Конкурс "Мое Средиземье"

1.

          Потоки сил кружились над землей, они могли гасить звезды, но тут они были лишь легким ветерком. Сила омывала престолы тех, кто мог вершить судьбы мира.

         На Престолах Сил восседал Великий Совет, Валары повелители запада. Все они были удивлены и встревожены, что могло заставить, Маве Сулимо созвать совет. Давно уже Валары не видели зеленый курган Эзеллохара, с тех самых пор как Саурон был уничтожен, и проклятое кольцо Всевластья было расплавлено в жерле великой горы Ордурин.

         Наконец, заговорил Манве Сулимо. В его голосе была слышна тревога, но что могло его встревожить.

-   Валары, я собрал вас, чтобы поделиться с вами своими тревогами и размышленьями. Мне дано было почувствовать новую силу появившуюся в Средиземье, она беспокоит меня, потому что с ее появленьем корни Арды вздрогнули, и баланс сил стал слишком шаток. Я не могу видеть эту силу, но я чувствую, что она не принадлежит ни Свету, ни Тьме. Она чужда нам, и мне не понять ее суть. Единственное, что я знаю это то, что она существует и она слишком тяжела для корней Арды. Теперь, когда вы все знаете, скажите мне то, что думаете.

Все были потрясены услышанным, и тревога Манве передалась всем другим. Неужели, снова война и бесконечные битвы за спокойствие Средиземья, что нужно этой силе какие у нее цели.

Наконец заговорил Ауле Кователь, в его голосе тоже была слышна тревога, но он старался ее подавить. Валар не должен тревожиться из-за какой-то силы. Валар сам есть сила.

-          Великий Манве Сулимо, скажи мне, не может ли быть, что эта сила из наследства Моргота, он был силен и возможно эта сила из его темного наследства.

-          Нет, Ауле, я бы почувствовал Тьму, как бы она не выглядела, это нечто новое, в нем нет ничего нам знакомого и привычного.

-         А как она себя проявляет.

-          Она совершенна, равнодушна и неподвижна, ей нет дела до нас. А, что скажешь ты Ореме.

-          Ничего Великий Манве, мне открыто столько же, сколько и тебе, и я так же нахожусь в неведенье, как и все здесь собравшиеся.

-          Хорошо, я услышал тебя Ореме. Но знайте, у этой силы есть сердце, и я слышу его стук в Средиземье. Я слышу это сердце и чувствую, как от его ударов дрожит Арда. Говорите же, что нам делать.

Все молчали, никто не хотел верить в новое бедствие, слишком долго     шла война с Тьмой, и слишком краток был мир.

Первой заговорила Ниена Властительница Скорбей.

-          А что ждет народы, населяющие Средиземье если эта сила придет в движенье. Неужели снова кровопролитная война. Мы обязаны защищать их. Мне кажется, мы должны помочь им справиться с новым бедствием.

-          Что ж слово сказано, все согласны? - все Валары в знак согласия склонили головы, - хорошо. Итак, мы должны вмешаться, но баланс сил слишком хрупок, поэтому я поручаю Олорину из рода Майаров найти  в Средиземье тех, кто не будет обременен могуществом и кто сможет найти сердце этой силы и понять ее природу. Мы должны торопиться, кто знает, что может заставить эту сущность действовать. 

2.

Кровь стекала по моему лицу, она не останавливалась, наоборот ее становилось все больше, как будто ей надоело это тело, и она решила оставить его. Я смотрел на свою кровь, собравшуюся лужицей на земле, и плакал. Я не хотел, но слезы так и не останавливались, это были слезы тела, которое не понимало, за что ему причинили такую боль. Слезы мешались с кровью и падали на землю, которой было все равно, что впитывать, лишь бы утолить свою вечную жажду.

Наконец я оторвал взгляд от лужицы своей крови, и посмотрел на того, кого я сейчас ненавидел всем своим существом. Передо мной стоял огромный увалень, который мерзко ухмыляется. Будь ты проклят.

-         Ну, что выродок будешь знать, как перечить старшим.

