Jenny-4. Глава 5.

Автор: Инквизитор

Шесть человек разных возрастов и разных наций сидели в тесной переговорной комнате. Все они были одеты в десантные комбинезоны и имели при себе небольшие сумки. Одни молчали, нервно пожевывая тонизатор, другие негромко обменивались репликами, и в тихой атмосфере комнаты можно было ощутить, что воздух насыщается напряжением, как электричеством перед грозой. Стайн понимал, что заставлять этих людей ждать крайне невежливо, но все-таки откладывал момент своего выхода – на пять минут, потом еще на пять... Он вглядывался в лица на экранах, надеясь, что посетители не догадываются о том, что за ними наблюдают...

Джон МакМайер, 55 лет, теофилософ. Преподобный отец сидит в углу стола, негромко беседуя с крепко сложенным молодым человеком... седеющие волосы, усталое лицо, типичная интеллигентская внешность; пожалуй, мало что выдает в нем священника. Перед глазами проплывают сухие строки досье... Епископ Северной Каролины, прогрессивный деятель даже по нынешним технократическим временам, когда уступки церкви новым веяниям привели бы в шок католиков старой школы. Джозеф поначалу думал, что кандидатура Джона – не более чем поклон в сторону церковников, чья нелюбовь к имплантантам оказалась так неожиданно кстати (Церковь Образа Господня, на которую все смотрели как на уходящую в небытие секту, обрела новую жизнь благодаря Дженни). Однако после знакомства со списком трудов преподобного отца предубеждение отступило. МакМайера всерьез интересовали астрофизика, биология,  место человека в космосе и история развития человечества. Нет, в этом рейсе он не был балластом.

Фрида Теккилайнеменен, 61 год, психолог. Стареющая блондинка с улыбчивым, но неприятным лицом, пытается беззаботно болтать, однако нервозность скользит в каждом ее жесте. Отторжение имплантантов не помешало этой целеустремленной особе сделать свое имя известным в мировой психологии – возможно, даже помогло, если считать взгляд «извне» на «имплантантизированное» общество более объективным. Позиционирует себя более как практик, нежели теоретик. Неплохо, учитывая, что семь человек в критической обстановке могут стать критической массой.

Фриц Хольцман, 44 года, инженер. Маленький бородатый человечек молча жует жвачку, упершись взглядом в стол. Инженер от Бога. Если верить досье, его руки способны творить чудеса без всяких имплантантов... воистину счастливый случай, что нам попался такой человек, подумал Стайн. Хотя, если бы все зависело только от техники...

Марк Бозовский, 35 лет, капитан десантных войск. Беседует со священником, перекатывающиеся мышцы угадываются под плотной тканью. Удивительно, отыскали профессионального военного без имплантантов. Как это могло быть, политкорректность? Родители не дали ему в свое время вшить имплантанты, но мечту о военной карьере остановить не смогли. С виду довольно открытый тип, но вряд ли так уж примитивен. Учитывая, что дослужился до капитана...

Джо Хаммер. 31 год, чернорабочий. Единственный черный в группе. Смущен и чувствует себя неловко в обстановке космического корабля – да, стандартные кресла явно на него не расчитаны. Отобран за исключительные физические данные, и, глядя на него, Стайн не сомневался, что Джо с легкостью завязывает узлом толстый железный прут. Многие считают, что если природа награждает кого-то силой, то обязательно обделяет умом, но Стайн был слишком опытен, чтобы доверять этому стереотипу.

Алина Павлова, 26 лет, врач. Миниатюрная темноволосая девушка рядом с Фридой выглядит полностью поглощенной разговором, но при этом, кажется, не упускает из виду ничего из происходящего в комнате. Стайн мог бы поклясться, что пару раз она подмигнула ему, глядя именно в ту камеру, через которую он наблюдал. Алина, не обладая медицинским опытом своих коллег, неизменно успешно использует в лечении какие-то внутренние способности – она не любит распространяться, какие. Отборочная комиссия не решилась отказаться от этого феномена, пусть его природа и неясна. Группе необходим врач.

