|
Первый день на острове
подходил к концу. Была сделана куча
работы: проведены химические и
биологические анализы, измерена
интенсивность магнитного поля,
собраны и упакованы образцы
растений, грунта, несколько
насекомых. Лично для Криса самым
важным стал лагерь, так по крайней
мере он заставлял себя думать.
Однако там, на границе сознания все
время теплился страх перед
неизвестностью. Все время «герою» (так
окрестила его пресса) приходилось
ловить себя на том, что
прислушиваешься к себе, к своим
ощущениям, думаешь, а вдруг я
медленно умираю, вдруг в атмосфере
яд, неизвестный науке или вирус. А
может быть поле более вредное чем
считается… Но мысли быстро усилием
воли отгонялись прочь, обратно к
границам подсознательного.
Место для лагеря Крис
выбрал просторное, не у самой воды в
расчете на будущих исследователей.
Особых построек пока не было – одна
палатка для отдыха, другая для
оборудования и некоторых опытов.
Крис оторвался от
созерцания горящего костра,
зажженного перед палаткой, и втянул
носом воздух. Ах, что это был за
воздух, совсем не то что в корабле,
да и на Земле почти совсем не
осталось таких мест, где все напоено
ароматами дикого леса и соленостью
близкого океана. Можно даже сказать,
что совсем не осталось. За несколько
недель до отлета в последнем
большом парке случился мор растений,
они начали гнить по неизвестной
причине. Со всех концов планеты были
приглашены лучшие специалисты, но
чем все закончилось в экспедиции
пока ничего не было известно.
Крис огляделся по
сторонам, потянулся и понял что
жутко хочет спать. День был очень
тяжелым и физически и морально, но
все запланированное на первый день
экспедиции вроде бы сделано:
проведены основные анализы, разбит
лагерь, даже сеанс связи проведен
успешно.
За неимением возможности
пользоваться радио приходилось
импровизировать. Начальство слало
сообщения с помощью мощного
лазерного луча ночью. Точность была
настолько высокой, что на средних
размеров камне можно было бы
высветить пару страниц убористого
текста, но решено было упростить все
до предела, ведь с орбиты
информировать было особенно не о
чем. Решено было остановиться на
простом шифре, состоящем из длинных
и коротких вспышек. Крис же отвечал
куда более простым в техническом
отношении способом, отличающемся,
однако, оригинальностью. В список
оборудования специально для этих
целей был добавлен специальный
химический светильник,
представлявший собой небольшую
трубку, прозрачную с одного конца и
наполненную специальным составом. В
действие он приводился нажатием на
кнопку на поверхности, которая
раскалывала одну из маленьких ампул
внутри трубки. Вещество из ампулы
заставляло жидкость в трубке ярко
светиться в течение трех или
четырех часов. Получался неплохой
фонарик, который можно было
использовать для передвижений
ночью, правда, после периода
свечения ему требовался нагрев до
температуры градусов 150 для
регенерации, да и ампул было не так
уж много, но на предполагаемое время
экспедиции должно было хватить.
Другая сложность – как с его
помощью подавать сигналы «наверх»
– была решена самим Крисом. В
детстве он увлекался фотографией,
но новейшего абстрактного
направления не признавал. С
некоторых пор в моду вошли
фотоаппараты, сами с помощью
небольшой программы изменяющие
снимок в памяти. Часто получались
довольно забавные вещи даже у
непрофессионалов, но все искусство
фотографа сводилось к написанию
программы. Крис же накопил денег и
купил старинный механический
аппарат, безо всякой электроники,
изменяющих программ и тому
подобного. Вот это-то и помогло ему
придумать простенький механизм,
сочетающий в себе крепление для
фонарика (естественно направлен он
был вверх) и ирисовой диафрагмы,
закрывающей путь свету к звездам.
Теперь, имея такое устройство, в
безоблачную ночь Крис мог, открывая
и закрывая лепестки диафрагмы тем
же кодом, которым к нему обращались
с орбиты отвечать, сообщая все, что
считал нужным, или что требовало
начальство, а требовали они много,
очень много. Им там, на орбите, очень
хотелось знать буквально все,
начиная от таких простых вещей,
какого цвета солнце с поверхности
планеты, до таких, на которые он при
всем желании не мог дать ответа.
