|
Чертова
поляна
В небольшой уютной комнате было
по-летнему тепло. Сквозь
распахнутое окно светило яркое
солнце, и время от времени дул
легкий ветерок. На окне стоял
маленький графин с водой, и
солнечные блики, отражаясь, играли
на противоположной стене. Комната
служила владельцу дома
одновременно рабочим кабинетом,
кладовкой, небольшой лабораторией и
даже иногда спальней, ибо хозяин,
заработавшись допоздна, порою
засыпал на столе то с гусиным пером,
то с колбою в руке.
Так было и в этот день – седой
старик глубоким сном спал на
собственном рабочем столе.
Поношенная одежда, длинная, почти
как у гнома, борода, стоптанные
сапоги. Рядом со столом стоял посох,
не магический, а обычная крепкая
деревянная палка, с которыми ходят
все пожилые люди.
В этот момент тихо приоткрылась
дверь и в комнату на цыпочках
вошла симпатичная девушка.
Мышкой метнулась к массивному
деревянному шкафу в углу комнаты и,
открыв дверцу, стала суетливо
перебирать разноцветные пузырьки и
колбочки. Ее взгляд остановился на
флакончике с надписью «Усилитель
вкуса», и только ее рука протянулась
к нему, как девушка всем телом
вздрогнула от испуга и резко
обернулась.
-
Анрайа,
внученька, ну сколько раз тебе нужно
говорить, чтоб ты не трогала мои
снадобья? – с улыбкой произнес
проснувшийся старик.
-
Дедушка,
это не смешно. Я чуть с ума не сошла.
– капризным голосом ответила
девушка и увела в сторону тему
разговора – Деда, ну сколько можно
себя мучить? Ты же старый и должен
нормально спать. На постели, с
подушкой и одеялом. Что ты мне вчера
обещал?
Старик
задумчиво пожевал губами, глядя на
солнечные блики на стене.
-
Ладно,
- произнес он после небольшой паузы,
- будем считать, что я не видел тебя с
«Усилителем вкуса», а ты не видела
меня, потому что я спал у себя в
спальне.
-
Я
всегда говорила, что ты лучший
дедушка на свете, - обрадовано
пропела Анрайа, подбежав к старику и
целуя его в бородатую щеку, - Кстати,
выходи к нам на веранду завтракать.
-
Нет,
девочка, вы завтракайте – у тебя
ведь Найур? – а я пойду пока умоюсь, -
ответил дед, - Да и негоже старикам с
молодежью сидеть. Вечно мы со своими
поучениями… Ну вот – убежала… Эх,
старость, моя старость…
Он, кряхтя, поднялся со стула, взял
свой посох и вышел во двор.
-
Она еще совсем ребенок, -
говорил старик, обращаясь к самому
себе, - Хотя семнадцать лет – уже
немало. Да-а…
Налил
из ведра воды в ушат на пеньке.
-
Дает
о себе знать кровь родителей,
просыпается способность к магии, а у
нее в голове одни игры и веселья. Вот
и сейчас, видать, куда-то собирается.
Нет, а ведь она еще и Найура с собою
повсюду таскает. А ему хоть бы что!
Другой бы плюнул на нее и нашел себе
другую, а этот готов и в огонь и в
воду… Любит что ли? Хотя, какая в их
возрасте любовь? Баловство и блажь
одна…
Старик,
фыркая и морщась, закончил утреннюю
процедуру и потянулся за висящим на
заборе полотенцем.
-
Деда! – донесся с веранды
голос Анрайи, - Можно я с Найуром
сегодня пойду в соседнюю деревню?
Вечером там будет гулянье. А
заночуем у дяди Нэллорма. А?
Старик
направился к веранде, не спеша
поднялся по ступеням, подошел к
столу, за которым сидели молодые
люди, и расположился
в свободном кресле. Затем
потянулся за оставшейся чашкой, из
самовара налил себе густого и
ароматного горячего чая. Нарочито
медленно отрезал кусочек свежей
малиновой ватрушки, откусил и,
задумчиво пожевав, выдал:
-
Внученька, сегодня ты
превзошла сама себя. Ватрушка
просто чудесная. Найур, ты
попробовал?
