Автор

Автор: Куликов Александр

Проза

Добро не умрёт никогда.

В пещере стало светлеть. Начинался новый день. Дракон недовольно открыл сначала левый глаз, потом правый. И в этих глазах угадывалась бесконечная мудрость и усталость. От чего? Может, от бесконечной жизни. Может, от бесконечного одиночества. Или ещё от чего. Это трудно понять, да и возможно ли?

Вдруг дракон услышал какой-то жалобный писк. Он прозвучал так тихо, что мог быть и не услышан вовсе. Но его услышали.

«Эх, опять, и никогда это не кончится, ― вздохнул огромный змей и моментально выбежал из пещеры – сна как будто и не было»      

Два огромных крыла ударили по воздуху, и он, гонимый сильнейшей силой, рванулся к земле, у неё развернулся и бросился обратно к дракону и толкнул его в спину.

Прекрасное существо с чешуёй, переливающейся золотым с красным цветами, поднялось над землёй и медленно полетело вперёд, постепенно разгоняясь. Вскоре дракон уже летел с такой скоростью, что леса и поля под ним проскакивали за считанные секунды.

Он спешил. Под ним пронеслись города, деревни, горные хребты, озера и моря. Он так разогнался, что с земли его полёт от горизонта до горизонта виден был бы только несколько секунд.

Усталости драконы не чувствуют, времени обычно тоже, ведь они бессмертны. Но сейчас был другой случай.

Дракон пронёсся над ещё одним горным хребтом и оказался над поляной, казавшейся даже с высоты, на которой находился дракон, бесконечной. А на краю вида, там, куда обычно уходит спать солнце и откуда приходит надежда с каждым новым днём, появилось чёрное пятно. С каждым мгновением оно увеличивалось.

«Что?! ― взревел змей, ― этого не может быть! »

Он уже летел так, что трава, находящаяся под ним в нескольких милях, невольно прижималась к земле от напора ветра, и твердил себе всё время только одно: «Как я мог опоздать? Как?»

А чёрное пятно всё разрасталось и разрасталось. Было чувство, что оно может собой и солнце заслонить, если захочет, но этого не происходило, потому что пятном были люди и взлететь они не могли. Тысячи и тысячи людей в чёрных доспехах шли с горизонта навстречу летящему змею, и казалось, им не будет конца…

«Я всё исправлю, иначе и быть не может, ― подумал дракон, взревел и изрыгнул на первую сотню воинов страшный огонь»

От людей ничего не осталось. Но те, что шли за ними, ничуть не испугались. Они достали из-за спин арбалеты, и вскоре тысячи, именно тысячи стрел полетели в дракона. Цели достигли немногие – несмотря на свои размеры дракон прекрасно маневрировал. А тех стрел, что попали, он даже не почувствовал… сначала.

Ещё несколько сотен воинов сгорело заживо в драконовом пламени. Остальные не обратили на погибших ни малейшего внимания.

Снова и снова летели стрелы в дракона. Снова и снова он сжигал чёрных воинов.

«Я смогу уничтожить многих. Но ведь не бесконечно многих? ― подумал он и тут же почувствовал сильную боль в обоих крыльях – стрелы были чем-то отравлены»

Глаза дракона начали заплывать. Он начал терять равновесие, а стрелы всё попадали. И боль усиливалась.

«Этого не может быть! Не может! Что же будет со всем этим миром? ― подумал он и рухнул на землю»

В тот же момент войско остановилось и прекратило стрелять. Дракон собрал последние силы и поднял голову. Сквозь кровь, нахлынувшую к бесконечному взгляду, он увидел то, чего боялся больше всего…

Из-за  воинов вышло существо двадцати футов в высоту. Оно словно появилось из ниоткуда. Тело его было человеческим, лицо – тоже, причем, невероятно красивым. Единственное нечеловеческое в нём – это огромные крылья на спине.

Существо подошло к дракону на расстояние нескольких десятков метров, подняло руки, прошептало несколько слов, и небо разразила молния. Она ударила прямо в его правую руку. И в ней появился меч. Только лезвие его было не обычным, а состояло из сплетений огня и молний.

― Вот и закончился наш бой, ― усмехнулся он, ― сколько битв ты выиграл? Тысячи. Мне же было достаточно одержать победу лишь в одной. И нет у тебя ни спасителей, как это было тысячу лет назад, и нет тайного оружия, как это было две тысячи лет назад. Ты проиграл. Знай же, моё имя Дадиас. Так теперь будут называть нового правителя этого мира.

Дадиас рассмеялся. И не рассмотрел он, что глаза дракона прояснились, из пасти пошёл пар, означающий лишь одно…

Золотой змей в мгновение ока сорвался с места. Никто и не заметил, как только что лежавшее при смерти существо вдруг оказалось в воздухе. А дракон уже пировал на своего врага, изо рта было готово сорваться смертельное пламя. И вот до Дадиаса осталось лишь два десятка метров. Ещё метр – и можно спалить его и поставить жирную точку в это войне.

Пламя вырвалось из недр драконова существа, такое, какого в своей жизни ни разу он не изрыгал. Это был его последний бой. Значит, можно вложить всё своё существо в этот последний удар. Дракон уже видел удивление на глазах Дадиаса, видел его конфуз и невыразимый словами ужас. А может, хотел увидеть?

Всё действительно оказалось иначе. Дадиас стремительно прыгнул в сторону дракона, да так, что пламя прошло в нескольких дюймах от его крыла, в полёте размахнулся и проткнул золотого змея насквозь…

Лерия вдруг почувствовала, как сердце сжалось, закричала и проснулась. Холодный пот облипал её со всех сторон. Ей стало холодно, и она быстро вылезла из постели.

Ужас, что она испытала во сне, заставил её зубы стучать. Один и тот же сон она видела уже на протяжении нескольких месяцев. Но дракон всегда побеждал. И никогда ранее она не видела этого Дади…

В комнату прибежала мать.

― Ты кричала, что случилось? ― спросила она.

― Всё нормально мамочка. Просто сон страшный приснился, ― ответила дочь.

― Может, это из-за того, что сегодня первый учебный день в году?  Ты уже большая, четырнадцать лет скоро исполняется, а школы до сих пор боишься.

― Нет, мамуль, не боюсь я школы, честное слово. Просто в школе…

― Ну, вот и славно. Собирайся пока, а завтрак скоро будет готов, ― перебила её мать.

Она вышла из комнаты, оставив дочь наедине с самой собой.

«Что же это может обозначать? ― думала Лерия, ― означает ли это вообще что-нибудь? А может, и в правду я так боюсь идти в школу?»

Девочка собрала постель, оделась в новенькую блузку, подошла к зеркалу и невольно отвернулась.

«Почему я такая некрасивая? Эти хлебного цвета волосы. Почему у меня они не такие тёмно-каштановые, как у всех остальных? Почему нос курносый? ― из правого глаза выплыла одинокая слезинка, ― эх, за что мне такое?»

Мысли о внешности полностью заполонили воспоминания о приснившемся сне. Девочка вытерла слезу со щеки и пошла на кухню. Там готовила завтрак её мать.

