Обязательное
предупреждение:
Я
не очень люблю продолжать тексты других
авторов, благо здесь играет очень серьезную
роль личное мировоззрение, зачастую
отличающееся от мировоззрения автора
оригинала, стилистика, опыт и т.д. Тем паче,
что цикл «Кольцо тьмы» более принадлежит к
жанру «меч и магия», а я в основном работаю с
реальной историей нашего мира. Однако,
попробую. Попробую немного поразмыслить
над тем, что именуется «множественностью
миров». Просто интересно, что получится.
Необходимо
признаться, что «Адамант» я читал последний
раз в 1996 году, а «Хьёрвард» не был прочитан
вовсе.
Пунктуация
– авторская.
А.
Мартьянов. Декабрь 2000.
С
праздниками всех!
Пламенный
Дух
...Он лежал на чем-то мягком и приятном.
Обожженную кожу холодил легкий ветерок. Его
обнимала тьма. Он поднял руку — и пустые,
выгоревшие глазницы отозвались приступом
нестерпимой боли.
И
тогда он заплакал.
Вокруг
раздались встревоженные голоса. Чьи-то
осторожные, заботливые руки поддерживали
голову, подносили к губам прохладное питье.
—
Фолко, Фолко, ты меня слышишь? Слышишь меня?
Ответь, прошу тебя! — Кажется, это голос
Торина.
—
С-с-лы-ы-ышу-у... Где я?.. Что... с Камнем?
—
Все в порядке, все хорошо, мы вырвались! —
Вроде бы это Оэсси... Но... неужели она плачет?
— Адамант... он рядом с тобой! Под правой
рукой!
—
Г-где мы?.. Опишите...
—
Мы на берегу моря. — Голос принца Форве
срывался. — Над нами — серые скалы, что
уходят к самому поднебесью. Языки каменных
осыпей спускаются к волнам. Между скалами —
лес. Сосны, ели... А мы — на опушке... покрытой
мягкой-премягкой травой... Хотел бы я знать,
где это мы оказались...
Губы
хоббита чуть дрогнули в слабой улыбке, за
которую он вновь поплатился болью. И вновь в
сознании появилось ИМЯ. Только уже не
Феанора. Не живого существа. Больше. Мира.
—
Мы... мы за пределами Арды. Мы...
—
Ты хочешь сказать — мы в ином мире? —
Глубокий, исполненный силы голос был
хоббиту незнаком. — Быть может, Феанор?
— Да. Мы — в ином. В ином
мире. И... мы назовем его... — Слово рвалось на
свободу. — Мы назовем его «Хьёрвард.»
* * *
— Хьёрвард,
Хьёрвард... — Форве, эльф, чувствующий
глубины значений звуков, гораздо острее
любого смертного, присел рядом, коснувшись
ладонью горячего лба Фолко. — Пусть будет
так. Имя подарено, но... Почему Адамант
привел нас именно сюда?
Молчание. Никто не
сумел или не пожелал ответить. Лишь
Санделоо тихонько проворчал нечто
наподобие: «А есть ли разница?.. Ноги унесли,
и то хорошо!»
— Проклятие! —
одновременно и с тоской, и с безысходной
яростью, прошипел Малыш. Подошел к
простертому на траве хоббиту, упер руки в
бока. Остро глянул на принца. — Фолко... того?
Умрет?
За плечами маленького
гнома тяжело сопел обеспокоенный Торин.
Оэсси, доселе тихо всхлипывавшая, после
бесцеремонных слов Строри разрыдалась.
Эльфы поглядывали куда-то в сторону
шумящего моря, будто не хотели показывать
смертным нахлынувшие чувства.
Олмер просто сидел и
молчал.
— Умрет... — повторил
недоброе слово принц, — Конечно, такие
страшные ожоги, глаза... Окажись мы дома, у
Вод Пробуждения, уверен — целители моего
народа сумели бы...
— Хватит мямлить! —
грубо сказал Торин. — Только посмотрите на
них! У нас полдесятка раненых, Маэлнор и
Амрот едва дышат, Фолко, без которого мы не
смогли бы победить в драке — сказать
страшно! — с Высшими Силами Арды, при смерти!
