24/03/05
Презентация альбома "Мельницы" - "Перевал"

Часть первая
Группа «Мельница» - любимая группа московских таксистов!



В вашем новом альбоме, в отличие от первого, присутствует и мужской и женский вокал. Каким образом определяете, кто будет петь? В зависимости от того, кто автор песни?

Чус: Да нет, пожалуй, просто так получилось. Я, в общем-то, писал песни и для женского вокала. Травушка, например. Наташа ее пела совершенно спокойно. Есть, конечно, песни, которые я писал сразу под себя, имея в виду, что я буду их исполнять. Нельзя сказать, чтобы мы как-то бодались из-за этого. Само собой получается.

То есть, вас эта тема не очень беспокоит?

Чус: Да абсолютно не беспокоит.

А скажите опять таки. Вот эта ситуация Москва – Петербург. Часто принимают вас за петербургскую команду. Почему?

Хелависа: А черт его знает. Наверное, потому, что мы часто и с удовольствием ездим в Петербург.

Но ведь многие ездят

Хелависа: Мы видимо ездим именно с УДОВОЛЬСТВИЕМ.

Чус: Да, кстати. Это существенный момент.

Хелависа: Это существенный момент. Мы обычно не приезжаем так, что нас сразу развозят от Московского вокзала, и мы не знаем, где мы находимся, а куда нас сейчас повезут, а это что. Можно прогуляться до музея восковых фигур и зайти в Эрмитаж. Мы так не делаем. Мы хорошо и давно знаем Петербург, у нас тут есть друзья. У меня вообще здесь квартира. На улице Гороховой. Где, замечу, во дворе трансформаторную будку замаскировали под мельницу, когда делали ремонт двора.

Это как-то так случайно получилось?

Хелависа: Это получилось случайно. Видимо, колебания эфира произошли и вот они сделали эту мельницу.

Чус: … материализовалась…

А бывает так, что в Петербурге какие-то песни исполняете впервые?

Чус: Вот, кстати, было. На прошлом концерте.

Хелависа: Да-да, было. У нас была премьера песни в Петербурге.

Говорят, петербургская публика холодная. Внутри переживает, а вот внешне…

Чус: Что-то мы не замечали.

Хелависа: Нет, это не так. Петербургская публика скорее адекватная. Московская публика может и веселее, и горячее, но ее иногда начинает «нести». И это бывает немножко трудно на концертах. А питерская публика она как раз именно адекватная.

Мне еще кажется, что московская публика… если я ошибаюсь, то поправьте меня, все-таки, в Москве бываете чаще…

Хелависа: … Да, приезжаем иногда концерты давать…

…так вот, мне кажется, что московскую публику «колбасит» везде и всегда. А петербургская публика - если группа нравится - отзывается, если нет - то от нее ничего не дождешься.

Хелависа: Главное, что в Петербурге всегда саму музыку слушают.

Немножко сменим тему. Мы находимся в магазине 505, где очень много цифровых носителей звука и изображения. Как у вас с цифровыми технологиями?

Чус: Замечательно у нас с цифровыми технологиями, потому что весь новый альбом записывался в цифре.

Фолк-группа и цифровые технологии. Нет ли тут противоречия? Не проще ли было бы с аналоговой записью?

Вайт Игл (Хелависе): Скажи!

Хелависа: Я уже год разрабатываю некую концепцию…

Чус: Я, кстати, не знаю про это ничего…

Хелависа: Никто не в курсе, потому что я разрабатываю ее тайно. Она у меня зрела и вот сегодня она у меня дозрела.

Вайт Игл: Даже я про это узнал 20 минут назад.

Хелависа: Я как раз шла на пресс-конференцию и думала: «Вот щас я скажу, вот щас я скажу». И вот теперь я, наконец, скажу. Нас периодически спрашивают: «Вот вы фолк-группа, зачем вы пишетесь на цифру?». Мне недавно написали: «А почему у вас короткая стрижка? Мы думали, что у «фолковой» девушки должны быть длинные волосы». На телевидении меня ведущая прямо в лицо спросила «А почему вы так выглядите?».

Чус: … почему вы в джинсах…

Хелависа: Угу, почему вы в джинсах и каком-то гламурном топе. Я говорю: «А как я должна выглядеть?» «… ну мы думали, что должна быть фолковая девушка в полотняной юбке, волосах, фенечках». Почему? Кто вам сказал, что фолковая девушка должна быть именно такая? А во вторых, кто сказал что «Мельница» - прям такой совсем-рассовсем фолк.