При
этом он таким пристальным взглядом
смотрел на Анрайю, намекая на «Усилитель
вкуса», что та даже смутилась и
немного покраснела. Старик откусил
еще, словно не слышал вопроса внучки.
Парень с девушкой молчаливо ждали –
они привыкли к подобным чудачествам.
Кусок за куском он быстро
расправился со всей ватрушкой, пока
на тарелке совсем ничего не
осталось кроме сиротливо лежащих
крошек.
-
Хм… Ну вот, - произнес старик,
отодвигаясь от стола, - Теперь можно
поговорить и о делах. Лично мне не
понравилось бы, если ты, внученька,
пошла одна. Но раз уж с тобой идет
Найур, это многое меняет. Я думаю,
что ты уже достаточно взрослая,
чтобы самостоятельно принимать
решения. Так что можешь идти. Да к
тому же, я буду время от времени
присматривать за тобой через мое
магическое зеркало.
*
* *
-
Ну и что теперь? Куда дальше?
– слова прозвучали устало, - Здесь
опять то же самое.
Действительно,
уже в который раз деревья вокруг
молодых людей стояли непроходимой
стеной, плотно сплетая ветви. Что
было за ними, о том можно было только
догадываться. Парень молча
развернулся и, кинув на девушку
тяжелый взгляд, вновь вышел на
поляну. Анрайа, утомленно вздохнув,
направилась за своим спутником.
Всего
дюжина саженей – и вот это
злополучное место. Прекрасная
поляна среди темного непроходимого
леса. Вернее, не совсем
непроходимого. Сюда вела всего одна
тропа, но ее-то вот уже несколько
часов и не могли найти путники.
Словно зачарованный, Гулкий лес со
всех сторон был одинаков. Несколько
раз парень и девушка по кругу
обходили всю опушку поляны,
заходили и разочарованно выходили
из леса, не сумев продвинуться
вглубь. Легкий, сделанный на манер
эльфийского, меч Найура не мог
разрубить толстые и сочные ветви
незнакомых деревьев. К тому же,
отрубленные с огромным трудом
небольшие веточки буквально на
глазах отрастали вновь…
-
Честно придется признаться,
что мы заблудились, - высказала
девушка общую с ее спутником мысль.
-
Заблудиться
может любой другой, но не я, - упрямо
произнес Найур, сидя прямо в
невысокой траве опушки поляны, и был
прав, ибо с четырех лет он один ходил
по Гулкому лесу, и в народе
считалось, что нет в их деревне
проводника, лучше чем он.
В
то же время парень понимал, что они
действительно не могут найти выхода
с поляны, поэтому был ужасно зол на
себя и отчасти на свою спутницу,
хотя не понимал почему. Анрайа,
внучка деревенского ведуна,
нравилась ему как девушка, но в то же
время от нее иногда исходило такое
необъяснимое излучение, что у парня
«пробегали мурашки по коже» и «волосы
становились дыбом». Найур смутно
ощущал, что девушка каким-то образом
связана с магией. То ли давала о себе
знать дедова кровь, то ли еще что-то
– для него это оставалось загадкой,
а спрашивать парень не решался,
боясь задеть чувства своей спутницы.
В их деревне, как и по всему Энналору,
боялись и оттого недолюбливали
всяческих волхвов, знахарей,
ведунов и других чародеев. Многие
считали, что все волшебство и чудеса,
которые творят такие люди, идет от «потусторонних»,
иномировых сил, связываться с
которыми для человека есть смертный
грех. Что ж, это их право - думать так…
День
клонился к завершению. Солнце уже
скрылось за верхушками неизвестных
деревьев, припомнить название
которых Найур, как ни старался, так и
не смог. «Неудачный получается
поход, - думал он, - Надо же было мне
пойти этой тропой!» «Так короче! –
передразнивал он себя утреннего, -
Безмозглый осел! Да еще Анрайю с
собой прихватил, пойдем, мол, в
соседнюю деревню на праздник
коротким путем – быстрее выйдет!