Кто, спрашивал себя Стайн, кто из них? Он не сомневался в том, что один из этих людей принадлежал Пентаграмме – а возможно, и двое. Пентаграмма не могла упустить этот шанс, и прошлый опыт показывал, что даже самая тщательная проверка не могла стопроцентно обнаружить ее людей. Джозеф знал, что в последние пару часов перед отправкой с Земли забраковали и заменили сразу троих кандидатов. Не потому, что были уверены, что они принадлежат Пентаграмме – по неясному подозрению. Ставка слишком велика...

Однако, что можно сделать  в последний момент, после армии экспертов, оперативников и чиновников? Отправку нельзя больше затягивать. Как и не стоит откладывать свой выход.

Джозеф встал и направился к двери.

* * *

Тишина... и тьма.

Каждый шаг отдавался гулкой болью в голове Криса, глаза, не успевшие адаптироваться после солнечного света, застилала белая пелена. Под ногами тихо шуршал каменный пол, похрустывали песчинки... звук шагов эхом отражался откуда-то от далеких невидимых стен, возвращался, затихал; казалось, десятки Крисов бродят где-то во тьме, слепо шаря рукой перед собой.

Фонарик! ну конечно, вспомнил Крис и зашарил в рюкзаке. Стекло оказалось разбито, но лампочка уцелела, и секунды спустя пятно тускло-желтого света заметалось по полу, темному, как сама Башня, затем прыгнуло вперед – и исчезло. Стены, если они были, отстояли слишком далеко, и луч фонарика рассеивался, не достигая их.

Крис обернулся в сторону входа. Проем казался теперь странно далеким... Крис не был полностью уверен, что, зайдя далеко вглубь Башни, сможет потом легко найти его. Он достиг того, чего желал – он вошел в Башню, но у него не осталось ни еды, ни воды, силы его тоже были на исходе. Позади, впрочем, спасения не было. Было ли оно впереди? Возможно, он сможет отключить Поле, земляне приземлятся и успеют его выручить? Крис сильно сомневался в этом, но выхода не было. Он должен попробовать... если только ему хватит сил пройти еще сотню шагов...

В иссякающем свете фонарика начали угадываться стены сужающегося коридора. Крис с новыми силами заковылял вперед, когда позади раздался неясный шум. Он обернулся.

Светлого проема позади больше не было.

* * *

...и вы все прошли краткий курс выживания в экстремальных условиях, хотя я надеюсь, он вам не понадобится, – Стайн попытался улыбнуться. – Задача ясна?

– Ясна, сэр, – улыбнулся в ответ капитан Бозовски, шутливо отдавая честь, – особенно в той части, где говорится, что четкой задачи нет.

– Я рад, что вы поняли, – кивнул Стайн. – Вы определились, кто будет старшим? Я полагаю, это вы, капитан?

– Польщен доверием, сэр, но я полагаю, преподобный отец более достоен этого, чем я.

Слегка неожиданно, подумал Стайн. Не рассматривал священника как лидера, а зря.

– Преподобный МакМайер...

– Прошу вас, просто Джон. Не обязательно все время выговаривать мой сан, устанут и ваши уста, и мои уши, – махнул рукой тот.

– Джон очень скромен, – вмешалась Фрида, – но мы не сомневаемся в его способностях.

– Я рад, что у вас нет разногласий. Вопросы?

– Скажите, адмирал, – МакМайер приподнялся, – вы не могли бы нам сказать точнее, что происходит внизу? С Крисом, я имею в виду, с Башней... Дело в том, что у меня есть основания полагать, что источники, к которым мы имели доступ на Земле, не всегда были объективны...

– Точнее, чушь собачью гонят, – пробурчал инженер. – Дураку ясно.

– ...Надеюсь, я выражу общее мнение, если попрошу вас, адмирал, поделиться своим видением событий. Уверен, от вас мы получим наиболее правдивую картину.

Стайн вздохнул. Он ожидал этого.

– Я боюсь, вы не поверите мне, – медленно проговорил он, – но мы не владеем ситуацией. Более того... мы не знаем точно, что с Крисом, и где он находится.

– В какой-то степени я этого ожидал, – Джон кивнул и сел. В его словах не было неодобрения или иронии, просто констатация факта. Остальные члены группы выглядели несколько растерянно.

– Мы отслеживали Криса некоторое время, до его контакта с Башней, – продолжал Стайн. – Потом потеряли. Видимость ухудшилась, вдобавок он подошел к ней близко и попал в тень на какое-то время. Возможно, он там, у ее подножья. Возможно, внутри. Возможно, ему требуется помощь. Мы не можем сказать. Поэтому мы посылаем вас. Совершенно точно, что у него кончились припасы. Но мы верим, что он еще жив.