А вот написано даже – фолк-роковая группа.

Хелависа: Фолк-роковая! Именно. То, что мы именно фолк-РОК, это очень важно.

Чус: Есть хороший человек питерский - Ди Курцман из группы The Dartz, которого наверняка многие знают. Он очень хорошо по этому поводу однажды написал, да даже целую статью накатал по этому вопросу. Есть некоторая путаница в понятиях, что такое «фолк». Есть понятие, которое пришло из американской культуры, американской музыки. И есть понятие «европейского фольклора». Это, на самом деле, довольно разные вещи. По его мнению, с которым я, в принципе, согласен.

Хелависа: Да, я тоже так думаю.

Чус: Вот… для американцев фолк - это все что может исполняться и циркулировать в народе. То есть, если брать какой-то очень техничный жанр – электронную музыку или металл, где требуется супер-владение тем-сем-пятым-десятым, это не фолк, с точки зрения американца. А вот если взять какую-то песню Боба Дилана, которую под гитару можно исполнить – это уже фолк. Хотя музыка авторская и нельзя сказать, чтобы у Боба Дилана были прямо уж фольклорные мотивы. С американской точки зрения - мы абсолютный фолк. Наши песни поются под гитару. Мы даже по телевизору это случайно видели.

Себя?

Чус: Нет, не себя. Просто люди сидят у костра и поют нашу песню.

Вайт Игл: Очень часто вижу в переходах.

Хелависа: О, в переходах постоянно.

Авторские требуете?

Чус: Да нет, какие авторские. С другой стороны, есть европейский фольклор, под которым имеется в виду именно народная музыка. «Традишионал». Музыка из глубины времен. Это две разные ипостаси фолка и мы, в какой-то степени, их объединяем. Мы, конечно, пользуемся какими-то традициями. Мы не оторваны от них.

Хелависа: Но опосредовано. Мы не можем ткнуть пальцем, из какой фольклорной традиции мы черпаем.

Из кельтской.

Хелависа: Есть и русская, и скандинавская, и в любом случае это не является определяющим. В особенности с нашими собственными текстами – в большинстве случаев даже я не могу сказать точно, откуда всё пришло. Очень сложно сделать географическую привязку. Сказать где на земле, на планете, могло происходить действие вот этой конкретной песни.

Чус: Общая аура только какая-то.

Тогда в фэнтези-мире?

Чус: И это тоже не правильно. Потому что тексты, в общем-то, не фентезийные.

Возвращаясь к записи – у аналоговой ведь звук мягче. Именно поэтому вопрос задавался.

Вайт Игл: Как технический представитель группы я могу сказать, что современная цифровая запись уже далеко шагнула. Она позволяет сделать много более интересное звучание, чем аналоговая.

И у вас была возможность пользоваться современными возможностями?

Вайт Игл: на студии «Миллениум», где мы работали над альбомом, есть все что возможно.

Просто приходилось разговаривать с продюсерами попсовых групп - они пользуются западными студиями. Говорят, что любая запись на самой лучшей московской студии по уровню является только демкой для западного лейбла.

Вайт Игл: Тут дело не в технологиях. Тут дело в людях.

Чус: Там просто очень богатые традиции записи всего и вся. У нас, к сожалению, очень многое было в подполье. Большая часть музыки, которая сейчас звучит, из него пришла. И неоткуда взяться такой традиции.

Другими словами, если бы вам предложили выбор – вы пишетесь на московской замечательной студии со своим звукорежиссером или с никому не известным звукорежиссером на студии Питера Габриела – вы бы что выбрали?

Чус: Это сложный вопрос.

Вайт Игл: Мы бы взяли своего звукорежиссера и поехали на ту студию. Вообще, есть разница в понятиях звукорежиссер и саунд-продюсер. В их понимании - звукорежиссер это скорее звукоинженер. Так вот, мы бы взяли своего саунд-продюсера и звукоинженера со студии Габриела.

Такой вопрос… вы знаете, что очень часто позиционируетесь на готик-порталах?

Чус: Есть такой момент.

И как объясняете?

Чус: А тут поработало другое щупальце спрута под названием «Мельница». Есть же, на самом деле, один из готических жанров – даркфолк. И у нас есть вполне подходящие под него вещи.