     ― Садись есть, дочка. Сегодня у нас праздник, угадай из-за чего, ― радостно спросила она.

― Откуда ж мне знать, ― ответила Лерия, ― уж не из-за нового учебного года ли?

― Да что ты? Разве такое может сравниться с этим. Представляешь, сегодня рано-рано к нашему отцу пришёл какой-то купец и заказал у него кинжал. Да не обычный кинжал. Купец потребовал, чтобы ручку кинжала украшали рубины, которые он тут же предоставил, на лезвии должны быть странные рисунки, которые он тоже показал. И что ещё очень важно – это то, что кинжал должен быть не из обычного железа, а из какого-то голубоватого металла, который я никогда в жизни не видела. За работу он обещал заплатить большущие деньги. Нам их хватит на полгода жизни. Работу надо сделать за три дня, но отец хочет закончить к завтрашнему утру, и не выходит из кузницы уже шестой час.

― Хорошо. Отстраненно проговорила Лерия, ― мам, а почему я такая некрасивая?

― Что? Опять ты за старое. Можешь ты хотя бы сегодня, в такой удачный день, не начинать. Я уже тысячу и один раз говорила тебе, что если ты не похожа на остальных, это ещё не значит, что ты некрасивая. Да, кстати, ешь, еда остынет.

Лерия взяла ложку и макнула её в кашу.

― Но мне очень сложно, все меня унижают, говорят, что я уродина. Говорят, что вы меня нашли одногодичной в болоте и так долго мыли, что вся чернота моих волос отмылась. Называют меня дочерью болотной кикиморы.

― Прошу, не порти мне настроение. И ешь, каша остывает. А насчёт всего этого – не слушай их. Они глупые дети, сами не понимают, что говорят. Потерпи, подрастешь и поймешь, как они все ошибались, ― мать вздохнула.

― А сейчас что мне делать? Я хочу общаться со сверстниками, влюбляться и быть любимой. А так я изгой.

― Хватит, тебе надо идти в школу. Доедай, тебе через полчаса выходить.

― Каша холодная, ― прошептала девочка.

―Одно мне с тобой горе, ―начала злиться мать, ― предупреждала же, ешь холодную.

― Ладно, ― Лерия опустила глаза и медленно начала есть холодную кашу.

Мать побежала в кузницу с пирогами. Мужу тоже надо есть. Ведь он тратит сейчас очень много сил.   

Девочка же молча доела кашу, потом надела куртку и, не сказав родителям ни слова, пошла в школу.

Деревня находилась прямо у подножия спящего вулкана. Люди заселились здесь из-за плодородной почвы, умеренного климата, близкой реки. Если бы ещё не было бы этого вулкана, вообще место было бы идеальным. Но вулкан спал, и просыпаться не собирался. Живущие сейчас в деревне не думали о том, что, может, их детям будет суждено погибнуть под лавой, они думали лишь о сегодняшнем дне, ну или о последующем.

Небольшая двухэтажная постройка, которую именовали школой, находилась на окраине города, ближе всех к вулкану.

Лерия шла в школу, как на войну.

«Вот сейчас приду, ― опять начнут издеваться, ― почему только надо мной? Чем я хуже остальных? Почему они не думают о моих чувствах? Что я им сделала?»

Когда она прошла полпути, то вдруг увидела на небе большой силуэт. Он пронёсся  над ней за считанные секунды. И тут Лерия вспомнила сон, вспомнила дракона.

Сначала её посетила мысль, что это и был он, но потом она хлопнула себя по голове, мол, размечталась совсем – драконы существуют только в сказках. Наверное, воспоминания о ночном кошмаре дают о себе знать.

Так в попытках понять смысл сна она дошла до дверей школы.

Она пришла рано, ещё никого не было, вошла внутрь, дошла до нужной комнаты, которая оказалась запертой, и стала ждать. Пока Лерия ждала, её веки сами собой закрылись, и она задремала. И снова девочка увидела дракона, его быстрый полёт, а потом и его гибель.

 Только Дадиас проткнул своего врага, как Лерия проснулась от сильного хлопка по плечу.

― Что спишь, Кикимора? Из дома уже выгнали такое нерадивое дитя, ― рассмеялся Арвейн.

Он больше всех приставал к Лерии, хотя сам мог бы стать объектом для насмешек. Вечно взъерошенные волосы, кривые глаза, беззубая улыбка, – всё это делало его последним красавцем в школе. Но вот не трогал его никто, зато он всех любил подколоть. Правда, иногда за это его били, но он уже привык.

Лерия поднялась и вошла в класс. Все сидевшие внутри сразу рассмеялись, увидев её.

«Почему они смеются? ― не могла понять Лерия»

― Что вы смеётесь? ― спросила она вслух.

― Один вид твой вызывает смех, ― ответил Арвейн, уже занявший свой место в классе, ― а твоя походка, а кривой взгляд.

«Сам то ты и смотришь кривее меня, и ходишь, но вот не смеются над тобой, ― подумала она, но вслух ничего не сказала»

День прошёл ужасно. Каждую минуту Лерия ждала, что в неё кинут чем-нибудь, обзовут, расскажут выдуманную о ней историю. А когда под вечер школьный ужас закончился, и она оказалась на улице, то испытала такое облегчение, будто бы  несла неподъёмную тяжесть несколько  миль и, наконец, сбросила её.

«Что же это за мир такой? ― думала она по дороге домой, ― почему мы живем по звериным законам? Почему сильный съедает слабого? Почему если сильный не съедает слабого, то он становится слабым, или наоборот, если слабый съедает слабого, то он становится сильным? Я хочу жить в человеческом мире по человеческим законам, ― она шла всё быстрее и быстрее, а лицо становилось всё краснее и краснее от злости, ― я ненавижу этот мир! Ненавижу!  Да пропади ты пропадом, мир!»

Она дошла до дома, незаметно вошла, быстро разделась и молча прошла в свою комнату, бросилась в постель и заплакала.

«Ненавижу, ненавижу, ― твердила она себе, ― ненавижу, ненавижу, ― сон резко оборвал её мысли»

В первый раз за последние месяцы Лерия не увидела того же самого сна, что и всегда. Она вообще ничего не увидела.

Наутро девочка проснулась с другим настроением, нежели вчера. Она поняла, что уж раз так всё, как есть, значит, так тому и быть. Не надо корить весь мир за недостатки лишь некоторых. Не надо плакать, надо что-то делать. Надо менять свою жизнь. И она, полная решимости, встала с постели.

За завтраком Лерия ни разу не вспомнила свою внешность, чем очень удивила свою мать, порадовалась за отца, который вот-вот должен был закончить кинжал, съела кашу до того момента, как она остыла, и пошла в школу.

Она шла с целью всё изменить, совсем не обращая внимания на то, что происходило вокруг. И лишь случайно она подняла голову и посмотрела в сторону вулкана.

А он, по-видимому, просыпался. Сначала из жерла пошли испарения. Вулкан словно бы отфыркивался от многолетнего сна. Лерия как раз увидела последние несколько мгновений этого парообразования. Дальше – хуже. На краю жерла появилось что-то красное.

