Автор

Асриян Александр sanych@mts-nn.ru

Проза

Рангтор

 

Ночь опускалась на Туманные горы, застилая их тёмным одеялом. Мир погружался в дремоту, ночные хищники вылезали из своих нор и тёмных убежищ. Но сон властвовал не везде. В ложбине между двумя горными хребтами, за стальными воротами и каменными стенами, в глубине земли жили гномы, Клан Тёмной Горы. Почему они не спали? Каждый знающий гномов, легко ответит на этот вопрос. Ведь гномы, как известно, больше работы любят лишь пиры. Пиры! Гномы мастера заливать свои животы пивом и травить байки, они даже выделяли для пиров специальное время. Каждые две недели гномы отмечали, не важно что: выработку рекордного количества руды, победу в битве, день появления на свет. Важно как. Каждый гном, да и не только гном, мечтал хоть раз посетить один из легендарных пиров Клана Тёмной Горы.

В этот вечер огромный подземный зал был полон народу: гномы, карлики, люди. Все пришли. Одни веселились, другие же обсуждали дела. Карлики, которых гномы пригласили лишь из-за торговли, словоохотливо рассказывали о своих товарах, затуманивая разум покупателей бесконечными эпитетами. Но гномы не были простаками и легко вычленяли из бесконечного потока слов нужное, не давая себя запутать.

Король в окружении своих советников и генералов рассказывал о ситуации в горах. Министры шёпотом докладывали правителю о экономике, воины рассказывали о перемещениях орков и троллей. Хотя время выдалось спокойное, осторожность никогда не мешала и разведка гномов работала в полную силу.

Вдалеке от трона сидели ремесленники, кузнецы и прочие. Хоть у гномов и не было чёткого деления на касты, за столом всегда соблюдался порядок и каждый гном знал своё место.

Самый большой отрезок стола занимали солдаты: десятники, сотники, тысячники и рядовые. Все они, хоть и стояли намного ниже вельмож, были уважаемыми гномами, так как гномьи царства держались на мощной армии. Всегда нужно было защищаться от орков и прочих горных жителей.

Сегодня воины праздновали сто пятидесятый день рождения уважаемого сотника Хёгвальда. Борода была тронута сединой, но сто пятьдесят лет не такой уж большой срок для гнома, и Хёгвальд был по-прежнему бодр и силён.

-За Хёгвальда!!!

-За тысячную зарубку на его молоте!!!

-Пьём за тебя, сотник!!!

-Пьём!!!!!    

Кружки поднялись в воздух и тут же опустились, выливая содержимое во рты гномам. По всему залу кружки громко стукали по столу.

Неожиданно король Андвари встал. Он был очень молод, всего семьдесят лет от роду, но во взгляде его уже была должная мудрость, борода доставала до пояса, была заплетена в косы и перевязана золотым пояском. Король поднял кубок и голос его зарокотал по всему залу:

-Сегодня исполняется сто пятьдесят лет моему другу и учителю Хёгвальду!

Все гномы встали и закричали «Ура!!!».

-Он научил меня всему, что я знаю. Он учил меня драться, учил грамоте. Я во многом обязан ему и хочу сказать, я не забыл тебя мастер Хёгвальд! Да растёт твоя борода бесконечно, а рука остаётся сильной! 

Хёгвальд немного смутился, не каждый день тебя поздравляет король. Хотя  Андвари когда-то был юным сопляком, старый Хёгвальд не кичился тем, что учил короля.

-И я возвожу тебя в ранг тысячника, Хёгвальд!

Гномы застучали кружками по столу, а приглашённые люди вежливо аплодировали.

Хёгвальд счёл нужным поблагодарить короля за такую щедрость, но слёзы текли по его лицу и бороде. Другие гномы не обращали на это внимания, они понимали старика, ведь даже у гномов иногда прорезаются проблески чувств, а особенно у старых гномов.

Новый тысячник переборол себя и встав, поблагодарил короля:

-Спасибо тебе, король Андвари! Ты щедр и я использую твой дар на благо Клана! – сказав это, Хёгвальд одним махом осушил кубок и грохнул им по дубовому столу.

Гномы дружно выпили пенящееся пиво, и зал огласил громкий стук кружек. Гномы, сидящие рядом с Хёгвальдом хлопали его по плечу, поздравляли. Это воистину был день радости, для старика. Он был счастлив, по-настоящему счастлив! Он уже думал, как расскажет о свом новом звании сыну, как тот будет счастлив…Хёгвальд очень любил своего сына, молодого Торвина, уже ставшего десятником и прошедшего немало битв.