И здесь же прохлаждаются эльфийский принц
вместе с майар! Саруман, клеща тебе в бороду!
Употребляй свое искусство! Ну же!
— Нашелся командир, —
огрызнулся Курумо. — Это там, за гранью, я
был майар. Мы улизнули в другой мир, мир со
своими, весьма отличными от наших законами...
Да я теперь и яйцо в птенца не превращу, не
то что... Я принадлежу только Арде, поймите
же, пустоголовые! Арда давала мне Силу, из ее
Сферы Сила черпалась и направлялась моей
волей! Эх!
Саруман сплюнул, отошел
подальше и уселся возле неохватного
соснового ствола. Отвернулся.
— Ишь, обидчивый, —
покачал головой Малыш. — Оэсси, хватит
реветь! Впрочем нет, реви сколько хочешь —
иногда помогает. Форве, а ты что скажешь?
Принц авари нахмурился,
взъерошил волосы ладонью, и вдруг быстро
встал на ноги с самым решительным видом.
— Пламенный дух! —
непонятно проговорил эльф. — Как можно было
о нем забыть! Стойте на месте, я вернусь
тотчас... Только бы выслушал, гордец...
Форве оглянулся, словно
изыскивая подходящее место для грядущей
беседы, и зашагал в сторону серовато-красной
выветрившейся скалы, ступеньками
опускавшейся к берегу морской бухты. Ловко
поднялся на вершину. Замер в свободной позе.
Поднял голову, будто пытаясь рассмотреть в
синих, иссеченных шрамами перистых облаков,
небесах нечто, ведомое лишь ему одному.
— Пламенный дух? —
почесал бороду Торин, уставившись на Малыша.
— Чего это он задумал?
— Т-то-орин... — гном
мгновенно обернулся на слабый голос Фолко,
пребывавшего на рубеже сознания и
беспамятства. Побежал и непроизвольно
поморщился. Страшно было смотреть на
изуродованного друга, а еще более страшно
осознавать подкатывающую комком к горлу
горечь скорой потери. — Торин, я... я п-понял...
Феанор... Он мой должник...
— Конечно, должник, — с
несвойственной гному растерянной
интонацией затараторил Торин, — Конечно...
Ты лежи. Мы от тебя никуда не уйдем. Попить
хочешь? Давай я тебе мешок под голову положу,
хочешь? Поспи, а? Все пройдет, совсем скоро.
Правда!
— Знаю, — с неожиданной
твердостью и уверенностью произнес хоббит.
— Великий Махал и
огненные молоты Дьюрина! — взвизгнул Малыш.
Такой резкий фальцет у Строри проявлялся
только в минуты высшей радости или
глубочайшего потрясения. Оэсси шарахнулась
в сторону, икнув. Даже Саруман сбросил
притворное оцепенение, перестал себя
жалеть, вскочил и застыл с открытым ртом.
Эльфы, включая едва живого Маэлнора
повернулись на звук и в глазах Бессмертных
засветился восторг.
Олмер не пошевелился.
Даже не повернулся.
Плоская вершина скалы,
на которой стоял принц авари за доли
мгновений зарделась тысячами искр-молний,
эдакий огненный водопад, изливавшийся со
стороны темно-лазурных небес. Ливень
заместился ярко-голубым, туманным,
переливающимся бирюзой и нефритом, вихрем,
плавно переходящим в гигантские волны,
водовороты, стрелы, распускающиеся букеты
гигантских синих цветов. Облако ярчайших
блесток, волшебная феерия, за пламенем
которой различалась невиданная сила,
пришедшая на берег незнакомого океана, что
в чужом мире...
Принц Форве, окруженный
холодным огнем спустился вниз и медленно
направился к импровизированной стоянке.
Малыш, закусив губу, едва сдерживал себя:
хотелось взяться за оружие. Впрочем, Строри
получил от Торина настолько чувствительный
толчок локтем в грудь, что нехорошие мысли
мигом улетучились. Не было здесь врага.