Люди уже в беспамятстве бегали туда–сюда, с воплями «Извержение! Спасайтесь!» седлали коней и, побросав всё, пускались прочь. Но девочка стояла в полном оцепенении и не обращала внимания ни на кого.

Лава медленно поднималась над жерлом вулкана и вдруг как рванула вверх, что все – не только Лерия – уставились на это зрелище. Кипящая смесь вскоре поменяла направление движения на противоположное. А когда она встретилась с самой же собой, только летящей вверх, то произошло что-то очень похожее на взрыв. Лава полетела во все стороны. Благо, пока она не доставала до деревни, а падала в нескольких милях от неё. Зато вскоре это место уже будет полностью покрыто кипящей смертью, а ещё через небольшое время под этой смертью упокоится и деревня.

Это дошло и до Лерии. Она резко бросилась домой.

Там уже шли приготовления. Отец собирал повозку, запряженную двумя конями, но у него мало чего получалось, потому что он хотел взять больше, а места было мало. Вскоре он бросил это занятие, посадил в повозку дочь и мать, а сам сел за вожжи. Увидев, как быстро приближается лава, кузнец вдруг приказал своему семейству выбрасывать всё из повозки.

Приказ был исполнен моментально.

Но только они тронулись, как отец вспомнил, что забыл в кузнице кинжал. Он так рванулся туда, что жена даже не успела ничего возразить.

Прошла минута, две, три, а он не возвращался. Мать побежала за ним.

Лерия же осталась в повозке. Она видела суматоху в деревне. Видела и ужас, что всех охватил. Но самой почему-то страшно не было. Она смотрела на всё происходящее без интереса. Кинула взгляд на жерло вулкана и чуть не ахнула.

Из него сейчас вылезало нечто. Чудовище сначала показало свою голову. Хотя то, на что это было похоже, вполне могло бы сойти и на плечо, и на коленку и на любую другую часть тела. Это был огромный валун формы, немного напоминающей человеческую голову. Этот камень был поглощён лавой, она словно бы облепила его. Лица не было. Вслед за головой появились руки – такие же поглощённые в лаву камни. Монстр медленно вылезал из вулкана.

Лерия не понимала, почему никто не видит того же, что и она, она хотела кричать и плакать, но не могла – слезы не текли, а голос был немым.

Чудище полностью вылезло из жерла. Это было нечто, имеющее две руки, две ноги и голову, и этим оно напоминало человека. Только вместо плоти и крови у него был камень. Огромные валуны соединялись друг с другом посредством лавы. Монстр взглянул на Лерию, и ей почудилось, что на том месте, где должно было быть лицо, появилась улыбка.

И тут каменно-огненный монстр прыгнул в сторону города, пролетел несколько сотен метров и нырнул в плывущую лаву.

И тут же из кузницы выбежала мать, она придерживала отца, который хромал на правую ногу. Оказывается, пошло всего лишь несколько мгновений.

― Что случилось? ― бросилась к отцу, опомнившись, Лерия.

― Он споткнулся в кузнице и упал, ударившись головой о наковальню, ― ответила мать.

― Где кинжал? Где кинжал? ― пробормотал кузнец.

― Всё хорошо, он у тебя в руке, ― ответила ему жена.

Мать и дочь взвалили отца на коня и хотели было уже поскакать прочь, как вдруг поняли, что не успеют – лава приближалась и должна была вот-вот накрыть школу.

И тут отец опомнился.

― Лерия, беги, ― вдруг очень спокойно заговорил он, ― всем вместе нам не спастись, садись на этого коня, он быстрее второго раза в два, добеги до моста через реку, а дальше лава не доберётся, возьми кинжал, он тебе пригодится.

― Что ты говоришь? ― хотела  возразить мать, но кузнец её перебил.

― Всё правильно я говорю, мы уже старые, жизнь прожили, а у Лерии ещё всё впереди, пускай живёт, садись же на коня быстрей, и скачи, и не оглядывайся.

Мать только опустила голову.

― Я никуда без вас, или все или никто, ― возразила Лерия.

― Ах, так, ― кузнец, хромая, подсочил к девочке, схватил её, силой посадил на коня, всунул кинжал ей в руку и хлестнул коня так сильно, что тот моментально пустился вскачь.

― Нет! ― закричала Лерия, ―  я не хочу, не хочу, не хочу…

Она спрятала кинжал за пазуху, прижалась к коню и зарыдала. И не видела она, как лава накрыла сначала школу, потом и её родителей, а потом и её дом. Не видела Лерия, как кипящая смерть приближалась к ней со стремительной скоростью, что с каждой минутой гибель была всё ближе и ближе – ей было попросту всё равно.

Но конь тоже хотел жить. Чем ближе к нему подбиралась лава, тем быстрее он скакал к реке. И вот, через какое-то время появился берег, а потом и мост.

Конь вбежал на мост как раз в тот момент, когда лава подобралась к берегу. Большинство жителей деревни уже были в безопасности и смотрели, как c деревней гибнет и весь их привычный жизненный уклад.

У Лерии тоже погибло всё. Всё, кроме какого-то странного кинжала. Она достала его, а когда взглянула, чуть не упала от удивления. На одной стороне был нарисован дракон. Красивый, сильный, могущественный. И это ладно. Но на другой. На другой же было изображение не кого-нибудь, а того самого Дадиаса, которого она увидела во сне. И со стороны, где был нарисован дракон, лезвие излучало мягкое нежное тепло. Со стороны же Дадиаса веяло мертвенным морозом.

― Вот это да, ― только и смогла проговорить Лерия.

― Где твои родители? ― вдруг спросил её старейшина деревни, который уже, как и полагается старейшине, думал, как быть дальше.

― Они, они остались там, ― заплакала девочка, ― я не хотела их покидать, но меня силой посадили на коня.

― Ну, не плачь, ― старейшина прижал её к своей груди, хотя девочка уже не плакала – все слезы вытекли по дороге, ― они погибли, как истинные герои, помни одно – они всегда с тобой.

― Даже сейчас?

― Да.

Лерия собралась и успокоилась. Всё равно ничего уже не изменить. А плач ничем не поможет.  

Старейшина сделал пару шагов от Лерии и обратился ко всем остальным.

― Соседи, сегодня произошло ужаснейшее, что могло произойти. Тайный кошмар наших дедов ожил. Теперь у нас нет крова, нет еды. Через два месяца зима. Я понимаю всю тяжесть нашего положения. Простите, но не буду вас обнадеживать – может быть, тем, кто не спасся, повезло больше. Им не придётся метаться в поисках еды и крова, а потом, не найдя ни того, ни другого, кануть в небытие. Я надеюсь, что в соседней деревне найдутся добрые люди, но боюсь, нас там не приютят. Ведь сами подумайте, многие годы они покупали у нас продовольствие. Теперь же у них самих будет тяжёлая зима. Не надеюсь я и на вторую недалёкую деревню. С нею всё то же самое. Кому нужна сотня голодных ртов? Нет, больше, сто двадцать три. Я не знаю, как быть, ― он сел на землю и с грустью посмотрел на противоположный берег реки.

