Звезды…
Бесконечно далекие,
и в то же время кажущиеся столь
близкими. Они звали за собою всегда
и всех: от первых
охотников, коротавших вечера у
костров, до капитанов звездных
кораблей, вышедших из колыбели
человечества в поисках новых миров...
Звезды всегда вели за собой, манили
за горизонт, побуждая в людских
душах неуемное стремление покинуть
отчий дом и устремиться туда, где
щедро рассыпавшиеся по небосводу
искорки отражаются в темных водах и
каждая пядь, каждый камень дышат
таинственностью и загадочностью
неизведанного.
Даже, если с виду все
кажется почти земным – ну, или почти
все.
Волны мерно
накатывались на излучину берега под
взметнувшимся ввысь на добрых
полсотни метров песчаным обрывом.
Отсюда присмиревший к ночи океан
казался безграничным черным
сгустком, испещренным сотнями
крохотных огоньков, и невозможно
было понять, где заканчиваются
безымянные воды, и начинается
обыкновенный ночной мрак: перед
глазами повисла огромная черная
пелена, словно планета в очередной
раз напоминала – это чужой мир и
здесь на каждом шаге тебя ждет
неведомое.
Стоящий на краю
обрыва человек приглушенно
рассмеялся. Присев на корточки, он
сгреб горсть тонкого, легко
струящегося между пальцами песка,
выпрямился – и бросил вниз. Днем бы
это показалось ему обыкновенным
зрелищем, но сейчас, при тусклом
свете звезд, и оранжево-алых
отблесках горящего на берегу костра,
вытянувшийся к волнам шлейф песка
превратился в некую волшебную
тропинку, выделявшуюся даже в
иссиня-черных объятиях ночи Дженни-4.
"Я, наверное,
спятил, когда решил спуститься!"
– все еще усмехаясь, подумал Крис
Хаттон, и в который раз за вечер
присел, чтобы набрать песка.
*
* * * *
Над погруженной в
ночь планетой тем временем кипела
напряженная работа. Два десятка
челноков беспрерывно сновали между
застывшим на геостационарной
орбите рукотворным спутником
Дженни-4 и четвертым кораблем флота,
привезшего в систему людей.
На
"ТК-44322" – так какой-то
неизвестный шутник из канцелярии
флота прозвал спутник, чем заслужил
немало выпадов в свой адрес; впрочем,
спутник тут же неофициально
переименовали в "Поплавок", –
тоже никто не спал. Вообще-то, раньше
это был обыкновенный транспортный
челнок, но две недели назад техники
разобрали основную энергетическую
установку, сняли пассажирские и
грузовые отсеки, а на их месте
смонтировали трансформаторы
гравитационных волн; отдельной
секцией подогнали и состыковали
приемник энергии.
Говорят, гениальные
идеи до гениальности просты. Эта
идея, может, и была гениальной, но уж
точно она не была простой, – во
всяком случае, с точки зрения ее
воплощения в жизнь. Когда все
традиционные средства достичь
поверхности планеты оказались
бессильны преодолеть Д-поле, когда
даже сверхнадежные гравитационные
челноки спасовали, – на
гравитационные волны поле не
оказывало никакого воздействия, но
исправно выводило из строя всю
контролирующую эти волны
аппаратуру, –
даже у самых оптимистически
настроенных участников экспедиции
опустились руки. Промучавшись
несколько месяцев с рациональными
– и бесполезными – вариантами,
потеряв в катастрофе
экспериментального планера жизнь
первого добровольца, руководители
экспедиции обратились с призывом ко
всем: предлагать любой, самый
сумасшедший проект, идею, фантазию.
Исходные условия: на поверхности
окажется один человек с простейшими
приспособлениями и устройствами,
работающими в Д-поле. Спуститься
ниже трехсот километров не в
состоянии ни один земной аппарат,
двусторонняя связь с поверхностью
невозможна. Задача: вернуть
человека назад. Иначе говоря, был
организован своеобразный мозговой
штурм всем флотом.
