|
Мелвилл чувствовал себя крайне паршиво.
Впрочем, так он себя чувствовал с того самого злосчастного дня,
когда он, вместе с тремя друзьями – боевыми магами, валькирией
Райной и еще тремя, образовавшимися по пути спутниками вернулся
в Долину.
Но вместе долгожданного отдыха они получили
удар, чуть ли не самый тяжелый за все их, отнюдь не легкое
путешествие. Клара пошла наперекор воле Игнациуса и покинула,
теперь уже, похоже, навсегда, родную Долину. Вряд ли после
такого возможно ее примирение с Архимагом.
Сам Мелвилл, как и Эгмонт с Эвис, был
отправлен под домашний арест. И вот уже вторую неделю безвылазно
сидел в своем особняке в обществе когда-то любимых, а теперь
ставших чуть ли не омерзительными орхидей. Никакой охраны у его
дверей не было, но о могуществе Игнациуса ему было слишком
хорошо известно, чтобы попытаться пренебречь прямым приказом.
Лишь частые тренировочные поединки с
единственным слугой, которого он не отослал – эльфом Лаэром, с
которым раньше не раз сражался бок о бок, помогали ему на время
забыться. Но это забвение в угаре схватки было кратковременным,
и очень скоро воспоминания возвращались.
Вновь и вновь в его голове проносился тот
разговор. Снова он задавал себе вопрос, а правильно ли я
поступил? Но ответа не было.
От бездействия Мелвилл был готов завыть на
луну, одиночество угнетало, но никого из магов, кроме, разве что
Эвис с Эгмонтом, он видеть не хотел, а те, видимо, так же сидели
в невидимом, но от этого не менее строгом заточении.
Оставалось ждать, пока что-нибудь случиться
или Игнациус соизволит вспомнить о своих провинившихся учениках.
***
Вспомнить он соизволил через трое суток
Долины.
Был ранний вечер, солнце еще светило, но
уже почти не грело. А Мелвилл, несмотря на пот, льющийся в три
ручья, и тупую боль в каждой мышце тела, продолжал искать брешь
в безупречной обороне Лаэра.
Тот тоже выглядел не лучшим образом, хотя
усталость влияла на него меньше, да и вел он себя более
рационально, чем Мелвилл. Маг обычно был во время поединков и
сражений воплощенной эффективностью, но сейчас напоминал варвара
– берсерка.
Раздался стук в дверь. Мелвилл грубо
выругался, отчего на лице эльфа расцвела ухмылка. Мелвилл
неодобрительно взглянул на него и проговорил:
- Ну вот кого-то и принесло по мою душу.
Открой. Я сейчас.
Лаэр кивнул и покинул тренировочный зал.
Мелвилл поднялся по лестнице в свою комнату, скинул насквозь
промокшую белую рубашку и натянул на себя такую же, но свежую.
Прицепил на пояс ножны со своим боевым мечом, прикрепил
кинжал, а длинный нож занял место в левом сапоге.
Выходя, боевой маг глянул на свое отражение
в зеркало, с неудовольствием отметил, что выглядит совсем не
таким, каким привык себя видеть. Скривился и с деланной
легкостью сбежал вниз, в гостиную.
Там его уже ожидал дюжий орк. Едва заметив
мага, он низко поклонился, всем своим видом выражая почтение.
- Ваше магическое достоинство. – Забасил
он. – Вас просит к себе его милость Архимаг. Немедленно.
Ничего иного Мелвилл, собственно и не
ожидал, но сердце стало биться гораздо тяжелее после этих слов.
Мелвилл кивнул, не столько орку, сколько
встревоженному Лаэру.
- Просьба, мессира для меня закон.
Идемте, почтенный.
Он подхватил на ходу темно-коричневую
походную куртку. И вышел вслед за посыльным Игнациуса.
На улице им встретились несколько магов из
гильдии погодников и пара целителей. С ними он обменивался
вежливыми приветствиями, стараясь не обращать внимания на,
плескавшиеся в их глазах, любопытство.
К удивлению Мелвилла орк уверенно вел его
не в направлении дома великого мага, а к зданию Гильдийского
клуба. Гадать, что же это может означать, Мелвилл решил даже не
пытаться и, пока, плыть по течению.
У входа, как обычно, их встретил Гормли,
поприветствовавший Мелвилла салютом клинка. Боевой маг готов был
поклясться, что привратник смотрит на него как-то странно, но
что именно было в этом взгляде, понять он не мог.
А может, я медленно схожу с ума?
Мелькнула в его голове безрадостная мысль.
Войдя в зал собраний Гильдии, Мелвилл
увидел, что у погасшего камина стоит Эгмонт. Тот обернулся,
услышав звук шагов, и натянуто улыбнулся.
- Привет, Мел, давно не виделись.
Мелвилл не успел ответить, из-за орка.
- Подождите здесь, господин волшебник.
- Как скажете.
Орк отвесил низкий поклон и вышел.
Эгмонт выглядел, пожалуй, получше, чем сам
Мелвилл. Бледность, покрасневшие глаза, но при этом во взгляде
не было сомнений – одна решимость.
- Рад тебя видеть, Эгмонт. Видимо, остается
подождать только Эвис.
Разговор явно не клеился. Мелвилл сам
чувствовал себя неуютно, и друг, похоже, испытывал те же
чувства. Пару минут они проговорили о пустяках, старательно
делая вид, что их не ожидает явно тяжелый разговор с Архимагом,
а потом неизвестно что.
Эвис не заставила себя долго ждать. На
первый взгляд она была так же хороша, как обычно: изящная
одежда, чуть-чуть косметики, черные волосы струятся по плечам…
Только вот и она, как и оба боевых мага, не побрезговала своим
рабочим, а не парадным оружием.
Она не удержалась и подбежала к ожидавшим
ее волшебникам и чмокнула обоих в щеки.
