Крис
отлично понимал, в случае удачи его
имя запишут во все электронные
книги новейшей истории. Что было бы
совсем неплохо, но не сейчас, а когда
он вернется на Землю. Денежки, слава,
внимание женщин еще никогда никому
не мешали. Но на данный момент
Хаттона волновало
другое, - мир вокруг был совсем
незнакомый. Каждое мгновенье он мог
повстречать нечто , что не видел
никто и никогда. С одной стороны -
интересно
открыть для себя что-то новое, с
другой, как бы не оказалось это
"что-то" жутко неприятным и
опасным.
Для
посторонних Крис казался
законченным прагматиком и циником,
с жестким и порой жестоким чувством
юмора. Однако, в одиночестве инженер
мог позволить себе быть самим собой.
Любопытным мальчишкой, с интересом
взирающим на окружающий мир. Он был,
есть и останется таким всегда.
Открыть табакерку в надежде, что
оттуда выскочит чертик.
Крис
взглянул на восходящую Дженни,
достал блокнот и сделал свою первую
запись карандашом:
08:хх
- Высадка прошла успешно. Все
предварительные расчеты оказались
верны. Рельеф планеты схож с земным
доурбанистического периода. Воздух
пригоден для дыхания, насыщен. 03. В 09:хх
запланированы взятия проб почвы,
воздуха, воды и биомассы.
Крис
аккуратно упаковал письменные
принадлежности и в очередной раз
проверил полевую
минихимлабораторию. Взятые для
тестирования электронные приборы,
как и следовало ожидать, включаться
не пожелали.
Согласно
географической и геодезической
картам, точнейшим образом
составленным по снимкам планеты,
если при посадке не произошло каких-то
аномальных отклонений, Хаттон
должен был находиться 7 километрами
юго-восточнее устья одной из
центральных рек.
Именно
к реке инженер и пошёл. Его
орсобенно интересовали образцы не
только грунта, но и воды. К тому же,
самое лучшее место для взятия проб -
побережье. Наиболее ценные образцы -
там. На срезе обрывистового берега
можно взять пробы грунта
относящиеся сразу к нескольким
историческим периодам планеты.
На
небе все ярче светила Дженни.
Местная флора радовала
схожестью с земной, но чаще
пугала своей чуждостью. Не
экзотичностью, а именно чуждостью.
Совершенно другая геометрия мхов и
лишайников. Здесь были в моде шести-,
восьмигранные формы листьев и
узоров. Листья папоротникообразных
кустарников играли радужным
мерцанием. Зато «хвойные»
деревья
очень походили на сосны.
Тишина
давила на барабанные перепонки .
Никаких следов присутствия фауны.
Только скрипнет изредка ветка «сосны»
или
шелохнутся листья гигантских
папоротников. Хаттону порой
хотелось выхватить нож или громко
закричать: «Эй,
есть здесь кто-нибудь»? Человек
не создан для одиночества.
Крис
добрался до небольшой реки- ручейка.
Всю поверхность воды покрывала
ряска, что-то схожее с ней.
Всмотревшись в воду, Крис увидел
представителей местной фауны.
Хаттон сразу назвал их про себя «очкариками»:
огромные,
выпученные глаза фосфоресцировали
в тёмном потоке. Это были скорей не
рыбы или насекомые, а
рептилии, только вместо лап у
них наблюдались три пары
конечностей схожих с плавниками.
Крис
взял образец тинистого донного
грунта и попытался поймать одного
из «очкариков».
Однако, все его попытки оказались
безрезультатными, амфибии
буквально угадывали его действия и
избегали сачка из походного набора.
После
нескольких бесплодных попыток
взятия образца фауны, Хаттон решил
заняться этим позже. Тем более
задание о взятии образцов флоры и
фауны было вторичным: «Получится
- возьми.
Нет, - так
нет. Вряд ли нам это даст ответ на
вопрос о странных физических
свойствах планеты».
Крис
перешел ручей вброд. От радужного
мерцания листьев папоротников в
глазах начинало рябить.
Присутствие
большого водоёма и моря ощущалось
всё больше по усиливающемуся
свежему ветру и смене
растительности. Деревья здесь
выпирали корнями из земли, как
мангровые леса. А грунт постепенно
из глинистового переходил в
песчаный.
Вот,
наконец, и дельта реки. Крис, по роду
своих занятий бывал и на слиянии
Нила со Средиземным морем и там, где
сходятся Ганг с Индийским океаном.