Глупец!»
Обозленный
и растерянный, Найур впервые за
много лет не знал, в какую сторону
нужно идти. Следом за невеселыми
мыслями пришло трезвое решение –
остаться здесь на ночь, отдохнуть, а
утром с новыми силами выбираться
отсюда.
Он
сказал об этом девушке, и та, в
очередной раз вздохнув, принялась
развязывать походный мешок,
доставая еду и воду. Парень снова
пошел в лес, но уже за хворостом для
костра. Неожиданно для себя, он
нашел несколько обыкновенных
подберезовиков. Уже порядком
стемнело, когда Найур возвращался с
охапкой сухого хвороста и полными
карманами грибов. Только он успел
выйти из леса, как впереди раздался
пронзительный крик Анрайи. Бросив
хворост, Найур со всех ног
устремился на помощь девушке через
всю поляну. Буквально через
несколько секунд он был уже рядом.
-
Что… случилось? – пытаясь
успокоить взбесившиеся легкие,
спросил он.
Анрайа не отвечала. Она
неподвижно сидела в траве с
походным мешком в руках и не
отрываясь смотрела в сторону леса.
По ее щекам текли слезы.
-
Анрайа, ответь мне. Что
произошло? – вопрошал Найур.
-
Он
пришел за мной… - разлепив
неподдающиеся губы тихо произнесла
девушка, - Он сказал, что пришел за
мной. Найур, не оставляй меня, иначе
Он заберет меня… Пожалуйста, не
уходи… Мне страшно…
- Да
кто? Кто – Он? – спрашивал Найур,
ничего не понимая, - Расскажи, как
это все было…
- Я…
сидела на этом месте
и… доставала из мешка еду, -
сбиваясь и всхлипывая начала Анрайа,
- Как через некоторое время я… вдруг
почувствовала, что на меня кто-то
смотрит… Это был не твой взгляд,
поверь мне – я могу их чувствовать и
различать… Этот взгляд был…
холодный и тяжелый. Я… повернулась
в его сторону, но там… никого не
было. А… А потом у меня голове
зазвучал голос… «Я пришел за тобой,
Отнявшая Силу», - сказал он и… я
закричала.
Тут
она разрыдалась еще сильнее, крепко
прижавшись к Найуру и обливая его
походную куртку слезами. Парень
оглянулся вокруг, старательно
вглядываясь в темноту, но ничего не
заметил. Почему-то он был склонен
верить девушке, ибо и сам давно
начал подозревать, что в их
блужданиях вокруг банальной поляны
замешано колдовство.
Успокоив
девушку, парень бросился к границе
поляны. Туда, где он несколько минут
назад бросил хворост для костра,
ведь еще с давних времен известно,
что всякая нечисть боится доброго
светлого пламени - стоило как можно
скорее развести костер. Схватив в
охапку ветки, большая часть которых
так и осталось лежать на траве, он
поспешил обратно.
Через
минуту перед путниками затрепетал
маленький костерок. Ночь медленно,
но верно обнимала своими черными
руками весь мир, укутывая его
покрывалом мрака. Для кого-то эта
ночь может стать первой, а для кого-то
последней. Владычица тьмы не
обращала внимания на такие
условности – она давала отдых
изнуренной под жарким пламенем
земле.
С
наступлением сумерек уже и Найур
начал испытывать смутное
беспокойство. Его рука лежала на
рукояти прадедовского меча,
выкованного самим мастером
Хейльвой, чьими клинками не
брезговали даже правители Энналора,
да и других государств, надо сказать.
Мало кто знал, что в потертых ножнах
висит последняя работа мастера, в
которую по преданию и переходит его
душа. Только сегодня вряд ли поможет
и он: здесь распоряжалась магия.