- Как я по вам соскучилась. Такая тоска,
сидеть столько времени дома.
- Ни одного кавалера, никаких авантюр… -
поддел ее Мелвилл.
- Да и гардероб не обновить, - поддержал
Эгмонт.
И лед раскололся. Маги говорили уже
свободно, но, старательно не касаясь того, зачем их сюда
позвали. И не вспоминая злосчастного дня возвращения в Долину.
Но идиллии не суждено было длиться долго. В
зал вошел Игнациус, в сопровождении кого-то облаченного в
золотисто-шафрановый плащ, скрывавший как лицо, так и фигуру
существа.
Маги опустились на одно колено.
- Не надо, друзья. – Отмахнулся Архимаг
рукой. - Присаживайтесь, нас ожидает долгий разговор.
***
- Простите, что забыл о вас. То, что
творит, и собирается сотворить Клара выходит за все пределы
разумного, и отнимает все мое внимание. Да и до этого ваша
славная компания таких дров наломала…
- Но почтен…
- Не перебивай, Эвис. Вот послушаете, что я
вам скажу. Затем и будите говорить.
- Так вот. Не дело вам сейчас покидать
Долину, - здесь то вы под моим наблюдением, - так что
приказывать вам не стану. Захотите согласиться, буду рад. А нет:
домашний арест закончился, но тогда из Долины ни шагу.
Однако Архимагу здесь их оставлять не
хотелось. Если кинжалом можно метнуть в противника, зачем ему
пылиться на полке? А три боевых магов, что ни говори – кинжал
неплохой. Лишний обманный маневр, тем более если есть
возможность кое-что выиграть, его плану не повредит.
- Позвольте вам представить командора
ордена Всебесцветный Нерг, мэтра Кадора.
Боевые маги переглянулись. Тем временем
Игнациус представил их нергианцу.
- Вижу вы поняли, дело касается столь
любезного вам Мельина. Впрочем, мой почтенный гость, - кивок
головой, в направлении облаченной в плащ фигур, - сможет описать
ситуацию лучше.
- Благодарю, мессир, - Голос был мужской,
чуть глуховатый, но в целом ничем необычным не выделявшийся. –
Господа маги, в Мельине произошло крайне неординарное событие.
Что-то, или, более вероятно, кто-то разбудил Хранителей. И их
сила уже начала терзать земли Империи. Мы, скромные маги, верные
своему отечеству, делаем все возможное, чтобы уменьшить ущерб,
причиняемый разбушевавшимися силами. Но остановить мы их не
способны.
- Поэтому, мы приняли решение обратиться за
помощью к знаменитой Гильдии боевых магов Долины. Ваша слава нам
известна и если кто и может помочь нашему многострадальному
миру, то это вы.
- Разумеется, мы готовы заплатить любую
сумму в разумных пределах.
- Я помню, что запретил вам покидать
Долину, - вмешался Игнациус, - но такие дела требуют отчаянных
решений. Да и по вам видно, что безделье не лучшим образом
сказывается на вас, да и деньги, - он выразительно посмотрел на
Эгмонта, - думаю, не будут лишними для вас. А то, что
вознаграждение будет соответствовать трудностям, я гарантирую.
- Мэтр, вы были очень лаконичны.
Ввязываться в такое дело, не зная причин пробуждения Хранителей,
вряд ли будет разумно. Не окажется ли, что мы боремся с
симптомами, а не с болезнью. Не известно ли вам больше?
Профессионализм возобладал в Мелвилле и он
тут же начал задавать вопросы по сути дела. Хотя на грани
сознания вертелась неприятная мыслишка: что-то здесь не то,
мы же в опале, разве нет? И этот тон разговора… слишком…
слащавый…
- Сильная волшба, неизвестной нам природы.
– Развел руками гость Архимага. – Более конкретную информацию о
действии Хранителей мы предоставим вам, если вы согласитесь на
наше предложение.
- Время не терпит, через час я жду вас у
себя с ответом. – Подытожил Игнациус. И вышел из зала, так и не
откинувший капюшон, посланец Нерга последовал за ним.
***
Мелвилл наполнил серебряный бокал терпким
красным вином и одним глотком осушил кубок.
- Не нравиться мне это.
- Неужели ты не устал от Долины? У меня так
просто руки чешутся. Да и деньги лишними не будут, а возможно
появиться шанс… - Тут Эвис осеклась.
- Кажется, я понимаю Мела, Эвис. Такое
ощущение, что выбора у нас и нет. Сидя в Долине, под арестом или
нет, очень скоро мы разоримся.
- Именно, а тут такое удачное предложение.
И денег заработать можно, и клинкам дать волю, и то, о чем вы
оба наверняка тоже подумали: узнать что-нибудь о судьбе Клары.
- Думаешь, она в Мельине? Искать там Мечи…
- Вряд ли, будь все так просто, к нам бы не
обратился, сами знаете кто…
- С другой стороны, - задумчиво проговорил
Эгмонт, правой рукой поглаживая эфес своей шпаги, - в самом
предложении подвоха не заметно. Просьба остановить разбуженных
Хранителей, - криво ухмыльнулся он, - вполне логична, самим то
им не управиться.
- Между прочим, и нам с ними вряд ли будет
легко справиться. Как никак боги, пусть и мелкие. Это может быть
по-настоящему опасно. – Рассудительно продолжал Мелвилл.
- Тем лучше, когда мы последний раз
сражались, как полагается боевым магам?! – Запальчиво, с хищной
улыбкой на губах, начала Эвис. - Раз уж мы один раз встали на
защиту Мельина, то не дела бежать от боя сейчас! Особенно если
ни у одного из вас, нет предложений лучше…
Мелвилл устало покачал головой.
- В том то и дело, что предложение выглядит
слишком заманчивым. Но сидя в Долине, мы действительно
ничего не добьемся. Неприятно чувствовать себя марионеткой,
пожалуй, надо соглашаться. – Подвел итог Мелвилл и вопросительно
посмотрел на Эгмонта.