Меня всего трясло от боли, боль поглощала меня всего, почему это происходит со мной, почему? Я не хочу больше этой ужасной боли, я хочу открыть глаза и увидеть заботливое лицо своей матери, которая скажет, что это был дурной сон и никакой боли нет.  

Я уже почти почувствовал руки матери на своем лбу, как моя рука очутилась в чем-то липком. Я посмотрел на свою руку и увидел, что она попала в натекшую лужу крови.

Мне показалось, что на меня смотрело из этой лужи чье то лицо, это лицо странным образом было похоже на мое. Но разве можно увидеть свое отражение в крови. Я смотрел на свое отражение и чувствовал, как по моему телу растекается живительное тепло, тепло растапливало острые шипы боли терзавшей моей тело.

Я чувствовал, как меня звало мое отраженье, оно уговаривало меня отправиться с ним вместе в странствие. Но это так страшно, вдруг это злое колдовство, страшных чародеев, про которых рассказывала мама.

-  Ты что оглох недоносок, ты, почему молчишь, кода я тебя спрашиваю?

Он ударил меня с такой силой, что меня подбросило над землей. Но я уже не чувствовал боли, я бежал вместе со своим отраженьем. Пусть это злое колдовство, но я больше не выдержу этой боли.

Я плавал в темноте, это было так приятно, что мне хотелось кричать от удовольствия. От былой боли не осталось и следа. Мне было так хорошо как никогда в жизни, наслаждение разливалось по всему моему телу. Ради этого можно отдаться чародею.

Но вот передо мной стало вырисоваться из темноты, облако огня, это зрелище было так притягательно, что хотелось смотреть на него и забыть обо всем. Если долго всматриваться в это огненное облако, то можно разглядеть, что в нем как сердце бьется какой-то темный комочек. Мне так захотелось посмотреть, что это за комок, что я поднес к облаку руку. Рука была в крови, и капли медленно падали в темноту. И с каждой каплей комочек судорожно сжимался. Тело сразу пронзила острая боль, как будто это мое сердце билось в облаке огня.

С болью пришла ненависть, ненависть которой я еще никогда не испытывал. Я готов был стать хоть ужасным Назгулом, лишь бы отомстить, лишь бы заставить Фараха почувствовать мою боль, будь он проклят. Пусть он умрет.

В последний момент я испугался своего желания, откуда оно у меня, но это был крик измученного тела, которое хотело, чтобы все кончилось.

Мне с трудом удалось открыть глаза. Я увидел то, что запомнил на всю свою жизнь. С неба шел дождь, он был бы прекрасен, если б не был из крови. Моего обидчика больше не было, желание исполнено. Земля жадно ловила каждую каплю этого дождя, сегодня ее щедро напоили.

Я закрыл глаза, и меня поглотило забытье.

Нежное касанье руки ко лбу. Я открыл глаза, надомной склонилось заботливое лицо матери.

-         Мама, мне приснился страшный сон, мне снился дождь из крови.

-         Спи спокойно, спи. Это был всего лишь страшный сон, спи.

Но в глазах матери я видел страх, страх который она пыталась  скрыть от меня, но она все равно боялась, и я понял, кого она боялась.

Из моих глаз побежали слезы, но боль тут была ни причем, я вспомнил кровавый дождь.

3.

Олорин смотрел на Серую Гавань и вспоминал, он помнил все свои битвы с порожденьями мрака и зла. Он снова видел, как отплывал корабль лебедь с героями хоббитами на борту. Тогда он плыл вместе с ними, не надеясь побывать здесь еще раз, и вот теперь он снова в Средиземье, опять он окунется в этот поток страстей и событий по имени жизнь, снова его ждут походы, и битвы как будто он снова воюет с Сауроном. Все как раньше.

Но хватит предаваться воспоминаниям, пора действовать. Иначе может оказаться слишком поздно. Нужно спешить.