Например, чем является «Башня», и
как можно быстрее. Ну скажите на
милость, как он может узнать что она
есть такое, находясь на расстоянии 60
километров. И это по прямой.
Крис вспомнил вид острова
на фотографиях из космоса. Оттуда
путь казался совсем небольшим (сантиметров
восемь-десять). Предположительный
маршрут (если после приземления
человек окажется в живых и ему
удастся добраться до оборудования)
должен был пройти прочь от
побережья, пересечь минимум две
реки, мимо странного озера и дальше
прямиком к возвышенности, на
которой находится Башня. Вообще
странность в озере заметили не
сразу, и наблюдение принадлежало
опять-таки Крису. Ну что поделать,
вполне нормально, если он больше
всех переживал по поводу
предстоящей экспедиции, ночами
ворочался, продумывая все в
мельчайших деталях, прорабатывая
список необходимого оборудования,
механизм посадки. Рассматривая
составленную карту острова он
подумал, почему бы не обогнуть озеро,
лежавшее примерно посередине пути к
башне, с востока. И изучая
укрупненные фотографии, он заметил
наличие странности, а точнее полное
отсутствие стока у озера, в
некоторых местах достигающего в
поперечнике 10 километров. С земной
геологией это не могло иметь ничего
общего. Бессточных озер на планете (если
не считать кратеры потухших
вулканов) не так много, а тут на
небольшом острове их нашлось аж
несколько. Странно… но и только.
Времени на изучение этого факта не
оставалось, и по молчаливому
согласию, его сочли не важным, но все
равно неприятно.
Вообще Крис с детства
увлекался физикой, химией,
механикой, а потом стал инженером
именно потому, что не любил
необъясненных дл себя вещей, тех
явлений причин которых не понимал.
Если сверстники принимали как
должное существование объемных
трехмерных изображений, то Крис
углублялся в изучение оптики.
Увидев у приятеля на столе
маленькую безделушку (кстати,
стоившую безумных денег, да еще и
жравшую прорву энергии при работе) в
виде малюсенького шарика, висящего
в воздухе при помощи
антигравитационного поля, пытливый
ум углублялся в изучение вопроса,
почему это явление не используется
в промышленных масштабах. Все это в
будущем помогло ему стать блестящим
инженером и в конечном итоге
оказаться одному в полной глуши, где
до ближайшего человека было
километров 250, да и то по вертикали.
Сидение около горящего
костра располагало к спокойным
воспоминаниям. Крис почти наяву
видел свое любимое рабочее место в
кабинете на крейсере «Возбужденный».
Столь странное название
объяснялось неукоснительно
соблюдаемой традицией, согласно
которой имя, даваемое кораблю,
вытягивалось вслепую маленьким
ребенком. Происходило это так. В
место прогулки детей с их мамами
выходил весь экипаж корабля.
Капитан нес в руках фуражку (тоже
неотъемлемая часть традиции), в
которую помещали записки от каждого
члена корабля с желаемым именем.
Выбирался ребенок лет семи, умеющий
писать, и его просили вытянуть одну
из бумажек, однако и сам малыш
должен был придумать сое название и
поместить листок с ним в фуражку.
Какие мысли руководили маленькой
девочкой, когда она писала на
бумажке это слово, история
умалчивает, но факт остается фактом,
удивленный капитан прочитал вслух
одно слово, после чего одна половина
команды побледнела, а другая
зашлась в гомерическом хохоте. «Других»
было меньшинство, что дает
некоторым очевидцам утверждать, что
как раз эта часть команды
подговорила ребенка дать кораблю
именно такое имя. От традиции
суеверные космонавты решили не
отступать, и вот теперь на орбите
Дженни-4 находился самый
современный корабль космофлота
Земли по имени «Возбужденный».
Затем мысли Криса
перескочили на воспоминания о
подготовке высадки на планету и
действий на ней. Первоначально
вообще предполагалось, что
путешествие к Башне будет
проходить на воздушном шаре, но
вскоре стало ясно что ничего
хорошего из болтания в воздухе по
воле ветров без двигателя не выйдет
и было решено использовать
воздушный шар только для эвакуации
с планеты. Он должен был быть
сброшен первопроходцу только по
окончании экспедиции, перед самым
возвращением. Правда, местом
приземления оборудования мог быть
только достаточно большой водоем.
