Автор

Проза

Ловцы Дракона

- Говорю вам – это случиться послезавтра, - Куркуки буквально захлебывался от нахлынувшего на него волнения. – Великий день придет. И нашу деревню посетят Великие.

- Да? И кто же они такие? – ядовито спросил Вроски, постоянный оппонент седого старичка, которого в деревне звали Башкосломанным. – И откуда придут? И что им здесь делать, твоим Великим? Овец пасти, что ли?

Дружный хохот поддержал слова Вроски. Таверна "Гнедая кобыла" сегодня была также полна грузноватыми от многолетнего употребления недоброкачественного эля крестьянами, как и в любой другой день окончания трудовой недели. Хозяин по имени Лаорсон переехал в Красные Стойбища пять лет назад из северного Нордойха и сразу же открыл корчму.

Деревня стояла на довольно широкой дороге ведущей из Криспина, лежащего на юго-западной границе Кильсии, в Ступик, построенного триста лет назад в восьми лигах к северу от деревни. Корчма, получившая название "Усталый путник", получила известность своей чистотой и гостеприимством и поэтому процветала. Два года назад Лаорсон перестроил главное здание корчмы, расширив его основной фасад, и превратил "Усталого путника" в "Гнедую кобылу". Каждую седмицу большинство мужского населения Красных Стойбищ собиралось в таверне, чтобы обсудить последние новости, выпить эля и просто повеселить.

Куркуки, седовласый подслеповатый и согнутый в три погибели старичок, приходил сюда постоянно. Он рассказывал различные истории, за что и получил свое прозвище Башкосломанный. Над ним в открытую потешались, называли умалишенным и просто придурком, но старик никогда не обижался и не уходил. В последнее время он просто бредил неким предсказанием, вычитанным им в древних летописях, доставшихся ему от прадеда, о некоем важном событии, которое должно произойти в следующий понедельник. Что это за событие, кто примет в этом участие и для кого оно важно – в предсказании не было указано.

- ... свершится чудо из чудес, и на долину Маликора обрушится огнь, вода, земля и воздух. И Силы Великих остановят напасть и беду. И только Они смогут отодвинуть смерть и страданья... – бубнил Куркуки заученный текст. – Дела смертных померкнут в величии творящегося, и падут ниц все неверящие и убогие...

- Да заткнись ты! – рявкнул Труки, здоровенный мужик со слегка проглядывающим брюшком. Он в этот момент заливал в глотку очередную порцию эля, и от слов Башкосломанного едва не захлебнулся. – Еще раз сегодня подобное услышу от тебя, и тебя будут звать Башкосломанным в прямом смысле. Ишь начитался. Грамота все мозги выела. Лапоть говорящий. – Труки добавил еще несколько слов погорячей и хмуро уставился в ополовиненную глиняную кружку.

Все сидевшие в общем зале дружно умолкли и уткнулись в свой эль. С Труки связываться никто не желал. Когда его доводили, он мог и покалечить, а то в горячке и убить.

- И все-таки так оно и будет, - в полной тишине прозвучавшие слова были подобно грому в ясный день.

Куркуки, не дожидаясь, когда его искалечат, потихоньку встал из-за стола и вышел на улицу. Дверь выходила на запад, а солнце как раз садилось за горизонт. Старик в лучах догорающего светила выглядел впечатляюще и величественно. Многие потихоньку сотворили знаки, отгоняющие нечисть. Труки с бранью метнул Башкосломанному вслед недопитую кружку с элем, но старик успел закрыть дверь, и напиток медленно потек по плохо струганной древесине.

* * *

Солнце, словно медведь после зимней спячки, нехотя выползало из-за линии горизонта. Птицы взахлеб приветствовали рождение нового дня. От гомона кругом шла голова, и Колокуки прикрикнул на них, пытаясь спугнуть особо рьяных. На птиц это подействовало мало. Три воробья сорвались с ветки и коротким бреющим полетом направились на поле высокой синей изгородью, принадлежащее процветающему в последнее время Струки.

Колокуки про себя порадовался подобному повороту дел, уж больно сосед стал спесив и заносчив. Однако остальная стая птиц продолжала наяривать петь, отчего голова вольного крестьянина начала волей-неволей пухнуть. А ведь еще грядки надо полоть. Если под такой аккомпанемент, то работу можно сразу бросить, ничего хорошего все равно не выйдет.