Наступило молчание.

– Адмирал, сэр, что зря сидим, нам ведь надо скорее отправляться? – подал вдруг голос Джо. – Может, каждая минута дорога. Куда идти? Где катер?

Стайн улыбнулся.

– Да, ребята, – сказал он. – Пора. Я верю в вас. Земля верит в вас. Кто хочет быть героем, будьте героями. Кто не хочет, просто делайте свое дело. Удачи.

Так хочется верить, думал он полчаса спустя, следя за отделяющимся от корабля ботом, что я ошибся в своих подозрениях... Ох, как хочется верить...

* * *

Игорь сидел в кресле в просторной комнате, стены которой заменяли гигантские голографические экраны. Окружение, видимо, должно было представлять собой осень в лесу – золотые листья, тихо падающие вниз, печальный шелест крон, дымка, влажные стволы... Игорь никогда не видел столько деревьев, но предположил, что это и есть лес. В воздухе был запах сырости и прелой листвы. Напротив Игоря в таком же кресле сидел человек, своей безупречной внешностью напоминавший кинозвезду. Он обаятельно сверкнул Игорю улыбкой и взмахнул рукой.

– Поэтично, не правда ли? Я обожаю это место. Итак, будем знакомы, я – Арнольд.

– Игорь, – пробормотал Игорь не вполне дружелюбно.

– Очень приятно.

– Не взаимно, – отрезал Игорь. – Насколько я понимаю, вы собираетесь меня допрашивать? Зря стараетесь. Ничего я вам не скажу.

– Жаль, – пожал плечами Арнольд. – Но зачем же так сразу в штыки? Я понимаю, вы вправе обижаться на нас за то, что вас пленили. Но это было вынужденной мерой и, к сожалению, неизбежной. Нам хотелось бы исправить недоразумение, по которому вы попали в камеру, ко всякой швали. Я знаю, вы достойны лучшего обращения.

– Швали? – Игорь задохнулся от возмущения. – Да в ваших камерах сидят ученые, честные, благородные люди, которых вы используете для своих грязных целей!

Арнольд сокрушенно покачал головой.

– Вы так горячи и молоды... вы не видите дальше того, что представляется вам очевидным, и делаете скорые выводы. А ведь они не всегда верны! Это так свойственно молодости, раскрашивать все черным и белым! Но задумайтесь над тем, что я вам расскажу, и вы поймете, что могли ошибиться, и принять за черное то, что раскрашено совсем другим цветом.

– Не пытайтесь меня запутать.

– Отнюдь, я пытаюсь убедить вас воспользоваться собственным здравым суждением. Эти, как вы говорите, благородные люди, стали бы они на нас работать, зная, что мы представляем вселенское зло? Стали бы они проводить исследования для нас?

– Вы их силой заставили, – сказал Игорь.

– Разве можно заставить творить силой? Вот вас, вас можно было бы заставить вести плодотворные исследования, оказывая на вас давление? Я полагаю, нет. Эти люди работают за деньги, и за хорошие, заметьте, деньги, настолько, что согласны переносить значительные неудобства, связанные с работой в таком ограниченном пространстве, как наша станция. Да, они сами подписали контракт, зная, на что идут... Но что с них взять? Они – чернорабочие, они работают за плату. Настоящие ученые, такие, как вы, Игорь, работают только за идею, ради истины, ради человечества...

– Не хотите ли вы меня убедить, что вы и есть то самое человечество? – съязвил Игорь.

– Практически, – легко бросил Арнольд. – Мы – лучше. Мы – то, чем человечество станет на следующем шаге эволюции. Мы – будущее.

Игорь не нашел что возразить на такое безапелляционное заявление. Арнольд небрежным жестом указал на столик рядом с креслами, и Игорь заметил, что на нем из ниоткуда появился поднос с напитками. Арнольд подхватил пальцами бокал, но Игорь не спешил следовать его примеру.

– Мы – Семья, – вдохновенно продолжил он. – Вот ты представляешь, что будет, если все люди станут братьями? То, о чем вы так долго мечтали? Вот это мы и есть.

– Вы – Пентаграмма, – сказал Игорь, – чудовищная тайная организация...