Но на Земле пейзажи этих великих рек,
гораздо более широких и полноводных,
испорчены человеческой мерзостью,
уродливыми формами кораблей,
нефтяных платформ, приливных
электростанций, буйков и копошением
людишек на берегу.
А
здесь всё в первобытном, нетронутом
состоянии. Речной поток шириной в
Северную Двину несся к безграничным
морским просторам. Чужой океан,
Хаттон уже видел его, но ночью.
Просто море как море в темноте.
Сейчас
же совсем иное - хоть Крис и был
полностью сосредоточен на работе,
но не мог не оценить величия момента.
Инженер
чувствовал себя одновременно и
ребёнком, увидевшим сказку, и героем
- ведь
из всего человечества только он был
свидетелем картины слияния
грандиозных стихий. Первобытный
континент, покрытый чужой
растительностью, мерцающей радугой
странной листы с зелеными
вкраплениями «хвойных»
деревьев,
первобытный океан, иного, чем на
земле оттенка цвета воды,
первобытная река.
Хаттон
на минуту застыл, любуясь и
осматриваясь одновременно, нет ли
какой опасности? Только пейзажи и ни
следа живого существа.
Однако,
работа, - прежде
всего. Инженер присмотрел
обрывистый скат берега, где он
возьмёт образцы грунта, а пока вошел
в реку, чтобы набрать в
кремнийметаллические пробирки
образцы воды.
Мощнейший
толчок сбил Хаттона с ног, и он
погрузился с головой в
стремительное течение. Какая-то
тварь вцепилась ему в ногу и
потащила на дно.
Крис
еле успел задержать дыхание. От
паники его уберёг только опыт
долгих специальных тренировок.
Инженер выхватил с пояса лёгкого
комбинезона-скафандра длинный
узкий нож и полоснул куда-то вниз.
Скорость,
с которой Криса утягивали в воду,
уменьшилась, однако его по-прежнему
удерживали за ногу. Хватка
агрессора напоминала присоску с
рядами мелких зубов по кольцу.
Инженер перегруппировался и
схватился руками за отростки на
чешуйчатом обтекаемом теле водного
чудища.
Хаттон
вовсю заколошматил ножом по телу
животного, однако, ему удавалось
только царапать жесткий панцирь, а
нехватка воздуха ощущалась всё
сильней и сильней.
Наконец,
инженер извернулся так, что
оказался лицом к «морде»
твари.
Такие же выпученные глаза, как у «очкариков»
из ручья,
только гипертрофированные, как и
размеры самого чудища. Туда-то, в
одно из фосфорицирующих яблок, Крис
и ткнул ножом. Пленка глазной
сетчатки распоролась, из неё
брызнула тусклая вязковатая масса.
Амфибия
содрогнулась. Она отпустила ногу
Хаттона и неровными движениями
стала уходить на дно, судорожно
молотя плавниками-конечностями.
Инженер
тут же начал всплывать, как
воздушный пузырь. Сработала хитрая
конструкция скафандра-комбинезона.
Каждая секция костюма была
сконструирована отдельно от другой
и из материала в совокупности с
заполнявшим отсеки газом делавшим
находящегося в нем человека легче
воды. Однако, морская амфибия
утянула его под воду слишком
глубоко. Ушло секунд десять, прежде
чем Крис добрался до поверхности и
жадно вдохнул кислород в лёгкие.
Немного
придя в себя, и отплевавшись от
солоноватой воды с металлическим
привкусом, Хаттон огляделся. Его
сносило в открытое море. А буруны
волн, еще недавно играющие
одиночеством в свете Дженни, тут и
там рассекали желтоватые гребни на
спинах каких-то крупных животных.
Некоторые из тварей направлялись к
нему.
Крис
как можно быстрее погрёб к берегу,
ближайшему, противоположному от
места высадки, амфибия утянула его
почти к другому берегу реки. Хаттон
еле успел выскочить на сушу, едва
уйдя от хватки одной из тварей.
Отойдя
подальше от опасной воды, продолжая
жадно дышать и отплёвывая воду, Крис
присел на плоский валун.
Он
начал ругать себя за
невнимательность и
доверие к обманчивому
покою местного мира. Все планы
нарушены, и думать теперь надо о том,
как выжить. Ещё неизвестно, с чем
придётся столкнуться в
дальнейшем.