Однако, и особой дружественности никто не
чувствовал. Саруман, с присущей ему
недоброй язвительностью, немедленно
откомментировал:
— Ну, разумеется, разве
великих и могучих интересует копошение
тараканов у них под ногами... Нам, извольте
видеть, делают одолжение.
Гномы единым жестом
показали бывшему майар кулаки, Оэсси
запустила в Сарумана шишкой, но не попала.
Эльфы только головами покачали.
— Он согласен помочь, —
тихо сказал принц Вод Пробуждения, когда
нестерпимо сияющее облако зависло над
неподвижным Фолко. — Наш маленький друг
освободил его... А свобода для Феанора —
достояние, рядом с которым ничтожными
покажутся сами... э... словом, те вещи, с
которых началась история бедствий Арды.
— Скажи прямо, брат, —
появился новый голос, лившийся из огнистой
пустоты. Феанор решил заговорить. — Никакие
Сильмариллы не превзойдут ценностью
Свободу, истинную Свободу... Впрочем, не
будем ныне спорить о делах прошедших.
Подумаем о часе настоящем, и бесконечных
днях будущего. Форве, сын Орве, сына Ильве,
наследный правопреемник трона Куививиена,
потребовал с меня виру. Я согласен виру
выплатить — это в силах Феанора,
прозванного Пламенным Духом....
Принц отступил не
несколько шагов увлекая за собой прочих.
Только Малыш упирался — хотел посмотреть
поближе. Торин поймал маленького гнома за
шиворот, встряхнул для острастки, но тот был
настолько заворожен невиданным зрелищем,
что даже не обиделся.
—
Фолко, сын Хэмфаста из рода Брендибэков,
встань и посмотри на меня, — приказало
Пламя.
Хоббит ни сейчас, ни в
будущем, не находил объяснений тому, что его
умирающее тело послушалось угасающей мысли,
над которой довлел непререкаемый приказ
Феанора. Чудо, не иначе... Но ведь бытие
только из чудес и состоит. Жизнь — чудо.
Шишка не еловое ветке — чудо. Закат солнца
— чудо. Радость. Радость нужно только
заметить, увидеть... но только когда у тебя
есть глаза.
Порожденная межмировым
пепелящим огнем тьма уходила, забирая с
собой боль. Вот мрак прорезала синяя
искорка, от нее отделилась вторая, третья,
они закружились в малооосмысленной пляске,
оставляя позади себя светящиеся линии;
чернота нехотя расползлась по углам, еще
видны ее угольные перышки, растворявшиеся в
вихре звезд. Наконец среди мягкой синевы
начали проступать очертания лица. Не
человек, эльф. Да не простой эльф, а один из
тех Перворожденных, что помогали валар и
духам природы создавать этот мир...
Э нет, не этот. ТОТ.
— Феанор... — не
вопросительно, а с уверенностью произнес
Фолко. — Потрясающе! Но... как? Каким образом?
— Если я однажды отдал
часть своего вечного духа холодным камням,
то почему бы не сделать то же самое со
вполне живым хоббитом? — улыбнулись из огня.
— Владей крупицей сказки под названием «Феанор»
и вспоминай обо мне... Но осторожнее — мои
подарки не всегда могут принести пользу
смертным — ты ведь слышал об этом? Я
выплатил виру за мою свободу. Долг оплачен и
закрыт навсегда. Прощай.
Фолко
отшатнулся от мгновенного дуновения
теплого ветра, ринувшегося навстречу
океанским волнам и заходящему солнцу. И
только сейчас хоббит осознал, что видит и
волны, и оранжево-багровое светило, и
сероватые валуны на берегу. Провел пальцами
по лицу — гладкая кожа, веки и брови не
опалены... Оглянулся на застывших гномов.
Закрыл глаза.
...И вдруг осознал, что
дар Феанора, это несколько больше чем просто жизнь и
телесное здоровье. Первая мысль была такова:
«Ну и вляпался же я!
Обеими ногами!»
Олмер оставался
неподвижен. Доселе Вождь не сказал и
единого слова.