Никто ему не ответил, потому что не знал, что именно отвечать. Деревню в момент не построишь, а урожай можно будет собрать только через год.

― Мы построим себе жильё, ― вдруг, неожиданно для самой себя, сказала Лерия.

― Да куда ты лезешь, не выросла ещё, а думаешь, что всё знаешь, ― ответили ей сразу несколько человек, ― деревню вот так, раз и готово, не построишь. Это надо искать место, собирать материал. Да, леса тут навалом. Но для домов нужен не только лес, но и камень,  и многое другое. Где ты их возьмешь?

― Найдём.

― Не будь так самоуверенна, ― вмешалась в разговор женщина лет тридцати, ― этот мне детский максимализм. Помолчи, дай умным людям подумать, что делать. Ты бросила родителей, а человека, бросающего своих родных, человеком назвать я не могу.

 ― Не смей! ― вдруг так грозно выкрикнула Лерия, что женщина осеклась.

И тут из толпы вышел человек. Лерие он показался знакомым, но вот зато все остальные видели его в первый раз.

Он подошёл к девочке.

― Привет, ― сказал он.

― Здравствуйте, ― ответила Лерия.

― Ты, наверно, меня не знаешь, но это мой кинжал у тебя за пазухой. Я его заказал у твоего отца, пусть его прах долетит до небесного чертога и там упокоится. Не бойся, я тебе заплачу, ― человек улыбнулся.

«Откуда он знает, что кинжал у меня? Наверно, увидел»

― Думаю, я вам его отдам, вед он ваш, но скажите, чем вы мне заплатите, ведь всё, что мне нужно – это крыша над головой и еда.

― Я сделаю больше, чем ты даже можешь себе представить, ― тут он заговорил громче, настолько, чтобы могли слышать все, ― люди, я у вас был проездом. Я хотел поселиться в вашей деревне. Причина одна – на мою напали разбойники. Они всех убили. Я один выжил. Всё, имевшее цену, они забрали. Но дома и поля не сожгли. Мы можем отправиться туда прямо сейчас. Конечно, земля там не такая, как здесь, но это ведь лучше, чем помереть с голоду.  Одно я от вас попрошу – сделайте меня над вами главой.

― Старейшиной что ли? ― вышел вперёд старейшина, ― так ты молод же ещё.

― Нет, не старейшиной. Я буду вам наподобие герцога.

Толпа недовольно загудела.

― Что-то ты много на себя берёшь, ― сказал старейшина, ― да, кстати, как тебя называть?

― Дадиас, ― а глаза у Лерии чуть из орбит не выкатились, ― и не много я на себя беру. Не хотите, не надо.

«Вот это да, ― промелькнула мысль, ― что за странные совпадения? Или всё связано. Но если есть Дадиас, то должен быть и дракон? Нет. Я просто медленно схожу с ума. Возьми себя в руки, плакса, это всего лишь случайное совпадение»

― Хорошо, хорошо, мы согласны, будешь ты нам, как герцог, ― завопили старики и дети.

Остальным пришлось согласиться тоже.

― У меня есть бумага, на ней я напишу всё необходимое, а вы поставите подписи.

― А это ещё зачем? ― удивились люди.

― Чтобы всё было без обмана. Не бойтесь, это вас ни к чему не обяжет.

Он достал из кармана листок пергамента и перо с чернильницей и быстро что-то написал.

― А теперь все сто двадцать три человека поставьте подписи.

― А кто не умеет?

― Пусть тот, кто не умеет, поставит крестик.

Люди один за другим подходили к бумаге и ставили галочки, крестики или простые штришки. Чтение было одним из самых нелюбимых уроков Лерии, но кое-как читать она всё же научилась

Вот что она прочитала, когда подошла к листу:

«Мы – жители сгоревшей деревни «Подвлуньки» признаём Дадиаса нашим герцогом, он же, в свою очередь, обязуется отвести нас до покинутой деревни, что находится в нескольких сотнях милях к юго-востоку. Обещаем охранять, ― дальше что-то непонятное, ― чтить и защищать, ― что-то непонятное, ― мир. Дадиас – герцог, ― что-то непонятное и какая-то закорючка, видимо, подпись самого Дадиаса»

Лерию начали посещать странные мысли.

«Дадиас… Сон точно что-то означал. Нельзя подписывать»

Она не подписалась, незаметно отстранилась от листа. Вроде, никто не заметил.

«Почему они так слепо верят этому незнакомцу? Вдруг это обман?»

― Ты мне не веришь? ― сказал Дадиас, ― зря. Неужели ты не понимаешь, что другого выхода нет? Подпиши листок.

― Нет. Я не буду подписывать то, что не могу прочитать.

― Подпиши, иначе я никого никуда не поведу.

― Дура, подпиши! ― налетел вдруг школьный учитель Лерии, ― что, решила всем гадюку подсунуть? Что мы тебе сделали? Если ты родилась неудачницей, то зачем же во всём винить нас? Поставь же проклятую галочку, а не поставишь, силой заставим.

― Нет, ― вдруг заговорил Дадиас, ― никто не заставит её делать то, чего она не хочет, потому что подпись в таком случае будет недействительной.

― Почему же? ― удивился учитель.

― Потому, ― последовал ответ.

― Я ни за что не попишу, ― упорствовала Лерия, ― я чувствую подвох.

― Слушай, девочка, ― вдруг очень ласково заговорил Дадиас, и выражение его лица, почему-то, стало похожим на отцовское, ― я знаю, что у тебя было трудное детство. Тебя унижали и притесняли, ты не находила общего языка с родителями. И это лишь та малая часть, что лежит на поверхности. Но если ты подпишешь, то всё изменится. Я сделаю тебя королевой над всеми этими жалкими людишками. Ты вдоволь сможешь насладиться отмщением. Ну, как? По рукам?

«Отмщение, как я мечтала, чтобы на моём месте оказались все эти одноклассники и иже с ними, что испоганили всё моё детство. И такой шанс… Но почему я? Почему всё даётся мне так легко?»

― Почему?

― Что почему?

― За что мне такие почести и награды?

― Считай меня исполнителем твоих желаний, ― Дадиас ей подмигнул.

― Что-то говорит во мне, что верить тебе нельзя, ― вдруг решила для себя Лерия, ― НЕТ!

― Опять! Как он мне надоел.

― Кто?

― Кто? Узнаешь когда-нибудь. Не хочешь, значит. Ну, тогда они все погибнут, ― он указал на деревенских, а они почему то стояли, как истуканы, и Лерия только-только это заметила, хотя так было уже довольно долго, ― они умрут от голода, может, от холода, а может, от голодного зверя. Или же они могут спастись – я доведу их до деревни. Только подпиши.

―  Я уже не знаю.

― Выбирай. На одной чаше весов лежит твоя гордость и недоверчивость ко всем, чему послужило всего лишь трудное детство. На другой же лежит жизнь всей твоей деревни.

― Хорошо. ― Лерия опустила голову, ― я не люблю их, но я не монстр.