Глаза парня осматривали окружающие
поляну заросли, но не могли найти
ничего сверхъестественного, хотя
все чувства наперебой твердили, что
оно здесь, а он привык доверять
своим чувствам.
Анрайа
схватила его за рукав куртки, и
горячо зашептала:
-
Ты слышишь это? Ты слышишь?
Найур
прислушался. Ветер в кронах пел свою
протяжную долгую песню, трещал
костер, съедая очередную порцию
сухих веток и больше ничего.
- Ты
слышишь это?
В
глазах своей подруги он видел страх
и неподдельный ужас. Ужас, который
скрутил и смял ее крепкую волю, как
ураган срывает крыши с домов и
уносит их в своих объятьях.
Парень
подбросил в костер еще несколько
сухих веток. Крепко обнял девушку и
тихо произнес.
- Не
волнуйся, Анрайа. Все будет хорошо.
Вспомни маленького, забавного щенка,
которого ты подобрала с неделю
назад, кто его еще будет кормить, как
не ты. Так что мы вернемся,
обязательно вернемся…
Когда
перед глазами возник этот махонький
пушистый комочек, так по детски
прыгавший вокруг нее, на
заплаканном лице Анрайи появилась
слабая улыбка. Она еще сильнее
прижалась к Найуру, но плакать
перестала. А он, чувствуя, что ей
сейчас, как никогда нужна его
поддержка, продолжал тихонько
шептать ей, успокаивая, не давая
заглянуть в себя.
Ночь
уже начала сдавать свои позиции,
когда Найур бросил в пасть огня
последнюю, толстую ветку.
Неожиданно из окружавшего поляну
темного леса послышался знакомый
голос. Молодые люди прислушались,
голос с такими интонациями мог
принадлежать только деду Анрайи, но
только что он здесь делает?
- Вот
я и нашел тебя, Кыйул, пятый и
последний из Братьев Дша. Сегодня ты
ответишь за свои преступления. Всю
жизнь я потратил на поиски и
уничтожение тебя и твоих
родственников. Ты убил мою дочь.
Двадцать лет я искал тебя после ее
смерти, но ты умело скрывался. К тому
же: я уже давно почувствовал нити,
связывающие тебя с моей внучкой…
- Деда!
Деда! - закричала Анрайа и рванулась
к зарослям, где по ее мнению говорил
дед. Но Найур одним резким движением
остановил девушку, вновь заставляя
сесть. Это могло оказаться засадой.
Тем
временем голос продолжал:
- …наблюдая
за ней, я случайно заметил тебя. Зря
ты себя выдал, твоя неуемная жажда
крови отразилась красными
всполохами в моем зеркале. Я пошел
следом. Но ты тоже, почувствовал
меня. Да, Кыйул? Надо признать, ты
сбил меня с пути своими старыми
фокусами, но я все равно нашел
дорогу сюда….
Слова
еще звучали, когда грохот
разорвавшегося воздуха и
последовавший за ним звон вспороли
лесную тишину. Казалось, огромный
кузнечный молот ударил по
гигантской наковальне. Через
секунду все стихло. В неба
выплеснулся рев, полный боли и
ярости, сопровождавшийся треском
сучьев, ломаемых огромным телом,
продирающимся сквозь кустарник. Лес
озарила небольшая вспышка. Не
прошло и секунды, а хруст ломаемых
костей разнесся окрест, пугая
мирных обитателей этих мест, давно
попрятавшихся от творившегося
неистовства.
На поляну, где приютились
молодые люди, упало что-то округлое
и, покатившись по траве,
остановилось у самого костра.
Голова деда была залита кровью,
часть скулы вообще отсутствовала.
Но это был он…
Найур снял с себя рубашку и
спокойным движением прикрыл голову.
Взглянул на Анрайю: она не
плакала. По всему было видно, что
девушка находится в глубоком
обмороке от пережитых волнений.
-
Может, это даже к лучшему, - тихо
промолвил парень.