За изгородью появился, величаво задрав голову вверх, словно слетловеликий Единовластный принц земли Кильсийской, Его Высочество Зигор младший, Струки. На нем была расшитая светло зелеными нитями коричневая безрукавка, которую носила вся знать лет восемь назад. Столь важный вид не придавал, правда, Струки должного достоинства и красоты. Выглядел сосед, на радость Колокуки, довольно замызганным батраком. Нечесаные патлы непонятного цвета падали на узкие плечи, худое крысиное лицо, измазанное какой-то грязью, совсем не гармонировало с безрукавкой. Что было ниже Колокуки не видел, но этого было достаточно, чтобы в очередной раз позлорадствовать над неряхой-соседом.

- Привет, Колоку, - довольно дружелюбно поприветствовал соседа спесивый Струки, он всегда опускал окончание в имени соседа, чтобы подчеркнуть, что тот лишь в четвертом поколении кильсииец, а не коренной житель, как он.

- И тебе привет, - буркнул в ответ Колокуки, настроение снова испортилось. – Как жизнь?

- Всё просто замечательно, - на грязном лице Струки расплылась довольная улыбка, обнажившая черные зубы, два передних верхних из которых и вовсе отсутствовали, это Труки постарался, когда спесивец его довел до белого каления.

Колокуки аж заскрипел зубами от досады, и зачем он только задал столько глупый вопрос. Лучше бы молча пошел занялся грядками, а то вон жена и так в окно выглядывает, минут через пять выскочить и начнет материть его, на чем свет стоит. Да, день с утра явно не заладился.

- А у тебя сосед, как дела? – Струки продолжал довольно щериться. Гнилые зубы не добавляли ему величия.

Он еще спрашивает. Издевается, гад. Колокуки сплюнул и молча поплелся полоть грядки, жена как раз появилась на пороге. Она едва протиснула свое жирное тело в дверной проем, как сразу напустилась на Струки, ругая его за то, что тот отвлекает его мужа бестолковыми разговорами от важной работы. Колокуки возблагодарил Царидона за то, что все-таки успел вовремя избежать хоть этой напасти. Струки постоял немного, загадочно сверкая беззубой улыбой и вдумчиво выслушивая ругань толстой Матоуки, затем, не сказав ни слова, развернулся и ушел в глубь двора, где его не стало видно.

После упорного труда, изредка прерываемого бранью жены или же принесенным ей же кувшином воды, к обеду грядки сдались. Последний сорняк пал от удара плохо заточенной мотыги. Лезвие сельхозорудия затупилось уже пару недель назад, но Колокуки все жадничал идти к кузнецу, а купить собственный точильный камень у него не хватило бы денег даже в лучшее время. Драть железо о простые камни Колокуки уже пробовал, после этого пришлось выкинуть мотыгу, отчего жена ела его с неделю.

Дома его ждал накрытый стол. Жена хоть и любила поворчать, мягко говоря, и эксплуатировала мужа, как могла, однако она понимала, что уморить кормильца семьи голодом было не лучшей идеей. На скамье за столом уже примостились трое детей Колокуки: дочь Клоатки, а также два сына Мааки и Туотки. Мальчишки с утра ходили на речку Стремину (странное название для почти стоячей воды), и пока никто не видел, вытащили из сетей барона Турона Вензирики два увесистых судака. Теперь дня два весь рацион семьи будет состоять из одной рыбы. Правда, это все же лучше, чем ничего. Если бы мальчишек поймали за кражей, самое меньшее, что им грозило, это отрубание рук, но все прошло нормально. Дочь до самого обеда драла капусту на поле того же барона, отрабатывая отцовский долг за новую мотыгу.

Обед прошел в удивительной тишине. Колокуки показалось, что он даже слышит, как жужжать мухи на улице. Жена молча рвала мясо судака на зависть многим здоровыми зубами. Она видимо истратила дневную норму желчи на Струки и теперь снова копила яд.

После основательной загрузки пищей, Колокуки решил отправиться к своему приятелю Полуки, жившему на другом конце деревни. Он обещал научить его, как правильно ставить сеть на реке так, чтобы ее никто не мог обнаружить. Сыновья просились с ним, но Колокуки их не взял. Матоуки тут же заставила их идти в лес за дровами. Зима была не за горами, и готовиться надо было заранее, а ни в последний день.

Улица деревни было пустынна, не считая трех мелких карапузов, ползающих в пыли и двух дворняг, затеявших грызню из-за полу обглоданной кости. Колокуки заглянул во двор нескольких односельчан. Никого не было видно. Видимо жара (а было очень жарко) удручающе действовала на всех.

Они появились из-за поворота, ведущего из деревни вниз в долину, как раз тогда, когда Колокуки добрался до завалившейся на бок изгороди Полуки. Их было четверо: трое мужчин и одна женщина. При взгляде на нежданных путников у Колокуки по спине пробежал озноб. Вроде нормальные люди, а что-то внутри него сжалось от страха.