– Так называют нас те, кто боится нас, – возразил Арнольд. – Боится потому, что не может понять, потому что мы угрожаем их власти, жадности и эгоизму. Что еще им остается, как не очернить и не преследовать? В нас же нет эгоизма, ибо все мы дети одной матери, Пентаграммы, и все равны перед ней и друг перед другом.

– Бред какой-то.

– Это трудно понять человеку, который всю жизнь прожил в мире, где каждый заботится только о себе. Но представь себе, что есть мир, где каждый будет заботиться о тебе как о брате и любить тебя, как брата? Утопия, о которой грезило человечество, но не могло достичь, потому что природа человека слишком низка. Но мы нашли путь ее улучшить. Мы – новая раса, раса братьев. И сестер, конечно.

Арнольд отхлебнул из бокала.

– Но мы не жадные, – продолжал он. – Мы приветствуем каждого, кто хочет к нам присоединиться. Каждый человек достоин лучшей судьбы. Особенно ты.

– Для меня все это звучит как бред сумасшедшего.

– Пожалуй, для слепого все рассказы зрячих о красотах мира звучат как бред. Подумай, ты же молод, ты ученый, твой мозг еще не скован предрассудками. Представь себе, что ты стал членом одной большой семьи, человечества, и живешь ее интересами и заботами, и все помогают тебе, как ты им, и никто не захочет причинить зла никому, потому что никто не желает зла любимому человеку.

– Вы начинаете повторяться. Вы модифицируете людей?

– Я надеялся, что мы перешли на ты. Да, мы изменяем людей к лучшему. Когда ты присоединишься к нам, ты поймешь, что это было необходимо. Ты станешь усовершенствованным человеком.

– Вам, наверное, случалось совершенствовать людей и против их воли?

– Да, – со вздохом признал Арнольд, – иногда, особенно в начале. Но никто из них потом не пожалел об этом. Те немодифицированные, что живут с нами, глядя на них, сами приходят и просят. Мы никому не отказываем. Правда, мы не можем сразу удовлетворить просьб всех желающих. Дорогое оборудование, длительная операция...

– Включающая, как я слышал, и клонирование?

– Я бы назвал это новым рождением. Но тебе, Игорь, повезло. Многие наши братья и сестры согласны с тем, что ты достоин быть в начале очереди.

– А если я не хочу?

– Потом ты будешь благодарить меня, поверь.

– Значит, вас это не волнует, – кивнул Игорь. – Я одного не понимаю: почему вам так хочется заполучить меня в друзья, раз вы все равно собираетесь меня насильно переделать?

Арнольд вздохнул.

– Ты умен. Конечно, мне придется все объяснить. Ты помнишь диск, что дал тебе Вяземский?

Воспоминание внезапно кольнуло сердце Игоря. За всеми словами о братстве он совсем забыл о профессоре, а ведь перед ним сидел один из его врагов!

– Какой еще диск? – Игорь попытался выглядеть растерянным. Ему и не пришлось особо притворяться.

– Профессор передал тебе диск с важной информацией, как раз перед тем, как на вашем судне произошла авария, – терпеливо пояснил Арнольд. – Я знаю, ты помнишь об этом. Этот диск сейчас у нас, но нам нужен ключ к нему.

– Ключ?

– Да, ключ. Видишь ли, не буду скрывать, эти данные очень важны для нас, как и для всего человечества. Они могут открыть для людей новый мир, если суметь воспользоваться ими. Многие хотели бы получить эту информацию только для себя, прибрать ее к рукам, как все остальное, до чего они могут дотянуться. Но у нас это знание будет служить всем людям, по мере того, как они будут присоединяться к нам. Оно будет для всего человечества, а не для избранных. Это правильно и справедливо, ты не находишь?

– А разве вы – не очередные избранные?

– Но ведь каждый может стать одним из нас! – воскликнул Арнольд. – Я прошу тебя дать нам этот ключ. Ты сделаешь очень доброе дело, и никогда не пожалеешь об этом.

– Почему бы вам не спросить у профессора Вяземского?

– К сожалению, он погиб, – Арнольд опустил глаза. – Я сожалею, – добавил он глухим голосом, – наверное, ты любил своего учителя. Мы не смогли его спасти. Несчастный случай... старик не выдержал...