Неожиданно врата зала распахнулись, внутрь вбежали трое гномов. Один из них тут же упал, тело его каменело. Двое других побежали к королю, что-то крича на ходу. Хёгвальд расслышал только два слова «Орки» и «Убиты». «Убиты!» - подумал Хёгвальд. – «Неужели это они про патрульный отряд! В том отряде мой сын!» Старик медленно повернул голову в сторону мёртвого солдата, лежащего у врат. Хёгвальда в этот миг донимали самые чёрные мысли. Гном медленно встал и пошёл к дверям. С каждым шагом тысячник мог разглядеть павшего всё лучше. То был Торвин. Хёгвальд молча сел рядом с окаменевшим телом сына. Он ничего не говорил, не рыдал, кулаки его сжимались и разжимались, а мышцы лица нервно дёргались. Он с размаху треснул кулаком о стену, да так что посыпались камни. Хёгвальд медленно распрямился, как медведь после спячки, его лицо покраснело от гнева, изо рта рвалось рычание.

-Месть!!! – громко прокричал он, и гномы подхватили клич, пронеся его по всему залу.

Старый гном достал из-за пояса молот и прокричал:

-Клянусь Альберихом…орки умрут!!!

Вдруг король Андвари встал, пронизывающе глядя на Хёгвальда.

-Месть – коротко сказал он, но это слово обрушилось на головы гномам как кузнечный молот.

-Отомстим! Все за Хёгвальдом! – послышался чей-то крик.

Гномы, дружно вскочив с мест и, достав оружие, построились.

-Орки совсем недалеко…мы натолкнулись на их деревню…кхе-кхе…примерно в трёх километрах от нас, в горах как раз над кузнями – выживший гном нашёл в себе силы рассказать Хёгвальду об орках.

-Тогда вперёд! – крикнул старик.

Гномы неслись вперёд с огромной для них скоростью. Их было всего две сотни, все они были без доспехов, лишь некоторые в кожаных куртках, но в сердцах кипела ярость и никто бы сейчас не смог остановить их, даже тысяча орков. Когда гном зол, он может своротить горы, а как тут не разозлиться. В погибшем отряде были сыновья гномов, а для любого подгорного жителя родственники значат многое, настолько многое, что гном не пожалеет своей жизни, защищая родичей.

В голове Хёгвальда царил сумбур, ему хотелось сейчас только одного – убивать, убивать орков, каждого из них. Хёгвальд уже рисовал в воображение картины предстоящего боя, как он крушит черепа, дробит кости поганых орков…

Гномы ударили быстро и страшно. Орки, их было всего три сотни, не успели построить строй щитов, бородачи врубились в их ряды и зеленокожие жители гор бросились врассыпную. Хегвальд был страшен, его борода растрепалась и развевалась на ветру, одежда была забрызгана кровью. Вот один орк пробежал, справа от гнома, Хёгвальд быстро развернулся и обрушил страшный удар на голову врага, послышался треск и хруст костей, голова ушла в туловище, и безжизненное тело упало наземь. А Хёгвальд мчался дальше, его жажду крови ничто не могло заглушить. Орки летели в разные стороны, не успевая парировать удары.

-Зараза!!! – вскричал старик, получив удар в правое плечо.

Ятаган орка глубоко вошёл в плоть и застрял там. Гном так быстро развернулся, что его враг не смог устоять на ногах и упал. Хегвальд занёс молот и с размаху ударил, оставив от орка кучу мяса и молотых костей.

Бой стихал, всего три десятка орков выжило, они бежали в низины. Гномы заплатили за победу лишь тридцатью жизнями, многие были ранены, но они не стенали и не корчились от боли, их лица оставались каменными, они отомстили.

Хёгвальд обходил поле боя и добивал еле живых орков. Гном делал это уже без злости, точные и сильные удары разбивали головы, унося зеленокожих к праотцам. Как, оказалось, здесь была деревенька орков, но что странно, ни одной женщины.

Гномы тем временем рушили палатки и шатры, сбрасывали трупы вниз со скалы. Хёгвальд устало сел на землю, окрашенную кровью гномов и орков, как вдруг его привлекло едва заметное шевеление справа от него, в поваленной палатке. Гном с кряхтеньем поднялся и побрёл к палатке, он резко откинул окровавленную ткань и, лишь завидев зелёную плоть, замахнулся топором, чтобы добить орка, но, взглянув повнимательней, гном заколебался. У ног Хёгвальда лежал сжавшийся от страха орчёнок, он дрожал всем своим щуплым телом и затравленно смотрел на нависшего над ним гнома. Старик хотел было нанести удар, но в голове пронеслось «Он же ребёнок. Ты можешь убить ребёнка, Хёгвальд? Он тоже чей-то сын как… как Торвин» Руки Хегвальда задрожали, он выронил молот, слёзы покатились из глаз ручьём и гном не мог их сдержать. Он тёр глаза испачканным в крови и грязи рукавом, но ничто не помогало.