Путники остановились на краю деревни и внимательно посматривали по сторонам. Наконец взгляд самого высокого остановился на замершем Колокуки. Пришелец повелительно махнул рукой, приглашая крестьянина подойти к ним. Колокуки хотел было гордо отказаться, но тут же почувствовал, как воздух толкает его в спину, а земля прогибается под ногами, заставляя их передвигаться вперед, чтобы не упасть всему телу.

- Послушай, ты не мог бы подсказать нам, есть ли в вашей деревне гостиница? – спросил самый высокий.

- Что? – пролепетал Колокуки, от вида пришельцев у него отнялся язык.

Самый высокий, тот, что первым обратил на него внимание, подозрительно посмотрел прямо в глаза крестьянину. На его узком сухом лице не отразилось не капли чувств.

- Похоже, глухой, - констатировал могущий с непомерно широкими плечами старик в коричневом с зелеными вкраплениями плаще.

- Да просто с людьми разговаривать не умеешь, - усмехнулся молодой парень в коротких до колена штанах странного небесного цвета, это была единственная одежда надетая на нем, на загорелом торсе, не отличающимся изобилием мышц, простроилась перевязь с ножнами. Сюда по торчащей из-за уха рукояти, ножны не были пусты. – Ты ведь нас понимаешь?

Колокуки закивал в ответ. День явно был не в его пользу.

- Мы путешественники, хотели бы отдохнуть с дороги. Есть ли у вас в деревне корчма, почтенный? – вежливо спросил парень.

Колокуки раздулся от важности, в кой-то веки его назвали "почтенным" и просили о помощи. У высокого рыжим сполохом вспыхнули глаза, и пыл крестьянина поутих.

- Пройдите до конца улицы, затем свернете налево, увидите здоровенную избу с вывеской "Гнедая кобыла" – это и есть таверна, - Колокуки дал исчерпывающий ответ и поспешно скользнул в сторону, чувствую, что больше он пришельцам без надобности.

- Мы весьма благодарны вам, - усмехнулся парень.

Вся странная четверка немедленно скорым шагом устремилась в указанном направлении. Колокуки перевел дух и возблагодарил Царидона за его непомерное терпение к прегрешениям смертных вообще и его в частности.

* * *

Таверна "Гнедая кобыла" была переполнена. Воскресенье отмечалось наряду со всеми храмовыми и королевскими праздниками. Эля была так много, что в нем можно было утонуть. Четверо крестьян: Труки, Ханжики, Локи и Кассеаки, уже так утрескались, что распевали разудалые песни о "доблестном" бароне Хмиике, отца нынешнего барона.

Четверо путников пристроились у дальнего, возле северного окна столика. Они уже договорились с Лаорсоном о комнате и решили посидеть немного в общем зале. По началу на них оглядывались, бросали тревожные и вопрошающие взгляды на хозяина таверны. Но затем посетители поуспокоились. Вроски рассказал очередную байку о бароне Хмиике, и все внимание перенеслось на него.

Может все и прошло бы гладко, если бы снова не Башкосломанный Куркуки. При его появлении моментально стихли все разговоры, а взгляды устремились на изрядно нагрузившегося Труки. Тот вчера обещал свернуть непутевую голову Куркуки.

Труки посмотрел мутным взором на вошедшего, попытался встать, но не смог удержать равновесия и тяжело завалился на уставленный пустыми глиняными кружками стол. Хозяин таверны вздохнул с облегчением, хоть потасовки удалось избежать. Погромы пагубно сказывались на его кошельке.

- Вот они! – торжественно провозгласил Куркуки и указал кривоватым пальцем на четверку путников. – А вы мне не верили, вот они – Великие!

- Да, заткнись ты! – Вроски внушительно выругался. – Радуйся, что Труки отрубился и убирайся отсюда подобру-поздорову.

- Люди, неужели вы слепы? – Куркуки чуть не плакал. – Вот же они. Неужели вы их не видите? Такого больше не будет. Завтра придет беда, а вы даже верить в это не хотите.

Несколько человек действительно подозрительно уставилось на заехавших на огонек путешественников, которые с интересом наблюдали за происходящим. Остальные были в целом за то, чтобы, порядочно отделав Куркуки, выбросить его за дверь.

- Да вы их самих спросите, - захрипел от возмущения Башкосломанный. – Думаю, они не будут отпираться. Спросите их. Спросите!

- А почему бы нет, - пожал плечами Вроски и обратился к путникам: – Простите, уважаемые, вы ведь видели о чем у нас спор. Не могли бы нас рассудить.