Игорь молчал. Он вспоминал профессора... как мало он его знал... как мало успел узнать у него... они не были очень близки, но сознание того, что его теперь нет... Мысли Игоря вернулись к собеседнику.

– Это вы убили его! – выкрикнул Игорь. – Если бы не ваше преследование!..

– У нас не было выбора, – терпеливо объяснил Арнольд. – Он не верил нам. Он никому не верил. И он был прав. В том мире, где он жил, никому нельзя доверять, а другого мира он не знал. Но однажды надо довериться, Игорь. Довериться и получить в ответ доверие и любовь. Дай нам ключ, Игорь.

– Но у меня нет ключа.

– У тебя есть ключ. Иначе зачем отдавать диск? Диск без ключа бесполезен.

– Ключа у меня нет.

– Хорошо. Ты мне нравишься. Тебе интересно, почему мы расспрашиваем тебя, раз можем все получить и так, после твоей модификации?

– Д-да.

– Нам важно время. Пока мы тебя модифицируем, торопливо, но аккуратно, пройдут недели. А у человечества сейчас каждый день на счету. Как видишь, я честен с тобой. В конце мы все равно получим то, что нам нужно. Но ты мог бы оказать нам услугу. А мы – мы могли бы оказать услугу тебе...

– Какую?

– Улучшить дополнительно что-нибудь в тебе, внешность, скажем, мускулатуру... – Игорь почувствовал намек на свою сутулую, не слишком атлетичную фигуру. – Или увеличить твою потенцию, а? Заметь, постоянно и гарантированно – в постели ты будешь королем! Ты думаешь, в прошлой жизни я был таким? – Арнольд взмахнул ладонью перед своим лицом. – Я был неудачником, серой, никчемной мышью – теперь я личность! Знаешь, можешь даже пол сменить, причем по-настоящему, не так, как делают эти мясники в клиниках, и совершенно безболезненно. Очень занятный опыт, не совсем простой, но для хорошего человека у нас нет ничего невозможного. Так что?

Игорь замотал головой.

– Подумай, не отказывайся сразу. Знаешь, – Арнольд доверительно снизил тон, – если ты окажешься полезен Пентаграмме, то сможешь бывать в двух, в трех местах одновременно, вести несколько жизней!

Игорь сначала не понял, но потом вспомнил двух молчаливых, похожих друг на друга, как близнецы, стражей, которые вели Игоря на эту беседу по длинным коридорам и скоростным лифтам. У него тогда еще было странное ощущение, что его ведет один человек в двух экземплярах.

– Наконец, – добавил Арнольд, – ты можешь стать бессмертным! Если ты умрешь, то Семья может возродить тебя. Где еще карьерный рост предлагает бессмертие в виде бонуса?!

Игорь посмотрел в безукоризненное лицо собеседника. Оно лучилось искренностью и добротой. Такой добротой, наверное, не может сиять обычное человеческое лицо. Чем дольше Игорь смотрел, тем больше он желал плюнуть в это лицо. Жаль, он не был уверен, что попадет, а позориться не хотелось.

– Не выйдет, – процедил он сквозь зубы.

Так и надо. Пусть думают, что у него ключ. А потом... может быть, он выкрутится. Пусть потеряют время.

К сожалению Игоря, Арнольд не расстроился.

– Ну и молодец, – проворковал он, – я в тебе не ошибся. Твердый парень, с принципами, не перебежчик какой-нибудь. Я буду рад приветствовать тебя в рядах Семьи. Знаешь, – продолжал он, звоня в колокольчик, – я, пожалуй, уговорю ребят сделать тебе какой-нибудь подарок на день нового рождения. Пара лишних дней, конечно... но ты мне нравишься. Подумай, чего бы ты хотел, у тебя есть еще сутки, пока освободится биокамера, – он подмигнул. – Лично я рекомендую исправить осанку. Проводите, – скомандовал он клонам-охранникам.

* * *

– Фриц, я вам всецело доверяю, как специалисту, но много ли вы раз сажали катер на ручном управлении?

– Это бот, мадам!

– Мадемуазель. Не вижу разницы между...

– Разница побольше чем между мадам и маде.. мадм... тьфу! Не отвлекайте меня! Я лучший пилот, которому могли бы доверить эту жестянку!..

– Это радует.

– ...из присутствующих!

– Гммм.

