Вяземский был на Алакосте! Но, может, дело обстоит совсем не так, как это представляют себе миллиарды обывателей, может быть, от нас зачем-то скрывают правду.
Трепет ужаса, сменился дрожью нетерпения узнать, что же увидел профессор на Алакосте, как он, археолог, а не исследователь-космопроходец и не сталкер-десантник, попал в это воплощение Ада в Галактике. И главное, как он оттуда вышел.
- С Алакостом, - сказал профессор, - все не так плохо, как считается. Точнее, все очень плохо, но не так, - он неловко засмеялся собственному дурацкому каламбуру.
Игорь выдавил из себя жалкое подобие улыбки.
Неожиданно внимание археологов привлек пилот, стукнувший по приборной панели кулаком.
- Коля, что-то случилось? - спросил Вяземский.
- Да не контачит стерва, Виктор Семенович, - ответил пилот. - Щас все починим, - успокоил он пассажиров и еще раз врезал в только ему известную точку на панели. - Миллион раз им говорил, что борткомп барахлит, а они... - Коля махнул рукой. - Крысы сухопутные. "Вы сами понимаете, Николай, что "Агамемнон", мн-мн, старая машина и ремонтировать ее нет смысла, и на днях мы ждем пополнения парка, и ваш глиссер, мн-мн, спишут, и вы получите в свое, мн-мн, распоряжение новый, и я бы даже сказал, более мощный катер, крейсер практически, мн-мн..."
Пилот Коля так похоже изобразил этот "мн-мн" Якобсона, начальника матбазы, что Вяземский и Игорь рассмеялись, теперь уже по-настоящему.
- Тебе, Коля, надо было в артисты идти, а не в моряки, - захлебываясь в эмоциях, сказал Игорь.
- Да я и хотел, три раза в театральное поступал...
Колины глаза вдруг от ужаса стали похожи на тарелки, две карие тарелки с крошечными точками зрачков посредине. Он беззвучно, но очень длинно выругался.
- Виктор Семенович, - быстро, но озабоченно произнес пилот.
- Что такое? - все еще смеясь, спросил профессор.
- Кажется, все серьезней, чем я думал. Тут вся... - он не договорил, все его тело вывернулось в жуткой судороге.
"Черт, электроника! - догадался Игорь, - полетели схемы. Организм пилота просто набит ими, не хуже любого компьютера". Он перевел взгляд на Вяземского - как он?
- Виктор Семенович?
- Все нормально, Игорь, - ответил профессор сквозь зубы, сдавливая виски и бледнея.
Почему же Игорь не отключается? Он ведь молод, молодежь в основном и использует импланты, скидывая на них часть собственных проблем. Значит Игорь чистый? Как же Вяземский раньше не понял?! Все его насвистывания и выстукивания гимнов за работой. Игорь же из этих...
Профессор вдруг почувствовал, что его сравнительно новый нейро-вход, который он рискнул поставить только год назад, как будто зашевелился и полез наружу вытягивая за собой позвоночник.
Вяземский потерял сознание.
Тропическая ночь упала на одинокого Игоря, как крышка гроба. Игорь приложил два пальца к сонной артерии профессора - пульс прощупывался. Пульс был! Слабый, неровный, но был.
В темноте Игорь сорвал печать с аварийного маяка - естественно, тот не работал. Игорь начал лихорадочно, но тщательно перерывать салон глиссера. Ведь должно же что-нибудь быть на борту для такого случая. Примитивная ракетница, скажем, или огнестрельный пистолет, ночью выстрел могут услышать за несколько километров, скажем, на круизном лайнере..., хотя сейчас лучше бы гранату.
Игорь вывернул походную сумку Вяземского, изучая ее содержимое - было уже не до приличий - коллекция антикварного хлама, здесь были даже деревянные спички! Одна такая коробка стоила, как весь "Агамемнон", когда он еще пахнувший свежей краской сошел с конвейера, даже не тогда, а потом, когда на него наставили кучу уникального оборудования.
