нас.

-Да, я знаю Равновесие. Известия будут, но за тобой останется должок, серая, - Итилах мрачно кивнул ей на дверь, но Тингайя уже сама развернулась к выходу.

Двери открывались на удивление легко. За дверями обнаружился тот же малец с факелом. Тингайя мягко взъерошила ему волосы и вгляделась в глаза.

-Да, этот подойдет, - равнодушно сообщила она Итилаху и неспешно скрылась в темноте коридора.

На этот раз ей не освещали дорогу – мальчишка остался стоять у дверей, но темнота никогда не была ей помехой.

В дверь постучали. Тингайя вскочила с постели; за окном было темно, значит, это пришли от Итилаха – прислуге она ясно дала понять, что развлечений не желает и помехи в отдыхе не потерпит. Она спала в одежде, поэтому только накинула плащ, рассчитывая, что прямо сейчас придется идти, и откинула засов. Распахивая дверь, она поняла, что в здании стоит странная для ночного времени тишина, но задержать руку не успела. За дверью стоял человек в темном плаще, и черные волосы закрывали его лицо. В комнату влетел белый ворон и молча уселся на стол, кося в ее сторону темным глазом.

-Ты искала меня, - сказал человек.

Тингайя несколько мгновений разглядывала его, потом отступила в сторону.

-Заходи.

Тяжело хромая, он прошел в комнату и устало опустился на стул.

-Ты искала меня, - повторил он. – Я здесь.

-Что с посланцами Итилаха?

-А что им сделается?..

Тингайя обошла его кругом, разглядывая. Второй ворон влетел в окно и опустился на плечо Черного вестника. Старик описал его точно. Он прятал лицо в волосах, правая рука безвольно лежала на коленях. Вот только насчет темноты в глазах старик промахнулся – обычные глаза, карие или темно-серые, в темноте не разберешь. Она зажгла свечу.

-Почему ты прячешь лицо?

-Чтобы не пугать детей, - он откинул волосы – правая сторона лица была обезображена шрамами так, что гладкой кожи практически не осталось.

-Тебе есть дело до детей? – слабо удивилась Тингайя.

-Я же не служитель Равновесия, - усмехнулся Ворон. А глаза его оказались карие, неожиданно теплые.

-Это оскорбление?..

-Что ты! – деланно испугался он. – Разве ты заслужила?

Тингайя отошла к столу и взяла кувшин. Белый ворон отскочил в сторону, но стола не покинул.

-Хочешь вина? – спросила она. – Разговор предстоит долгий.

-Да, пожалуйста, - благодарно кивнул он.

Она налила в бокалы доверху – ей самой хотелось выпить: все шло не так, как она себе представляла. Он пришел сам, и он не боялся… Протянула вино Ворону.

-У тебя плащ в крови, - сказал он, отхлебнув из бокала.

-Тебе ли говорить о крови на моем плаще? – отпарировала она.

-Да нет, я серьезно, где-то вляпалась, наверно.

Тингайя села на кровать, напротив Черного вестника.

-Ты знаешь, зачем я искала тебя?

-Убить?

-Что ж, если ты не остановишься, я пойду и на это.

-А получится?

-Ты сомневаешься?

-Служитель Равновесия… Все верно, у тебя все получится. Я буду рад. Вперед!

-Зачем ты это делаешь? – она вспомнила про вино и торопливо отпила пару глотков.

-А тебе не все равно? – он устало облокотился на колени.

-Я должна знать. Мы должны знать – чтобы по возможности предотвратить появление подобных тебе.

-Это неизбежно, - он пожал плечами. – Есть Тьма и Свет; почему вы не допускаете противостояния Равновесия и Хаоса?

-Это было бы слишком просто, - ответила она.

-А, к примеру, проклятие – это намного сложнее?

-Это правдоподобнее.

-Тогда можешь считать, что я проклят.

-Мне нужна правда.

-Это и есть правда – для твоей реальности.

Она помолчала, задумчиво покачивая бокал. Ворон не казался кем-то особенным. Или значительным. Она не чувствовала в нем силы, а ведь ее учили различать такие вещи.

-Это проклятие можно снять? – спросила она.

-Нет, - он улыбнулся.

-Почему ты не сидишь где-нибудь в глуши? Где нет никого? По твоей вине гибнут люди.