– Фрида, не волнуйтесь, – вмешалась Алина, – Фриц знает, что делает.

– Еще бы! – выкрикнул Фриц, не отрываясь от приборов. – Я делал это на тренажере сотни раз! По очкам меня никто не смог побить, хотя по соотношению удачных посадок...

– Как я и ожидал, – пробормотал Бозовски, – ни одного реального вылета. Но вы не волнуйтесь, мадам, – поспешил он утешить Фриду, – эти тренажеры удивительно реалистичны, я-то знаю.

– Еще как! – подтвердил громко Фриц. – Особенно когда разбиваешься, бац! такое ощущение, что у тебя кишки разлетаются! Супер!

– Знаете, Фрида, – вмешался МакМайер, поскольку Фрида была на грани истерики, – в сущности, есть более важные вещи, чем наша жизнь. Поверьте, высшие силы направляют наш путь, зовите их судьбой, или Богом, как вам будет угодно, но раз уж мы служим какой-то высшей цели, то должны довериться им. Если им угодно, чтобы мы сыграли свою роль, они будут хранить нас. Если им угодно принять наши души, нам нечего бояться, ибо свободны они и чисты.

– Спасибо, Джон, – вздохнула Фрида. – Это я должна была всех успокаивать, но у вас лучше получается.

– Черт! – донеслось с пилотского кресла – Проклятье! Держиииись!

– ААААААААА!!!!

Бот затрясло так, что все, что не было закреплено, полетело по кабине, отскакивая от стен, потолка и пассажиров. Двигатели натужно взвыли, а на переднем иллюминаторе земля вдруг стремительно понеслась навстречу....

* * *

Фонарик почти погас. Крис продолжал автоматически его нести, но толку от него уже не было. Стены коридора были рядом, он мог коснуться их, протянув руку вбок, он почти физически ощущал их холод. Но теперь ему казалось, что впереди виден свет.

Еще сотня шагов... определенно, стало еще чуточку светлее. Может быть, это глаза наконец привыкли к темноте? Но нет – далеко впереди Крис различил изгиб стены, отсвечивающий, как будто, слабым голубоватым светом. Что бы это ни было, это могло быть целью его путешествия. Крис собрал последние силы.

Увидеть и умереть, почему-то подумалось ему.

Через пять минут он миновал последний изгиб коридора и оказался в круглой комнате, стены которой, как и стены коридора, казалось, уходили в бесконечность. В центре комнаты, заливая всю ее неземным голубым светом, на невысоком циллиндрическом основании стоял большой кристалл, высотой примерно в два человеческих роста и толщиной примерно с четверть высоты. В глубине кристалл казался темно-синим, как звездное небо летним вечером, и из этой синевы рождались голубые звезды-всполохи, они кружились, играли, как будто жили каждая своей жизнью, и медленно угасали, уходя в глубину. Ничего больше не было в этой комнате. Крис обнаружил, что не может отвести глаз от причудливой игры света. Ему приятно было смотреть на нее, и ему казалось, что он может смотреть на нее часами, не уставая, и это никогда ему не надоест. Звезды подмигивали ему, как старому знакомому, и звали, а синева манила, как простор неба в детстве...

И вдруг она надвинулась на него, и прежде, чем он смог осознать, он парил в ней. Но страх быстро ушел, его охватило чувство невероятной свободы. Звезды приблизились к нему, и, кажется, он мог теперь различать их голоса, но щебет их сливался в беспорядочное журчание, жаль, как он ни силился, он не мог разобрать ни слова. У звезд оказались лица, веселые и печальные, задумчивые и шутливые, они вертелись вокруг него, но Крису показалось, что они чем-то расстроены, так как грустных становилось все больше. А потом они вдруг разлетелись, и на него нахлынула пустота...

* * *

– Могло быть и хуже, – подвел итог отец МакМайер, закончив обходить бот. Фриц почесал бороду.

Бот, пропахав в грунте неглубокую траншею, лежал накренившись, и кое-где еще дымился. Люк был распахнут, и Джо вытаскивал наружу тюки с провизией и оборудованием. Рядом с вещами Алина заклеивала пластырем рассеченную бровь Марка – остальные отделались ушибами. Фрида пыталась помочь Джо, хотя по всему выходило, что без нее он давно бы уже управился. Но он не ворчал, лишь ухмылялся.