Зал ожидающе замер.

- В гробу я видел все ваши расспросы и ответы, - зло бросил самый высокий из пришельцев, поджарый с узким лицом, рыжими короткими волосами и слегка загнутым вниз тонким носом он выглядел как воин-аристократ, сюда по голосу и надменным словам так оно и было.

Воцарившаяся тишина тупым молотом ударила по уху Лаорсона. Ну, вот тебе раз, успокоился буйный Труки, и, казалось бы, все пройдет нормально, так нет, на тебе такой подарок. Слова высокого пришельца прозвучали, как унизительная пощечина, а эти ребята подобного сносить не привыкли, даже от аристократов. Вольные крестьяне – они ведь и назывались так, потому что обладали свободой, а такая вещь оставляет неизгладимый след в душе каждого.

- Послушайте, мой друг немного устал с дороги и поэтому так раздражителен, - молодой юркий парень, выпрашивавший дорогу у Колокуки, развел руки в стороны в знак примирения.

Высокий решительно поднялся, гордо поднял голову, окинул презрительным взором сгрудившихся крестьян, сплюнул огненную кляксу и не спеша удалился. У большинства рты чуть не разорвались от удивления, когда наглый плевок путника достиг пола. Старые доски вспыхнули моментально. Крестьяне брызнули по сторонам, но пожару не удалось разрастись. Из ничего возникла маленькая тучка, гонимая невесть откуда взявшимся ветром, и, повиснув прямо над местом возгорания, разразилась струями прохладной влаги. Языки пламени тоскливо дергались и норовили увернуться, но вскоре все было кончено. На полу осталась лишь серая сажная проплешина.

- Ну, вот так всегда, - удрученно пробурчал парень. – Успокойтесь, господа, ничего страшного не случилось. Подумаешь, пол загорелся? Мало ли что бывает? Совсем нет причин для поголовной паники. Прошу вас успокойтесь, и я угощу вас элем.

Слова о бесплатном эле подействовали лучше всего остального. Люди перестали испугано таращиться на пол и потихоньку красться к двери. Хозяин таверны подобрал свою нижнюю челюсть, которая у него была искусственная и постоянно норовила сбежать, с пола и начал доставать пузатые кувшины со слегка кисловатым на вкус пьянящим напитком. Всё еще недоверчиво погладывая на странных путников, волей судеб заброшенных в их деревню, люди рассаживались по местам.

- Что я вам говорил?! – торжествующе воскликнул Куркуки, который и не думал бежать или даже испугаться. – Это они, они... Пророчества не лгут.

Лаорсон болезненно закусил нижнюю губу, только этого не хватало, проклятый Башкосломанный так и старался раздуть потасовку. Крестьяне снова нахмурились и тревожно заворчали.

- Уважаемые господа, возможно вы все-таки согласитесь немного рассказать нам о себе, - Лаорсону показалось, что он нашел выход из сложившейся ситуации. – Судя по всему, вам приходится много путешествовать, и нам бы хотелось узнать о других странах. Нам приятно будет послушать, да и вам будет веселей, и к тому же за это не стану брать с вас плату за комнаты.

Могущий старик и слегка полноватая, этого не могла скрыть даже тщательно подобранная одежда, женщина дружно посмотрели на общительного парня.

- Ну, хорошо, хорошо, я кое-что вам расскажу, - со вздохом пообещал тот крестьянам, с надеждой и тревогой смотрящих на него.

- Я пойду наверх, - сказал глухим басом старик, хотя ни в его голосе, ни в походке, да и в облике старческая усталость совсем не чувствовалась. – Простите меня, но мне надо отдохнуть. Наш друг Веран вас развлечет. Окена, ты со мной?

- Нет, я останусь, - женщина отрицательно покачала головой. – За нашим младшим братом нужен глаз да глаз.

Парень несколько сконфужено опустил глаза. Вроски даже позволил себе тихонько хмыкнуть. Столы между тем раздвигались в стороны, а грубо сколоченные стулья и табуреты занимали центральные места.

- Для начала позвольте представиться, - парень поднялся с места и слегка поклонился собравшимся. – Меня зовут, как вы прочем уже слышали, Веран, мою сестру Окена, нашего вспыльчивого друга Ярокк, а мастера-наставника, только что изволившего покинуть нас, Монот. Прошу нас не обижать.

По рядам крестьян прошелся легкий смешок, таких, мол, обидишь, если только себе во вред здоровью. Куркуки меж тем пробрался вперед и с благоговением внимал каждому слову Великих.