-Везде кто-нибудь есть. А что до людей – тебе ведь плевать на них.

-Но ты нарушаешь Равновесие!..

-Не всякое нарушение ведет ко злу.

-Да, мы знаем. После тебя приходит мор или война, а после них выживают те, в ком нет тьмы.

Он усмехнулся.

-Так разве это не уравновешивает все эти смерти?

-Разве я говорила, что меня волнует нарушение ко тьме? Чья-либо смерть вообще не ведет к нарушению равновесия.

Он вскинул глаза, и, словно кровь в прозрачной воде, в глазах его заклубилась тьма. Но он тут же опомнился; смежил веки и отвернулся.

-Значит, ты можешь это контролировать! – довольно воскликнула Тингайя. – Мы не знали точно, но ты себя выдал.

-На самом деле я не могу, - глухо ответил он, не поворачиваясь. – И если ты сейчас не уйдешь, Хаос… проклятие возьмет тебя.

-А если тебе выколоть глаза? – деловито поинтересовалась она. – Твои способности исчезнут? Понимаешь, я действительно не хочу убивать тебя.

-Но ты уже готова это сделать! – он вскочил, и хромая нога не помешала ему, а глаза его были полны тьмой.

Вороны взлетели и закружили по комнате, задевая Тингайю крыльями. Свеча мигнула и погасла. Черный вестник шагнул вперед.

Дверь распахнулась, и свет из коридора ворвался в комнату.

-Чего сидишь впотьмах, кошка? – в комнату ступил Вершитель.

Черный вестник замер на мгновение, глядя в дверь невидящими темными глазами, потом отступил в сторону; тьма ушла из его глаз, но Тингайя запомнила ее. Она снова запалила свечу; теплый огонек осветил комнату. Комната ничуть не изменилась – она и не могла измениться за то краткое время, что не было света, но казалось Тингайе – света стало меньше, и свеча не в силах разогнать свернувшиеся в углах тени. Вороны сидели на изголовье кровати, словно ничего не произошло.

-Что не отвечаешь?.. – Вершитель подошел к Тингайе. – Думала, отпущу тебя одну? На встречу с этим? – он кивнул в сторону Проводника смерти.

Тот уже успел снова расположиться на стуле, как ни в чем не бывало. Волосы скрывали его лицо, и Тингайе внезапно стала неприятна та небрежность, с какой отозвался о нем Вершитель.

-Вершитель сомневается в моей способности разобраться с проблемой? – язвительно осведомилась она, склонив голову.

-В способности – нет, только в возможности. Он в силах убить тебя, а ты пока этого не сможешь.

-Он говорит, дело в намерении, - Тингайя кивнула в сторону Черного вестника, который сидел, откинувшись на спинку стула, и с интересом наблюдал за происходящим.

-Он прав, но для себя. Готовность убить – еще не убийство, - Вершитель впервые обратился прямо к Ворону.

-Я не вижу разницы, - Ворон упрямо склонил голову.

-Он говорит, его прокляли, - вмешалась Тингайя.

-Дело не только в этом, верно, Ворон? – спросил Вершитель, и глаза его были холодны.

-Ты по праву Вершитель, - отвечал Ворон.

-И я по праву буду вершить твою судьбу.

Тингайя поняла, что Вершитель уже все решил для себя – Ворон заслуживает смерти, и ему не будет снисхождения. Но это неправильно.

-Вершитель, но если это проклятие, можно, по крайней мере, попытаться его снять. Я могу попробовать сама.

-У тебя не выйдет, - коротко отрезал Вершитель.

-Да, конечно, - съязвил Ворон, - ведь у тебя не получилось. Или ты просто недостаточно сильно этого хотел?..

Тингайя растерянно посмотрела на Вершителя, и тот едва заметно смешался под ее взглядом.

-Вы встречались с ним раньше, Вершитель? – удивилась она.

-Много лет назад, девочка, много лет назад, когда я был похож на тебя. Тогда мы пытались помочь этому человеку, но у нас ничего не вышло. Он исчез, и мы думали, что навсегда. Но вот уже десять лет, как он объявился снова. Северное побережье близко к панике, а Равновесие нарушается все больше и больше. Скоро это станет необратимым.

-Ты был похож на нее, но ты был не она, - вмешался Ворон.