Тот только кивнул головой, хотя было видно,
что ему ситуация тоже не по вкусу.
А вот Эвис все было нипочем. Она походила
на гончую, которую, наконец, выпустили в лес на охоту.
Она мотнула головой, отбрасывая за спину
свои роскошные волосы, и первой последовал к выходу. Два мага
последовали за ней, во только в них энтузиазма было значительно
меньше.
***
- Отлично. Я вам очень благодарен. –
Улыбнулся Игнациус, когда все формальности были соблюдены и
боевые маги по очереди поставили свои росписи на пергаменте с
гербом Гильдии. Архимаг едва сдержал внезапный порыв:
удовлетворенно потереть руки. Маленькая деталь, далеко не самая
важная деталь его плана, но она заняла свое место. – Я, к
сожалению, не могу управиться со всем сам, а помочь простым
смертным наш долг, истинных магов.
- Да, Учитель.
- Сколько вам будет нужно времени, чтобы
собрать все необходимое? Уже вечер. Думаю, вам хватит остатка
дня и ночи. К рассвету успеете?
Эвис, а за ней и Эгмонт с Медвиллом
уверенно кивнули.
- Ну, тогда я вас больше не задерживаю. С
рассветом жду вас здесь. Я сам открою вам проход. Мэтр Кадор
отправиться с вами и поможет вам разобраться в ситуации в
Мельине.
Маги поклонились и покинули кабинет
Архимага.
Ну что ж, все прошло именно так, как
планировал он, Игнациус Копер, как, впрочем, и обычно. Все-таки
молодняком, особенно из боевых магов так просто управлять.
Хотя, кончено, и они, бывает, удивляют.
Нечасто, но весьма неприятно. Та же Клара… Вот с Сильвией, с той
все просто: гнев, ярость, желание отомстить. Ладно, все это уже
не так уж и важно. План пришлось переставить на ходу, ну так не
впервой.
Уже скоро настанет время вступить в игру
ему самому, Архимагу Игнациус. Пока еще рано, но уже скоро…
Архимаг с неудовольствием отметил участившееся сердцебиение и
оживающий боевой азарт. Не дело в его возрасте, когда
собираешься осуществлять столь грандиозные задумки поддаваться
инстинктам.
И все же, Игнациус почти завидовал троице
боевых магов, для которых все было так просто, которые вскоре
смогут встретиться лицом к лицу с врагом, смогут защитить
смертных… Ха, почти… Только до тех пор, пока не вспоминал, что
же их ожидает в Мельине. Завидовать пешкам, будучи игроком? Ну
уж нет!
Архимаг сдержал слово и с первыми лучами
искусственного солнца Долины трио боевых магов, облаченных в
куртки из драконьей кожи и обвешанные всевозможным оружием,
отправилось в путь по Межреальности в сопровождении командора из
ордена Нерг.
Тут был совершенно спокоен и почти ничего
не говорил. За весь путь по тропам Межреальности, оказавшийся, к
слову сказать, совершенно спокойным: ни одного инцидента,
заслуживающего применения навыков практикующих боевых магов;
мэтр именовавшийся Кадором почти не говорил. Несколько слов
касавшихся пути, да соизволил сообщить, что для начала нужно
будет встретиться с посланцем его Ордена, который доставит всю
информацию, могущую оказаться полезной в нелегком деле,
ожидающим боевых магов.
В компании молчаливого спутника, Эвис,
Мелвилл и Эгмонт так же не были слишком словоохотливыми,
ограничиваясь только разговорами о делах. Хотя у всех троих не
проходило желание поговорить о Кларе и том дне, когда она, да и
они все приняли свои решения.
В Мельине они оказались в конце осени, хотя
погода соответствовала зиме, причем далеко не мягкой. Как
оказалось, очутились они недалеко от города Хвалина. Здесь им
предстояла обзавестись лошадями и отправиться на юг в Ежелин,
где их встретит человек Ордена.
С запоздалым сожалением маги обнаружили,
что никто из них особенно не ориентируется в Мельине. Это Кларе
приходилось здесь бывать не раз. А вот Эвиса и Эгмонта судьба
сюда не заносила, до той памятной схватки с козлоногими тварями,
с которой и начались их злоключения. Лишь Мелвиллу приходилось
бывать здесь, причем достаточно долго, но было это во времена
становления людской Империи. А с тех пор и воды и крови утекло
немало.
Лошадей они раздобыли без малейших проблем.
Сложно сказать, в ордене или Кадоре было дело, но хозяин первой
же встреченной ими таверны был просто счастлив, отдать четырех
своих лучших иноходцев необычным гостям. Хотя на трех гостей он
и не смотрел, а только кланялся до пола нергианцу, а в глазах
трактирщика плескался неприкрытый страх и желание удрать как
можно дальше. Несмотря на это, Кадор заплатил, причем вполне
приличную сумму. Только и это не обрадовало хозяина таверны, тот
выглядел так, будто его прокляли.
***
- Нам осталось, господа боевые маги, не
больше двух дней пути. Возможно, уже утром мы сможем добраться
до Ежелина.
- Великолепно… - Не похоже, чтобы Мелвилла
особо вдохновила это сообщение. Не было каких-то объективных
причин, но нергианец не просто раздражал, он вызывал почти
ненависть у Мелвилла. Может, это было из-за невозможности
нормально поговорить с друзьями, возможно из-за того, что Кадор
был словно неживой – совершенно не проявлял чувств, может из-за
того, что Мелвилл не мог отделаться от мысли, что с ними
путешествует соглядатай. И все равно столь сильные чувства
удивляли и его самого, привыкшего всегда контролировать
собственные эмоции. Ему еще удавалось хотя бы демонстрировать
почтение своему нанимателю, но, сколько еще он сможет держать
себя в руках, не знал.