Она взяла перо и поставила крестик на пергамене.

― А теперь последний штрих – верни кинжал, ― сказал Дадиас и щелкнул пальцами – люди после этого сразу ожили. На самом деле весь разговор не занял и двух секунд.

― Да господин, ― как во сне, ответила Лерия.

Она захотела достать кинжал, но не нащупала его за пазухой. Вдруг на девочку напал такой страх, что её зашатало во все стороны.

«Как такое могло произойти? Неужели потеряла? Что со мной будет? Как отреагирует господин?.. Так, почему я называю его господином?.. Это не понравится господину, он будет в ярости. Что же будет со мной?»

― Я не знаю… Он исчез, ― робко выговорила Лерия.

― Что?! ― голос Дадиаса прозвучал, как гром, ― куда он мог деться? Хотя…

Он почесал подбородок, немного подумал и пришёл к какому-то выводу – к какому, он не сказал.

― Я знаю, где он, ― наконец произнёс Дадиас, ― так как ты мне его должна, ты же мне его и вернёшь. Я же пока поведу остальных в их новый дом.

Лерия вопросительно на него взглянула.

― Что глаза вылупила? Пойдешь на север, пока не дойдешь до озера.

― Да их же сотни!

― То озеро ни с чем нельзя спутать. Да и идя по дороге, если память не изменяет, а она мне не может изменять, не  увидишь больше озёр. От него пойдёшь в сторону гор. А в горах найдешь пещеру. В пещере тот, кто тебе нужен.

― А кто он?

― Вор. Всё, теперь, пока не достанешь кинжала, ко мне не обращайся.

Лерия опустила голову и пошла на север. Дадиас же, не сказав никому ни слова, пошёл в противоположную сторону. За ним последовали остальные люди. Неизвестно, поняли ли они, за кем идут. Да и неважно уже.

Лерия шла, словно во сне. Она перестала чувствовать голод, холод, усталость. Чем дальше она уходила от того места, где последний раз видела Дадиаса, тем лучше прояснялись её мысли.

«Кто же он? Неважно. Одно ясно – он зло. То зло, которое съедает и косточек не оставляет. И вот вся моя деревня в скором времени будет в его власти. Ах, какие мы все были глупые. Зачем подписали. А я? Ещё лучше – иду, куда глаза глядят, и не знаю, дойду ли. И ради чего? Ради какого-то странного кинжала… Да что вообще тут происходит?»

Голова Лерии не могла переварить всё увиденное и услышанное. Некоторые мысли при появлении сразу натыкались на невидимую преграду и канули в бесконечности подсознания. Вскоре девочка окончательно запуталась в своих мыслях. Она перестала думать вообще.

«Вот дойду, вот возьму кинжал, а там и решим»

Она не помнила, сколько прошла. Знала лишь то, что очень много, и то, что на обратную дорогу сил не хватит. Странно, она не встретила ни одной деревни и ни одного человека, хотя дорога была вроде езженой.

«Как я его найду? Как он меня найдёт? Магия? Так она же существует только в сказках. Хотя,  я уже успела убедиться, что это не так»

Вдруг появилось озеро. Оно словно выплыло из невидимого тумана. Девочка видела перед собой дорогу, и чуть было не упала в резко появившуюся воду. От озера веяло холодом, от которого зубы начинали стучать, а тело усиленно дрожать.

Лерия посмотрела вглубь. И чуть было не упала в воду, потому что от удивления ноги сами подкашивались. Под водой она увидела Дадиаса. И именно того, которого она видела во сне – огромного и с крыльями на спине. На его мёртвом и замёрзшем лице было нарисовано удивление. Или он удивился чему-то давным-давно случившемуся, или же он удивился появлению в здешних краях девочки. В любом случае выражение было настолько живым, что казалось – вот-вот изо рта пойдут пузырьки воздуха, а сам Дадиас вынырнет из воды.

Как только Лерия увидела Дадиаса, то невольно поклонилась ему. И в тот же миг ударила себя по щеке.

«Совсем ума лишилась – кланяешься давно уничтоженному злу. Уничтоженному? Хмм, а их, видимо, много. Это что же получается? Не одна наша деревня может быть так же порабощена, а сотни. Надо бежать, предупреждать остальных! Нет. Меня посчитают сумасшедшей. Или же нет? Что же делать?»

Мысли опять перемешались. И опять она решила просто идти вперёд. Вскоре она дошла до гор.

Лерия никогда ранее не видела их. Огромные каменные великаны со снежными шапками на головах смотрели на неё сверху точно так же, как и она на них снизу. Девочка почувствовала себя неловко, будто она взглянула на нечто запретное для обычных смертных.

Там, высоко-высоко, где снег сливается с облаками и начинает казаться, что это одно целое, появилась чёрная точка. Она словно спускалась вниз, используя горного великана, как лестницу. Но видение было обманчивым. На самом же деле точка летела вниз. И вскоре Лерия увидела дракона. Того самого, из сна.

«Опять мне мерещится, ― сначала подумала она, ― но как хочется, чтобы он вот так долетел до меня и помог хоть чем-нибудь»

А дракон всё спускался. Лерия боялась, что он исчезнет, но этого не происходило. И когда она уже решила, что дракон ей не привиделся, он исчез. Лерия была готова заплакать. Её охватило сразу и злость за то, что могла так себя обмануть, и разочарование.

Но тут что-то прикоснулось к её плечу. Лерия развернулась и увидела… Дадиаса. Вернее, тот, кого она увидела, был очень похож на него. Таким мог бы быть Дадиас, если бы всю жизнь не собирал подписи, а делал бы что-нибудь полезное.

― Здравствуй, ― сказал человек.

― А вы кто? ― ответила девочка.

― Могла бы и поздороваться.

― Я не здороваюсь с незнакомцами.

― Араиас, а ты Лерия, вот теперь знакомы, ― улыбнулся он.

― Тогда здравствуйте, но кто же вы? И как вы здесь оказались?

― А ты не догадываешься?

― Вы вор?

Сначала на лице Араиаса появилось удивление, но потом оно пропало, и он рассмеялся.

― Это тебе сказал Дадиас?

― А откуда вы его знаете? Вы с ним знакомы? ― Лерия очень пристально посмотрела на незнакомца.

― Враги настолько, насколько могут быть врагами два ненавидящих друг друга брата.

― Значит, всё-таки это вы украли его кинжал?

― Как мало, всё-таки, ты ещё знаешь, ― он опять рассмеялся, ― кинжал не его, а твой. И я его не крал, он до сих пор у тебя, посмотри за пазухой.

Лерия и вправду достала кинжал из-за пазухи, посмотрела на него и вновь спрятала.

― Но как?

― Очень просто. Когда ты решила ни за что не поддаться Дадиасу, кинжал исчез, потому что он повинуется твоим желаниям.

― Как?

― Нет. И не спрашивай меня, что это – всё равно не скажу. Потом сама узнаешь.

― Ну, хоть что-нибудь объясни мне. Скажи же, кто ты.

Араиас почесал затылок.