- И прежде чем начать нашу дискуссию, я хотел бы обратиться к вам с небольшой просьбой, - Веран выдержал трехсекундную паузу, окинув всех оценивающим взглядом. – Видите ли, в чем дело. Обычно мой ораторский талант проявляется в большей степени, если ему содействует тишина. А здесь... – парень кивнул головой в сторону.

Широко раскинув руки, обнимая ими стол, на груде пустых кружек развалился Труки. Он так громко храпел, что все невольно удивились, как не слышали его до сих пор. Под радостные возгласы, не совсем ясного содержания, издаваемые Куркуки, Труки выволокли наружу и аккуратно уложили на охапке соломы рядом с крыльцом. Тащить его домой никто не жаждал.

- Что ж, начнем, - Веран уселся поудобнее и умиротворенно сложил на груди руки. – Право не знаю с чего начать. Даже как-то неловко. Может кто-нибудь из вас скажет, о чем вам хотелось послушать.

Крестьяне, потупившись, опустили головы. С таким они еще не сталкивались, чтобы путник просил задавать ему вопросы. И что же у него спросить-то? Чего бы хотелось узнать в  первую очередь, а что может и подождать, а то и вовсе неинтересно?

Как самый избалованный вниманием после Труки первым решился Вроски:

- Кто вы?

- Кажется, я представился, - Веран пожал плечами, не зная, что к этому можно еще прибавить.

- Я не верно задал вопрос, - сконфузился Вроски. – Чем вы занимаетесь. Ведь люди не путешествуют без причин. А вы я вижу при оружии. Может вы наемники?

- Можно конечно сказать и так, но это не совсем верно, - Веран озадачено почесал затылок. – Знаете, никогда раньше не задумывался над тем, кто я есть. Странно даже как-то.

- Не томи, Великий, поведай нам истинное свое лицо, - в экстазе взвыл Куркуки, от переизбытка волнения он бухнулся на колени.

 - Ну, вообще-то это мое лицо и есть, и никакого другого у меня нет, - возразил Веран. – И зачем называть меня Великим? Что великого я сотворил именно для вас?

- Не совершил, но совершишь, - с жаром воскликнул Куркуки. – Не только для меня, но для всех нас. Предсказанье не обманывает. Никогда! Его надо только правильно понять. ...Четверо Великих спасут долину Маликора от разорения чешуйчатым Врагом...

- Интересно... – задумчиво прошептала Окена.

- Странно. У вас есть свой прорицатель? – Веран подвинул свой табурет поближе к зрительной аудитории, что самой собой выдало его волнение.

- Вовсе нет, - Вроски презрительно махнул рукой. – Просто этот сумасшедший нашел на чердаке записи своего не менее полоумного прапрадеда, и теперь кичиться ими, выдавая их за пророчества.

- Это и есть предсказания будущего! – яростно вступился за прапрадеда Башкосломанный. – Глупцы, собравшиеся здесь, ничего не смыслят в философии жизни. Все их помыслы направлены на одно: обогащение собственных карманов за счет других, как обокрасть соседа, так, чтобы никто не заметил и не отобрал это у тебя.

- Заткни пасть! – мощный рык Вроски поддержали еще несколько сельчан. – Мозги последние расплавил?

- Успокойтесь, господа хорошие, - Веран подскочил к готовым сцепиться крестьянам. – Мы здесь не для того собрались, чтобы выяснять отношения. Будьте благоразумны.

Глаза крестьян, похожие в этот момент на холодные злые огоньки голодных окончательно озверевших волков, вцепились в парня, посмевшего вмешаться в их дела.

- За чем спорить и ругаться? Ведь в итоге каждый из вас останется все равно при своем мнении. Насилием в данном случае ничего не добьешься, - Веран примирительно развел руками. – Давайте я действительно расскажу, кто мы и откуда и для чего здесь. Думаю, это разрешит ваши споры.

Крестьяне тут словно по команде расползлись по своим местам. Окена, молчавшая до сих пор, подозвала к себе младшего брата и о чем-то шепталась с ним несколько минут. Все это окончилось его резким отказом.

- Итак, начнем, - Веран присел на свой табурет, скрестил руки на голой груди и напыщенно закинул ногу на ногу. – Начнем мы, пожалуй, с того, что мы здесь делаем. Понимаете... Лучше не так. Имена наши вы уже знаете, перейдем к работе... Занимаемся мы довольно специфическим делом... Мы... как же это лучше сказать... загонщики зверей... наверное так... а может и ловцы... Что-то в этом роде.

- И что тут необычного? – спросил кто-то. – У барона Турона загонщиков зверья полно. На осенний гон он даже со стороны нанимает людей.

