Книги

Хроники Арции

Взгляд назад

         Заброшенные дороги зарастают быстро - земля не любит проплешин, оставленных  коваными копытами да грубыми колесами. Достаточно года, чтобы покинутый тракт захватили неприхотливые травы, следом  наступают другие, попривередливей, затем – кусты и, наконец, деревья. Пройдет не так уж много времени, и вместо торного пути встает непролазная чаща, но Старая Эландская дорога вопреки всему  выжила, словно кто-то  ласково, но непреклонно  остановил зеленую армию на ее обочине.  Да, после переправы через Глухариную[1] постепенно исчезли  сначала деревни, а потом  и  лесные хутора, но сам тракт  уцелел, хотя ездили и ходили по нему очень, очень редко. Однако  в погожий и ясный  осенний день 2246 года по Старой Эландской двигалась внушительная процессия, возглавляемая двумя знатными всадниками.

 Сухощавый, еще не старый человек по виду же -  прирожденный воин и вождь, чуть улыбаясь, слушал широкоплечего юношу с прямыми иссиня-черными волосами, стянутыми на затылке. Тот довольно ловко управлялся с крупным серым жеребцом, но в его посадке  чувствовалось не то чтобы неуверенность, но некоторая напряженность. В отличие от своего спутника,  юноша не забывал, что под ним норовистое создание, от которого можно ожидать любых неожиданностей. Вот старшему, тому  и в голову бы не пришло, что конь может  не  подчиниться, а  черноногому дрыганту и в страшном сне не приснилось бы ослушаться господина. Он смирился даже с присутствием огромной рыси, легко трусившей у самого хозяйского стремени. Впрочем, силу этого человека признавали не только звери.  В  Благодатных Землях отыскалось бы немного  желающих  спорить с  великим герцогом Таяны и Тарски Шандером Гардани. Равно как и соревноваться с ним в благородном искусстве верховой езды и умении управляться со шпагой и пистолями.  Но на сей раз таянскому герцогу вряд ли светило пустить в ход  свои таланты - места, по которым пробирался отряд  почитались мирными. Тем не менее, за  Гардани и его юным спутником  следовал внушительный эскорт  - две сотни верховых в черных, отделанных серебром доломанах,  все, как один, на великолепных, пятнистых, словно рыси, конях и сотни четыре  пеших, высоченных и широкоплечих, в странных кожаных доспехах.

 Мерная поступь привыкших к походному строю коней и бряцанье оружия  в цветущей глухомани  казались   неуместными. Видимо, юноша это почувствовал, так как, прервав на полуслове восторженный рассказ о медвежьей охоте, заметил, что не стоило брать с собой  столько воинов.

         - Возможно, и не стоило, - откликнулся  герцог,  - вряд ли нам что-то угрожает, но не дело, если смертные забудут,  кому обязаны своим покоем. Нужно  позволять избранным время от времени видеть то, о чем они смогут рассказывать долгими зимними вечерами… Память часто  мучает одного человека, но она спасает народы, хотя тебе это еще предстоит понять.

-         Отчего же, дядя Шандер,  - огромные зеленые глаза, странно выглядевшие на очень смуглом высокоскулом лице  на мгновенье затуманились, - мне кажется, я понимаю. Я почти всегда тебя  понимаю, и… Я очень  рад, что ты позволил мне поехать.

-         А я рад, что ты рад, - усмехнулся Гардани. А вообще-то ты прав, волчонок, мы с тобой, действительно,   понимаем друг друга с полуслова. До тебя я так ладил лишь с двоими.

-         Брат моей матери и пропавший император?

-         Да, Стефко… Никак в толк не возьму, откуда в тебе то, что приходит лишь с годами, то ли память крови свое берет, то ли еще что… Отец не возражал, что я взял  тебя с собой?

-         Нет, что ты. Он не любит Варху, но понимает, что я должен там побывать. Дядя Шандер, мне даже не верится, что я вечером  увижу Синюю Стену!  Криза говорит,  красивее  ничего нет и быть не может. 

-         Твоя мачеха всегда любила все необычное, - суровое лицо Шандера неожиданно смягчилось, - особенно, если это необычное идет от эльфов. Синяя Стена и впрямь хороша, но если б я мог обменять свою жизнь на  возможность погасить Лебединый Огонь, я бы сделал это без колебаний.  И не я  один. Ты ведь знаешь, почему он горит?