– Крыло сломано, – критически заметил Марк, нетерпеливо отмахиваясь от Алины.

- Я все равно отрежу его, на взлете оно нам не понадобится, – буркнул Фриц. – Лишний вес.

– Шасси смято.

– Тоже демонтирую. Поставим его на задницу и...

– Фриц, здесь дамы!

– Простите, преподобие. Главное, мы не потеряли герметичности, это кстати, так как скафандров нам не дали.

– Не обижайтесь на капитана, Фриц, я считаю, вы справились на отлично.

Пока они садились, долину начало затягивать туманом. С неработающими приборами бот ждало неизбежное крушение, но Фриц каким-то чудом умудрился погасить основную скорость до встречи с землей. Однако теперь все вокруг потерялось в белесой дымке, и видимость упала до полусотни шагов. По направлению посадки бота можно было прикинуть приблизительное направление на Башню – но не более. Сама она словно растворилась в тумане.

Фриц заметил невдалеке что-то темное и уверенно зашагал туда.

– Далеко не отходите, Фриц! – крикнул Джон, но было уже поздно.

– Ух ты, ё-моё, а я думал, они брехали! Натурально чужой бот! Вот это штучка! – донесся из тумана голос Фрица, затем последовал лязг и скрежет. – Джо, будь другом, подсоби!

– Фриц, немедленно вернитесь! Вы подвергаете себя риску! Необходима дисциплина!

Командный голос Бозовски почти не пострадал при посадке, но на механиков он, видимо, не действовал. Джо, виновато улыбнувшись, поспешил на помощь Фрицу – он тоже не мог сдержать любопытства.

– Они совсем не слушают, Джон, – простонала Фрида.

– Пусть их. Ничего с ними не будет, – и МакМайер двинулся к вещам. – Попробуем дать сигнал ракетницей, может быть, с Божьей помощью, Крис заметит его, или хоть услышит выстрел.

Однако добраться до ракетницы он не успел. На границе видимости из тумана возник темный силуэт. Но это был не Крис.

* * *

Крис с трудом разлепил веки. По комнате кружили расплывчатые тени, но он не мог сфокусироваться ни на одной из них. Шорох... Внезапно он почувствовал острый укол в руку и застонал.

– Все хорошо, – произнес незнакомый голос. – Это стимулятор. Сейчас тебе станет легче.

В воздухе возник волшебный запах, от которого в желудке Криса громко заурчало. Запах горячей пищи... Он попытался приподняться, но локоть предательски скользнул, и он вновь бессильно упал на холодный пол.

– Потерпи, – сочувственно сказал голос.

Голубоватая пелена наконец начала постепенно отступать, обнаруживая маленький женский силуэт. Добрый ангел помог ему сесть, опершись спиной об основание кристалла, затем его руки были обданы антисептическим спреем, и в поле зрения возникли две баночки с разогретыми консервами и, – о, чудо, – термос с горячим кофе.

– Кто ты? – смог наконец выговорить Крис.

– Меня зовут Алина. Будет очень хорошо, если ты поешь как можно скорее.

Крис не возражал, но выразить согласие смог только мычанием. Моментально одна из баночек оказалась в одной его руке, а вилка в другой. Крис обнаружил, что ест почти механически, не чувствуя вкуса пищи, и успел даже подумать, что ожидал нечто вроде того, как пишут в романах «После долгого голода ему казалось, что ничего вкуснее он в жизни не ел». Одновременно с мыслью закончилось содержимое банки. Крис тупо изучил ее и отбросил в сторону. Алина засмеялась и сунула ему в руку вторую банку.

– Не торопись, а то тебя стошнит. Прожевывай.

– Мммм... – Крис обнаружил справедливость этих слов, и теперь пытался прийти к согласию со своим желудком. – Откуда ты взялась? – давясь, спросил он.

– Мы прилетели тебе на помощь. Очень вовремя, как я вижу.

– «Мы»?

– Да, целая партия, шесть человек. Только, – Алина нахмурилась, – боюсь, хорошие новости на этом кончаются

– Но... как же... как ты вошла? – выдавил Крис. – Дверь закрылась... я видел... как ты... другая... дикарка, она дала тебе ключ?

­– Глупый, – девушка улыбнулась. – Она сама и есть ключ.

Проголосуйте за эту работу.

Обсудить работу можно в Форуме.
 
TopList