Потихоньку
Хаттон пришёл в себя, хоть из-за
погружения глубоко в воду голова
гудела, как от контузии. Инженер
собрался с мыслями и произвёл
инвентаризацию. Нога, схваченная
тварью, побаливала, но ничего
страшного. Амфибии не удалось
прокусить защитного комбинезона,
саднили несколько царапин на лице и
руках. Из снаряжения утрачены
только несколько мелочей.
Ситуация
вполне находилась под контролем, не
считая легких телесных повреждений
и огромной досады на собственную
беспечность. Однако, требовалось
возвращаться к месту высадки. От
одной же мысли , чтобы переправиться
на противоположный берег вплавь,
Криса пробирала дрожь. Речные воды
мерцали глазами хищников, а их
плавники мелькали тут и там.
Инженер
встал с камня и пошёл вдоль реки
вверх по течению, выискивая
возможности для безопасной
переправы. Дженни, местное альтер-эго,
взошло в зенит, напомнив землянину -
он здесь
чужой.
Вначале
Хаттон видел вокруг себя всё те же
мерцающие папоротники и «хвойные»
деревья.
Только берег, по которому он шел был
песчаный и обрывистый, а
противоположный - низкий,
покрытый наносами ила.
Крис
легко прошагал по речной гальке
более десяти километров. Вот только
постоянное мерцание «папоротников»
утомляло
всё больше и больше. «Человеку
из элиты, исследователю космоса,
какое-то там купание с инопланетной
лягушкой, - ни по чём», - именно
так Хаттон подбадривал себя.
И
вспоминал про себя недобрым словом
Паулу, одного из военных офицеров
экспедиции. Не то чтоб инженер имел
против неё личную обиду. Но, весьма
эта девушка отличалась строгостью,
а формы её весьма привлекали. Змея,
всех пытавшихся заигрывать с ней,
срезала как бритва короткими
ехидными репликами, а в редких
случаях отлично отработанными
приёмами рукопашного боя. Однако,
пару раз Хаттон ловил на себе её
странный взгляд, делавший его лет на
пять моложе. Крис никогда не пытался
выяснить Паулы отношения к нему, но
при их редких разговорах по службе и
за офицерским столом в её голосе
звучала скорей добрая насмешка, а не
холодное ехидство, как обычно.
Хотя
бы ради этой девушки стоило выжить и
вернуться из экспедиции с победой.
Скромный инженер без особых
достижений никогда бы и не
попытался завязать отношения с
офицером космодесанта. Но герой-первопроходец,
почему бы и нет?
Хаттон
прошагал еще несколько километров,
и равнинная местность вокруг него
перешла в холмы и мелкогорье.
Пришлось сосредоточиться на выборе
дороги, чтобы не сломать ног и не
свалиться с обрыва. На что уж точно
не следовало рассчитывать - так
это на чью-либо помощь. Высокие
деревья и сплошные заросли
папоротникообразных кустов
сменились довольно редкой
растительностью. Ромбические
кактусы без иголок, так Крис назвал
их для себя, только продолжали
мерцать геометрическими формами
лишайники.
Начала
давать знать о себе усталость и
постстрессовая апатия. Крис на ходу
выдавливал в рот из тюбиков
невкусную, но питательную смесь из
пайка. Чёртов мир вовсе не радует
человека своими улыбками и дарами.
Однако, вселенная любит сильных. Да
что такое эта Дженни-4 перед ним,
Хаттоном, представителем
человечества? Долой сомнения! Враг (какой
только?) будет разбит! Победа (над
кем или чем?), конечно, будет за нами!
Через
какое-то время инженер подошёл к
месту слияния двух притоков реки,
вода здесь так и бурлила на порогах
и водоворотах. Нет, хоть расстояние
до другого берега было сравнительно
небольшим, о переправе не стоило и
задумываться.
И
Крис стал пробираться дальше,
ругаясь на оползни под ногами и
военный режим на Земле. В принципе
Хаттон и сам не относился к
диссидентам, сторонникам
демократии. Но армейская машина,
управляющая человечеством, давно
уже не знала войн и окончательно
превратилась в обычную
бюрократическую тягомотину.
Естественно,
Хаттон оказался здесь по своей
доброй воле. Но, в несовершенстве
обмундирования, не слишком
аппетитном вкусе походных смесей,
да и вообще, во всех перипетиях этой
гнусной штуки под названием жизнь
не себя же будешь винить. А кого?