-         Конечно, - тряхнул головой  Стефан, -  чтобы заключенное в Вархе зло не вырвалось наружу.  Кольцо Вархи будет пылать вечно.

-         Ну, это смотря, что называть вечностью! Те, кто засел внутри, ждут своего часа. Сейчас им не по силам вырваться, но, боюсь, их  время еще наступит. Не скоро, конечно, но от этого не легче.

-         Я помню пророчество Эрика, - заявил юноша, явно гордясь знанием, тайным для большинства смертных, -  Отец рассказал мне в праздник Зимней Ночи. Но он говорит, что к этому сроку вернутся и те, кто должен сразиться со злом.

-         Хотел бы я, чтобы Уррик был прав,  - герцог говорил негромко и медленно, даже не говорил, а словно бы  думал вслух,  - но  я помню канун войны Оленя… Когда стреляют пушки и звенят мечи не  так уж и страшно. Куда хуже ожидание, когда понимаешь, что все несется к пропасти, а ты ничего не можешь с этим поделать. Любую войну можно проиграть еще до начала. Если б ни Рене и Роман,  нас бы не было уже сейчас. Но вот найдется ли такой Рене среди наших потомков…

-         Наших?

-         А чьих же еще, Стефко. То, что твой отец упрямо не  желает называться королем Южного Корбута не значит, что он таковым не является. Ты его старший сын и наследник. Думаю, тебе придется не только править, но и царствовать, а, значит, думать и о том, что придет через триста, четыреста, пятьсот лет... Мы не вправе прятаться за спинами эльфов, да и зло Вархи  не последнее в этом  мире, - Шандер замолчал, глядя куда-то вдаль. Стефан ему не мешал. Он всегда чувствовал, когда можно и нужно спрашивать, а когда следует оставить собеседника со своими мыслями. Ну а с герцогом Таянским,  мужем матери  и побратимом  отца,  юноша и вовсе говорил, чуть ли не одними словами. Никто из кровных родичей не был ему ближе,  чем  этот сдержанный и обычно немногословный человек.

Порой Стефану казалось, что он знал Шандера всегда, хотя встретились они, когда наследнику Уррика минуло двенадцать, и отец взял его с собой в Гелань, открыв  по дороге,  что он, Стефан пад Уррик -  наполовину человек и, к тому же сын таянской герцогини, хотя это и должно остаться тайной.  Это известие отнюдь не повергло Стефко в ужас, как того боялись его горные родичи. Напротив,  мальчику показалось, что все стало на свои места. Теперь он знал, почему  чувствует и  думает  не совсем так, как орки.  Ему, чтобы подчиниться   недостаточно  слов «так надо», сказанных старшим,  а рассказы об Изначальных Созидателей порождают больше вопросов, чем ответов. 

Получеловек, Стефко  рос  среди орков, от которых отличался разве что огромными зелеными глазами, как две капли воды напоминавшими глаза дяди по матери  принца Стефана Ямбора. Впрочем, южные гоблины и раньше не слишком чурались людей, а после Войны Оленя и вовсе пришли к выводу, что с таянцами следует ладить. Южане смирились даже с соседством  эльфов. Суровые, но кристально честные, орки  простили  былые обиды за бесценную помощь в борьбе с бледным злом.

Для отца, деда, братьев, сестер мир был прост и понятен, для Стефана – нет, но сын гоблина и таянской принцессы быстро понял,  что его вопросы огорчают  близких, и держал их при себе.  Зачем  спрашивать у слепого, какого цвета радуга? Сына Уррика с одобрением прозвали Молчаливым, но он не говорил потому, что не было с кем. Зато в Таяне Стефко обрел то, чего ему не хватало в родных горах. Самой же главной его удачей стала дружба  Шандера.  Нельзя сказать, чтобы мальчик не поладил со своей матерью, но  близости между герцогиней и ее старшим  сыном не случилось, зато  отчим… Стефан пад Уррик обожал Шандера Гардани. Именно от  него он и узнал то, о чем говорили шепотом… в частности о  зачарованной крепости, которую он скоро увидит. Он увидит Пламенное Кольцо  Вархи и зажегших его эльфов!                

Странно, похоже, они  опять подумали об одном и том же. Гардани, очнувшись от своих мыслей, и повернулся к спутнику, улыбнувшись одними глазами.

    -  Думаю, за тем холмом нас будут встречать.

-         Дядя Шандер, а сколько их?

-         Эльфов? Около трех сотен.