Среди прочего барахла оказался газовый фонарь. Одному Богу известно, зачем профессору понадобился газовый фонарь на сверхсовременной научной базе. Провозившись несколько минут, Игорь все же разобрался с фонарем - пять лет Университета и аспирантура! - и получил ровное холодное свечение.
Попеременно то накрывая фонарь ладонью, то убирая руку, Игорь начал подавать в ночное ясное небо беспорядочно мигающий сигнал. Мигание фонаря в открытом море не могло быть не замечено пусть даже тупым спутником связи. Должны же над экватором болтаться спутники. Над головой все-таки стационар!
Через некоторое время сигнал стал более осмысленным. Три коротких, три длинных, три коротких. Пауза. Три коротких, три длинных, три коротких...
Существо без сомнений было человеком. По крайней мере, гуманоидом. Очень грязным, вонючим и испуганным гуманоидом. "И кровь у него красная, - подумал почему-то Крис. - Если это кровь..."
- Ну-ну, спокойно, - Крис протянул левую руку к кровавому пятну на плече, не выпуская пистолет из правой, - я только посмотрю. Больно не будет.
Существо испуганно вытаращило глаза, попыталось отстраниться, но видимо переутомилось, закрыло глаза и обмякло - вырубилось.
Крис помянул мать существа и с сомнением добавил:
- Если была мать.
Без труда разорвав гнилые тряпки, служившие гуманоиду одеждой, чтобы рассмотреть раны, Крис пришел к выводу, что мать все же была. Лет двадцать назад, не больше.
Первым порывом Криса было отнести девушку к своему импровизированному жилищу, где остался мешок с аптечкой и прочим барахлом, но потом он решил, что в свете догорающего бота оказать медицинскую помощь будет легче.
Сбегав за лекарствами, Крис начал быстро перебинтовывать раны. В теории он, конечно, знал, как это делается - видел в кино, но на деле это оказалось еще трудней, чем развести костер. Благо в аптечке нашелся листок с комиксами на тему "оказание первой помощи пострадавшему при автоаварии", инженер решил, что описанные методы подойдут и здесь. Игнорировав девять десятых списка операций - электронная и УЗ диагностика повреждений с помощью ПМК и т.п., - Крис размотал тканевые ленты и туго перетянул ими тело девушки. Бинтовать было неудобно, наверное, не стоило разматывать бинты.
Немного поразмыслив, он вколол ей содержимое пары ампул с длинными псевдолатинскими названиями. "Ей не повредит", - уверено думал Крис, в том, что перед ним человек, он уже не сомневался, хотя мысль была дикой.
Официальное население Дженни-4 увеличилось ровно в два раза.
Джозеф Стайн вывел на стол сообщение Бакстера - список и анкетные данные кандидатов на высадку. Трое мужчин и столько же женщин. Самому старшему - сорок пять, неплохо, по крайней мере, не будет геройствовать, если что. Так-так, что еще о нем известно? Холост - тоже хорошо, образование, здоровье - все отлично... Но сектант - пока отложим.
Второй. Тридцать два года, сын проповедника Церкви Лика Господня, врач, двое детей, жена.
Третий, точнее третья. А вот и жена. Как все запущено! - организатор манифестов. Второго и третью - в корзину.
Четвертый. Ну, наконец-то! Реакция отторжения. Итак, тридцать лет, холост, разряд по стрельбе... Идеальный кандидат, если бы не ай-кью... 92 балла. Запомним.
Пятая. Активист религиозного движения. В чем выражается активность, не указано. Вычеркиваем.
Шестая. АРО. Двадцать один год. Стайн аж присвистнул - девочка уже, конечно, совершеннолетняя, но все-таки в космос, десантником-разведчиком. Но из предложенных кандидатов она пока лучше других подходит на эту миссию.