* * *
Давно стемнело. Мир
Новый, Хьёрвард, несколько отличался от
привычной Арды: зарево заката исчезало
немедленно после того, как здешнее солнце
уходило за грань
мира. Темнота наступила внезапно, словно
факел загасили, однако вся компания
завороженно наблюдала за незнакомым прежде
явлением: в стороне, где светило опустилось
в океан вспыхнула неясная зеленоватая
зарница, а мгновением спустя в черное небо
ударили гигантские лучи изумрудно-зеленого
цвета... Два, пять, полный десяток, дюжина.
Красиво до невероятия.
— Кажется я понял! —
подал голос принц Форве. — Мир, в который мы
попали, как и Арда имеет форму сферы. Свет
солнца проходит сквозь океанские волны
будто через призму — знаете, что это такое?
Гномы, работающие с драгоценными камнями
сами придумали это понятие — и
превращается в такие прекрасные лучи,
окрашенные зеленью вод... Идемте ужинать.
Если ты путешествуешь с
гномом, то будь уверен — едва начнет
темнеть, гном разобьет лагерь, соорудит
костер и примется за готовку. Хозяйственные
Торин и Строри давным-давно притащили
бревнышки, чтобы посидеть за костром,
отправили спать невероятно уставших Эовин
и Оэсси, а всех прочих привлекли весьма
вкусными запахами, исходящими из чудом
сохранившегося после приключений в
Валиноре, котелка.
Олмер молчал, глядя в
теплую черную пустоту над морем.
Феанор, между прочим,
заплатил за свою свободу с лихвой — не один
только Фолко спасся от небытия при помощи
Пламенного Духа. Раны, как телесные, так и
душевные, прошли у всех, ощутивших на себе
гнев валар. Саруман, бурча и кривя нос,
заговорил было о какой-то «фальшивой
благодати, за которую мы все еще поплатимся»,
но был немедленно отослан рубить дрова —
уши он намозолил всем и каждому. И ведь за
какое короткое время! Великий Дар Убеждения
Курумо сгинул, заместившись свойством
прямо противоположным.
Адамант, Камень,
открывающий Двери Меж Мирами, мирно лежал в
мешке Торина, завернутый в грязную тряпку.
Спор у костра
разгорелся нешуточный — все будто позабыли
о страшных часах, проведенных в обители
валар, и, по совету Феанора, больше
предавались размышлениям о дне грядущем.
— Мы знаем, откуда
пришли, но вот куда? — расстраивался Малыш,
разгребая угольки толстой веткой. — Очень
похоже на Арду, однако не Арда — всеми
потрохами чую!
— Кхм… — едва слышно
кашлянул принц Форве. Все сидели, только он
неустанно бродил вокруг костра, отчего
хоббит устал поворачивать голову, следя за
собеседником. — Вам известно понятие «сфера»?
— Ты имеешь в виду
обитаемую небесную сферу? — переспросил
Торин. — Разумеется известно! Арда, после
Исхождения Валинора из кругов мира, стала
именно такой — читайте Красную книгу, там
все написано!
— Замечательно, —
кивнул эльф. — Как вы думаешь, почтенный
Торин, каково расстояние от этого мира до
ближайшей звезды?
— Ну… Тысяча тысяч лиг,
не меньше.
— Больше, гораздо
больше. Вот, обратите внимание, друзья… —
Форве поднял руку и вытянул одновременно
большой и указательный пальцы,
заканчивающиеся плоскими ногтями. —
Скажите, каково кратчайшее расстояние
между подушечками моих пальцев?
Знакомый с геометрией
гномов, мастеров-гранильщиков, Фолко
ответил сразу:
— Прямая линия.
— Ничего подобного, —
принц медленно соединил пальцы. —
Расстояния не существует. Его нет. Огромный
выброс тепла и энергии, которую вы почему-то
называете «магической», хотя в
действительности она производится лишь
мыслью разумного существа, или силой,
подобной силе Адаманта, может сложить
окружающее пространство таким образом, что
в интересующей нас точке образуется нечто
наподобие червоточины, разрыва. Так мы и
ушли из Валинора.
— Значит, — восхитился
Фолко, — владея Адамантом, мы сможем гулять
по самым отдаленным уголкам вселенной,
созданной Илуватаром Изначальным?