Вывод очевиден - государство.
«Вот,
вот, думай о чём угодно, только не о
тяжести собственного положения»,
- похвалил
себя Крис и тут же обругал.
Хаттон
уже давно слышал какой-то ровный
постоянный шум, всё время
нарастающий по мере его движения
вверх по течению. И вот, наконец,
увидел небольшой водопад, падающий
с высоты метровв
пятьдесят. Вода в месте ската
неслась через совсем узкую
расщелину и обрушивалась на камню
внизу бурля и пенясь.
Крис
поднялся на усеянную трещинами
скалу и увидел перед собой
небольшое горное озеро. Именно
озеро напоминала теперь река.
Берега резко разошлись, вода
заполнила чашу между холмами.
Течения по всей поверхности озера
почти не наблюдалось, только у
горловины водопада спорили между
собой небольшие волны.
Хаттон
стряхнул с себя волну уныния. Ещё не
один десяток километров до
возможной переправы как минимум! Ну
и ладно, зато руки ноги целы, а в
крови играют гормоны.
Крис
начал петлять вдоль берега, в то
время как по прямой расстояние
казалось совсем небольшим. День
уступал свои права вечеру.
Инженер
думал было перейти озеро вброд, но
когда он решился-таки войти в воду,
ноги глубоко провалились в ил. К
тому же, в центре водоема плескануло
что-то мощное. Нет, с новым видом
крупной фауны Дженни-4 Крису
знакомиться совсем не хотелось. И
Хаттон продолжил идти вдоль берега
вверх по течению.
Ещё
несколько километров пути и озеро
вновь превратилось в реку, опять
разделившуюся на два притока.
Хаттон понимал, что потом придётся
форсировать и те водные преграды,
которые ушли в сторону на другом
берегу. Но, долой уныние! Долой! И бог
с тем, что от выполнения им миссии во
многом зависит судьба Земли. Важно
другое - теперь
его личный опыт отличался от знаний
миллиардов. Разве это не бесценно?
Крис
начал выискивать место, где бы
перейти неширокий, но быстрый и
холодный горный поток. Наконец,
Хаттону улыбнулась удача, один из
больших валунов свалился в реку,
которая теперь катила под ним, и
образовал природный мост.
Стараясь
не смотреть вниз, Крис перешёл на
другой берег, и задумался о
дальнейших действиях. Смеркалось,
вернуться к месту высадки сегодня
инженеру явно не светило. И он решил
выискивать место для ночлега. Самое
главное - безопасное.
Тем более, с наступлением ночи
звуков слышалось всё больше. Не
пение птиц, не вой зверей, но явно
голоса жизни, шевеление теплой, хоть
может и не очень, плоти.
Особенно
много шорохов, скрипов, тресков
неслось со стороны реки, а потому
Хаттон постарался уйти от неё как
можно дальше.
Ему
приглянулось пещера под корнями
огромного одинокого хвойного
дерева. Крис замуровал кое-как вход
камнями, накачал воздухом походный
спальник и внёс подробные описания
о проделанном пути в блокнот,
подсвечивая себе антикварной
зажигалкой - семейной
реликвией. Надпись на мёртвом языке
вьющаяся по металлическому корпусу,
гласила: «Лучший
вьетконговец - мертвый
вьетконговец». «А
лучший Хаттон - живой
Хаттон», - напомнил
себе инженер родовую приговорку.
-
Мужик, что бы ни было, - всё к лучшему,
- сказал Крис самому себе и
провалился в сон. Ему снились
безлюдные картины, но не Дженни-4, а
Земли. Как странно звучит - безлюдные
картины Земли….
Встав
утром посвежевшим и отдохнувшим,
инженер собрал спальные
принадлежности, и вышел из пещеры.
Обратный путь к месту высадки
предстоял неблизкий.
Глотая
на ходу питательную смесь из тюбика,
Крис зашагал к ближайшему холму,
чтобы с высоты осмотреться и
определить дальнейший маршрут
движения. Тут под ногой хрустнула
ветка, и инженер покатился вниз
в какую-то яму.
Впрочем,
дно провала оказалось покрыто
прелой хвоей и падение окончилось
вполне благополучно. В очередной
раз ругая себя за невнимательность,
Крис начал выбираться наружу.
|