-         Да Кэрдан, Валары чувствуют это сердце, и с каждым ударом корни Арды вздрагивают все сильней. Мы должны найти его и понять, что происходит, откуда оно и чем вызвано. Промедленье может слишком дорого нам обойтись, в прошлый раз мы слишком долго гадали, что это за кольцо, и потери были слишком огромны.

-         Я понимаю тебя Олорин, но как нам найти это сердце. И если мы его найдем, что нас ждет.

-         Да мы не знаем, чего нам от него ждать, но риск слишком высок, чтобы понадеется на случай. О, как я бы хотел сам пойти на поиски этой силы, но равновесие слишком хрупко,  чтобы я мог вмешаться. Поэтому я пришел к тебе, мне нужна твоя помощь и помощь твоих людей.

-         Хорошо Олорин, воля Валаров для меня священна. К тому же я слишком полюбил этот мир, чтобы бросать его в беде. Я клянусь тебе,  кровь звезд, что сделаю все возможное, чтобы помочь Средиземью.  

Две тени неслись во тьме, они мчались, так как будто все ветры мира гнали их вперед. Если серебристый луч луны выхватывал их из темноты, то можно было разглядеть, что это два всадника. Под ними были лошади, за которых любой правитель отдал бы пол казны. Но самое удивительное было то, что кони несли своих седоков без седел и уздечек. Когда лунный луч пропадал, то две тени снова сливались с мраком ночи. 

Утро было совсем обычным, если не считать того, что в деревню приехали два всадника на таких конях, которых здесь сроду не видели. Что могло привести этих всадников в деревню, которой и на карте то не найдешь.

Всадники медленно ехали по единственной улочке в деревне и о чем-то тихо переговаривались, на незнакомом мелодичном языке.

-         Ты чувствуешь Элион, здесь билось это сердце. И, похоже, оно принесло сюда несчастье, я чувствую ауру горя.

-         Ты прав Малок здесь действительно билось это сердце, но где оно сейчас? Я не чувствую его след.

Все жители деревни побросали свои дела, чтобы посмотреть на необычных путников. Взрослые с подозреньем смотрели на них, мало ли кого могла принести нелегкая, дети же бежали за ними тесной кучкой, надеясь потрогать чудесных коней.

Наконец всадники останавливались и спрыгнули с коней, они остановились у бурых пятен на дороге. Взрослые тут же стали забирать детей и исчезать в своих домах. Они слишком хорошо знали, откуда эти пятна, а разве добрым людям что-нибудь понадобиться у этих пятен. Всадники же ни малейшего внимания не обратили на исчезновение селян.

-         Элион вот откуда исходит эта аура горя. Похоже, мы опоздали, сила уже сделала свой первый шаг, мы должны найти ее и опередить, иначе жертвы могут быть еще больше.

-         Да Малок первая кровь уже пролита, война началась. А теперь давай расспросим одного из селян. Мы должны знать, что здесь произошло.

Но все люди уже попрятались по своим домам, и хоть кого-то расспросить было невозможно. Путники озирались по сторонам в надежде найти хоть одного человека. Наконец Малок заметил под забором, кучу грязного тряпья, из этой кучи на них смотрели два мутных глаза. Малок тихо обратился на своем певучем языке к Элиону, и указал ему на кучу тряпья. Они медленно пошли к забору. Мутные глаза неотрывно за ними следили. Вот они подошли к куче и тихо заговорили. Было видно, что в этих лохмотьях был мужчина, давно забывший, что такое быть трезвым.

-         Уважаемый, прости если мы тебя беспокоим, - Малок старался говорить внятно и не делать резких движений чтобы не испугать этого человека.

-         Ты не мог бы нам объяснить, что произошло в этой деревне.

-         А с какого я вам должен что-то объяснять, - голос был настолько хриплым, что приходилось напрягаться, чтобы хоть что-то понять. 

-         Но нам очень бы помог твой рассказ, пойми, мы не причиним тебе вреда, мы просто хотим узнать, что тут произошло. Мы отблагодарим тебя за правдивый рассказ.  

Мутные глаза пару раз мигнули, затем в них появился интерес.