-         А тех, кто… 

-         Кто сидит в Вархе? Не знаю, да, пожалуй, и никто не знает. Я бы не стал забивать этим голову. Наше дело те, кто остался снаружи. Колдовство колдовством, но Михай и его приспешники  и оружием владели неплохо и, что того гаже, ядом и словами, а слова порой хуже любого яда.  Случалось, один подонок губил целую империю,  а те, с кем рано или поздно придется схлестнуться, перетянут на свою сторону не только всех подлецов Тарры, но и всех трусов и предателей. Будут войны, предательства, убийства, как и восемнадцать лет назад, если не хуже. Боюсь, Стефко, что встречать восход трех звезд[2], придется, сражаясь в окружении.

-         Но дети Инты[3], они ведь успеют?  

-         Они придут так быстро, как  смогут, а успеют ли, зависит от нас. О, вот и  встреча…

Выехавшие из леса казались ожившей сказкой. Слишком длинные и слишком роскошные гривы коней, слишком правильные  лица  всадников, слишком чистые и нежные краски их одеяний…

Сын и наследник правителя южных гоблинов Уррика пад Роке впервые в своей жизни видел  эльфов,  хотя знал о них предостаточно, главным образом от своей мачехи. Рассказы Кризы о Войне Оленя и о  походе к Седому Полю  юноша готов был слушать бесконечно.

Большинство горцев до сих пор  почитали эльфов уродливыми, но извечная ненависть двух рас растаяла, как дым. Зато с северными соплеменниками,  так и не освободившимися от власти Белых Жрецов[4], отношения складывались вес хуже и хуже. Те, кто отвергал ройгианцев бежал на юг, унося с собой обиды, страх и жажду мщенья.  Северянин по рождению,  хоть и возглавивший воинов Юга Уррик хорошо знал своих соплеменников и  понимал, что войны не избежать и, хоть и не хотел ее,  деятельно к ней готовился.

Южан было меньше, и они не были искушены в военном деле, но лучшие воины севера сгинули в волнах Сельдяного моря, к тому же Уррик был не одинок.  Шандер  Гардани обещал побратиму любую помощь, а  обосновавшиеся в окрестности Вархи эльфы заверили, что если ройгинцы пустят в ход магию, Дети Звезд вступят в бой. Но договоренность вождей  для подданных еще не все. Подданные хотят увидеть зрелище, о котором можно рассказать детям и внукам. И поэтому Шандер Гардани с пасынком-полугоблином был встречен эльфами не как старый друг, но как высокий гость.   

Только после эффектных церемоний повелитель Лебедей Эмзар Снежное Крыло смог уединиться для беседы со старым другом, предоставив людей и орков эльфийскому гостеприимству. В лесу прямо под цветущими деревьями затевался немалый пир, но Стефан, прежде всего, хотел  увидеть Стену.  Гардани, поймав умоляющий и вместе с тем упрямый взгляд юноши,  что-то шепнул Эмзару, после чего два эльфа, показавшихся Стефану его ровесниками, предложили провести его к Кольцу Вархи.

Сын Уррика давно мечтал увидеть Лебединый Огонь, но даже в снах, которые он, в  отличие от своих гоблинских родичей, видел почти каждую ночь, ему не являлось ничего подобного. К багровеющему закатному  небу рвалось ясно-синее пламя, достигая  вершин самых высоких деревьев.  Языки огня  сливались в сплошную стену, от которой то и дело отрывались причудливо изогнутые лепестки, похожие на щупальца морского лилиона, виденного Стефаном в одной из книг библиотеки Высокого Замка. Жара не ощущалось, наоборот, от магического пламени  веяло той тревожной свежестью, что разливается в воздухе после грозы.

В праздник Последний Зимней Ночи в Корбутских горах тоже вспыхивали волшебные  огни, но они так же отличались от пламени Вархи, как отличается домашний кот от горной рыси.  Пламя Созидателей было  именно пламенем, гаснущими с рассветом факелами, которыми играет горный ветер, а тут высилась  стена, граница,  непреодолимая для  тяжелого древнего зла. За синим, холодным огнем  таилась Варха, крепость, захваченная адептами Ройгу. Стефан знал, что на исходе Войны Оленя здесь произошло что-то жуткое, а потом пришли эльфы и остановили начавшее растекаться по земле зло. Варха стала таким же порченным местом, как и то, что таится за горами, и  только вмешательство могучего мага, пожертвовавшего собой, спасло от подобной участи священную для орков Ночную Обитель.