- Может тогда стоит прибав…
- Смотрите, что это там? Дым, точно дым! –
Не дал Эгмонт Эвис закончить фразу.
Волшебница тут же натянула поводья,
поднимая коня на дыбы, и посмотрела туда, куда указывал Эгмонт.
Мелвилл и Кадор были не столь импульсивны и пожалели своих
лошадей, но тоже не оставили без внимания слова Эгмонта.
Действительно вдалеке, над густым лесом, тянувшимся вдоль
Поясного Тракта поднимались черные клубы дыма.
- Что там находится? – Обратился Мелвилл к
командору ордена Нерг.
- Крупных поселений здесь нет, до самого
Ежелина, а небольших деревень и хуторов в последнее время
появилось немало. С тех пор как прекратились Смертные Ливни.
Сюда многие бежали, желая начать новую жизнь. – Пожалуй, это
была самая длинная речь Кадора, с тех пор, как они покинули
Долину.
Эвис с огнем и в то же время с просьбой в
глазах посмотрела на Мелвилла. Они не занимались тем, что
решали, кто из магов будет главенствовать в походе, тем более
необходимость отсутствовала. Но как-то незаметно, вероятно,
из-за старшинства эта роль легла на Мелвилла. Он кивнул. Хотя и
понимал, что это не их дело, что это неблагоразумно. Но ему до
смерти надоело плыть по течению, до смерти надоело ждать
схватки, но больше всего ему надоело отсутствие выбора.
- Мы должны проверить. Скорее всего, люди
нуждаются в нашей помощи. Но вряд ли это займет много времени.
Извините, мэтр, но мы не можем просто проехать мимо. – Мысленно
Мелвилл уже подготовился к словесному поединку с магом
Всебесцветного ордена, он даже желал его. Но тот удивил.
- Конечно. Это и мой долг тоже, - он
пришпорил лошадь, - но Мелвилл расслышал, как Кадор закончил
фразу, но так, что последние слова показались насмешкой, -
помочь страждущим.
***
Неужели, вот так оно все и кончиться?
Спаситель, помилуй…
Сорокачетырехлетний Маврикий покачал
головой, кто бы мог подумать, что он, третий сын второразрядного
барона, бежавший из родного дома, от незавидной, как ему тогда
казалось участи священника, окончит свою жизнь в роли
деревенского монаха, взятого в плен вероломными подгорными
карликами.
Верой и правдой он служил Империи и
Императору, как простой легионер. Но честолюбия, также как ума и
храбрости ему было не занимать и к тридцати пяти годам он уже
сотник в элитном Первом легионе.
Медленно, но верно он пробивался к
офицерским вершинам, мечтая заполучить дворянский титул. Тогда
бы он смог на равных встретиться, пусть не с отцом почившим уже
полтора десятка лет назад, но хотя бы со старшим братом.
Но начало войны с магиками не оставило ему
времени для пустых и мелочных мыслей о том, как он докажет
родственничкам, что был прав – не до того было.
Один из немногих, кто прошел всю войну и
почти не пострадал, Маврикий отчаянно сражался и в последнем бою
с гномами и Дану. И вот тот бой стал для него последним.
Никогда не веривший ни во что, кроме своего
клинка, Маврикий, увидел снизошедшего на землю Спасителя! Тот
предстал в триедином образе: маленькая девушка, старик и юноша,
как две капли воды походивший на советника Императора. Но это
был именно Спаситель, Маврикий не сомневался.
Пусть потом его подняли на смех собственные
солдаты (над ним конечно никто не ржал во весь голос, как было
бы в частях с худшей дисциплиной, но несколько снисходительные
смешки говорили сами за себя). Но это был Спаситель. Маврикий
собственными глазами видел как Троица остановила гномов и Дану:
исчезли ужасающие Мечи и бойня прекратилась. Кому еще такое под
силу?!
Через месяц он покинул армию. Смешки боевых
товарищей превратились в сожалеющие гримасы, а те, кто не был с
ним знаком, смотрели с неприкрытым презрением, но Маврикия это
не волновало.
Он поклялся перед ликом Спасителя служить
ему, стал простым монахом, и пошел, куда глаза глядели.
Глаза глядели на север, туда же после
прекратившихся Смертных Ливней двинулись караваны беженцев из
всех частей разоренной войнами страны. Пустые и вроде бы не
бедные земли привлекали многих, в первую очередь перспективой
спокойной жизни.
К одному из таких караванов примкнул
Маврикий. Возможно другого священника прогнали бы взашей, ведь
кому охота кормить еще один рот, вся польза от обладателя
которого – это молитвы Спасителю, который что-то не спешил
помочь своим чадам, когда их убивали магики Радуги,
расстреливали лучники Дану или сминал гномий хирд… Да и
несбывшиеся предсказания о конце света не упрочили авторитет
церкви.
Но Маврикий в котором с первого взгляда
угадывался бывалый человек, а множество шрамов недвусмысленно
указывали на то, что он провел жизнь, отнюдь не в четырех стенах
монашеской кельи, был принят. Переселенцы, очевидно, решили что
дюжий посох новоиспеченного монаха может сослужить им добрую
службу за время нелегкого путешествия по землям Империи… В этом
они, кстати, оказались правы.
Кроме всего прочего, после той памятной
битвы, после того как Маврикий видел Спасителя, вырывающего Мечи
из рук нелюдей, в нем что-то изменилось. Еще тогда, во время
сражения он почувствовал, как в нем что-то неуловимо изменилось.
Со временем он узнал, что именно. Теперь он мог, видеть и
чувствовать – неподходящие слова, но другие подходили еще
меньше… Так вот видеть или чувствовать, когда кому-нибудь из
окружающих угрожала смерть. Впервые ощутив новое странное
чувство, он просто отмахнулся от него. Тот человек умер. Так
было и во второй раз. На третий Маврикий стал держаться поближе
к тому, кому грозила опасность и в итоге спас его из воды.