-Ты говоришь на общем? – тихо спросил Хёгвальд, присев рядом с орчёнком.

-Я… есть…понимать…нет… - сквозь тихие всхлипывание прошептал он.

-Понятно…Где... – гном хотел спросить где его родители но не закончил фразу, слёзы опять выступили на глазах.

-Ты…ты убьёшь?

-Нет…нет. Всё будет хорошо, только молчи, молчи.

Гном нервно огляделся, мотая бородой. Никто не замечал его. Хёгвальд быстро завернул орчёнка в ткань палатки и взвалил на плечи. Но что он скажет другим гномам? Они не поймут, поэтому он ничего не скажет. Это будет его маленькая тайна. Но как он вообще собирается жить с орчёнком? Он что будет держать его как зверушку? Нет. Откормит и отпустит. Но кто даст гарантию, что ребёнок станет воином орков? Быть может Хёгвальд когда-нибудь встретиться со своим питомцем на поле боя.

И хотя противоречия раздирали гнома, он сделал поступок, самый невероятный, самый необычный…роковой. Ведь если гномы узнают, они общим советом изгонят его, сделают Рангтором и внесут в Книгу Позора, которую читают даже боги…Но Хёгвальду могут дать другой шанс, умереть и стереть позор со своего имени.

Старик медленно приближался к остальным гномам, молясь за свой успех. Он надеялся идти последним, чтобы не привлекать к себе внимания. Но этому не суждено было сбыться.

-Хёгвальд. Мы убили всех, палатки скинули в пропасть.

Старик резко обернулся на голос, и что-то пробубнил в ответ.

-Хёгвальд? Что это у тебя? – подошёл к гному молодой Фундин.                   

-А? А…это – пробормотал старик, похлопывая по свёртку, - Орк. Это орк. Эээ…хочу сделать рукоятки для метательных топоров из кости орка.

-Хе…Забавно. Оружие из орка будет убивать орка – сказав это, Гимли тоже решил раздобыть себе кости, это показалось ему хорошей идеей.

Хёгвальд надеялся, что никто больше не будет приставать к нему с расспросами. Так и получилось. Гномы списали странное поведение старика на шок после смерти сына.

Бородачи спокойно дошли до врат Клана, орки не преследовали их, не кому было преследовать. Встречали гномов молчанием, хотя обычно Хёгвальд и его товарищи возвращались под одобрительные крики и аплодисменты в честь победы. Но сейчас победа не принесла никакой радости и облегчения.

Хёгвальда повсюду встречали печальные лица, они соболезновали, но ему казалось, что на лицах гномов было написано подозрение. Старик выглядел как дурак, криво улыбаясь и бубня что-то едва различимое на вопросы «Что у тебя в мешке?».

Гномы понимали рассеянность Хёгвальда по-своему, думая, что его ударили по голове. Ничуть не странно, что гномы даже не упоминали имена павших, думали что это призовёт их души обратно. Гномы старались как можно быстрее забыть мёртвых и оставить печаль в прошлом. Считалось что гном, часто упоминающий своих мёртвых родичей и скорбящий о них более недели, слишком слаб и чувствителен. Эта традиция никоем образом не говорит о том, что гномы бесчувственные твари, наоборот, они молчат о мертвецах, чтобы их не тревожить, и не бередить былые раны.

Хёгвальд не был исключением. Умер его отец, и умерла мать, впрочем, как и у многих его ровесников. Война с орками тому причина.

-Эй! Хёгвальд! Тебя не нужно осмотреть?

-Что?!

К старику подошёл его хороший знакомый, Гил, начинающий врач. Этот деловой парнишка частенько заглядывал к ним в Клан, и даже хотел поселиться у них.

-Нет, мальчик мой. Я не ранен – мягко ответил гном.

-Хёгвальд…Я соболезную…

Старик молча кивнул человеку. Что взять с этого семнадцатилетнего парня? Он не знает обычаев гномов, а у людей есть дурацкая привычка поминать мертвецов, но они в этом не виноваты.

Хёгвальд не задерживался в коридорах, а лишь быстро проходил мимо знакомых, не обращая на них никакого внимания. Наконец, старый гном увидел дверь своего дома.