Сперва, как и
ожидалось, посыпались бредовые идеи,
потом подключились те, кто хоть
немного разбирался в сопутствующих
дисциплинах. Оригинальные идеи с
гелиевыми аэростатами, с
допотопными самолетами, с
опускаемым из космоса к поверхности
тросом и тому подобное – все
оказывались бесплодными. Ни один
аэростат никогда не поднялся бы на
трехсоткилометровую высоту,
самолеты зари авиационной эры не
были в состоянии развить первую
космическую, идею с тросом комиссия
даже не стала рассматривать. И как
оказалось – зря: именно в ней
крылось зерно предложенного
инженером флагмана "Следопыт"
Крисом Хаттоном способа
осуществить первую высадку-взлет на
Дженни-4, вернее, способа объединить
несколько безумных идей в
работающий, – по крайней мере, на
бумаге – проект.
Линия терминатора
медленно ползла по планете, с каждой
минутой все ближе и ближе
подбираясь к невидимому без
специальных устройств лагерю Криса.
А тем временем от висевшего точно
над островом Башни, как на первых
порах решили именовать место
высадки, "Поплавка" отделились
четыре массивных секции. Собственно,
это были уменьшенные копии самого
спутники, с трансформаторами и
преобразователями гравитационных
волн, миниатюрной двигательной
установкой – разница заключалась
лишь в том, что "Поплавок"
примет гравитационный канал от "Рыболова",
а уж потом самостоятельно раскинет
небольшую часть энергии на модули
страховочных лучей.
Страховочные секции
все быстрее и быстрее отдалялись от
"Поплавка", а позади в одном
планетарном радиусе готовился по
первому сигналу выплеснуть лавину
энергии "Рыболов". Остальные
корабли держались на безопасном
расстоянии от планеты, к ним
подтягивались завершившие свои
миссии челноки.
А граница ночи и дня
бесстрастно миновала зону высадки и
двинулась дальше, по сапфировым
просторам Дженни-4.
*
* * * *
Скажи ему еще
полтора-два года назад, что он
сможет вот так стоять на берегу и
смотреть на поднимающийся из
теряющейся в голубоватой дымке
горизонта изумрудного окоема
джунглей солнце, – Крис рассмеялся
бы тому в лицо. Что ж – вот он, на
девственном берегу океана Дженни-4,
под подошвами скрипит песок, на
который до него не ступала
человеческая нога, а километром
дальше от за
невысокой гряды холмов начинаются
самые настоящие джунгли.
"А ведь мне и не
хочется отсюда улетать!" –
внезапно подумал инженер. – "Да,
будут другие экспедиции, – и уж
наверняка я попаду в следующую... но
это будет завоевание. Постепенное,
шаг за шагом, – но завоевание. А
сейчас, когда я один на один с
природой, с планетой, когда каждый
сантиметр дышит чистотой, когда
только я один могу любоваться
красотой восхода, или суровым
багрянцем заката, тонущего в
темнеющем океане... Сколько
художников, поэтов на Земле
пытаются воссоздать в своих работах
очарование обыкновенной природы, - а
здесь ее столько, что попросту не
вериться, что подобные уголки могут
существовать".
В последний раз
посмотрев на колышущиеся в туманной
дымке джунгли, юноша повернулся и
неторопливо побрел к лагерю. И вновь
он не удержался от улыбки, глядя на
одинокие "пальмы", точно ряд
часовых выстроившихся вдоль берега.
На орбите после первых снимков
предполагаемого места высадки
ботаники дружно окрестили
прибрежную растительность "пальмами",
а на все попытки напомнить, что
здесь не Земля у них был один ответ:
"главное – понимать друг друга, а
как мы их назовем – дело десятое".
Крис, получивший возможность вблизи
полюбоваться на творения местной
природы, для себя решил: то ли на
орбите перепутали дата-кристаллы,
когда демонстрировали ему снимки
земных пальм, то ли их здешние
сестры – неправильные пальмы.
Окончательно
потушить догорающий костер было
делом пары минут, затем Крис
внимательно просмотрел сделанные
вчера вечером заметки. Это не
входило в программу высадки, но
доктор Сезмунд, руководитель
экспедиции, лично просил его
потратить час-другой после
завершения необходимых опытов, и,
как говориться, по свежим следам
описать свои впечатления и
наблюдения за первый день на Дженни-4.