- Может оно и так, да вот зверье у нас необычное, - усмехнулся Веран. – Сплошь волшебное, да редкое. Случалось нам, помню, охотиться на горного огра-мага. Ох, и пришлось нам попотеть. Он, гад, за сотни лет жизни, так поднаторел в разрушительной магии, что едва с ним совладали. Да, было времечко...

- Да как вы могли совладать с огром-магом? – у Вроски глаза на лоб полезли, другие крестьяне поддержали его возмущенным гулом. – Либо вы нагло врете, либо вы колдуны...

- Великие... – благоговейно прошептал Куркуки.

- Точно, вы колдуны, - Вроски даже подпрыгнул от испуга. – Никто из простых людей не может плеваться огнем.

- Конечно, кое-что в магии мы понимаем и используем в своих целях, но без этого просто никак нельзя, - Веран развел руками. – Но повода паниковать нет. Ведь если бы мы жаждали вас убить, вы давно уже были холодными кусками плоти. Мы не желаем причинять вам вред, наоборот. Мы действительно прибыли для того, чтобы в какой-то мере спасти вас.

Немой вопрос застыл в глаза и выражении лиц крестьян. Раскрыть рот каждый боялся. Мало ли, что колдунам придет в голову. Не зря ведь говорят, что они могут поймать человека за слово. И уж тогда вовек быть тебе безропотным рабом нечестивого магика.

- Последние две тысячи лет, не правда ли, мы хорошо сохранились для своего возраста, нашей задачей является отлов и вывоз драконов, - Веран обвел хмурым взглядом невольных слушателей, еще пять минут назад любой из них готов был пожать ему руку, а теперь и находится с ним в одной комнате для них является сущим кошмаром.

- О, Великий, зачем же вы ведете столь неравный бой, и почему все-таки вас занесло к нам, - Куркуки хитро прищурился и победоносно посмотрел на прижухшего Вроски.

- Существенный вопрос, - Веран проигнорировал "Великого" и по-философски подпер вдруг отяжелевшую голову правой рукой. – Кто-нибудь из вас видел дракона? Конечно же, нет. А мне приходилось и не раз. Зрелище должен вам сказать впечатляющее. Но не в этом дело. Драконы – они хоть и опасные и редкие зверюги, но все же живые существа, и им необходимо давать для продолжения рода потомство. Брачный период у них случается раз в пятьсот-шестьсот лет. И все бы ничего, если бы не их гнезда. Для своего лежбища дракон для начала выжигает площадку диаметром около двух километров. А в период высиживания яйца охотится за всем, что движется в округе. И еще одна особенность драконов: для гнезд они обязательно выбирают широкую долину, огражденную горами.

- Похоже на нашу долину Маликора, - встрял Вроски и тут же от испуга прикусил себе язык, страх был уже не из-за присутствия колдунов, а от внезапно осенившей его догадке.

- Вот именно, - подтвердил Веран. – Вообще, драконы довольно примитивные создания. Мы отловили их уже с десяток, после чего они отправляются их Оголорх, пустынный материк на юго-запад отсюда. Но вот последнее задание – это кое-что из ряда вон выходящее. Мы называем эту драконессу "Королевой". Она отличается непримиримым нравом, упрямством, выносливостью и сообразительностью. Мы гоняемся за ней уже сорок лет. Она слишком сильна, чтобы мы смогли одолеть её в открытом бою. Пару раз нам удавалось накинуть на нее магические сети, но каждый раз она уходила. Теперь мы просто гоним ее в нужном направлении в надежде, что у Оголорха нам помогут.

Крестьяне сидели огорошенные свалившимся на них "чудом".

- Думаю, каждый из вас уже понял, что следующим местом своего лежбища "Королева" выбрала именно долину Маликора? – Веран с грустью пожал плечами, словно извиняясь за это. – Завтра утром она будет здесь. И единственное, что вы можете сделать – это увести свои семьи подальше отсюда. Мы постараемся уберечь ваши дома от разрушений.

Пять минут прошло в тягостном молчания, а затем посыпались вопросы: где они бывали, что видели, чем в основном питаются те или иные твари, сколько стран лежит за морем, и кто там живет. Веран, как мог, отвечал на них, но к полуночи попросил прощения и поднялся наверх вместе с Океной, сказав напоследок, чтобы все побереглись и послушались его слов.

Хмурые крестьяне стали медленно разбредаться по домам. Еще ни разу такой напасти не было ни на их веку, ни на веку дедов и прадедов. Несколько раз враги из соседних королевств пытались завоевать Кильсию, но жители Красный Стойбищ вместе с тысячами других добровольцев стоически отбивали нападения. То же самое случилось, когда отец барона Турона Вензирики Хмиик решил усмирить слишком зажравшихся свободой крестьян. Барон едва сам остался жив. С тех самых пор крестьяне жили - не тужили, и тут на тебе... Да-а-а... От подобной беды не спасут вилы и колья. Впервые за сотни лет красностойбищникам пришлось положиться не на собственные силы, а на чьи-то магические способности...