Снаружи дом выглядел несколько неказисто, обычные стены, вырубленные в скале, кстати, дом имел два этажа (если так вообще можно говорить о доме под землёй). Первый этаж – это гостиная, погреб, камин и, естественно, так называемый уголок почёта, точнее стена почёта. Около неё стояли манекены, облачённые в декоративные доспехи, а рядом, бесформенной кучей, валялись боевые доспехи Хёгвальда. К стене, при помощи штырей, крепились мечи и топоры, трофейные сабли и ятаганы, а так же картины. Гномы были плохими художниками, поэтому картины покупали у людей. Второй этаж это спальня, часть которой занимал большой шкаф, так же вырубленный прямо в скале. В этот шкаф Хёгвальд обычно скидывал все ненужные вещи, старую одежду, прочитанные книги, битую посуду… Кровать же скромно стояла у стены, свесив с себя одеяло и разбросав постельное бельё. Лежбище Хёгвальда, в отличие от остального громоздкого интерьера, выглядела хрупко, хотя сделана была из дуба, снизу особым образом крепились крепкие рейки. Матрас был вообще произведением исскувства, с пружинами и мягкий, как раз для старой больной спины.

Хёгвальд устало сел в гостиной и, развязав мешок, освободил орчёнка. Он неуверенно огляделся, прошёлся по комнате, топая босыми ножками и, судя по выражению лица остался недоволен интерьером.

-Эх,…что же мне делать с тобой, малыш? И как я до такого дошёл… - бормотал Хёгвальд.

Орчёнок, казалось освоился, но всё же испытывал некую неуверенность. Он тихонько подошёл к гному и ткнул пальцем себе в рот.

-Хочешь есть…

Орчёнок закивал.

-Может что найдётся…Сейчас посмотрю. Только ничего тут не трогай! Хотя, что я говорю с тобой, всё равно ничего не поймёшь.

Хёгвальд полез в погреб. Спускался туда он нечасто, последний раз на день рождения сына. Вообще гномов кормят в общем, зале, но на личные праздники гномы всегда берут свою еду, хотя им и жалко расставаться с запасами.

У Хёгвальда было две бочки солонины, бочка пива «Надо бы прикупить одну на всякий случай» - подумал гном. Так же в подвале лежали мешки с крупой и чёрный хлеб благодаря особому рецепту, хранившийся очень долго, короче только непортящиеся продукты, разнообразием пища гномов не выделялась, ведь нельзя под землёй растить фрукты и овощи. Гном подумал, что варить кашу слишком долго и достал кусок солонины, да немного хлеба. Орки неприхотливы в пище, и даже дети могут спокойно переваривать мясо.

Орчёнку понравилось угощение и после сытного, но несколько позднего ужина, он заснул, прямо на полу. Хёгвальд подумал, что неплохо бы постелить на полу что-нибудь, а то орчёнок замёрзнет, и уложил ребёнка в спальный мешок, оставшийся ещё со времён его юности.

Глядя на мирно сопящего малыша, Хёгвальд вспоминал своего сына, как Торвин первый раз сказал слово «папа», как первый раз подравшись, пришёл к отцу жаловаться. Хёгвальд тогда дал сыну подзатыльник и сказал «Не жалуйся. Ты гном и синяк под глазом ничто для тебя».

Хёгвальд остался совсем один. Жена умерла пять лет назад, от туберкулёза, и теперь гном остался совсем один. Единственное, что у него осталось, это его друзья, которые были с ним  самого детства.

Гном не заметил как заснул прямо в кресле. Он видел странные сны, видел смерть Торвина, свою смерть. И он видел орчёнка, которого приютил. Тот вырос, возмужал, научился сражаться, но жизнь его была пуста. Он бродил по бескрайним просторам Арканума, пытаясь найти своё призвание, но ничто не радовало его.

«Ты дал ему такую жизнь, Хёгвальд. Ты сделал его несчастным изгоем и обрёк его самого и его потомков на изгнание. Они никогда не найдут счастья, никогда не найдут дома и лишь чудовище из металла и с сердцем из угля будет ему другом. Ты виновен в этом. Но отпусти орка или убей, тогда ничего этого не произойдёт»

 

                                                                  * * *

Прошло пять дней. Пять ужасных дней и ночей. Днём Хегвальд прятал орчёнка, следил за ним, никого не пускал в дом. Ночью же пророческие слова, произнесённые шипящим голосом, мучили старого гнома. Он не находил покоя и ничто не могло осчастливить его, но нежданно приехал его названный брат, Торос. Торос был ещё совсем молод, всего пять десятков лет, совсем молодой, но с умом зрелого гнома. Хёгвальд и Торос не были братьями по крови, они стали побратимами, старик спас жизнь ещё ребёнку гному, но быстро забыл про это. Торос спустя двадцать лет нашёл Хегвальда, и они стали побратимами, названными братьями.