― Хорошо, я расскажу тебе. Родной брат Дадиаса и в то же время его злейший враг. Тебе, конечно же, будет интересно, почему. Мы с ним не обычные люди. Мы вообще не люди. Я – то, что вы называете добром. Он – зло. Но это ты сама, возможно, поняла. Зависть, корысть, месть, ненависть, равнодушие, лень – всё к нему. Любовь, милосердие, самопожертвование – это ко мне. Когда-то мир был един. Не было ни добра, ни зла, ни человека. Но что-то случилось, и мир разделился надвое, на два начала. Когда появились мы, появился и человек. Много веков идёт война между добром и злом, и главный участник этой войны – человек. Что смешно, он сам об этом не знает. Зачем Дадиас собирал подписи? Я отвечу. Ему нужна армия. Твоя деревня теперь в его власти. Конечно, сначала они будут жить в деревне, куда их отвёл мой брат. Но они забыли, что за всё надо платить. И когда-то настанет час итоговой битвы, и он заставит их принять в ней участие.

― А как же я? Я же тоже подписала.

― Ты уже почувствовала его власть, когда поклонилась на озере одному из его воплощений. Не бойся, кинжал с тобой. А пока ты его ему не отдашь, сделка не состоится.

Лерия с облегчением вздохнула.

― Почему ты, как он, не начнёшь собирать армию, ведь так у нас будет больше шансов победить.

―  Потому что в таком случае я уподоблюсь ему, и он точно победит.

Лерия не поняла.

― Потом поймёшь. И знай, ― продолжил Араиас, ― если ты всё-таки отдашь ему кинжал, то ты обречёшь свой мир на гибель.

― Я не отдам. Но скажи, что в этом кинжале такого сверхъестественного? Да и почему всё это происходит именно со мной?

― Логичные вопросы, ― кивнул Араиас, ― но я е отвечу ни на первый, ни на второй. Может быть, потом.

― Но что мне теперь делать? ― вскрикнула девочка, ― я ничего не понимаю, кроме того, что меня кто-то вовлёк в страшную войну.

― Возвращайся к Дадиасу. А дальше действуй так, как подскажет тебе сердце. Я буду с тобой.

― Ну, тогда мне ничего не страшно, ― улыбнулась Лерия и уже пошла в сторону озера.

За спиной зашуршало и вдруг стало бесконечно тихо. Девочка обернулась и никого не увидела. Она посмотрела наверх и высоко-высоко, почти у самого неба, увидела чёрную точку.

Она вдруг почувствовала себя самой одинокой в этом мире. Упала на холодную землю и так долго лежала, ни о чём не думая. И не плача ни над чем. Просто лежала. А встала лишь тогда, когда замёрзла.

Когда она дошла до озера, на небе уже безраздельно властвовала ночь. Лерия почувствовала, как со всех сторон к ней подступает холод. Странно, всю дорогу сюда она не чувствовала ни холода, ни чего либо другого. А вот теперь почувствовала. Первым желанием было найти какую-нибудь пещерку и там переночевать. Лерия так бы и сделала, но, к её величайшему сожалению, пещеры она не нашла. Обхватив себя руками, она пошла вперёд. Холодные руки ночи лапали девочку со всех сторон, и она не знала, куда от них скрыться – вокруг было лишь пустое поле, а лес, что манил её со стороны озера своей возможностью защитить от беспощадного ветра находился ещё очень далеко.

Лерия не прошла ещё и пары миль, а уже еле держалась на ногах. Ещё чуть-чуть и она  просто повалилась бы на сырую землю, но что-то твердило ей из недр души: «Держись, держись. Я с тобой», и она продолжала идти. Ноги подкашивались сами собой, на волосах появился иней. Дыхание девочки начало сбиваться на жуткий кашель, ей начало казаться, что она даже до леса не дойдёт, не говоря уж о каком то там Дадиасе.

Но она дошла до леса. Не чувствуя тела, но живая, девочка вошла в спасительный лес, и сразу она перестала чувствовать беспощадный ветер. На душе стало легче. Она посмотрела на небо – сквозь густые ветви дерев она увидела яркую луну, словно смеющуюся над бедной девочкой. Лерия сразу возненавидела эту проклятую луну.

― Что смеёшься? ― разгневалась она, ― тебе легко там, смотришь сверху, ночью светишь, днём отдыхаешь, и ни разу не задумывалась, зачем. Что бы ты делала на моём месте? А? Молчишь? Так молчи и дальше.

Она выкричалась, и ей стало теплее. Но теплее было её телу. Душа же не могла себя найти и металась из одного уголка сознания в другое, ища ответ и не находя его.

Ветра не было, но холод продолжал мучить её всё также.

Лерия шла. Сначала идти по хорошо утоптанной дороге было легко, но вскоре началось новое мучение. Деревья будто окружили её. Они, словно стражи, вставали на проходе и своими ветвями-пиками не пускали её дальше. Девочка пробиралась сквозь нависшие зеленые преграды, но с каждым разом это делать становилось сложнее и сложнее.

И вот лес встал перед ней непреодолимой стеной.

«Ну, вот и закончился мой путь, ― промелькнуло в голове. ― А я так и не поняла, зачем всё это происходило. Странно бывает –  знаешь, что дальше ничего не будет, кроме темноты, а ничуть не страшно. Видишь своих близких, которые ждут тебя за этой чертой, ― слезинка выскользнула из глаза и, пока катилась по щеке, превратилась в маленькую льдинку. Да так и осталась там. ― Обидно лишь, что ничего не поняла я в этой жизни, и не пойму»

Лерия ещё раз взглянула на деревья, что преграждали ей путь. Хотела попросить их пропустить её, хотя и знала, что они не услышат. Но вместо огромных стражей она увидела дорогу, ту самую, по которой шла прошлым днём.

Девочка хотела было ринуться в путь, да не тут то было. За то время, что она бездействовала, холод пробрался внутрь её тела и мёртвой хваткой сжал её суставы и мышцы. Делая шаг, Лерия испытывала боль, о которой раньше даже и не подозревала. Было ощущение, что кости прямо сейчас сломаются, и она останется лежать вот тут, на земле. Но и этого не произошло. Резко по телу прошёл тёплый ток, и холод сразу отступил. Конечно, не полностью, но и этого чуть-чуть хватило, чтобы  Лерия смогла идти. «Держись», ― услышала она чей-то шёпот.

Из леса Лерия вышла не только окоченевшая, но и сильно израненная. Деревья хоть и отступили, давая возможность девочке пройти (не обошлось, похоже, без чьего-то вмешательства), но то и дело цепляли её своими острыми ветвями.

И как только она вышла из леса, ночь отступила, давая Солнцу всласть насладится пребыванием в этом мире. С отступлением ночи отступил и холод. Лерия была несказанно рада этому событию. Она ещё прошла несколько миль, а потом от усталости свалилась прямо на мягкую травку и уснула.

Сон продлился почти весь день. Лерия проснулась, когда солнце начало уже катиться к горизонту. Девочка собрала волю в кулак и пошла, до сих пор не поняв, зачем вообще идёт. Ведь лучше для всего мира было бы, чтобы она вот здесь упала без чувств, но кинжал не достался бы Дадиасу. Но вот идёт прямо в лапу чудовищу, и ведь дойдёт.