* * *

Утро выдалось на удивление ясным и чистым. Лишь на самом краю горизонта курсировали несколько перистых облачков. Птицы начали было возводить оды выползающему солнцу, но вскоре смолкли. Повисшая тишина больно резала по нервам.

Большая часть деревни укрылась в дальней лесочке к востоку от владений барона Турона. Но все же несколько стариков осталось сидеть по домам, не смотря на все уговоры Верана уйти.

Хмурая четверка магов обосновалась на южной окраине долины Маликора, полагая, что дракон появится с севера. Ярокк поигрывал огненным мячиком, перекидывая его из руки в руку. Окена готовила водяную плеть, а Монот подтягивал энергию земли.

Веран нервно крутил на пальце кольцо Неистового Урагана, символ его власти над стихией Воздуха. Что принесет сегодняшний бой? Победу или снова неудачу? Что, если последнее? Снова в погоню? Это уже третья попытка поимки "Королевы", если и она тоже провалится, у них останется только один шанс. Хотя не совсем. Если удаться загнать драконессу поближе к Оголорху, им останется срок в три месяца, чтобы заманить зверя в Заповедник. Если нет, то за дело принимаются "Забойщики". Такой расклад Верана не очень устраивал. Чья-либо смерть не доставляла магу-воздушнику никакого удовольствия.

Веран рассказал крестьянам не совсем всю правду. Их работой была не столько охрана людей, сколько забота о редких животных, которых в страхе истреблял человек. Веран душой переживал за каждого зверя, а эта драконесса – зверюга бестолковая – никак не хочет помочь им, чтобы они могли помочь ей. Проклятье!

Вот и она.

"Королева" вынырнула из-за ряда облаков, курсирующих на краю горизонта. Её чешуйчатое тело горело огнем в лучах солнца, жгло глаза до рези. Маги невольно подняли руки, заслоняясь от новоявленного светила.

Веран пригнулся, словно готовясь к прыжку, первый удар его. Драконесса, сильно взмахивая длинными перепончатыми крыльями, направлялась к центру долины Маликора, внимательно осматривая земли под собой.

Когда драконесса снизилась, чтобы более детально рассмотреть долину, Веран ударил. Зло взвыл ветер. Воздушный кулак врезался в оба крыла зверя. "Королева" издала полурык-полувой и, кувыркаясь, рухнула вниз. Монот уже готовил смертельные объятья земли, но драконесса сумела выровнить полет.

Маги бегом рванули вперед. В битве с драконом оставаться на одном месте равносильно самоубийству. "Королева" засекла своими полуметровыми в поперечнике глазами с по-кошачьи вытянутыми зрачками обидчиков и с яростным ревом, рвущим барабанные перепонки, метнулась им наперерез. Струя жидкого пламени вырвалась из ее пасти и смертельным облаком накрыла магов. Окена в последний момент успела выставить водяной щит, который от удара огня тут же испарился, но свое дело он сделал. Драконесса вильнула в сторону и зашла на второй круг.

На этот раз вперед вышел Ярокк. Он низко опустил голову. Словно рассматривая землю под ногами, и зашептал заветные слова, полные безграничного гнева пламени. Кольцо Неугасимого Огня запульсировало на его указательном пальце правой руки. Драконесса приготовилась выпустить новую струю жидкого огня. Ярокк резко вскинул руку с Перстнем Силы Стихии, и "Королева" поперхнулась огненным плевком. Веран тут же принялся пеленать крылья зверя, закручивая вокруг них вихри холодного воздуха. Окена обрушила сверху град и идущий сплошной стеной ливень, пытаясь придавить зверя к земле, туда, где его ждала "Клетка" Монота.

Драконесса сопротивлялась изо всех сил. Веран почувствовал, как у него на лбу вздулись вены. И все же "Королева" сантиметр за сантиметром опускалась все ниже и ниже. Окена усилила свою атаку, заставляя капли воды, оседающие на чешуе драконессы, замерзать, покрывая тело зверя толстым слоем льда. Веран попробовал вытянуть воздух из огромным, как кузнечные меха гномов, легких "Королевы", но чуть не свалился без сознания, и поэтому сосредоточил свои силы на крыльях зверя.