В дверь Хёгвальда постучали. Гном уже был готов к приходу брата, накрыл на стол и спрятал орчёнка, дал ему светильник и велел изучать общий язык (старик решил обучить малыша, чтобы тому легче было общаться). Хёгвальд открыл дверь, но на пороге стоял не Торос, а Андвари, один без свиты.

-Хёгвальд. Мне надо с тобой поговорить.

Душа Хёгвальда ушла в пятки, благо гном был опытен и не выказал своего удивления и испуга.

-А что?

-Дело одно у меня есть. Особой важности – серьёзно молвил Андвари, но тут же рассмеялся. – Не бери в голову, шучу я. Просто подумал, может отметим возвращение Тороса, а?

У Хёгвальда от сердца отлегло.

-Ну, шутник! Хе! Заходи, я тут всё расставил на столе, только братца моего подождать надо.  

-А вот и он! Смотри! Ай что ж ты делаешь!

Торос неожиданно вылетел из-за угла, чуть не сбив Андвари.

-Здорово, братец! – задорно крикнул молодой гном, обняв Хёгвальда.

-Рад тебя видеть – несколько сконфуженно ответил старик.

-Кхм-кхм!

-О! Андвари! – радостно воскликнул гном, - То есть, досточтимый король Андвари! – голосом чопорного лакея добавил  Торос.

-Да ну тебя к чёрту, Торос! Всё время как маленький! – притворно зло ответил король.

-За стол – напомнил Хёгвальд.

Гномы уселись за стол. Торос нетерпеливо потирал руки, глядя на аппетитную солонину, гречневую кашу, свежий хлеб и конечно знаменитое гномье пиво. Андвари сидел недвижимо и ждал пока хозяин, накрывший стол, разрешит (гномы всегда блюдут свои традиции).

-Ешьте мясо и пейте пиво! – гостеприимно раскинув руки в стороны, сказал Хёгвальд.

Торос накинулся на еду, схватил кусок солонины и, запихнув его в рот начал разжёвывать громко чавкая. Андвари, покачав головой, отточенным движением положил себе на тарелку кусочек мяса и аккуратно налил пива.

После насыщения, последовал неспешный разговор, подогреваемый пивом. Постепенно разговор перерос в громкие дискуссии, чуть не закончившиеся дракой, ибо Торос настаивал на том, что новые кузнечные наковальни с наклоном в тридцать градусов облегчают работу кузнеца, но Андвари с пеной у рта доказывал, что у молодых гномов из-за такой работы неправильно растут позвонки и развивается сколиоз. Спор прервал Хёгвальд, сказав, что у него пересохло в горле и нужно бы принести бочку вина. Торос согласился помочь и Андвари успокоился, посчитав, что молодой гном увернулся от спора, признав свою неправоту.

Хёгвальд впервые за несколько дней почувствовал себя хорошо и совсем забыл про орчёнка. И зря.

Из спальни послышался шум. Андвари непроизвольно цапнул место, где обычно висел топор.

-Что там, Хёгвальд?!

-Эээ…ничего. Что-то в шкафу упало.

-Ну ладно, разливай вино!

-А что за вино, братец?! – деловито спросил Торос.

-Не помню, по-моему, из Кумбрии – подумав, ответил старик.

-О!

-Что пробовал? – осведомился Андвари.

-Нет. Вспомнил Кумбрийские бордели! Ха-ха!

Король лишь махнул рукой на Тороса. Андвари был другом побратиму Хёгвальда, но не поощрял его развязности. Просто и короля были устарелые взгляды, мир менялся и вместе с ним гномы, хотя и незаметно для самих себя. Традиции подгорного народа долго оставались незыблемыми, но невозможно было жить в застое, когда весь мир менялся.

-Мммм…Винцо, надо сказать, знатное!  - одобрил Торос.

-Рад что тебе понравилось. Эту бочку подарил мне один мой знакомый когда…

БУМ!

-Что у тебя там?! Пленные орки! – воскликнул Торос, вскакивая.

-Да нет, что-то в шкафу…

-Давненько же ты там не прибирал – заметил Андвари.

-Пошли посмотрим чё там! Вдруг орки тоннель прорыли! – решительно заявил Торос и, пошатываясь, направился к лестнице.

-Я сам – оборвал Хёгвальд.

Старик еле остановил брата и быстро вбежал на второй этаж. Резко распахнув створки шкафа, Хёгвальд увидел ужасную картину. На полу лежал орчёнок, его правая нога была неестественно выгнута, а рядом лежал молот. Старый гном склонился над малышом и приложил ухо к его груди. Орчёнок дышал, изредка постанывая.