Так семь суток она шла по дороге. Днём Лерия спала и набиралась сил, ночью же – боролась с холодом, усталостью, душевными муками, страхом. Питалась она дождевой росой и ягодами, что, к счастью, росли на каждом шагу.

И вот, на восьмое утро её пути он вышла к перекрёстку.

― Что? ― крикнула она, хотя этот крик дался ей с превеликим усилием, ― какой ещё перекрёсток? Да я…

Она не договорила, потому что из-за спины возник сам Дадиас.

― Не меня ищешь? ― со своей успевшей надоесть девочке улыбкой сказал Дадиас, ― вот я здесь, возврати мне моё.

― Что твоё? ― хрипя, прошептала Лерия. Ей трудно было говорить, всё, о чём она мечтала, это упасть в мягкую тёплую кровать, что давно погребена под пеплом вулкана со всей её деревней. ― У меня нет ничего твоего.

― Хочешь в тёплую постель? ― неожиданно перевёл тему Дадиас, ― я всё устрою, только дай кинжал.

― Нет. Ты – зло, ― ещё с большим трудом выговорила Лерия.

― Глупая, не слушай Араиаса. Как я могу быть злом, если я только делаю добро. Я дал твоей деревне дом. Тебе предлагаю отдых, которого ты заслуживаешь, а потом сделаю  тебя королевой.

― Какая королева? Я спать хочу, я не могу, ― девочка упала на колени.

― Вот я и дам тебе отдых, отдай только кинжал.

Лерие было уже всё равно. Плевать, что станет с миром, если он обретает на свои муки своих жителей. Плевать, что станет с людьми, если они не могут жить в согласии с теми, кто хочет с ними так жить. Плевать. И она отдала кинжал. А голос внутри всё тише и тише кричал: «Нет».

 Сразу Лерия увидела свою, уже забытую, комнату и, что самое главное, свою кровать. После почти месяца непрерывной ходьбы и сна прямо на земле упасть на мягкую перину было истинным блаженством. Она заснула.

Глаза Лерия открыла от сильного жара, ударившего в лицо. Открыла и сразу же зарыла, потому что изумилась увиденному. Не было ни дома, ни мягкой постели. Был лишь трон, на котором она сидела. Трон этот был сделан из чёрного дерева, огромный и, казалось бы, ужасно неуютный. Но Лерия не чувствовала неудобств. Наоборот, её было необычайно мягко и приятно сидеть на нём. Рядом стоял Дадиас. Он что-то говорил человеку в чёрных доспехах. Чёрных доспехах?

Девочка протёрла глаза и посмотрела по сторонам. Везде, куда бы он ни глянула, стояли воины в чёрной броне. Лиц не было видно – их закрывали шлемы. Девочка посмотрела в небо – дракона не было.

В очередной раз Лерия вспомнила свой сон. Только теперь всё было наяву. Она находилась в самом центре чёрного войска и, что больше всего удивило, была его предводительницей. Мысли переплелись и спутались в клубок, да так, что невозможно было вытянуть ни единой ниточки. Она посмотрела на Дадиаса.

― Какие будут приказания? ― спросил он почтительно.

― Приказания? ― удивилась Лерия, ― какие могут быть приказания от меня?

― Хотите сжечь ближайшее поселение, если они не признают вас своей королевой?  ― вмешался тот, с кем говорил Дадиас, ― или, может, пожелаете увидеть муки жителя деревни, в которой вы родились?

― О чём ты говоришь? ― глаза Лерии выкатились из орбит, ― я не…

Она не договорила, потому что Дадиас положил ей на плечо свою тяжёлую руку. И Лерия увидела.

После того, как она упала без сил на кровать, отдав незадолго до этого кинжал, началось то, о чём предупреждал дракон – на города и деревни начали нападать воины в чёрных доспехах. А она стала их предводительницей. Лерия видела и сразу же вспоминала. Видела она, как её армия уничтожала сотни людей, которые остались верными своим правителям, видела она сожжённые леса. За войском оставалась безжизненная пустыня.

Потом девочка, вернее, теперь её следовало называть королевой, увидела Арвейна. Причём, совсем случайно. Он тоже был одет в чёрные доспехи, правда, шлема на нём не было. Да всё потому, что Арвейн вместе с какими-то другими воинами отмечал захват города. А пить в шлеме не очень удобно. Вот он его и снял.

За то время, что Лерия его не видела, из школьного клоуна Арвейн превратился в воина. Шрамы сделали его лицо красивее, голос стал более твёрдым, во взгляде чувствовалась уверенность. Он увидел королеву и, как подобает,  встал перед ней на одно колено.

― Благодарю, госпожа, что вы решили удостоить вашего раба свои взглядом, ― начал он. ― Прошу прощения за всё то, что когда-либо сделал. Поверьте, это были просто детские шутки. Я не хотел зла.       

― Шутки? ― Лерия разъярилась, ― казнить его, и его дружков.

― Но… ― попытался сказать что-то Арвейн, ― поверьте, я не хотел, дайте мне всё объяснить, ― голос сбился на хрип, ― выслушайте меня.

― Нет.

Лерия отвернулась и зашагала прочь. Арвейна же и его друзей или просто собутыльников скрутили, сняли с них доспехи, бросили к рабам. Лерия видела, как их там избивали. И если бы она не сказала своим людям, чтобы те их спасли, Арвейна бы точно убили.

«Хоть что-то доброе я сделала»

Но она ошиблась. Арвейна сразу же повели к трону, на котором уже сидела Лерия. И прямо перед ней его медленно расчленили.

Лерия увидела себя, упивающуюся смертью человека, и ей стала плохо.

«Неужели это все я? Как я могла быт таким зверем? Что вообще со мной случилось? Кинжал! ― вспыхнуло в памяти, ― конечно же, я отдала кинжал и вместе с ним продала душу, ― сердце заколотило от горя. ― Вот такая я хранительница этого мира, ― без боя обрекла на смерть. Остаётся только умереть самой»

― Зачем? ― раздался голос Дадиаса прямо над ухом, и Лерия вышла из транса. ― Будь королевой, разве это плохо? Да и забудь ты этого глупца. Ему кажется, что если тьма победит, то настанет гибель мира. Чушь, мы только улучшим мир. Не станет боли, огорчений, не станет зла, коим вы называете нас. Но разве  разглагольствования и безучастье Аврейна не есть сущее зло. Он видит, как погибает этот мир, но никак не пытается ему помочь. Единственное, что он делает, это мешает нам. Ни себе, ни людям.

― Хватит, я поняла, что ты говоришь, ― Лерия задумалась. А что, если Дадиас прав. Зачем ему мёртвый мир?

Но её мысли были прерваны. Затрубили в рога – это означало начало боя. Но ведь ни одного поселения поблизости не было. Значит…

― Наконец то, ― прошептал рядом Дадиас.

Лерия заметила дракона. Того самого, что она видела и во сне и около горы. Он пикировал на первые ряды и сжигал их. В него летели сотни отравленных стрел. Дракон увёртывался от них. Пару раз он пронёсся прямо над местом, где находились Лерия.