Найур вытащил свой меч, и стал
готовиться к бою. Скорее всего, этот
бой станет для него последним.
Главной задачей стало спасение
девушки.
В это время Анрайю посетило
странное видение.
«…На
поляне, окруженной густыми
зарослями деревьев, находились двое:
в центре стоял мужчина, вокруг его
клинка разливалось слабое мерцание,
будто звездный свет заключили в
стальную оболочку. За поваленным
деревом притаилась женщина.
Судя по виду, обоим было лет по
двадцать пять. Лица показались
Анрайе странно знакомыми, родными
что ли, но она не могла понять кто
это.
Из
леса вышел огромный зверь: темно-зеленые
чешуйки покрывали все его тело,
голову венчала целая цепь роговых
пластин, выросших столь причудливым
образом, что казалось на голове
чудовища надета настоящая корона…
Не успела Анрайа рассмотреть его
как следует – мужчина бросился на
него. От его сильных ударов многие
чешуйки откалывались и падали на
землю, но в целом не было заметно,
что зверь хоть чуть-чуть от этого
ослаб. Пока
добрый меч и стальные когти зверя
испытывали друг друга, круша все
вокруг, женщина
сплетала упругие нити заклинания.
Девушке, следившей за этим,
загадочным образом становилось
понятно что делает колдунья, руки
которой так и мелькали, плетя
невидимую паучью сеть. Женщина
оттягивала на себя все главные
истоки силы от дерущегося существа.
Из ее рук одна за другой вылетали
незримые пиявки, мгновенно
присасывающиеся к ауре зверя, по
которым энергия перетекала в
молодую чародейку.
Кажется,
зверь понял кто отнимает его силу.
Неведомым образом почувствовав это
в пылу битвы, он прыгнул к колдунье.
Мужчина рванул за ним, но это был
всего лишь отвлекающий маневр. Кто
бы мог подумать, что зверь окажется
способен на такое? Резко
развернувшись, он встретил
подбегавшего ударом лапы,
захрустели позвонки и, теперь уже
бездушное тело, рухнуло где-то в
кустах. Анрайа чувствовала
панический страх женщины, но та
смогла его усмирить. За считанные
секунды до своей гибели она
перекинула сотворенное из нитей,
тянущихся к пиявкам на звере,
покрывало на младенца лет трех, что
находился в недалекой деревне.
Когда Анрайа увидела эту малышку и
рядом с ней седеющего бородатого
мужчину, она все поняла…»
Не
успел Найур отвернуться, как Анрайа
пришла в себя.
- Там,
там… там были мои отец и мать…
- Где?
– парень слегка опешил.
- В
моем сне. Они были здесь! На этой
самой поляне… и погибли. Он, -
девушка указала рукой на чернеющие
заросли, - Он убил их…
Девушка
снова заплакала, но через минуту ее
рыдания прекратились, только лишь
потому, что в голове зазвучал мягкий
голос ее матери. Он рассказывал
Анрайе о первоэлементах, о
принципах построения заклинаний, о
магических элементах и бьющихся в
них стихиях, о, пока еще не доступной
ей, высшей магии – магии астрала.
Девушка вбирала в себя полученную
информацию. То, что в обычных
условиях обучения постигалось за
годы, открывалось ей за считанные
секунды.
Найур
следил за своей подругой. Он привык
к тому, что она бывает странной и
подчас непредсказуемой или
непонятной. Но сейчас происходило
поистине что-то, чего никогда еще с
нею не случалось. В глазах девушки
то вспыхивало первобытное пламя, то
его сменяла уверенность воды, то
спокойствие земли, то свобода
воздуха, лишь в конце зрачки девушки
стали белее снега. На этом все
закончилось.
Словно
бы очнувшись, девушка попросила
Найура дать ей меч, почему-то парень
даже не подумал ей прекословить.