Порой, конечно, ему не удавалось почувствовать беду, до того,
как она произойдет, но многим его необычайная способность спасла
жизни.
В дальнейшем ему не раз удавалось отвести
смерть от тех, кто оказывался рядом – в первую очередь от
поселенцев. Кончено, не всегда можно было помочь – как спасешь
восьмидесятилетнего старика, умирающего по естественным
причинам? Но часто со страшной судьбой можно было бороться, и
победа оставалась на стороне Маврикия, не боящегося заглянуть в
глаза смерти. Так он окончательно уверился в милости к нему
Спасителя и уверовал, что всеблагой преподнес ему этот дар,
чтобы он помогал людям, которым еще рано представать перед его
светлыми очами.
Ну а когда он продемонстрировал свои
целительские навыки, приобретенные в бытность легионером,
Маврикий вообще стал для беженцев своим.
Полторы сотни людей, оставшихся без дома
основали маленькую деревню недалеко от Ежелина. Раньше тут никто
селиться не отваживался, но теперь, как будто стало спокойно, а
опасаться Ливней, уничтожавших все, что не было должным образом
защищено, уже не было нужды.
Казалось, наконец, жизнь налаживается,
наконец, судьба улыбнулась тем, кого до того только немилосердно
била.
Поселение, которое раньше никто бы иначе
как нищим бы и не назвал, по нынешним временам, когда выжить уже
было подвигом, могло считаться весьма зажиточным.
Маврикий получил покой, от которого
старательно прятался в молодости и который стал его целью
сейчас. Ведь что может быть лучше бескорыстного служения
нуждающимся людям, а через них и всеблагому Спасителю?
Впрочем, как это обычно и бывает,
относительное счастье длилось не долго. Сначала на всю округу
обрушился смерч, порушивший дома и оборвавший жизни многих
людей. Выжившие клялись, что видели в небе лик какой-то женщины.
Маврикий был уверен, что это какая-то магичка из Радуги решила,
мести ради, обрушиться на ни в чем неповинных селян.
Но это – ладно, смертей было не так чтобы
очень много: в основном гибли по собственной глупости или
беспечности. А вот следующее несчастье оказалось действительно
фатальным.
Вчера с утра нагрянули гномы. Маленькие
бородачи атаковали деревню в предрассветный час, когда даже
самые трудолюбивые жители еще спали в своих постелях. Не
встречая практически никакого сопротивления, они вытаскивали
полусонных и ничего не понимающих бывших беженцев из собственных
домов. Маврикий и еще несколько мужчин попытались драться:
несколько гномов уже никогда не увидят родных пещер, но,
разумеется, ничего изменить им оказалось не под силу.
Ни капли не церемонясь, гномы зарубили всех
стариков и детей младше шести-семи лет. Остальные жители,
которым посчастливилось оказаться нужным гномам, были
закованы в цепи и вынуждены бессильно наблюдать, как маленькие
мерзавцы забирают или сжигают плоды их долгих и упорных трудов.
На разграбление деревни гномам понадобилось
всего около трех часов, затем они двинулись сами и погнали своих
пленников на северо-запад, в сторону Царь-горы.
Уйдя на более-менее безопасное расстояние,
гномы начали безудержный праздник по поводу своей победы.
Захваченное пиво, мясо и молодые селянки были главными
предметами радости недомерков. Будь это люди, пленникам,
возможно, удалось бы воспользоваться праздником и
попытаться что-то сделать, но гномы были сколь необузданны в
своем диком веселье, столь и обстоятельны: около трети
вооруженных до зубов подгорных воителей даже не подумали
присоединиться к своим пирующим и предающимся разврату невдалеке
собратьям. Эти внимательно следили за захваченными людьми,
любовно поглаживая свое оружие. В глазах их явно читалось
желание применить его по прямому назначению, но что-то
удерживало их от убийства.
Настало утро и побитых, голодных и
совершенно отчаявшихся людей стали поднимать на удивление бодрые
гномы – будто и не пьянствовали всю ночь на пролет…
Вероятно, никто кроме него не обратил
внимание на громкий волчий вой, но Маврикий не первый раз был в
лесу и прекрасно знал, что стаи серых убийц уже давно не числят
людей своей законной добычей и стараются держаться подальше от
мест обитания убийц двуногих. Однако какие-то волки явно были
где-то недалеко от пожарища, что было весьма удивительно.
Чтобы хоть как-то отвлечься от невеселых
дум о будущем его товарищей и устав беспрестанно молиться,
Маврикий начал гадать, что бы это могло значить? Впрочем, долго
ему этим заниматься не пришлось.
Гномы разбились на две почти равные группы:
одна шла впереди пленников, вторая – позади, ну и несколько
бородатых карликов сопровождали людей по флангам, следя, чтобы
никто не попытался удрать. Хотя в тяжелых цепях, сковывавших
руки людей (хорошо еще, что только руки, а не ноги) не больно то
побегаешь…
Вой раздался ближе, гораздо ближе, кажется,
на расстоянии нескольких десятков метров. Тут уж его заметили
все: перепуганные люди стали жаться друг к другу, постоянно
оглядываясь по сторонам. В глазах многих, еще позавчера обычных
мирных селян, теперь уже не осталось почти ничего человеческого,
все заполонил первородных животных страх. Очевидно, потеря
близких, кажущаяся безысходность плена у гномов и вдобавок
страшный вой сломали большинство из них.
Гномы, надо отдать им должное, не
растерялись. Они, конечно, не слишком уютно ощущали себя в
лесах, извечной вотчине их древних врагов – Дану, но с
опасностью были готовы встретиться и здесь. В их хриплых голосах
слышалось удивление, они тоже понимали, что приближение волков
удивительно и явно не к добру. Но, несмотря на забористую
подгорную ругань, гномы почти мгновенно, по человеческим меркам,
всего за несколько секунд, перестроились.