-         Хорошо так и быть, расскажу вам все, - при этом в голосе появилось еще больше хрипоты, - что вы хотите узнать?

-         Нам нужно понять, откуда те пятна на дороге.

-         Откуда, откуда. Это раньше был верзила Фарх, теперь от него и остались только те пятна, да пара кусков. Мы те куски всей деревней собирали, меня до сих пор трясет, как вспомню.

-         А как это произошло?

-         Так я и рассказываю. Сижу я как обычно под заборчиком в тенечке, попиваю винцо. Смотрю, идет мальчишка Фарон, он тихий такой был, так вот, а на встречу ему верзила Фарх. Ну, мальчишка зазевался и как врежется в Фарха, а у Фарха нрав тяжелый ну он и давай мальчишку отхаживать, чтоб впредь неповадно было ворон считать. Ну, стукнул он пару раз Фарона, малец давай слезы та с кровью размазывать, потом смотрю, притих, ну Фарх напоследок пнул его, смотрю, мальчонку аж подбросило, упал и лежит и не шевелится, думаю, все зашиб.

На протяжении рассказа, на лице странников появлялось все больше презрения к говорившему. Как можно спокойно смотреть, когда избивают мальчишку ни в чем неповинного, и при этом еще пить вино.

Мужчина заметил это и сразу помрачнел, было видно, что ему тоже противно.

-         Поймите, не мог я его защитить, - он отдернул тряпье, и там где должны были быть ноги, были лишь уродливые обрубки.

-         Прости если мы обидели тебя, - голосе Малока слышались неподдельные ноты раскаянья.

-         Да ладно, ничего, я привык. Ну ладно на чем я остановился. А, так вот, говорю, лежит мальчонка и не шевелится. А потом как скорчится и закричит, как будто его терзают сотни Назгулов. Так вот лежит и корчится, Фарх то сразу трухнул и давай пятиться, а потом сам как заорет, я с начала не понял, он то че орет. А он ко мне обернется и смотрит как безумный, смотрит и шепчет что-то, а я не слышу. Не мог я такого выдержать, закрыл глаза и думаю, небось, во всем вино виновато, сам сижу и уговариваю себя, что все по пьяни. Сижу и чувствую, что дождь вроде пошел, хотя откуда ему, небо то чистое было. Думаю, ну все точно по пьяни привиделось, открываю глаза и вижу, что дождь то действительно идет, только дождь из Фараховой кровушки то. Смотрю на мальца, а он вроде лежит и плачет, тут то на меня и накатило. Очнулся, смотрю народ,  бегает кто-то плачет, все шумят, орут. Вот и все. А потом как окончательно отошел, узнал, что мать Фаронова то схватила его в охапку и уехала, а куда никто толком и не понял. Такая вот история. Эй, а вы кто хоть будете, из Гавани небось.

-         Да, мы эльфы Серой Гавани, посланы Кэрдана Корабела. Спасибо тебе за правдивый рассказ.

Эльфы, больше ни слова не говоря, вскочили на лошадей, и помчались, обгоняя ветер. У них появилась цель и теперь нужно сообщить Олориону все то, что они узнали. Пьяница молча смотрел им вслед, он был рад что Фарон находился далеко от этих мест.

4.

Опять восседали Валары на Престолах Сил, и был перед ними зеленый курган Эзелллохара. Первым снова заговорил Манве Сулимо, и было в его голосе еще больше тревоги.

-         Валары угроза стала слишком велика, новая сила начала действовать, она пришла в движение, ее сердце бьется все сильнее и сильнее, Арда дрожит. Возможно, скоро даже нашей мощи не хватит, чтобы ее удержать.

Все молча слушали. Что им теперь делать, если даже их сил может не хватить удержать Арду от падения?

-         Пусть говорит Олорин из рода Майаров. Что ты узнал во внешних землях, что ты можешь нам поведать о природе этой силы. Говори.