Хелависа: Особенно на новом альбоме. Он более такой… дарковый.

Чус: Угу. Вот Шерхан большой специалист в готике и он подтвердил, что там две совершенно готические вещи есть.

Мы снова подошли ко второму альбому. Что в нем нового?

Хелависа: У нас появились новые инструменты для начала. У нас появилась бас-гитара и ударные.

То есть, вы уже не акустическая группа.

Вайт Игл: Бас-гитара, вообще говоря, в чистом виде акустика по своей сути. Просто она в силу своих физических свойств требует усиления.

Чус: У нас очень разнообразный репертуар. Новые песни просто требовали этого, хотели.

Хелависа: У нас достаточно давно лежали некоторые мои песни, которые мы не могли достаточно адекватно сделать с составом «Мельницы» таким... облегченно-классическим, каким он был изначально. И только когда мы решили попробовать поэкспериментировать, добавить бас-гитару и ударные, то тут они и зазвучали. Тут и стало понятно, чего собственно они хотели.

Вайт Игл: Причем сначала этот эксперимент был проведен на концерте.

Чус: Ну, там двоякое соображение было. Во-первых, попробовать бас-гитару, в тех песнях, где мы этого давно хотели. А с другой стороны, конечно, зал большой. Его нужно было раскачать…

Хелависа: … заполнить звуком. Эксперимент удался. Причем мы продолжаем делать песни и без баса. Все зависит от направленности песни. И у нас далеко не всегда все участники группы задействованы. У нас есть на альбоме песня, в которой нет виолончели. Ну нет ее там. Не нужна в аранжировке. И поэтому ее там нет. Есть песня, где две гитары и флейта и всё.

Чус: Да, нас часто спрашивают “зачем вас так много на сцене”. Сколько нас там, 8 человек?

Хелависа: Потому что Аллах любит большое разнообразие.

Чус: Вопрос этот возникает у людей, которые не в курсе. «Вам что, все это все время нужно?”. Да нет, боже упаси. У нас, конечно, есть песни, где это все не нужно. Можно уйти за кулисы, подождать, водички попить.

И в новом альбоме проявилось все это разнообразие?

Чус: Он, на самом деле, немножко другой по концепции. У нас пресс-релиз, на самом деле, несколько странный получился, если вы уже прочитали.

Хелависа: «… Сказал автор релиза.»

Чус: Заложила. Ну, каюсь, я долго думал, как можно про это написать. Потому что не хотелось излагать какие-то сухие факты. Хотелось просто преподнести саму концепцию. Идею, которая витала в воздухе, у нас в голове. Чувства, которые нас подталкивали. Это нельзя считать буквальным описанием альбома. Это наш настрой. И если первый альбом был немного сказочный, где-то немного барочный, с завитушечками…

Хелависа: Акцентировано акустический, я бы сказала.

Чус: Сугубо акустический и, в значительной степени, лирический. Очень много мягкой лирики. То здесь ситуация немножко другая. Здесь мы взяли более жесткие песни. Тут очень много о любви и о смерти. Практически каждая песня. В каком-то смысле это случайно получилось. Он мрачноватый.

Вайт Игл: Несмотря на живость его звучания.

Чус: Да, мрачный не в смысле «скучный» и «загрузный». Просто о смерти, и о любви.

Шерхан: готический.

Чус: В каком-то смысле, да. И песни сами собой клались одна к другой. Складывались вместе. Нельзя было что-то другое поставить. Они все вместе хотели быть в одном альбоме.

Насколько вы довольны полученным результатом?

Хелависа: Мы, конечно, не довольны. Это понятно. Потому что мы не можем быть им довольны. Это нереально.

Вайт Игл: Как только станем довольны, сможем уйти на пенсию.

Хелависа: На мой взгляд… я вообще достаточно пессимистично была настроена…. Потому что мы довольно долго и мучительно его писали. У нас были эксперименты, проблемы, трудности. Причем всякие дурацкие. Но в итоге, когда я послушала уже полностью сведенный и отмастеренный альбом, я подумала – а даже, как-то, и ничего… От некоторых вещей даже у меня, автора песен, знающего всю изнанку… даже у меня в некоторых местах волосы на затылке дыбом то встают. В итоге получилось лучше, чем я ожидала.