― Не бойся, ― сказал Дадиас, ― он нас не увидит.

Так прошло несколько часов. Казалось, дракон неуязвим, но все, в том числе и Лерия знали, что скоро он упадёт от яда, что уже впитался в его крылья.

Так вскоре и произошло. Дракон без чувств повалился на землю. И вдруг люди, что находились спереди, оказались сзади трона Лерии. Королева же – в первом ряду войска. Дадиас всё замыслил правильно. Теперь осталось только нанести последний, решающий удар, и враг будет повержен навсегда.

Дадиас издал какой-то рык, и начал превращаться в того самого монстра, каким его видела Лерия в своём сне – он начал увеличиваться, из его спины медленно выползли огромные крылья, лицо сделалось мраморно-бледным и непроницаемым. Он вышел к дракону.

 Лерия же сразу услышала сдавленный хрип: «Борись с обманом, пойми, от твоего решения зависит всё»

Королева только отмахнулась от очередного наваждения.

«Хватит с меня этих решений»

Но голос не утихал:

― Решений? Да ты в жизни ничего не решала. Ты думаешь, от чего все твои проблемы, страхи и неудачи. От нежелания принимать решения. Ты боишься брать ответственность. Так знай – то, что ты делаешь сейчас, в сотни раз хуже.

― Я не хочу слушать тебя, ― ответила Лерия сама себе.

― Ты не хочешь слушать себя! Прислушайся же, ибо это очень важно. Не только сейчас, но и всегда.

― А почему? Почему я должна слушать тебя?

― Да не меня, себя. Я – это ты сама. Ты разрываешься на части. Думаешь, Дадиас – зло? Нет, зло в тебе. Так же, как и добро. Только зло стремится к порабощению, добро же нет.

― К какому порабощению? Я сама сделала выбор.

― Сама? Тогда знай. Если ты не видишь добра – это не значит, что его нет. Оно незаметно, как ветер, шелестящий листья…

― Зачем же оно? ― перебила Лерия свой внутренний голос.

― Ты думаешь, истинные носители добра в этом мире жили в достатке и славе? Нет. Они всегда избирали путь отшельничества и затворничества. Почему? Потому что мир чёрен, и ты сама это знаешь. Он убивает их изнутри, и они этого боятся. Он всасывает, как губка.

Ответом было молчание, а голос продолжал:

― Зло не даёт за даром. Оно всегда берёт в кредит. И рано или поздно оно спрашивает сполна. И уже невозможно выбраться из паутины, созданной им. Ты можешь вертеться, переползать с нитки на нитку, но на землю ты не спустишься никогда. Добро же бескорыстно, поэтому его так мало и осталось. Подумай о других. Пускай ты многих ненавидишь. Но сделай им добро. Забудь об обещаниях, о троне и золотых горах. Всё это фальшь, потому что истинное богатство – свобода. А свободу даёт только настоящее добро. Не то, что относительно, что делает одним хорошо, а другим плохо, а истинное, которое делает только хорошо, причём задаром.  

― Такого нет!

― Есть, если ты думаешь только о благе, а не о следствиях и причинах. И если ты преследуешь цель – сделать добро. Так сделай же что-нибудь хорошее!

И тут мир словно ожил для Лерии. Она посмотрела по сторонам – Дадиас подошёл к дракону. Странно, весь внутренний разговор не занял и нескольких секунд.

Дадиас поднял руки, прошептал несколько слов, и небо разразила молния. Она ударила прямо в его правую руку. И в ней появился меч. Только лезвие его было не обычным, а состояло из сплетений огня и молний.

― Вот и закончился наш бой, ― усмехнулся он, ― сколько битв ты выиграл? Тысячи. Мне же было достаточно одержать победу лишь в одной. И нет у тебя ни спасителей, как это было тысячу лет назад, и нет тайного оружия, как это было две тысячи лет назад. Ты проиграл.

Дадиас уже замахнулся для удара, и тут Лерия прошептала: «Ты прав, дракон», ― и золотой змей взвился в небо. Лерия сбросила с себя чёрный плащ и бросилась к Дадиасу. Тот, кстати не обратил на неё ни малейшего внимания, потому что сейчас он должен был убить врага.

Пламя вырвалось из недр драконова существа, такое, какого в своей жизни ни разу он не изрыгал. Это был его последний бой. Значит, можно вложить всё своё существо в этот последний удар. Дракон уже видел удивление на глазах Дадиаса, видел его конфуз и невыразимый словами ужас. А может, хотел увидеть?

Всё действительно оказалось иначе. Дадиас стремительно прыгнул в сторону дракона, да так, что пламя прошло в нескольких дюймах от его крыла, в полёте размахнулся и проткнул золотого змея насквозь.

Лерия видела конец своего сна, но только в реальности. Что же дальше? И она решила.

Девочка кинулась к Дадиасу и выхватила у него из пояса кинжал, тот самый, и сразу же воткнула его ему в спину.

Из раны полилась зелёная кровь и она расплавила кинжал, чуть было не расплавив и руку Лерии. Дадиас обернулся. На лице его было удивление и ужас.

― Ты? Как? ― вырвался сдавленный хрип.

Он опустился на колени и сравнялся с девочкой по росту. Огромное двадцатифутовое чудовище казалось в свою последнюю минуту таким беспомощным, что Лерие стало его жалко.

― Так должно быть, и ты это знаешь, ― сказала она ему.

Дадиас захрипел и завалился на бок. Чёрная армия, что заворожёно наблюдала за действием, зашевелилась. Они как будто вдруг очнулись от сна. Люди начали снимать доспехи и спрашивать друг друга о случившемся. И никто толком не мог объяснить. На Лерию они не смотрели.

Девочка же уже стояла подле истекавшего кроваво-огненной кровью дракона.

― Не умирай, ― тихонько всхлипнула Лерия, ― я не могу допустить, чтобы со злом умерло и добро.

― И всё-таки, не поняла ты ничего, ― прошептал дракон, ― добро не умрёт никогда. Зло лишь способно заслонить его собой. И если человек не борется с возрастающей в нём чернотой, то так и будет. Ты же смогла. И я буду жить, ― тут он ткнул носом девочку в грудь в районе сердца.

А потом дракон закрыл глаза.

Лерия так ещё долго сидела возле него,  и не могла ни плакать, ни радоваться.  А потом она моргнула и, открыв глаза, обнаружила, что проснулась.

Родители оказались живы, деревня цела. Девочка несказанно этому обрадовалась. Она долго обнимала отца и мать и плакала. Те не могли понять, в чём же дело. Лерия пошла в школу совсем в другом настроении. Она не боялась того, что будет. И не хотела, она, как всегда, всё изменить.

А ей и не пришлось бы ничего менять. Никто не посмел не то что бы тронуть девочку, не посмели слова плохого сказать. И даже Арвейн показался Лерие красивее.

А может, всё-таки, это был не сон? 

Куликов Александр                                                                              21 ноября-2 декабря 

Ваше мнение