Эльфы не пытались уничтожить  источник заразы,  это, судя по всему, было им не по силам, но они не позволили ему разрастаться. Поддержание огня  требовало всей магической мощи клана, но «Лебедям» и в голову не приходило  уйти. Это была их стража,  и это был их бой. Умом Стефан понимал, что Кольцо Вархи – единственная преграда на пути смертельной угрозы, но сердце невольно замирало в восторге при виде  чуда. Криза была права: создать такую красоту  по силам лишь Детям Звезд.

А  повелитель Лебедей о красоте думал все реже. Война Оленя закончилась для всех обитателей Тарры, но не для эльфов, на голову которых свалилось страшное, чужое волшебство. Когда Рамиэрль-Разведчик подтвердил худшие из опасений, узнав чудовищное заклятье, изуродовавшее Рыжий Лес, Эмзар думал недолго. 

Варха была слишком близка к обитаемым землям,  и  Лебеди обрекли себя на добровольное заточение,  привязав себя к прОклятой цитадели. Убежище было покинуто. Те немногие, что не пожелали жить среди смертных, спасая их, ушли на  Лунные острова. «Осенний ветер» еще раз побывал в Сером море. Ягоб Лагар охотно согласился  наведаться туда,  надеясь, что   удастся узнать хоть что-то о судьбе Рене. Не удалось. Зато вместе с маринерами в Арцию вернулись десятков пять «Лунных», в том числе и младший сын Залиэли Норгэрель, до боли напомнивший погибшего Астена. Это было весьма кстати, так как сил у Норгэреля хватало, а желание помочь Тарре он унаследовал от отца. Именно  Эмзар, Роман и Норгэрель и замкнули Кольцо Вархи.  Лебединое Крыло надеялся, что им удастся сдерживать скверну  столько, столько потребуется,  но он не ожидал удара в спину. 

Тарскийцы и северные  гоблины ударили ночью, воспользовавшись тем, что эльфы не ждали беды. Нападавшие  знали, что  вся магическая сила клана за исключением мелочи, требуемой для сохранения привычного образа жизни, идет на подержание Стены. Разумеется, ройгианцы  не надеялись перебить всех, им было нужно,  чтобы, защищаясь, эльфы погасили Огонь. Тот, кто собрал и тайно провел сюда поуторатысячную армию,  хотел прорваться в Варху, но  просчитался.

Зимой эльфы и вправду бы были вынуждены   ослабить Стену, но в конце весны в деревьях жизненная сила так и бурлит, а бой шел в лесу. Король Лебедей разбудил в кротких березах и трепетных осинах чудовищный, извечный гнев на носителей холодного железа.   Словно бы очнувшиеся от вековой дремы  деревья метко  и безжалостно  выбивали у пришельцев  оружие и, немилосердными ударами гнали, как овец, на просторную поляну.

Нападавшие были хорошими воинами, но ни человеку, ни гоблину  не по силам  сражаться с ожившим деревом. На поляне  чужаки сначала слегка приободрились, но когда из земли полезли длинные ползучие плети, охватывая ноги и стараясь добраться до горла,  один за другим   сложили оружие...

-         Все идет куда быстрее, чем нам  хотелось бы,  - Эмзар поднял высокий бокал с золотистым  напитком, - твое здоровье, Шандер из рода Гардани, - но это не столь  уж и плохо. Куда печальнее было бы, если б им удалось задуманное…  Что ж, отныне  придется смотреть не только на Варху.

-         Нет, - коротко бросил Шандер.

-         Ты предлагаешь помощь?

-         Я бы назвал это иначе. Каждый  должен делать  то,  что за него не сделает никто. Мы не можем стеречь Варху, но мы можем прикрыть вас от удара спину. Я оставлю здесь  воинов, и сразу же пришлю  подкрепление. Варха это общая беда Благодатных земель.

-         Общая ли? - Эмзар поставил бокал на изящный столик. Его нынешнему жилищу было столь же далеко до Лебединого Чертога, сколь самому Чертогу до старинных дворцов повелителей Лебедей, но  Снежное Крыло никогда не тяготел к роскоши -  пока можно считать, что общая. Но что будет потом?

-         Не понимаю, - в темно-карих глазах Гардани плескалось искреннее недоумение.