«Что же делать, что же делать…»

Хёгвальд не придумал ничего лучше кроме как завернуть орчёнка в мягкую шерстяную куртку, валявшуюся в углу шкафа. Пока старик ничем не мог помочь ребёнку, нужно было сначала спровадить гостей, а потом… А что потом? Как Хёгвальд сможет помочь орчёнку?

-Хёгвальд! Что ты там копаешься!?

-Я сейчас!

Старик быстро спустился вниз. Там он увидел следующее: Рядом со столом стоял Андвари и держал падающего Тороса, тот почти не подавал признаков жизни, а лишь бормотал что-то.

-Напился – пояснил король, заметив вопросительный взгляд Хёгвальда.

-Что так быстро?

-Так ведь молодой ещё, всего пять десятков лет минуло. Эх! Придётся его тащить до гостевой!

-Давай я помогу.

-Не. Сам дотащу, а ты прибери лучше осколки. Твой брат упал.

-Угу.

-Ну, ничего. Завтра будет как огурчик!

-Угу.

-Хёгвальд? Что с тобой? Ты как спустился, так сразу осунулся. Что случилось?

-Угу…А? Что? Я просто…Что-то мне нездоровится…

-Вот уж не думал, что гном может болеть. Хотя возраст… Ну ладно! Прощай!

-Прощай…

 

                                                                    * * *

Хёгвальд почти не спал. Он всё время прислушивался к дыханию орчёнка, опасаясь, что тот умрёт.

Утро Хёгвальд встретил сидя на кровати и обхватив голову руками. Он думал как быть. Рассматривал огромное количество вариантов, но не один не подходил. В любой ситуации пришлось бы раскрыть свою тайну.  Но, чёрт возьми! Как поступить!? Как?!

Что дороже? Репутация или жизнь?

Хёгвальд решил, что жизнь. Орчёнка нужно было спасать, и помочь в этом мог только один человек.

 

                                                                      * * *

-Заходи Гилберт.

-Ээээ…а что тебе надо, Хёгвальд?

-Садись пока, вот чаю попей…

Гилберт сконфуженно уселся за стол. Гном подрагивающей рукой попытался налить заварки, но расплескав воду, плюнул в сердцах и сел.

-Я скажу тебе зачем позвал. Только поклянись, что никому и никогда не расскажешь о том, что сейчас здесь произойдёт.

Гилберт молча кивнул и отчего-то передёрнул плечами, ему казалось, что Хёгвальд сошёл с ума, ибо выражение лица гнома было несколько ненормальным.

-Поклянись – твёрдо сказал старик, протягивая парню нож.

-Ч-что? Нож-то зачем, Хёгвальд?! – вскричал Гил, вскакивая со стула.

-Если ты хочешь жить как гном, то должен следовать нашим обычаям – надавил на слабое место гном.

Гилберт думал долго, почти минуту, а Хёгвальд всё ещё держал нож в вытянутой руке и неотрывно смотрел в глаза подростку. Потом резко полоснул себя лезвием по пальцу, не оставляя Гилберту пути к отступлению. Тот дрожащей рукой взял нож и провёл лезвием по пальцу. Кровь полилась медленно, нехотя. Хегвальд приложил свою большой палец к пальцу Гилберта и они поклялись хранить тайну до конца своих дней.

-А теперь я расскажу тебе – прервал тягостное молчание гном.

Он положил на стол свёрток и развернул его. Гилберт не удержался и громко ахнул.

-Это орчёнок. У него сломана нога, кажется. Что ты можешь сделать.

-Бинты, какой-нибудь антисептик…Но этого нельзя сделать прямо здесь. У меня нет нужных лекарств…

-Найди их.

-Я…до города далеко, а брать лекарства из гномьей лечебницы мне нельзя.

-Я сам возьму.

-Но что ты скажешь?

-Я возьму тайно.

-Но это же преступление!

-Ты думаешь жизнь этого не стоит?

-Но чья жизнь? Это же орк!

-Заткнись – прошипел гном. – Не смей. Это ребёнок и ничего плохого он тебе не сделал.

-Ладно. Я поклялся…Когда добудешь лекарство, Хёгвальд?

-Сегодня вечером. Приходи и старайся по пути никого не встречать.

-Ладно…Но Хёгвальд…если орка найдут, то…

-Я знаю что будет, Гилберт. Это не твоя забота.

Дверь тихо скрипнула, выпуская Гилберта. Хёгвальд вновь остался один. Он бережно отнёс орчёнка наверх и уложил его на кровати рядом с собой и заснул, прислушиваясь к мерному дыханию ребёнка.