Это объяснялось тем, что с
гравитацией на планете тоже
творилось что-то странное. Если на
Землю, да и на другие планеты
аналогичной массы с плотной
атосферой можно было спокойно
сбрасывать грузы на парашютах или
планерах, то здесь все обстояло по-другому.
Создавалось ощущение, что предметы
специально разгоняет, подталкивает
вниз кто-то невидимый. Однако не то
что стройной теории - ни одной
гипотезы, даже домыслов,
объясняющих природу явления не было.
Доставить оборудование
все-таки удалось. Методом проб и
ошибок удалось установить
оптимальное соотношение масс
полезной нагрузки и защитного
корпуса, парашютов, тормозящих
поверхностей. Были использованы
новейшие материалы и результат был
достигнут. На поверхность планеты
можно было доставить живой организм
массой до 80 килограмм, нехрупкого
оборудования – до 100 килограмм за
раз. Еще одним ограничением стало
приземление (точнее придженивание)
только на воду.
Засыпая в палатке Крис
вспомнил как бесновался один из
главных его конкурентов в борьбе за
право быть первопроходцем (или в
случае Грега более точным стал бы
термин первопроходимец).
Ограничение массы поставило крест
на возможности участия в экспедиции
еще нескольких человек. И, наверное,
к лучшему. Меньше пришлось
доказывать, что в технике я
разбираюсь лучше любого на корабле,
- подумал Крис и провалился в сон.
Пробуждение было
отвратительным. Все тело ныло,
голова раскалывалась, во рту
чувствовалась горечь. Как все это не
сочеталось с прекрасным утром.
Слегка голубоватое яркое солнце уже
пару часов стояло над горизонтом.
Его лучи уже проникли в каждый
уголок леса, но еще не стали паляще
жаркими, какими будут ближе к
полудню. Из лесу доносились какие-то
периодически повторяющиеся звуки,
которые можно было квалифицировать
как пение птиц. Крис слышал голоса
земных пернатых только в записи на
подготовительных занятиях перед
экспедицией.
Отчего так хреново? -
подумал «герой», как называли его во
всех выпусках новостей. И тут же
нашел ответ – переизбыток
кислорода.
Несмотря на
отвратительное состояние пришлось
встать и начать готовиться к походу
в джунгли. Сбор всего необходимого и
легкий завтрак не заняли много
времени. Выйдя на берег и написав на
песке кодовое слово «поехали» Крис
в последний раз взглянул на
бескрайний океан и решительно
зашагал в лес.
И как жили первобытные
люди? – думал Крис Хаттон, начальник
инженерно-исследовательского
отдела космического корабля,
обливаясь потом в универсальном
костюме и с тяжеленным рюкзаком «облегченной
модели» за плечами. Нацепить бы
уродам из проектного бюро эту фигню
за спину и пустить на прогулку при
почти 100 %-ной влажности, когда
каждый шаг приходится расчищать
тремя-четырьмя ударами ножа.
Пять часов спустя, когда
самая трудная часть пути была
пройдена и непроходимые джунгли
остались позади Крис сидел на
поляне и умирал от усталости. Не
было сил даже согнать мелких тварей,
названия у которых еще не было, что
однако не мешало им облеплять лицо и
руки и пытаться прокусить кожу в
поисках крови.
Опять просчет. Ну как
можно доверять этим ученым, когда
они даже не предупредили о гнусе. А
что если мошкара ядовита? Если
переносит инфекцию? Приходилось
признать опрометчивость экспедиции
к башне, однако желание поскорее
обладать таким лакомым куском как
Дженни перевесило здравый смысл.
Хорошо бы выбраться
отсюда как можно более целым, и по
возможности не в грузовом отсеке
корабля, - подумал Крис, - ладно,
задание было дойти до Башни и
осмотреться. Вот взгляну и назад. А
дальше пусть другие разбираются.
Хаттон посмотрел на
просеку, оставленную им в джунглях и
только тут сообразил, что всю
окружавшую действительность
воспринимал как должное. Только
сейчас он отметил для себя
поразительное сходство окружающего
мира в целом с Земным (когда на
планете еще были джунгли) и такое же
поразительное отличие в мелочах.