— Ага, например
заглянуть во Внешнюю тьму, да сыграть в
кости с Морготом и Сауроном, — поморщился
Торин. — Так тебе Илуватар и разрешит
шляться где ни попадя!
Но Фолко уже не слушал.
Его воображение, и прежде-то весьма буйное,
а теперь подстегиваемое неведомой частицей
древнего Пламени, обосновавшейся в душе
хоббита, уже рисовало самые яркие картины
чужих сфер, иных планов бытия, бездн и скал,
глубин и высей, которые неожиданно стали
доступными — только руку протяни! Принц
Форве умный, он обязательно разберется как
действует камень! А потом...
— Зачем? — мягко сказал
принц, перехвативший мечтательный взгляд
хоббита. — Пойми, в любой Сфере есть столько
тайн, что даже вечноживущие эльфы не смогут
их познать за время от Сотворения, до Дагор
Дагоррата. А это очень долгий отрезок
времени, невообразимо долгий даже для меня!
Мы, сами не чая того, оказались здесь. Перед
нами новый, неизвестный, непознанный мир. И
если каждый из нас оказался тут не случайно,
то впереди... Фолко, Фолко! Ты что делаешь?
Прекрати!
Хоббит, повинуясь
внезапному наитию вскочил, распотрошил
мешок Торина и вытащил запрятанный на самое
дно Адамант. Развернул
тряпицу. Насладился блеском граней,
отражавших пламя костра.
«Я окончательно спятил,
— подумал хоббит. — Но ведь... Ведь это так
интересно!»
Фолко не понимал, что
подталкивает его отдать приказ Адаманту.
Какая часть его хоббичьей сущности требует
нового знания и новых ощущений. Эльфы
догадывались, но молчали. Ничего не скажешь,
подарочек Феанора оказался с двойным дном!
— Глядите! — выкрикнул
Фолко. Мысль, которую должен был принять и
воплотить Адамант, сформировалась
мгновенно.
Торин взрыкнул и
отступил, Строри обрушил, словно камнепад,
град самых изощренных ругательств, а
Саруман присвистнул ошеломленно.
Олмер не сделал ни
единого движения.
Никакой бездны,
никакого черного провала или всеобъемлющей
пустоты. Камень прорезал в ткани мира
аккуратную щель в рост самого хоббита, за
которой смутно виднелся до странности
знакомый пейзаж. Холмы, дорожки, цветники...
Здесь, в Хьёрварде царила непроглядная ночь,
а там, за разрывом, желтое солнце едва
перевалило зенит...
Фолко повернулся к
остолбеневшим друзьям с видом победителя.
— Милости прошу, —
заявил хоббит. — Арда, третья эпоха, 1401 год
по календарю Шира, 22 сентября. Тот самый
знаменитый день рождения Фродо и Бильбо. Вы
как хотите, а я сбегаю, гляну хоть одним
глазком... Интересно самому увидеть, с чего
все началось!
— Стой! — страшно
заорал Торин. — Куда, паршивец?!
Гном рванулся было
вперед, но ухмыляющийся Фолко уже нырнул в
разрыв, который немедленно исчез. Торин
столкнулся с пустотой, споткнулся и упал в
траву.
— Он не вернется, —
упавшим голосом сказал принц Форве. —
Теперь ему, как и Феанору, никто не указ...
— Вернется, — все
вздрогнули, когда Вождь поднял голос. — Вы
просто не знаете и не понимаете. И я не
понимаю, но чувствую... Жизнь вернулась.
И снова застыл.
* * *
Торин проснулся на
самом рассвете, по давно сложившейся
привычке. Отбросил плащ. Выругался шепотом.
Рядом тихонько
посапывал хоббит. Фолко Брендибэк из Шира.
Его правая ладошка покоилась на Адаманте,
приобретшем темно-багровый цвет граната.
Пахло от хоббита пивом
и пирогами. Вкусно пахло. В ногах – холщовый
мешок набитый снедью. Молодец, и сам
развлекся, и о друзьях не позабыл...
Старый гном покачал
головой, укрыл Фолко потеплее, прошептал
что-то невнятно-грозное, кряхтя встал, и
отправился поискать сухих дров для костра.
|