 

                                                                     * * *  

Хёгвальд проснулся ближе к вечеру. Нужно было идти.

Гном запер дверь на замок и направился по знакомой дороге в лечебницу. К счастью, по пути никто не попадался, все были в пиршественном зале. Хёгвальд ещё вчера сказал, что ему не здоровится. Хотя гномы отнеслись к этому с некой подозрительностью, всё же не стали копаться и простили старику маленькую слабость.

Хёгвальд постучал в знакомую дубовую дверь, обитую железом. Много раз он приходил сюда после боёв, всегда помогал ему гномий лекарь Дарин.

-Кто там? – проскрипело за дверью.

-Это я, Хёгвальд.

-О! Заходи, заходи… Что раны старые о себе знать дают?

-Да нет, Дарин. Такие дела…порошок мне нужен.

-Хе-хе-хе…Понятно, дело молодое.

-Да какое молодое, пятнадцать десятков уже.

-Ой, не говори! Это ты мне-то про года говорить будешь? Мне как никак четвёртый десяток. Кости у меня последнее время болят, колени хрустят…Ты бы сам не мог достать себе порошка, а то мне вставать лишний раз, сам понимаешь…

-Да. Я сам возьму.

-Эх…года мои, года… - пробормотал Дарин и засопел.

Хёгвальд быстро достал лекарства, которые ему были нужны, бинты, верёвку и доску (для фиксации ноги). Он не чувствовал угрызений совести, хотя совершил преступление и поставил под удар репутацию своего друга Дарина. Жизнь важнее…Может быть, иногда, преступления оправдывают некоторые действия?

 

                                                                          * * *

-Сделай всё быстро, Гилберт. Пусть он не чувствует боли.

-Говоришь так как будто я не лечу орка, а хочу убить его.

-Просто ты так резко вправляешь ему кости. У меня прямо сердце кровью обливается.

Орчёнок лежал на столе, он, не приходя в сознание, стонал, и дёргал здоровой ногой. Ему было больно. Хёгвальд не мог видеть этого. Старый гном переживал за орчёнка как за собственного сына.

-Ну вот! Готово! Хёгвальд… он выживет. Всё пройдёт через недели две-три…

-Так долго… Но всё равно, спасибо тебе.

Дверь резко распахнулась. Хёгвальд не успел сделать ничего кроме как проклясть себя за глупость. И как он забыл закрыть дверь!

-Хёгвальд а я тут… - только и успел сказать Торос.

Глаза гнома расширились, он так и остался стоять, раскрыв рот.

-Присядь брат. Нужно поговорить.

Налив кружку пива Торосу, Хёгвальд всё рассказал. Старый гном испытал облегчение, наконец он выговорился, но судя по выражению лица Торос не понимал своего брата.

-Хёгвальд…Как же ты, гном…И такое! – воскликнул он порываясь встать.

-Сядь – устало бросил старик. – Не надо резких слов, брат. Ты молод, это да. Но пойми, что маленькая жизнь важнее всего.

-НО ЭТО ОРК!

-ДА, И ЧТО!

Торос сел. Он никогда не видел брата таким рассерженным. Казалось что Хегвальд превратился в страшного тролля, огромного и злого. Торосу стало страшно.

-Прости брат. Поклянись, что никому не расскажешь…

-Я должен сказать Андвари.

-Но не обязан. А вообще думай как хочешь… - махнул рукой Хёгвальд.

-Клянусь – скрипя зубами сказал Торос. – А этот парень? Он не выдаст? – спросил брат, чуть погодя.

-Нет. Он поклялся, и мы скрепили договор кровью.

-Понятно. Хёгвальд…Эх…Не пойму я тебя.

-Поймёшь… Лет в сто поймёшь.

-Нет. Не пойму. Но не выдам это точно. Я же твой брат.

-Брат… - выдохнул старик и обнял Тороса.

По седой бороде потекли слёзы.

 

                                                             * * * 

Хёгвальду стало легче. Во-первых, теперь не только он хранил тайну, во-вторых, орчёнок начал говорить и даже пытался ходить. Но всё равно старый гном старался побыстрее вернуться с работы и посмотреть как там малыш. Кстати орченок, наконец, назвал своё имя Ашлаг, что означало одинокий. Гном знал, что орки сами выбирают себе имя, когда поймут себя. «Он взрослеет раньше гнома» - думал Хёгвальд и ловил себя на мысли, что у него появляются отцовские чувства к этому маленькому зеленоватому человечку.