-         Да великий. Я был в Средиземьи, но сам не вел поиск, дабы не покачнуть баланс сил. Я был у Кэрдана Корабела, и он послал двух своих самых лучших разведчиков, Малока и Элиона, на поиски сердца, которое разрывает Средиземье. Им удалось узнать, что это сердце бьется в груди смертного мальчика Фарона. Это сердце дает ему силу равную, которой я еще не встречал у смертных. Эта сила может поровнять его со многими сильными мира сего. И еще при применении этой силы, давление на корни Арды возрастает. Это все что мне удалось узнать.

Все были потрясены услышанным. Манве не спешил начинать разговор, давая всем осмыслить слова Олориона.

-         Но как это возможно, - первым заговорил Ореме, - у смертных появилась сила. Наверняка это происки Тьмы. Я просто не верю в это.

-         Но если это есть, значит, мы должны в это верить, - голос Ниены был полон решимости, - я вижу что эта сила ничто иное, как Меорен, отражение человека.

-         Мы знаем, что значит слово Меорен.

-         Да мы все знаем, что такое Меорен. И если человек получил одно, он захочет получить и другое. Мне печально это говорить но, похоже, нас ждет, новый Нуменор.

Наконец заговорил Манве Сулимо.

-         Смертные сделали то, что не под силу ни одному из нас. Они сломали замысел Великого Эру Илуватора. По его мысли сила им не дано было повелевать силами. Они были смертны, и боялись смерти. Все их силы были направлены на преодоление барьера бытия.

И вот, наконец, ненависть и страх, копившиеся поколениями вырвалось наружу. Этот поток сметал все устои и законы мира. Так и вырос Меорен, и когда смертный отправлялся к Дверям Ночи он вкладывал в Меорен частицу силы, и, наконец, случилось то, что должно было сучиться, в Меорене забилось сердце, появился тот кто способен управлять его силой. Люди сами создали себе магию. Это их первый шаг, им осталось лишь добыть свое бессмертие.

-  Но мы должны остановить это сердце. Оно ставит под угрозу само существованье Средиземья. Если не остановить людскую силу она просто разорвет наш мир.

-         Ты права Ниенна Властительница Скорбей, мы должны остановить Меорен, пусть сердце замолчит навсегда во благо всего Средиземья. Да будет так.

5.

Наконец это безумное бегство кончилось. Мама сказала, что больше ехать никуда не надо, что все будет очень хорошо. Мне так хотелось ей верить, ведь она меня никогда не обманывала. Но почему-то я сразу вспоминал страх в ее глазах, она меня боялась, почему ведь я остался такой как прежде, я не изменился. Я все тот же маленький Фарончик которого она так любила.

Но какой то мерзкий голос во мне говорил, что я изменился, что я больше не маленький Фарончик и что мама больше никогда не будет любить меня как прежде. Мне становилось так страшно, что я готов был снова убежать со своим отраженьем к тому чудесному облаку.

Я посмотрел на маму, и она заботливо улыбнулась мне, но я чувствовал, что за этой заботливой улыбкой только страх и больше ничего.

Слеза медленно потекла по моей щеке, я не хотел плакать, но не мог сдержаться.

-         Ну что ты плачешь, маленький мой, что случилось, - в голосе матери было столько заботы, что я разрыдался еще сильней.

-         Ты больше меня не любишь, - мой голос надрывался от слез.

-         Как ты мог такое подумать, да ты мой самый дорогой человек на всем белом свете, - она обняла меня и прижала к себе.

Так мы и стояли, обнявшись, пока не высохли все мои слезы. Но голос во мне все равно повторял, что все кончено и уже ничто не поможет.

Два эльфа мчались, они видели свою цель, они чувствовали стук ненавистного сердца, которое разрывает их мир. Еще немного и все будет кончено, сердце замолчит навсегда.

Их кони казалось, не касались земли и несли их прямо по воздуху. Все ближе и ближе это сердце, уже можно было почувствовать, как дрожит Арда. Осталось совсем немного.

Мама все еще прижимала меня к себе. Но вдруг я понял, что  все это конец,  все уже было кончено.