-         Я слишком долго живу, Шандер.  В сущности, от людей мы отличаемся только тем, что на  то, что вы постигаете двадцать лет,  у нас уходит  тысяча…  Вы быстро постигаете, но еще быстрее забываете. У вас слишком мало будущего, чтобы жить прошлым. Вы живете настоящим. В чем-то это величайшее благо, в чем-то -  проклятие… Боюсь, пройдет не так уж много весен, и Благодатные земли забудут и  Войну Оленя и то, что она еще не окончена. Вся беда, что наши слабости -  продолжение нашей силы. Наша слабость в нашем бессмертии, но есть слабости и у смертных. Орки честны и доверчивы, фронтерцы прижимисты и себе на уме, таянцы раньше делают, чем думают,  эландцам нужно только море да свобода, а арцийцы слишком гордятся своей кровью… Для одного куста слишком много ягод.

-         Империя распадется?

-         Думаю, да… Слишком многое  против нее. Море, горы, магия и те слабости, о которых я говорил… Варха останется в Таяне. Мы останемся рядом с Вархой до возвращения Эстель Оскоры. Думаю, южные гоблины пойдут  с нами до конца, но их, видимо, ждет война.  У нас нет сил переловить всех «Белых жрецов» и залить горы кровью, да и неизвестно, к чему бы это привело. Нет у нас сил и стеречь то место, у которого побывал Роман. Надеюсь, Корбут все же остановит или хотя бы задержат заразу… Хорошо хоть  «бледные» не  могут черпать оттуда силу, иначе  они бы  это уже  делали. Видимо,  потому они и стремятся в Варху.

-         Тут уж я ничего не понимаю

-         Я тоже, -  Эмзар пожал плечами, - но у главаря ордена Ройгу должен был  быть какой-то талисман, с помощью которого он все это наворотил. Те, кто напал на нас, решили, что он находится в Вархе. Глупо с их стороны. Даже погаси мы огонь, они бы внутрь не вошли, а были бы поглощены этим мерзким заклятьем. Как я понял, снять его без ключа-талисмана может либо наложивший, либо Ройгу, когда войдет в силу,  и, надо надеяться,  Эстель Оскора… Потому-то  уцелевшие «Бледные»  и ищут.  Я был бы куда спокойнее, если бы эта вещь и вправду была спрятана в Вархе,  но, похоже, Шаддур взял ее с собой под Кантиску. Хотя при нем ничего подобного не оказалось… И… я бы не хотел знать, где она. Потому что ее и дальше всеми силами будут искать здесь, а  когда знаешь, всегда можешь проговориться… 

Они будут искать этот талисман, а наш неведомый противник будет искать брешь в нашем щите и найдет. Прошлый раз он  начал с окраин, теперь, думаю, попробует ударить в сердце. Сейчас владыка Арции сын Рене… Он хороший правитель, но, надеюсь, ты понимаешь…

-         Я понимаю, что он  не Рене, - жестко сказал Шандер, - а Белка не Эстель Оскора. Я понимаю, что Максимилиан думает не об Арции, а  о Церкви,  даже не  о Церкви, а о себе. Я не верю, что Феликс умер своей смертью, и я знаю, что рубины Циалы сейчас в руках у Ольвии Аррои… Но пока в Арции спокойно.

-         И будет спокойно, пока будет, кому рассказать правду о войне Оленя, - вздохнул Эмзар, - будет очень, очень спокойно еще лет пятьдесят, но  не стоить себя обнадеживать.  Зерна будущих войн уже брошены в землю.

-         Что ж, буду иметь в виду, -  кивнул таянский герцог, - война это как-то понятнее.  Вот в магии мы вам не помощники…

-         Ты сам сказал, что нужно делать лишь то, что за тебя никто не сделает. Таянцы умеют воевать, и, боюсь, это умение вам понадобится. Ты думал о том, как легко вас запереть за Перевалом? Если это произойдет, зло Вархи  падет лишь на ваши плечи.

-         Не думал, - честно признал Гардани, - ты полагаешь,  перевал станет непроходим?

-         Может, и так… Хотя я не чувствую этого, да и, - эльф заколебался, а потом все-таки произнес, -  хозяйка Тахены  всегда поможет дому Гардани. Вас могут предать люди, но не горы и не болота. А вот море, оно да… Скоро  волны, как во времена моей юности, будут биться о Зимнюю Гряду. В этом нет никакого зла. Море и суша вечно спорят, и в этом споре нет победы. Сейчас суше придется отступить, я это чувствую.

-         А Эланд?