Костер уже еле горел, когда
новообращенная волшебница стала
связывать жизни пламени и меча. Для
мастера это было бы не сложно, так
как сталь и огонь родственные друг
другу сущности, но девушка была
напряжена до предела. Тонкие
струйки чистого пламени перетекали
на узор клинка, заставляя его
светиться и гореть алым светом во
тьме ночи. Анрайа вытягивала всю
силу из тлевших углей, наполняя ей
меч. Пламя костра опало, а через
секунду и от углей остался лишь
пепел. Девушка отдала клинок Найуру
и рухнула в траву. Последние силы
оставили ее.
Яркое
и горячее пламя больше не
сдерживало зверя. Он рвался из-за
кустов, стараясь найти и убить ту,
которая удерживала его былые силы.
Множество чешуек было оторвано,
несколько рогов в короне было
сломано, на боку зияла кровавая рана.
Видимо заклинания старого
деревенского ведуна не пропали
напрасно.
Найур
вступил в бой. Недаром он каждый раз
побеждал на турнирах, проходивших в
ближайшем городе - его меч казался
продолжением руки, тонкий и верткий
он распарывал воздух, ударял и вновь
ускользал. Спустя минут десять
парень начал понимать, что
простыми молодецкими ударами
демона не одолеть. Даже соединенная
сила меча и пламени оставляли на
звере неглубокие, а подчас и вообще
незаметные порезы. Найур вертелся
волчком, но все равно уже дважды по
нему прошлись острые когти демона,
на груди и на левой руке показались
кровоточащие раны.
Теперь
клинок в крепких руках избрал
другую стратегию. Ложными замахами
и приближениями он подбирался к
ране в боку. Уйдя по низу, Найур
ударил наотмашь по ране и откатился
вбок. Демон взревел, лепестки огня,
возникшие в ране, медленно угасли.
Синие, ледяные глаза горели
ненавистью и злобой.
Далеко
на востоке небо начало еле заметно
светлеть. Бой продолжался. Анрайа
после изматывающего колдовства
лежала на мягкой траве, забывшись в
спасительном сне.
Меч
Найура поднимался все медленнее,
сила ударов ослабевала, даже огонь в
оружии как-то поутих. Если зверь
устал хоть немного, то он никак это
не показывал. Напротив, его удары
становились все сильнее. Одежда
парня превратилась в лохмотья
жесткие от спекшейся крови.
Неглубокие порезы на теле сочились
красной влагой, по капле отдавая
жизненную силу.
Все-таки
не зря Найур побеждал каждый раз на
турнирах, было у него свое секретное
средство. Он никому об этом не
рассказывал. Ни Анрайе, боясь
отпугнуть от себя, ни матери, ни отцу
– никому. Он применял это средство
считанные разы, когда уже силы были
на исходе, и рука сама опускалась
под тяжестью меча. За это
приходилось платить кошмарами по
ночам и полным истощением организма,
но через неделю он выбирался из
забытья, и вновь, не смотря на охи
матери, начинал тренироваться…
Найур
сосредоточился, отгоняя от себя все
лишнее – на это потребовалось
меньше секунды. Он представлял себя
весенним ручьем, прокладывающим
себе дорогу; бешеным ветром гор,
разгоняющим серые тучи. Тело
наливалось свежестью и свободой.
Он
открыл глаза, вокруг ничего не
изменилось, только вот движения
демона стали медленнее, а рука с
мечом ударяла подобно молнии.
Движения Найура стали плавными,
казалось, что он и впрямь состоит из
воды, перетекая из одной позиции в
другую. Демон был удивлен, но
сдаваться просто так был не намерен.
Его злость обжигала, как воздух в
кузнице отца Найура. Свою скорость
демон компенсировал силой ударов –
попадись хоть под один, и это будет
конец. Казалось, горел сам воздух,
шум битвы сливался в одну песню –
песню смерти. На теле монстра тут и
там появлялись страшные раны, чешуя
брызгала в стороны после каждого
удара...
Небо
побагровело. Казалось, сама кровь
разлилась по небосклону, предрекая
появление долгожданного светила.
Они
одновременно решились на этот
последний удар – зверь и человек.