На небе, словно стая стервятников, кружились черные тучи. Ветер, созданный слившимися потоками магии, в ярости рвал их пухлые тела на части. Долина приняла на себя гнев драконессы и покрылась дымящимися проплешинами.

Монот поднял руки вверх, позволяя скопившейся энергии выплеснутся наружу. Земля у них под ногами судорожно дернулась. В центре долины Маликора образовалась воронка, которая разрасталась с приличной скоростью. Силы трех магов-стихийников плавно опускали драконессу прямо в эту яму.

"Королева" взвыла от боли, когда перепонка на левом крыле с треском лопнула, и обессилено рухнула вниз в приготовленную "клетку". Монот резко опустил руки, и земля послушно накрыла зверя толстым слоем грунта, поглотив его целиком. Теперь оставалось лишь запечатать ловушку Силой Четырех Стихий. Но...

Как всегда есть одно "но"... Веран почувствовал, как силы покидают его, и гаснет сознание. Ярокк подхватил его подмышки и бережно опустил на землю. Это означало провал, и бороться дальше не имело смысла.

Рев израненной и разъяренной драконессы прорезал небо. Комья земли и крупны глыбы каменной руды разлетелись в стороны. "Королева", тяжело размахивая крыльями особенно левым, взмыла в воздух. Она выпустила напоследок в своих обидчиков струю жидкого огня, но ее перехватила Окена, легко погасив ее водяным щитом. Драконесса решила не связываться больше с опасными противниками и направилась на юго-запад.

* * *

Веран с трудом разлепил, словно слипшиеся веки. Солнце с трудом пробивалось сквозь мутный пузырь какой-то рыбины, натянутый на оконную раму. Судя по всему, уже близился вечер. В комнате, кроме Окены, никого не было.

Веран попробовал перевернуться на бок и, стиснув зубы, застонал от пронзившей все тело боли. Окена тут же повернулась на звук. Увидев, что он очнулся, она ласково улыбнулась, они ведь действительно были братом и сестрой.

- Лежи спокойно, тебе нужен отдых, - Окена заботливо положила мягкую ладонь брату на плечо. – Ярокк отправился к Лекарю. Они скоро будут здесь.

- А "Королева"? – Веран только и мог думать об этом.

- Она улетела, - Окена опустила глаза. – Но это не страшно. Мы поймаем ее в следующий раз. Тем более что она направилась на юго-запад, а это нужная для нас сторона.

Веран прекрасно понял ее слова. Оголорх лежал на юго-юго-запад отсюда, и если последняя попытка провалится, то будет шанс просто загнать драконессу в Заповедник. Веран так же был уверен, что Ярокк в ярости и винит во всем его, впрочем, как и он сам. Монот, правда, никогда не высказывал своего мнения, он был слишком стар и мудр для этого. Но легче от этого не было.

- Ты ни в чем не виноват, - словно прочитав его мысли, заверила Окена. – Зверь был нам не по зубам. Возможно, даже сам Мастер Стихий с ней не совладает.

- Конечно, - буркнул Веран для ее успокоения, однако черные мысли продолжали крутиться в голове.

Через час прибыли Ярокк и Лекарь. Знаменитый маг-медикус осмотрел воздушника, поводил руками, бурча что-то под нос, и заявил, что вечером они смогут выступить. Монота нигде не было видно.

Вечером, как и было обещано, Веран спокойно поднялся с койки, чувствуя себя отдохнувшим и полным сил. От боли и усталости не осталось и следа. Объявился и Монот. Старый маг отправлялся на разведку, выискивая следы драконессы и следующее возможнее место для засады.

Половина деревни высыпало провожать их. Сумасшедший Куркуки вертелся в первых рядах, хвастливо выкрикивая, что только благодаря нему Великие спасли долины Маликора и их деревушки. Многие были иного мнения. Слышались недовольные голоса, вторившие друг другу о том, что в этом году сена не будет, и большинство коров подохнет от голода. Окена и Монот дружно переглянулись.

Магия способна на многое, если не на всё в умелых руках. Земля в центре долины, где были с десяток все еще дымящихся проплешин, расступилась, затягивая раны внутрь. Из ниоткуда набежали тучи, и заморосил дождь. Трава за несколько секунд выросла в пояс, вытягиваясь вверх на глазах изумленных крестьян.

- Идем, - сказал Монот. – Здесь всё.

Веран в последний раз оглянулся назад, мысленно прощаясь с местом своего поражения. Куркуки что-то радостно верещал, прыгая с такой резвостью, что, казалось, старик сбросил, по крайней мере, лет шестьдесят. Веран вымученно улыбнулся и пристроился за сестрой.

31.05.2002г.-28.06.2002г.

Ваше мнение