Все окружающее вполне
можно было назвать джунглями даже с
не очень большой натяжкой. По всем
расчетам ученых вероятность, что
жизнь на другой планете будет
развиваться по сценарию, сходному с
земным чрезвычайно мала. Здесь же
налицо присутствие деревьев,
насекомых, рептилий (по дороге Крис
заметил на дереве несколько змей) и
птиц. Четвероногих животных пока не
было видно, однако были все
основания полагать, что они
существуют. Все остальные же
животные и растения были настолько
«нормальны», что, покажи их
изображение знающему человеку, он
бы сказал что это просто какой-то
неизвестный вид земных.
От спокойного отдыха
Криса отвлекло оглушительное
стрекотание за спиной, а затем
болезненный удар в плечо. Он резко
обернулся, выхватывая полюбившийся
за время тренировок на корабле «калаш»
и увидел нечто похожее на
толстенную змею, из пасти которой в
этот момент вылетело нечто
недлинное и острое и воткнулось в
костюм, по счастью не пробив его.
Короткая очередь разрывными пулями
из пистолета разнесла животное в
клочья. Крис быстро огляделся по
сторонам, но видимо змея
предпочитала охотиться в
одиночестве.
Переведя дух
путешественник внимательно
осмотрел стрелку, которой плевалась
змея и обнаружил, что, скорее всего,
она ядовита. Спасибо костюму, уберег.
Дальнейший путь до вечера
прошел без особенных приключений,
хотя и с большими
предосторожностями. Джугли
кончились, идти по лесу стало легко,
почти как на прогулке. Из
примечательных моментов
путешествия можно было выделить
только переправу вброд через
маленькую речку. Крис вечеру Крис
достиг границы леса и саванны и
решил устроить лагерь. Устройство
лагеря не отняло много времени.
Поставить палатку и развести костер
было делом нескольких минут. Плотно
поужинав путешественник озаботился
своей безопасностью, однако в
голову ничего не пришло. Одной из
причин этого было полное отсутствие
представления о местной фауне. Так
ничего и не придумав Крис пообщался
с начальством, получил пожелание
успехов и отправился спать, положив
рядом с собой все имеющееся в
наличии оружие.
Утро третьего дня было
существенно лучше предыдущего. Тело
хоть и ныло после вчерашних
нагрузок, но не сильно. Быстро
умывшись в ручье неподалеку,
предварительно проведя экспресс
тест на примеси и убедившись в
кристальной чистоте воды, Крис
приступил к изучению местности.
Маршрут пролегал по
постепенно повышающейся местности
мимо реки на север- восток к озеру.
Перед этим надо было пересечь еще
одну реку, но по сравнению с
джунглями это представлялось
ерундой. Осматривая в бинокль степь,
Крис удивился отсутствию
травоядных. Он представлял, что в
степи можно будет легче заметить
крупных животных, однако до
горизонта простиралась холмистая
степь без признаков жизни.
Удивившись еще раз,
исследователь взвалил на плечи
рюкзак, проверил нож и пистолет и
отправился в путь.
Вечер третьего дня
практически ничем не отличался от
предыдущего, за исключением того,
что лагерь был разбит на берегу того
самого любопытного озера. День
прошел абсолютно спокойно, даже
переправа не доставила особых
проблем. Река оказалась спокойной,
но глубокой и ее пришлось
преодолевать вплавь,
предварительно задраив клапан
герметически закрывающегося
рюкзака. Даже озеро не выглядело
странным. Ну нет стока, и все тут, и
как будто так и должно быть. Плюнув
на попытки придумать объяснение,
Крис совершил ставший уже привычным
ритуал установки палатки,
приготовления пищи и общения с
начальством и отправился спать.
По склону холма уныло
брел путник. Однообразный холмистый
пейзаж надоел. Животные так и не
появлялись. Рюкзак действовал на
нервы своей постоянной, тянущей к
земле массой. Однако унылое
выражение на лице Криса сменилось
на удивление, когда поднявшись на
вершину холма и поднеся к глазам
бинокль он увидел, наконец, цель
своего путешествия.
|