-Ты знаешь, что будет, если Равновесие разрушится, - Вершитель был непреклонен.

-Я уже не уверен в ваших знаниях.

-Когда-то это были и твои знания.

-Вершитель? – Тингайя уже совершенно запуталась. – Вершитель, он был служителем Равновесия?..

-Девочка, - Вершитель, казалось, совсем забыл про нее, и теперь был немного ошарашен ее присутствием. – Тебе, наверное, лучше уйти, кошка.

-Пусть останется, - Ворон поднялся и, хромая, подошел к Тингайе. – Тебе стоит увидеть, какими способами защищается твое Равновесие. Когда-нибудь и ты станешь Вершителем.

Тингайя растерянно глядела на Вершителя.

-Ты стал жесток, Вестник смерти, - тихо сказал Вершитель.

-С тех пор, как ты дал мне это имя.

-Что ж, Тингайя, тебе выбирать, - Вершитель выглядел совершенно разбитым, - уйти или остаться.

-Я, пожалуй, останусь, - пробормотала Тингайя и взглянула на Ворона, тот одобряюще кивнул ей.

-Дай мне руки, - Вершитель подошел к Ворону.

-Почему я должен помогать тебе убить меня?

-Ты хочешь уничтожения Пути? – теперь Вершитель смотрел только на Ворона, и Ворон не отводил взгляда, а в глазах его снова клубилась тьма.

Тингайя и сама не поняла, как это случилось, но теперь они с Вороном стояли на одной линии, против Вершителя, словно она приняла сторону Вестника смерти. Свеча погасла. Взлетели вороны, и шорох крыльев заполнил комнату. Ледяной зеленоватый ореол окружил тело Вершителя, и отблески мертвенного света залили комнату, изгоняя тени из углов. Ворон закричал, закинув голову, но крик его не был слышен; только шорох крыльев – и ничего кроме. Он протянул руку и коснулся руки Тингайи, и тьма оградила ее от ледяной смерти, щедро разливаемой Вершителем. Вершитель вскинул руки, и Тингайя поняла, что он не один пришел в эту комнату – мощь остальных шести Вершителей была с ним, и поддержка еще многих служителей Равновесия. Против одного. Кто бы он ни был.

-Это несправедливо!.. – закричала она в леденящий свет, который был темнее тьмы, но крик ее не был услышан.

Ворон повернул голову к ней, и она увидела, что тьма ушла из его глаз.

-Равнодушие всегда несправедливо, и со стороны тьмы, и со стороны света, - прошептал он, и этот шепот разнесся по комнате.

Шум крыльев смолк.

Ледяной свет понемногу померк, Вершитель подошел к столу и зажег свечу. Бедная свеча, ей больше всех сегодня досталось, отстраненно подумала Тингайя. Оглянулась по сторонам – Ворона не было, и воронов не было тоже.

-Где… Где они?..

-Ты зря осталась, кошка, - Вершитель тяжело опустился на стул, на котором еще так недавно сидел нарушитель Равновесия, и глухо закашлялся.

-Я, пожалуй, уйду, - тихо произнесла Тингайя.

-Ну нет, теперь уж не уходи. Нам надо поговорить, и разговор будет нелегким. А пока налей мне вина.

-Вы не поняли, Вершитель, - повторила Тингайя уже громче и уверенней. – Я уйду. Сейчас. Совсем. Это было неправильно.

-Но послушай, кошка…

-Не хочу ничего слушать! – она уже почти кричала. – Не хочу!..

Она развернулась и выбежала прочь, хлопнув дверью. В коридорах стояла тьма и тишина. Она сбежала по лестнице и вырвалась на улицу. Свежий воздух ошеломил ее, но ненадолго. Она не остановилась, пока не миновала городскую стену – ворота остались распахнуты после общего бегства из города. Жители еще не знали, что им уже ничего не грозит.

-Ты еще вернешься, кошка, - пробормотал Вершитель, глядя в беззвездную ночь за окном.

Тингайя встречала рассвет, остановившись перед тем, как ступить на великий торговый тракт. Тьма и Свет, Равновесие и Хаос… Пора идти искать ответы. Она шагнула на утоптанную за столетия дорогу, оставляя прошлое за спиной, и белый ворон опустился на ее плечо.

Ваше мнение