Попытки Криса робко объяснить, что
он не ученый и не знает, как
правильно составить для научной
группы отчет, доктор отмел в сторону:
"нам и не нужен научный отчет –
этого добра, надеюсь, у нас будет
вдоволь. Нам нужны именно твои
записи, твои мысли, чувства – все,
что ты сочтешь нужным записать".
Крису ничего не осталось, как
согласиться – и попасть в госпиталь
на мнемоническую процедуру: на
Земле искусство письма на бумаге
исчезло три столетия назад. Криса
заменителем бумаги обеспечила одна
из лабораторий "Следопыта", но,
судя по всему, они были далеко не в
восторге от подобного заказа, – но,
к сожалению, ни аудиомодули, ни
системы нейронного считывания на
Дженни-4 не работали.
На руке тихонько
тренькнули механические часы – еще
один реликт прошлого. За эти месяцы
технические архивы 20-21 веков земной
истории оказались самым
востребованным литературным
наследием человечества. Работающих
часов в музеях и частных коллекциях
не нашлось, да и толку от них было бы
мало – гравитация на Дженни пусть
не на много, но уступала земной.
Пришлось технарям и математикам
экспедиции как следует попотеть,
создавая подходящую к условиям
планеты модель, зато результат
стоил всех мучений. И теперь
хронометр сообщал, что время его
пребывания на Дженни подходило к
концу и нужно спешить на стартовую
платформу.
"Пионер", как он
сам себя, – да и не только он, –
иронически называл, сложил
драгоценные листки "бумаги" в
плотный водонепроницаемый пакет,
спрятал в легкий рюкзак и уже
ставшим привычным движением
скрепил на груди лямки, в последний
раз оглядел покрытый отпечатками
его ног берег. Не малую их часть за
ночь стер океан, но выше линии
прилива сохранилось достаточно
следов его пребывания, и все еще
чернела выведенная им вчера надпись
"ВСЕ ПО ПЛАНУ". Крис представил, как много
лет спустя на обрыве будут стоять
люди, а гид скажет им: "вот здесь
нога человека впервые ступила на
землю нашего нового дома". Он
тряхнул головой, прогоняя
заманчивое видение, и столкнул
надувной плотик в воду, вынимая из
крепления легкое весло.
До платформы было
минут десять неторопливой гребли, и
Крис знал, что эти десять минут
будут отнюдь не приятной прогулкой
для него: одно дело стоять на берегу
океана, восхищаясь его красотой, но
совсем другое – плыть по этому
океану, пусть даже на ничтожное
расстояние. Жизнь в гигантских
мегаполисах, а затем на космических
станциях и кораблях не могла
подготовить его к встрече с древней
стихией, из которой некогда вышла на
сушу жизнь, и уж точно
не могла помочь справиться с
безотчетным трепетом перед ее
могуществом.
С легким плеском
темно-синее весло погрузилось в
изумительно прозрачные воды бухты,
толкая плот к стартовой платформе.
"Мы создали машины, которые
помогли нам победить ту часть
Вселенной, которую смогли понять,
– подумал Крис, – но так и не
научились находить свое место в
окружающем мире. Иначе, зачем бы нам
так стремиться сюда? Политики
говорят о "детстве человечества",
о неизбежных ошибках на долгом пути
к звездам, о том, что наши предки не
ведали, что творили, губя родной мир...
А если бы и ведали? Что
изменилось бы тогда?
И что будет здесь? Тот же путь,
что прошла Земля, те же опустошенные
земли, отравленная вода и атмосфера
– или нам хватит одного урока?"
Плот легко ударился
об борт стартовой платформы. Крис
удивленно выпрямился, разминая
занывшую от непривычной работы
спину: да, все верно – занятый
своими размышлениями он и не
заметил, как доплыл до цели.
Первоначальный план
предусматривал подъем прямо с
поверхности, но то, что могло
сработать на небольших астероидах,
оказалось невозможным в условиях
планеты земного типа. Дело было даже
не требуемой энергии, – главная
трудность заключалась в
фокусировке гравитационного луча
на столь малом объекте в условиях
мощного естественного поля
тяготения Дженни-4. На высоте же пяти-двенадцати
километров эта задача из
категории "невыполнимых"
превращалась в "очень сложную, но
в принципе решаемую". Если же
операция увенчается успехом, то в
дело вступит проектируемая на Земле
орбитальная станция,
предназначенная исключительно для
подобных "подъемных работ", а
экспедиции на планету будут
снабжать средствами, позволяющими,
хоть и не выйти за пределы Д-поля, но
достичь стратосферы, где луч
захвата мог работать без помех.