И вот уже все бородачи внимательно
наблюдают за деревьями, плотно обступившими лесную тропу.
Секиры, топоры и молоты готовы к бою. Как и их владельцы.
Но готовность к бою не слишком то помогла
подгорным бандитам, когда волки, наконец, соизволили появиться.
Обычные, ничем особым не примечательные, в большинстве своем уже
матерые хищники, потрепанные нелегкой лесной жизнью. Но сколько
же их было! Десятки, если не сотни, серых появились из дебрей
леса, подобно налетевшей буре. Едва, не завидев даже, а, ощутив,
каким-то невероятным образом на самой грани человеческого
восприятия, Маврикий начал искренне молиться Спасителю, о людях
с которыми прожил, если вдуматься, не так уж и мало.
Несмотря на то, что их ждали, волки сумели
появиться неожиданно. И гномий строй в первые секунды стал
рассыпаться. Все-таки с подобным врагом они еще не встречались в
бою никогда.
Но, как ни удивительно, волки нападали
только на гномов. Это было похоже на атаку опытных лесных
жителей, привыкших вести войну на своей территории, против
вторгнувшихся на их земли врагов. По большому счету все так и
было. Гномы – чужаки в лесах, а волки защищают свои земли.
Но с каких это пор, животные, пусть хитрые
и опасные, действуют как одно целая, как… армия,
руководимая хорошим полководцем.
Эта мысль поразила Маврикия, как поразила
бы молния в безоблачную погоду. Волкам, разумеется, не было
никакого резона нападать на людей или, тем более гномов. В лесу
почти всегда нашлась бы более легкая добыча. Да и не охотятся
волки в таких количествах. Ими явно что-то или, более
вероятно, кто-то руководил. Их направляла какая-то воля.
Об этом можно было с уверенностью сказать и
глядя на их действия. Имея только клыки и когти, против
подгорной гномьей брони и великолепного гномьего же оружия,
волки старались использовать численные перевес. Пока один
отвлекал внимания маленького воителя, стараясь не попасть под
удар, другие вцеплялись в руки и ноги, а если везло, то и в шею.
А уж повалив на землю, рвали гномов, фактически на куски.
Так могли бы вести себя люди, вдруг
обратившиеся в серых хищников, а никак не обыкновенные волки…
Гномы же быстро поняв, как именно их
атакуют, поняли и как им нужно защищаться. Те, кто еще остался
на ногах, и могли, соответственно, продолжать бой, а таких было
еще немало, пожалуй, две трети от их первоначального количества,
сбились в небольшие группы по пять-семь бойцов и, прикрывая друг
друга, начали уничтожать волков одного за другим. Те рвались в
бой, как будто защищая последний рубеж своей родины, бросались
на гномов, но все чаще падали на землю худые, мускулистые тела
волков, а не закованные в тяжелые доспехи гномы.
Появившаяся было в душе Маврикия надежда,
стала быстро таять. И с каждым падавшим замертво волком этой
надежды становилось все меньше.
Рядом рухнул гном, в шею которого мертвой
хваткой вцепился матерый волчара, чьи ноги были раздроблены
молотом этого же гнома. Подгорный житель и обитателя лесов так и
умерли, вместе вцепившись один в другого, не желая сдаваться.
***
Рвавшихся в бой боевых магов, вряд ли
смогло бы что-нибудь или кто-нибудь остановить. Все трое
прекрасно понимали, что за спасение пленных людей никто, в том
числе и Нерг, платить не станет.
Но какая-то подсознательная сила, наверное,
ее можно было назвать инстинктом, не позволяла им пройти мимо
страдания людей. И даже присущая всем боевым магам
профессиональная черта – то есть изрядная доля холодного
цинизма, на этот раз не могла повлиять на Эвис, Эгмонта и
Мелвилла.
В конце концов, мы же тоже люди! Пусть и
далеко не обычные! Этот аргумент, высказанный Эгмонтом,
окончил небольшую дискуссию, на тему стоит ли вмешиваться. Пока
трио боевых магов обсуждало свои планы, мэтр Кадор безучастно
наблюдал за ними и лишь кивнул, то ли в знак согласия, то ли
просто сигнализируя, что услышал, когда Мелвилл сообщил ему об
их решении.
В то же время опыт и здравый смысл не
позволяли им броситься на гномов с мечами наголо. Хотя мысль
сразиться, как обычным воинам: честная сталь, против такой же
честной стали (ну ладно, не совсем такой же), и была заманчива.
Да и не имели права они, боевые маги,
тратить значительную часть своего времени и сил на, по большому
счету, не нужную битву. Их знания и мощь нужны были в другом
месте, чтобы спасти гораздо большее количество жизней. А уж
потом, они смогут заняться и своими делами…
Рационализм возобладал в итоге, даже над
Эвис и в итоге все трое одобрили план, предложенный Эгмонтом.
Предложил он использовать одних из самых древних врагов людей
для того, чтобы людей же и спасти. Волков. Коих в близлежащих
местах оказалось весьма и весьма не мало. Все-таки долгое время
в этой местности, в отличие от, скажем южных провинций, люди
селились практически исключительно в городах и их окрестностях,
потому что только так можно было избежать гибели под Смертными
Ливнями. А значит, лес был в полной власти обычных животных, в
том числе и многочисленных волков.
Поскольку ни у Мелвилла, ни у Эвис, ни тем
более, у все такого же молчаливого, Кадора идей лучше не
нашлось, на этом и порешили.
Опытным боевым магам, прошедшим не один
десяток разнообразнейших компаний, не понадобилось много
времени, чтобы повлиять на сознания волков, привлечь их в нужном
направлении и заставить действовать так, как это им, магам, было
нужно. Единственной проблемой оказалось преодоление естественной
осторожности хищников, но и с этой трудностью, общими усилиями
они справились.