Я поднял голову, собираясь рассказать маме, что я чувствую, но натолкнулся  на ее взгляд. Этот взгляд заставил меня закричать от ужаса. У мамы были глаза мертвеца. Она стала медленно падать набок, я не мог ее удержать, и она упала на землю.

Ужас пронзал меня всего, что происходит, почему мама упала, ей что плохо.

-         Мама, что с тобой, тебе плохо, почему ты молчишь?

Мама молчала. Я попытался ее поднять, но она не шевелилась. Я напряг все свои силы, и мне удалось перевернуть ее набок.

-         Почему ты молчишь, скажи, хоть что ни будь, прошу тебя мама, скажи хоть слово.

Наконец мне удалось приподнять ее над землей, трясущимися руками, я обхватил ее, стараясь прижать к себе. Почему она молчит, почему?

Я прижимал ее к себе со всей силой, которая у меня была. Мне в руку упирался, какой то предмет, но я не обращал на него внимания. По мимо своей воли я посмотрел туда. Из спины моей матери торчал обломок стрелы, вокруг него уже успело расплыться бурое пятно. Не молчи мама.

Я почувствовал, что во мне больше ничего не осталось, ни горя, ни слез, ничего, все умерло, когда я увидел эту стрелу, держа на руках тело матери, я ничего не чувствовал, совсем ничего. Меня не стало вместе с мамой,  теперь я тоже мертв, только сердце этого не понимает, оно все еще, зачем-то бьется. 

Совет Валар вслушивался в Меорен. Если сердце не замолчит, то всему наступит конец. Они знали, что осталось совсем немного. Судьба кинет жребий и станет ясно, что ждет Средиземье. Валары ждали, они умели ждать, замысел Эру Илуватора, не будет сломлен и сила останется у тех, кто рожден, чтобы повелевать ею.

Я держал мертвое тело на своих руках и ждал смерти, ничего, что сердце все еще бьется скоро, и оно замолчит.

 Мне было уже все равно, что происходит вокруг. Я видел, как ко мне приближаются два незнакомца, они были осторожны, как будто ожидая чего-то страшного. Пусть подходят мне уже все равно.

Малок и Элион медленно подходили к мальчику. Они чувствовали, как в его груди бьется сердце, разрывающее этот мир. Мальчишка смотрел на них совершенно пустыми глазами, в них ничего не отражалась, казалось, он был уже мертв.

Он держал на руках тело свое матери. Выстрел Элиона был точен, женщина мертва. Эльфы не сожалели о женщине, зло может принимать любые обличья и если жизнь целого мира зависит от одного выстрела, то Элион  выпустит стрелу, не задумываясь.

Они подходили все ближе. Оставалось еще несколько шагов.

Я сидел и смотрел, как эти незнакомцы подходят все ближе и ближе. Осталось уже недолго ждать, я чувствую, что силы покидают мое тело. Сердце бьется все тише и тише.

Наконец сердце замолчало, все кончено.

-         Не стучит. Оно больше не стучит, - я улыбнулся, - мама я уже иду. Мы будем счастливы с тобой в моем облаке.

Огонь рвался из тела мальчика, уничтожая все на своем пути. Эльфам дано было лишь услышать его последние слова.

Огонь несся по земле, испепеляя все живое, земля кричала от боли. В вое огня можно было слышать крики душ уходящих за грань смерти, это Меорен выпускал всю ту ненависть и злобу, которую в него вкладывали люди, видя перед собой Двери Ночи. Сила Меорена наконец остановилась, уничтожив все живое на много миль, ведь и она была не беспредельной.

Валары ликовали, у Меорена больше нет сердца, баланс сил снова восстановлен, уже ничто не нарушат устоев бытия. И сила покинула человеческие руки навсегда.

6. 

Маленькая Кина, плавала в темноте, тут ее никто не достанет, даже злая мачеха. Кина видела перед собой чудесное облако огня, в этом облаке бился, словно сердце маленький темный комочек. Перед ней стояла ее отражение, она была счастлива как никогда в жизни. И это счастье она никому не отдаст, никогда, даже боги не заберут ее отраженье.