Чус: Тут есть просто два способа восприятия. Один – как автор, как человек, который это делал. Другой, как обычный слушатель, который пришел с чистым сознанием. Мы сейчас еще так не можем. Послушать как слушатель. Пока. Поэтому сейчас мы не можем еще достаточно адекватно оценить результат своей работы. Мы сейчас слушаем какие-то технические подробности наших возможных «косяков». С первым альбомом, когда мы его только записали – я не мог его нормально послушать. Я все время за что-то цеплялся – вот здесь надо было так сделать, а тут неплохо получилось… Прошел год и я вдруг решил поставить послушать. И я послушал его между делом, не концентрируясь, как обычную музыку. И подумал: «а ничего на самом деле, нормально».

Хелависа: А я так до сих пор не могу первый альбом слушать. Тем более еще более ранние мельничные записи. Я вижу нашу эволюцию, вижу свою собственную эволюцию. У меня вокал очень изменился за эти годы. И я все это слышу. Слышу огрехи записи, где что не так сыграли.

Но в таких записях есть прелесть начала, которую уже нельзя воссоздать.

Чус: Да, конечно. К тому же мы начинали писать первый альбом вообще как группа малобюджетная. Не было ни издателя, вообще ничего не было. Нам очень помог Ник Перумов, большое ему спасибо.

Хелависа: Помог нам финансово.

Чус: Просто знакомые подсунули ему нашу запись, и он сказал: «это круто, давайте им поможем».

Вы познакомились?

Чус: Да, конечно. Познакомились, но уже потом. После того как он денег дал.

Хелависа: Да мы буквально бегом встретились в метро «Филевский парк», он выдал конвертик и помахал ручкой.

А на ваших концертах он был?

Чус: Нет, к сожалению. Он живет в Америке. Я надеюсь, он, как-нибудь, все-таки, попадет в Россию так, чтобы это получилось. Он приезжал, но все время в «межсезонье». Лето, когда все разъезжаются и концертная деятельность замирает. Так что, если объективно оценивать с первым альбомом, нам весьма повезло. Это мы уже потом нашли издателя - благодаря Леше Переверзеву. Он нас туда привел на CD-land. А там сказали: давайте издавать. И сильно удивились результату.

Вайт Игл: Да, для рекорд лейбла было открытием, что такая музыка может быть востребована.

Чус: Тогда вышел первый альбом группы «Звери». Поскольку издатель один - я про них говорю… и мы за первый месяц продаж альбома продали всего раза в три меньше, чем они. Притом, что мы нигде не звучали. Для нас самих это было большой неожиданностью.

Как вы это объясняете?

Хелависа: Мы народ и играем народную музыку.

Столько народных фолковых групп...

Хелависа: Я говорю не об этом. Мы народ и играем свою музыку для народа. Поскольку мы народ, то другой народ эту музыку понимает.

Чус: На самом деле тут еще очень мощное промоутерское агентство сработало: «один мужик дал послушать».

Сарафанное радио…

Чус: Сарафанное радио это, все-таки, нечто другое. Подразумевает наличие сарафана. Но, в принципе, верно. Расползлось само по себе и так получилось, что первый альбом был уже достаточно ожидаем.

Вайт Игл: Не достаточно. Очень ожидаем.

Чус: А потом уже альбом очень много новых людей привел. А так насчет музыки для народа это, как ни странно, правда. Вот у Леши есть история про таксиста.

Вайт Игл: Ехал я на такси на один из концертов группы. В это время в течение недели некое радио «Тройка» начало ротировать две наши песни – «Горца» и «Дорогу сна».

Чус: Наши друзья, которые тоже очень полюбили группу – пристроили.

Вайт Игл: И как раз попадаю на то, что у таксиста играет наша песня. Я все это тихо прослушиваю и спрашиваю – “ну как группа то?”. Он говорит – “отличная группа”. У нас весь таксопарк ее слушает.

Хелависа: Группа «Мельница» - любимая группа московских таксистов!

Чус: Кто-то из друзей тоже рассказывал – «подъезжал», везет некий московский азербайджанец, у него играет альбомчик мельничный.

И при этом группа особо нигде не мелькает.

Вайт Игл: Потому что те, кто занимается пиаром, не очень воспринимают нас, как коммерческий материал. Не верят и не могут понять, что это может быть востребовано.

А может это и хорошо, что есть такой момент тайный. Потихонечку все захватите.

Вайт Игл: Подпольная революция. Что-то в этом есть.


Часть вторая --->