– Ну что,
Крис, – вслух произнес юноша,
тщетно пытаясь справиться с
внезапно охватившей его нервной
дрожью, – пора домой.
Отпущенное ему
время заканчивалось, но оставалось
сделать сущие пустяки: собрать
последние приборы, надеть скафандр
и загерметизировать
капсулу изнутри. Крис и собирался
этим заняться, когда…
Это было похоже на
восход второго солнца. Все вокруг
залил ослепительный свет,
отбросивший от каждого предмета
необычайно четкие густые тени.
Ошеломленный юноша инстинктивно
вскинул к глазам ладонь, защищаясь
от жгучего сияния, отшатнулся от
отполированной до блеска
поверхности капсулы, совершенно
позабыв, что находиться на
крошечной платформе. На втором шаге
нога вместо твердого бледно-голубого
покрытия провалилась в пустоту, и
Крис с воплем сорвался в так
восхищавшие его совсем недавно воды.
Комбинезон
мгновенно среагировал на изменение
в окружающей среде:
узкие серебряные ленты вокруг
запястий, щиколоток и шеи плотно
прижались к коже, не допуская
попадания внутрь воды. Крис не успел
даже толком испугаться, как его
словно пробку вытолкнуло на
поверхность, и взгляду юноши
предстало растекшееся на полнеба
жемчужно-белое пятно, почему-то
приобретшее сходство с гигантским
глазом.
"Господи… "Рыболов"…"
– Крис был слишком опытным
инженером, чтобы не распознать
зловещие признаки взрыва
генераторов гравитационных волн.
Сияние быстро угасало,
так же безмолвно, как и появилось,
возвращая окружающему миру его
цвета, но теперь этот мир предстал в
глазах юноши в совсем другом виде.
Еще пару минут назад это было место
захватывающей, несколько опасной и
авантюрной экспедиции, а теперь оно
стало тем, чем и было на самом деле:
совершенно непривычным и чужим
человеку Земли миром.
Миром, где ему,
возможно, придется провести очень и
очень много времени.
С некоторым трудом
Крис забрался обратно на платформу,
– рюкзак поддерживал
на плаву, но стеснял движения, –
и тут его желудок вывернуло
наизнанку от горько-соленой воды,
которой он таки нахлебался. Его
трясло – и далеко не только от
тошноты.
"Что случилось…
почему… господи…" – мысли
путались, обгоняли одна другую, но
вместо ответов – только видение
распахнувшегося в небе ока и черной
тени от его руки на поверхности
капсулы.
Вцепившись в
резервуар с гелием, Крис поднялся на
ноги. Все казалось ирреальным,
невозможным кошмаром, в висках
бешено стучала кровь, – и потому
доносившийся со спины звук он
сперва проигнорировал. А когда
обратил внимание и глянул в ту
сторону, – чуть вновь не свалился в
воду.
В четверти
километра от платформы из океана
бил гейзер, закручиваясь в
сверкающую на солнце спираль. Три,
пять или все десять метров шириной
– с такого расстояния разобрать
было трудно, но в любом случае
явление могло впечатлить
случайного зрителя.
Криса же оно совсем
не впечатляло. Едва прошел первый
шок, и юноше удалось взять себя в
руки, как он сообразил, что это такое:
запасов энергии на "Поплавке"
было немного, но "немного" лишь
в сравнении с потенциалом
распавшегося на атомы "Рыболова".
Что там произошло – случайная
авария, диверсия или Д-поле показало
свой норов – Крис не представлял, но
зато прекрасно представлял, что
происходит на "Поплавке". Луч
захвата сфокусировался прямо на
планете и теперь упрямо пытался
подтащить ее к "Поплавку".
С легким шипением
вверх поднялась крышка капсулы.