Поначалу все шло, как по маслу, и
создавалось впечатление, что план оправдывает себя полностью.
Эвис только скривилась, когда увидела, как начался это
необыкновенный, по крайней мере для Мельина бой: гномы против
атакующих волков. Эвис, как никому другому из ее товарищей,
хотелось самой почувствовать пьянящий угар боя, а то, что
противников было гораздо больше, только распаляло ее жажду боя.
Но глядя на слаженную атаку волков, которых направлял Мелвилл, с
немалым искусством, между прочим, управляясь с множеством
хищников, Эвис со всей ясностью осознала, что в драке то,
возможно, поучаствовать и не придется.
Однако она ошиблась, очень скоро гномы
приноровились к необычному для них бою и стали действовать
весьма эффективно.
Мысленно она обратилась к друзьям – магам
и, услышав их согласие, с улыбкой на губах, обнажила тонкий
изящный меч и недлинный кинжал.
Заклинание сплелось само, Эвис не пришлось
прилагать не малейших усилий. И вот уже ее стройное тело
взлетело вверх, над верхушками деревьев. Это еще не был
настоящий полет, но уже и не простенькая левитация.
Как молния, обрушилась он с небес на
гномов. Их доспех был почти неуязвим для обычного людского
оружия, но кликни Эвис таковыми не являлись, как не являлись и
ее навыки, навыками обычного человека.
Она не пыталась пробить доспех, ее оружие с
постоянством находило мельчайшие уязвимые точки врагов и
поражало их. Гномы падали один за другим, но обреченность
придавала им сил, теперь уже они не надеялись выжить. Лишь одно
еще имело для них значение - отомстить, отплатить победителям:
пусть мы проиграем, но и вы не победите!
Краем глаза Эвис увидела Эгмонта. К ее
изумлению он даже не пытался нападать, стоял почти без движения,
создавалось впечатление, что жива в нем только правая рука с
зажатым в ней мечом. Правда, это не слишком то помогало четырем
гномам, пытавшимся достать его секирами.
Через какое-то мгновение Эвис поняла
причину кажущегося бездействия Эгмонта. Сначала она
почувствовала толчок силы, а затем на гномов обрушился сам лес.
Он еще помнил своих древних обитателей, всегда милостивых к
лесу, Дану, которые насмерть сражались с этими самыми жителями
гор. И вновь эти карлики пришли в лес незваными, чтобы сеять
смерть!
Эгмонт воззвал к памяти, таившейся в самом
естестве деревьев, трав, земли… И придал ей сил для расплаты с
пришельцами.
Все произошло как в какой-нибудь страшной
детской книге, популярной среди подрастающего поколения Долины.
Деревья ожили, они не начли ходить или разговаривать, но их
ветки потянулись к гномам, одних удушая, других просто лишая
возможности двигаться. Земля под ногами карликов стала
проваливаться, травы стали ничуть не хуже кинжалов, вышедших из
кузниц лучших оружейников.
Эвис, не прекращая боя наблюдала за этим и
едва не поплатилась за недостаток сосредоточенности. Ей едва не
размозжил голову, зашедший со спины гном.
Ей помог, человек похожий на солдата, но
облаченный в потрепанную рясу, по всей видимости, один из уже
бывших пленников. Точно метнув молот, он выбил гному руку, дав
Эвис необходимую миллисекунду, чтобы она успела всадить кинжал
под забрало шлема.
Эвис крутнулась на пятке, ища следующего
врага, но оказалось, что живых гномов не осталось.
***
Странные спасители почти сразу оседлали
коней и ускакали, почти не слушая сыплющихся на них
благодарностей.
То, что это были магики, сомнений быть не
могло. Да и один из них, в низко надвинутом капюшоне, пресекая
речи спасенных людей, коротко сказал, что верноподданные Мельина
всегда могу рассчитывать на милость ордена Нерг. Да, именно так
он и выразился: милость.
Остальные поселенцы со стонами и
проклятиями в адрес «бородатых камнелобых сволочей» медленно
стали двигать по направлению к порушенной деревне. Перед этим,
селяне, помогая друг другу, забрали все, что наворовали гномы, а
также поживились гномьей амуницией. Нет, никто из них не
собирался идти воевать или тем более пытаться отомстить гномам,
но все прекрасно понимали, что времена их ожидают крайне
тяжелые, а за гномьи изделья, в особенности за оружие и доспехи,
всегда можно было выручить неплохие деньги. А уж по военному
времени…
Но только не Маврикий. Троим магикам,
ринувшимся в конце в ближний бой угрожала опасность. Не просто
смерть, что-то большее и несоизмеримо более ужасное.
Предчувствие опасности не подчинялось Маврикию, но в данном
случае в своих суждениях он не сомневался.
Тяжело вздохнув, он наклонился к земле и
подобрал боевой молот. Решение принято. Как бы то ни было, долг
любого преданного чада Спасителя помочь тем, кому угрожает беда.
Да и обязанность честного воина, если это конечно настоящий
воин, а не живое дополнение к оружию, сделать все возможное для
тех, кому обязан жизнью.
Каким образом он может помочь магам, с
легкостью разобравшимся с бандой подгорных воителей он не
задумывался. Как не задумывался и о том, как их догнать. Куда
следовать за ними он знал, а остальное его сейчас не
занимало.
Прихватив еще небольшой, великолепной
работы, арбалет и запас болтов для него, Маврикий отправился в
путь. Туда, куда его звали долг и честь.
***
Схватка с гномами ничего особо не изменила
в планах мэтра Кадора и боевых магов. Прибыв в Ежелин, они, как
и должны были, встретились с другими посланцами Нерга. Числом
двенадцать.
Облаченные в одежды воинов, все они были
магами, причем явно не последнего разбора.
Как оказалось, за то время, пока
«достопочтенный командор» Кадор отсутствовал, «усердными и
ежечасными трудами» нергианцы отыскали исток. То место, где были
разбужены Хранители.