Маленький Ашлаг делал успехи и учил общий язык. Хёгвальд воспитывал малыша как своего собственного сына и хотел было начать учить его гномьему языку. Гном был счастлив. Он забыл обо всех горестях, и ему было всё равно, что думают Гилберт и Торос.

Как-то вечером в дверь Хёгвальда постучали. Ашлаг уже спал, старик подумал, что это Гилберт пришел, чтобы осмотреть ногу малыша, и открыл дверь. Но не Гилберт стоял на пороге, а Андвари и два стражника в доспехах.

-О! Андвари! Что тебе…

-Я всё знаю.

-Что?

-Стража, проверьте дом – тихо сказал король.

-Что?! Андвари…Я не понимаю…

-Всё ты понимаешь, Хёгвальд. Не оказывай сопротивления.

-Вы пришли за ним. Убьёте его? – сощурив глаза сказал старик.

Стражники молча шагнули вперёд. Шлемы не скрывали их лиц, и Хёгвальд узнал в них солдат своей сотни.

-Вы пришли арестовать меня? Гимли, Торвальд… Я думал вы мои друзья.

Гномы, опустив головы, шагали вперёд. Хёгвальд пытался сдержать их, но его протолкнули внутрь.

-Сядь, Хёгвальд. Нужно поговорить.

-Что они с ним сделают?

-Всё что нужно.

-На твоей совести будет лежать смерть ребёнка…

-Орка – прервал Андвари.

-Я не воспитывал тебя таким скотом.

-Я не скот. Я обязан…Ты, Хёгвальд не пострадаешь. Тебя не выгонят. Все поймут что ты сошёл с ума из-за потери сына. Тебя простят…

-Мне не нужно твоё прощение.

Андвари молча кивнул и один из стражей встал сзади Хёгвальда, держа его за плечи, а другой пошёл наверх.

Хёгвальд быстро развернулся и ударил по лицу Гимли, стоящего сзади и бросился к Торвальду. Страж не понял что происходит, когда полетел вниз с лестницы.

-Хватит! – крикнул Андвари, доставая топор из-за пояса. – Не думал, что до такого дойдёт.

-И я не думал – прошипел Хегвальд.

-Тебя изгонят! Тебя и твоего выродка! Мне стыдно за весь гномий род!

-О-го-го! Как мы говорим! Не слишком ли напыщенно для самодовольного сопляка?!

-Взять – бросил Андвари.

Хёгвальд не сопротивлялся.

 

                                                              * * *

Андвари навестил Хёгвальда на третий день его пребывания в тюрьме. Старик не ел, не из протеста, а потому что не хотелось.
-Это Гилберт на меня донёс? Он? – не дожидаясь слов короля, спросил старик.

-Я не скажу кто. Пришёл я чтобы сообщить тебе, что ты отныне изгнан из Клана Тёмной горы. Сейчас ты пройдёшь в пиршественный зал, и тебе вынесут приговор. Выродок отправится с тобой.

Хёгвальд ничего не сказал. Андвари сделал стражникам знак, чтобы выводили.

По дороге в пиршественный зал, Хёгвальд встречал знакомые лица. Кто-то смотрел с сожалением, кто-то с презрением, а кто-то просто стоял, опустив голову. Среди гномов стоял Гилберт.

-Это не я, Хёгвальд! Не я! – кричал парень, но гном не удостоил его даже взглядом.

Зал был полон народу. Большой стол был убран. Гномы окружали небольшой пятачок, где должен был стоять подсудимый. В первых рядах стояли солдаты сотни Хёгвальда и Торос. Он что-то шептал, но никто не слышал. Он молился за спасение души брата, если конечно Альберих может простить.

-Хёгвальд, сын Дьюрина. Ты приговариваешься к высшей мере наказания за то, что ты приютил орка в своём доме и тем самым оскорбил честь всего гномьего рода. Ты будешь изгнан из Клана Тёмной горы навсегда. Ты будешь считаться рангтором, никто и никогда не вспомнит тебя, и твоё имя не будет оставлено нигде кроме Книги Позора. Тебе будет отказано в благородной смерти, никто не проводит тебя в последний путь.

Слова разносились по залу, стуча молотом в голове Хёгвальда. Но он никак не реагировал. Ведь он не чувствовал себя виноватым.

Хёгвальда вытолкнули через врата и бросили Ашлага вслед за ним. Ворота закрывались медленно, очень медленно как бы прощаясь со старым гномом. Слеза скатилась по лицу старика. Ашлаг поднялся и круглыми глазами смотрел на своего «отца».

Хёгвальд улыбнулся и тихо сказал:

-Пойдём, сынок. Пойдём.  

 

Ваше мнение

 
TopList