Крис бесцеремонно вышвырнул из
кабины скафандр! Про приборы на
платформе он и думать забыл, как про
все положенные по инструкции
стартовые процедуры. Упав в кресло,
он потянул рычаг герметизации
кабины, а второй рукой открыл подачу
газа.
Сухо хрустнули под
днищем отсоединившиеся крепления.
Баллоны не успели полностью
заполниться, но и того, что было,
хватило, чтобы поднять с платформы
капсулу, ставшую для Криса
спасательным кругом. Гейзера больше
не было, но он не обольщался –
затянутый собственным лучом в
атмосферу "Поплавок" наверняка
вошел в пределы Д-поля и вся
аппаратура отключилась.
Он, не глядя, нашарил
и сорвал пломбу с клапана для
аварийной посадки. Густая светло-желтая
жидкость хлынула ему под ноги,
мгновенно вскипая. Хлопья
омерзительно воняющей пены быстро
заполняли кабину, прилипая к
стенкам, комбинезону, рукам. C легким шипением
кислородная маска прижалась к лицу,
как только бурлящая смрадная
субстанция дошла ему до подбородка.
"Надеюсь, во всем
этом не обвинят меня!" – невесело
подумал Крис, за мгновение до того
как поднимающаяся пена дошла до
глаз, скрыв взметнувшийся на месте
его бывшего лагеря столб огня.
А затем ему
показалось, что на него рухнул мир…
*
* * * *
В мертвой тишине
собравшиеся на командном мостике
"Следопыта" наблюдали за
гибелью остатков "Поплавка" в
атмосфере. Корабли флота пытались
затормозить падение отделившийся в
первые же минуты трагедии кабины с
людьми, но их гравитационные лучи на
таком расстоянии ничего сделать не
могли. Превратившаяся в груду лома
кабина врезалась в плотные слои
атмосферы и неяркая вспышка подвела
черту под жизнью шести человек.
Минутой спустя основная часть "Поплавка",
разделившись на три крупных обломка,
врезалась в поверхность Дженни-4 в
районе высадки Криса: два куска
упали в океан, третий – и самый
крупный – рухнул на берегу.
Внимание
потрясенных людей переключилось на
модуль Криса, практически сразу же
отброшенный на несколько
километров на восток. Аэростат,
естественно, не выдержал напора
ударной волны, и теперь капсула
стремительно теряла высоту, попутно
приближаясь к отрогам юго-восточного
горного массива. Наконец, черная
точка капсулы исчезла с экранов, а
на западном склоне возвышавшейся
между двумя реками горы, примерно в
десяти километрах от берега моря,
замерцал жирный алый крест,
отметивший место крушения.
И очень долго на
мостике "Следопыта" царила
тишина.
* * * * *
Крису очень
хотелось потерять сознание, но
подобной роскоши ему судьба не
предоставила. Поэтому и безумную
карусель падающей капсулы, от
которой к горлу подступала тошнота,
и страшный удар, едва не вышибивший
из него дух, Крису пришлось ощутить
во всей полноте. Система аварийной
посадки спасла его жизнь и уберегла
от травм, но все равно юноша не одну
минуту бессильно лежал в кресле,
слушая, как бурлит вытекающая
сквозь трещины и проломы в корпусе
пена. Даже пошевелить рукой или
ногой, казалось невозможным, но,
сцепив зубы, Крис отстегнул
предохранительные ремни и нашел в
себе силы выбраться наружу.
Капсула упала
довольно удачно. Глянув на длинный
след, оставленный разбившимся
аппаратом, Крис на миг представил,
что было бы с ним, окажись на его
пути крупный валун, или достаточно
широкая трещина, и содрогнулся.
"Ничего себя
прогулка!" – мрачно подумал юноша,
поднимаясь на ноги; при этом
пришлось уцепиться за борт капсулы,
– ноги все еще подкашивались и
вообще, чувствовал он себя
прескверно. Нарочито неторопливо
Крис стряхнул с рукавов комбинезона
комья грязи, глубоко вздохнул и
огляделся, пытаясь понять, куда
его забросил злой рок.
А на горизонте
поднятое взрывом облако медленно
оседало, на краткий миг став похожим
на присевшего перед прыжком
диковинного зверя.
|