-         Эланд обречен, но  затонет он  не сразу. Люди успеют уйти… Все беды случатся не сразу,  но  случатся. Мы не погасим Огонь, но это все, что мы сейчас можем. Роман и Клэр   прошлый раз принесли дурные вести, и, боюсь, из своего нового похода привезут еще худшие.

-         Куда они отправились?

-         В Эр-Атэв и дальше,  пройти путем старой легенды… Помнишь?

-         Как же, письмо Майхуба… Он исполнил все, что обещал. 

-         Да, - кивнул Эмзар, - атэвам можно верить. Если они дают слово, они его держат. Нужно чудо, чтобы они забыли клятву. Как и гоблины…

-         Эмзар, - Шандер Гардани гордо вскинул голову, - мы знакомы шестнадцать лет. Для тебя это миг, для меня – треть жизни. Прости, но я буду говорить с тобой, исходя из последнего. Что ты хочешь мне сказать, хочешь и не говоришь?  Рассказывай, я выдержу. Я даю слово, что все останется между нами.   

-         Ты ошибаешься, Шани, - точеная рука эльфа легла на плечо человеку, -  Я не знаю никакой роковой тайны, а если бы знал, не стал бы скрывать ее от тебя. Думаю, Роман, возвращаясь, не преминет заглянуть в Высокий Замок, так что ты узнаешь все даже раньше меня. Я не пытался скрыть от тебя ничего, кроме своего настроения. Мне это не удалось…  Я устал, Шани. Просто устал, но это ничего… О, а вот и твой юный спутник.

Стефан пад Уррик вошел в дверь с блаженным выражением, которое Эмзар столько раз видел на лицах смертных, попавших в обитель Детей Звезд, но на диковатом лице гоблина оно казалось особенно странным.

- Ты видел, Стену, Стефко? – улыбнулся Шандер.

- Да. Это… Это…

- Это – чудо, и это спасение для всех. А теперь я тебя огорчу. Утром мы  возвращаемся.

- Но…

- Я сам думал остаться здесь на несколько дней, но началась война. Первый удар приняли на себя наши хозяева. Я оставляю здесь «Серебряных». Но две сотни  клинков слишком мало.      

-         «Зубры» тоже останутся, - не терпящим возражения голосом произнес Стефан. Юноша изо всех сил старался выглядеть спокойным, но в зеленых глазах  уже полыхал огонь битвы.

         «Молодость, -  со щемящей  нежностью подумал герцог, - молодость и уверенность,  что с клинком в руке никакая напасть не страшна, но это пройдет».

-         Ты прав, Стефко, в этом деле  наши  народы должны быть вместе.  А теперь  пойдем к воинам. Нам предстоит им многое рассказать. Юноша вздохнул, но перечить не стал, хотя ему смертельно хотелось остаться и поучаствовать в   схватке.

 …Они выехали на рассвете, хлебнув эльфийского дорожного питья.  Герцога и сына гоблинского вождя сопровождали два десятка «серебряных». Эмзар настаивал хотя бы на полусотне, но Шандер полагал, что на них охотиться никто не станет. Король Лебедей все же отправил с гостями Нидаля, способного, случись что, пустить  в ход магию. Не понадобилось. Спустя кварту путники увидели Высокий Замок.

Герцогиня,  узнав о возвращении мужа и сына от гонца, выехала навстречу. Объятий и поцелуев не было. Шандер и Илана на людях  всегда были сдержанны, хотя редко кто на четырнадцатом году супружества смотрит друг на друга такими глазами.    

-         Что нового, Кицюня? - это словечко было единственным проявлением нежности, которое позволил себе Шандер

-         Все хорошо,  -   Илана чествовала, что хорошего, как раз, мало, и именно поэтому улыбалась, - Разве что Рыгор прислал письмо. Во Фронтере завелись какие-то придурки, которые кричали, что Фронтера - пуп земли и что  нужно отложиться от империи. Рытор их приструнил,  а больше ничего…

-         Ничего? – поднял  бровь Шани, - вот и отлично. Кицюня,  я должен спросить у тебя одну вещь. Постарайся вспомнить, это очень важно.

Стефан, окинув смущенным взглядом мать и отчима, сделал попытку придержать коня, оставив их наедине, но герцог остановил юношу.

-         Стефко, тебе тоже нужно это знать. Как, впрочем, и многое другое. Ланка, дорогая. Куда делась  та дрянь, которая висела на шее у Михая, когда его, наконец, убили?