Демон обошел парня справа,
пропуская удары, и прыгнул к лежащей
на траве девушке, ведь в ней таилась
его главная сила и он должен
получить ее несмотря ни на что. В
этот момент ударил и Найур, туда, где
находилась шея монстра. Последний
удар, забирающий оставшиеся крохи
силы, выжимая из тела все до
последней капли. Взвившийся в
прыжке демон покатился по земле –
честная сталь остановила его,
безжалостно разрубив плохо
защищенное горло. Последовавший за
этим крик наверняка слышали во всех
окрестных деревнях,
пронзительный крик боли и отчаянья.
Глаза
Анрайи открылись и побелевшие от
колдовства зрачки увидели утреннее
небо. Вокруг творилось что-то
невообразимое. Поляна была залита
кровью, человеческой или звериной –
не разобрать. В дюжине шагов от нее в
агонии, задыхаясь, корчился зверь.
Тот самый, которого она видела во
сне. Из его горла хлестала
вспыхивающая на воздухе кровь. У
самой границы леса лицом к земле
лежал человек. Девушка, ничего
больше не замечая, бросилась к нему.
Все
тело лежавшего покрывала черная
корка запекшейся крови, странно
поседевшие волосы были разбросаны
по его плечам. Перевернув его на
спину, девушка с ужасом увидела
своего спутника. Его лоб покрывала
сеть морщин, ввалившиеся щеки
указывали на крайнее истощение. В
глазах Найура еще теплилась жизнь,
через хрипоту он произнес:
- Убей
его, Анрайа, возьми меч и убей его,
иначе он будет преследовать тебя
всегда.
Он
закашлялся.
- Не
беспокойся обо мне, со мной скоро
все будет в порядке, а потом мы
пойдем домой.
Он
улыбнулся. Его рука нащупала меч и
толкнула его к Анрайе. Девушка
подняла клинок и с невидящим
взглядом направилась к замеревшему
демону. Ее сердце разрывала боль, а
руки и ноги дрожали, отказывались
повиноваться, но она выполнила
просьбу друга. Подняв меч, что есть
силы, она ударила по горлу монстра,
вкладывая всю свою злость и горечь
утраты в этот Последний удар. Зверь
дернулся, стараясь дотянуться до
Отнявшей Силы, но пламя меча
разрубило последние астральные
нити. Кыйул последний из Братьев Дша
навеки покинул этот мир, чтобы
никогда больше не возродиться.
Когда
Анрайа наклонилась над Найуром, он
уже не дышал. На его лице застыла
добрая полуулыбка. Меч выпал из ее
рук и рассыпался в пыль: клинок
великого мастера закончил свой путь
вместе с хозяином.
Выкопав крепкой палкой две
неглубоких могилы, Анрайа уложила
туда бездыханные тела. Лучший друг и
любимый дед остались здесь сегодня,
остались навсегда. Кое-как присыпав
тела землей, обессилевшая девушка
упала и разрыдалась, отдавая земле
все свои чувства. Она осталась,
чтобы умереть вместе с ними, в этом
мире ее ни что больше не держало…
* * *
Анрайа
очнулась от чьего-то мягкого и
влажного прикосновения к своему
лицу. Спустя секунду прикосновение
повторилось. Она открыла глаза.
Забавно виляя хвостиком, рядом
стоял щенок, тот самый, которого она
недавно подобрала. Щенок лизал ей
лоб и щеку, преданно вглядываясь в
глаза. Как он здесь оказался, было
непонятно. Девушка огляделась.
Вокруг, не смотря на ее опасения,
никого не оказалось. Значит щенок
пришел сам. Вот только как он нашел
дорогу? На этот вопрос ей могли
ответить, наверное, лишь боги, но
разве ж до них дозовешься.
Девушка с белыми зрачками с
трудом встала на подкашивающиеся
ноги. Щенок взглядом манил ее за
собой, уводя подальше от этого места,
где его любимой и ласковой хозяйке
было так плохо…
|