Адмирал глубоко вздохнул, смахнул со стола анкеты и фотографии во входящие, выключил его совсем и задумался, разглядывая фантомных рыбок.
Хотя над головой сияло солнце, в смысле, Дженни, Хаттон проснулся с ощущением, что он находится, где-то не в том месте, где должен быть. Крис лежал прямо на земле (на грунте планеты, но ему нравилось думать, что на земле), положив голову на свой мешок. Спина болела от долгого лежания на твердой поверхности, да и под шеей мешалась какая-то банка. И еще Крис замерз, как полуфабрикат в кулинарии.
Почему он не поставил вчера палатку? Потому что собирался ночевать в погибшем космическом корабле неизвестной цивилизации, тоже уже, наверное, погибшей. Так почему же он снаружи?
Крис рывком сел. Боль и холод сразу отступили на второй план, обнажая ребра воспоминаний. Ну, конечно, девушка. Случайно раненая им, беззащитная и испуганная и такая... земная. Он отнес ее к кораблю, положил на свое место, а сам остался снаружи. Намеревался охранять ее всю ночь с пистолетом наизготовку и готовностью убить любого, кто приблизится, и уснул, даже мешок под голову не забыл подложить. Разведчик хренов!
Девушка уже сидела на корточках рядом, демонстрируя из-под Крисовской запасной рубашки, круглые коленки. "А она ничего", - подумал Хаттон. Девушка смотрела на него детскими светло-карими глазами, или желтыми - так сразу и не поймешь. Что же обычно говорят в таких случаях?..
Крис напрягся, соображая, как начать контакт с представителем неземного разума, потом мысленно махнул рукой, ударил себя в грудь и сказал:
- Крис. Крис Хаттон, - показал на нее и сделал, как ему показалось, вопрошающее лицо.
Она улыбнулась:
- Джен Кветро.
Лихо! Журналисты, когда узнают, будут писать керосином и огонь подносить. Подходящее имя для инопланетянки из низкобюджетного фантастического фильма.
Завтракали остатками запасов молча. Джен ела жадно, как будто не делала этого уже несколько дней. Крис думал о сходных путях развития жизни разных миров (результат-то, похоже, один и тот же) и медленно жевал безвкусную пищу, он даже не заметил, как "профессионально" Джен управляется с вилкой.
За время завтрака Дженни затянуло облачками, отчего небо планеты сделалось похожим на вечно хмурое земное. Ну вот, несколько дней на чужой планете, и уже ностальгия. На кораблях такого не бывает - пространство, ограниченное металлом обшивки, мало чем отличается от земных жилищ современности.
Отбросив пустую банку к борту того, что некогда было ботом, Джен улыбнулась улыбкой фотомодели из рекламы зубной пасты, встала и полезла в люк, где ночевала. Вытащив на свет свои лохмотья и порывшись в них, она выудила из какого-то мешочка пару маленьких предметов и вернулась к Крису.
Крис настороженно следил за ее манипуляциями, потихоньку подтягивая к себе пистолет, так неосмотрительно оставленный в стороне на время завтрака.
Оба предмета были прямоугольными, тот, что поменьше блестел. Из неблестящей коробочки - предмет оказался коробочкой - Джен вынула еще что-то и протянула коробочку Крису.
Крис открыл ее - внутри лежали темные цилиндрики, похожие на гильзы. Крис осторожно вынул один, удивленно его разглядывая. Джен засмеялась, взяла губами конец "гильзы" и поднесла огонь, возникший из блестящего предмета. "Зажигалка, - понял Крис. - Действительно, почему бы представительнице Homo Sapiens не иметь с собой зажигалки..."
Джен выдохнула дым и передала зажигалку Крису. Крис аккуратно зажал бумажный цилиндрик ртом, поднес огонь, вдохнул и почувствовал, как его легкие наполняются горячим, едким и тяжелым дымом. Хаттон закашлялся, хотел было откинуть это, но его остановил смех девушки. Она спокойно вдыхала и выдыхала дым, иногда носом.
Уж если для нее не яд земные лекарства и еда, и даже, судя по всему, наоборот, даже очень полезны, то от вдыхания какой-то дряни безвредной для Джен Крису точно ничего не сделается. Здравый смысл верещал, что втягивать незнакомый дым второй раз не следует, но Хаттон решил, что уже достаточно много раз поступал наперекор логике за последние дни.
Через несколько затяжек ему это начало даже нравиться. В голове несколько прояснилось, похожее чувство, он испытывал, когда готовясь к экзаменам в институте приходилось сидеть на стимуляторах из-за отсутствия нейроимлантов.
Крис вспомнил, как называется то, что он делает. Он видел один раз рекламу сигарет в каком-то журнале для миллионеров. Да и герои классических романов постоянно курили. Князь Мышкин, например.
Отправив ловким щелчком окурок вслед за банкой, Джен сделала руками движение как будто умывается. "Да неплохо бы, - подумал Крис, - особенно тебе", - и согласно кивнул головой.
Девушка встала, поманила его рукой за собой и быстро пошла к Башне. Не доходя до нее, Джен подняла руку раскрыв ладонь и сказала:
- Сим, - и исчезла.
Как не было.
Почему-то Крис понял, что она вошла внутрь. Конечно, все просто! Надо было с самого начала попробовать. Подходишь к Башне, говоришь: "Сим-сим, откройся", и она тебя пускает в свое нутро.
Собственно Крис ничем не рисковал, если это вход, а аннигилятор оригинальной конструкции... Но вряд ли человек пойдет вот так вот на самоуничтожение после завтрака, самоубийство лучше совершать на пустой желудок - с телом возни меньше. Правда в нашем случае тела не остается.
Крис взял в руки баллончик с краской и начал писать последнее письмо. Последнее в любом случае - это был последний баллон, последние буквы вышли несколько бледноватыми. Крис писал маленькими буквами, сокращая, пропуская знаки препинания, чтобы сэкономить краску. Но краска все равно кончилась, и свои планы действий после выхода из Башни Крис не осветил.
Облегчив мочевой пузырь в сторонке, Хаттон собрался с силами и пошел к Башне.
На него навалилось уже знакомое ощущение, что-то упорно не давало идти ему к Башне. Крис не стал ломиться в невидимую стену, как в прошлый раз. Он поднял руку, как это делала Джен и сказал Башне:
- Сим.
Ничего не произошло.
- Сломалась. Не повезло, - он постоял несколько секунд, потом крикнул: - Ну, ты! Открывайся! Гости пришли.
Башня, или что-то другое не менее грандиозное и черное, с тихим хлюпом всосала Криса Хаттона в себя.
- Колин, что за самоуправство! Почему Вы отложили высадку?
- Но адмирал, ей всего двадцать один, мы не можем рисковать жизнью девушки. Хотя бы до возвращения Хаттона.
- Я общался с ней. Я разговаривал со всеми шестерыми лично. Только она хоть как-то подходит для дела. Говорите истинную причину.
- Видите ли, адмирал... - Колин показал глазами на штекер интерфейса в подголовнике кресла. - Я было подумал...
- Садитесь.
Колин сел, они оба подключились к проверенному Стайном каналу.
- Итак?
- Мы только что прочитали последнее сообщение Криса. Несколько часов над башней было облачно, в это время Крис исчез, оставив "письмо".
- Что в письме? - адмирал усмехнулся, уже вырабатывается терминология.
- Хаттон сообщает, что нашел способ проникнуть внутрь Башни, и он... познакомился с туземкой.
- Как? Еще раз, пожалуйста.
- Он познакомился с девушкой, которую встретил на Дженни-4. Вы будете удивлены, когда узнаете ее имя.
|