Не нужно было оканчивать академию в Долине,
чтобы понять, что именно в том месте и следует начинать (а
желательно одновременно и заканчивать) противоборство с
Хранителями. К сожалению, полуразумные сущности не шли на
переговоры: их можно было подтолкнуть к каким-либо действиям,
заставить, в конце концов, но не уговорить.
Наскоро обсудив дела, Мелвилл, Эгмонт и
Эвис объявили своим нанимателям нергианцам, что во избежании
случайных эксцессов, отправятся в указанный пункт одни. Мелвилл
был готов к длительным спорам, уже были приготовлены десятки
аргументов, но ни один не понадобился. Всебесцветные оказались
на удивление сговорчивы.
Предупредили, что инкогнито направятся в
Мельин, где и будут ожидать вестей от боевых магов. После этого
предупреждения их сговорчивость стала понятна. Нужное магам
место находилось там, где не так уж давно состоялось величайшее
сражение в новейшей истории Мельинской Империи. Где легионы
Императора сошлись в бою с гномами и последними из Дану. А
добраться туда от Мельина за несколько секунд, вряд ли станет
проблемой для опытных магов ордена Нерг.
Мелвилл не смог не отдать должное Кадору,
если конечно это он у них верховодил на самом деле, а не был
просто ширмой, за которой скрывался кто-то иной.
Трио боевых магом направилось дальше в
одиночестве. Это было, без сомнения, лучшей частью их
путешествия. Шутки, подначивания, дурашливые беседы ну и планы
на будущее. Вот что заполняло дни Эвис, Мелвилла и Эгмонт, если
забыть о ежедневной скачке, конечно.
Когда до злополучного поля битвы оставалось
три дня скачки, произошло непредвиденное. Они как раз сделали
привал, чтобы дать коням отдохнуть, итак их гнали со всей
возможной скоростью, поддерживая заклятьями. Но даже так, кони
не могли скакать без конца.
- Вы тоже почувствовали?
- Да, Мелвилл, за нами кто-то следует.
- Думаете нергианцы?
- Маловероятно. Эти ребята слишком хитры,
чтобы так проколоться.
- Но это явно не обычный человек. Какое-то
странное ощущение… необычное…
Мелвилл прикрыл глаза и постарался
подобрать подходящую аналогию.
- Я только раз в жизни сталкивался с
подобным. Меч Сильвии, рядом с ним было что-то похожее. Но тут
это не сама сила, не ненависть и жажда убивать, а… их тень…
отблеск… отражение…
- Даже отражение такого, нельзя
оставлять у себя за спиной. – Эвис как всегда предпочла самое
простое решение. Она поднялась, обнажая клинок, в зрачки стали
двумя сверкающими на солнце алмазами. – Я скоро…
Через мгновение она скрылась в густых
зарослях, окружавших поляну, на которой остановились маги.
Почти тут же Эгмонт и Мелвилл почувствовали
отзвук ее заклятья. Эвис была хороша. Настроившись на
оригинальный источник силы, она переместилась к нему, с большой
точностью и минимальной затратой сил. С другой стороны нельзя
было не заметить, что это делать было крайне опасно. Можно было
вместо того, чтобы устроить сюрприз неприятелю угодить прямо в
ловушку или встретиться с чем-то неожиданным, с чем нахрапом не
управишься…
Переглянувшись, маги встали и приготовились
уже, было переместиться сами, конечно, более осмотрительно. И в
этот момент появилось полупрозрачное серебристое свечение,
которое стало стремительно приобретать очертания Эвис и
какого-то человека. Не прошло и двух-трех секунд, как на поляне
стояла сияющая от гордости Эвис и мужчина, выглядящий ровесником
Мелвилла, в одежде монаха.
На этот раз самоуверенность Эвис не
оказалась чрезмерной, соглядатай, а в том что это именно шпион
маги в тот момент сомневались слабо, был полностью обездвижен и
валялся на земле, уткнувшись носом в кочку. Рядом на земле
материализовалось его оружие – молот и арбалет с кучей болтов.
- Нус, господин хороший, - проговорил
Эгмонт приседая на корточки и доставая из-за пазухи длинный,
острый складной нож. Одной рукой перевернув пленника, он
недвусмысленно приставил к сонной артерии острие. – И кто же вы
такой?
***
Маврикий не успел моргнуть, как уже
оказался неспособен пошевелить даже пальцем. А один из тех, кому
он был обязан жизнью, эту жизнь намеревался отнять, если он не
ответит на вопросы.
Но какова же сила этих магиков! И как это
мы их только одолели их в Мельине, если они на такое способны.
Эта на вид девчонка, ей бы с парнями гулять, да с подружками
секретничать… А как она рубила гномов… Как его захватила.
И Маврикий рассказывал. Все о себе. Отвечая
на вопросы, которые время от времени возникали у магов.
Рассказывал о своей жизни о своих делах, так рассказывать он не
осмелился бы даже на исповеди, а сейчас рассказывал…
В глазах магов уже не было стремления
пустить кровь преследователю. Теперь это были интерес и
сопереживание. Ну а понять, что он не врет, магом труда не
составляло. Впрочем, этого Маврикий не замечал, он просто
говорил и говорил, будто именно для этих слов он и жил всегда.
Он сам удивился, когда внезапно на поляне
наступила тишина, и только через несколько мгновений понял, что
закончил свой рассказ.
- Остаточный эффект близкого контакта с
артефактом неизученных свойств, без сомнения. – Уверенно
проговорил один из магов-мужчин, тот, что на вид был моложе.
- Так значит, ты собирался нам помочь. –
Сказал старший, сказал задумчиво, глядя в пустоту. Так что не
было ясно, обращается он к Маврикию или просто констатирует
факт. – Пожалуй, ты отправишься с нами.
Его спутники только кивнули соглашаясь.
- Эвис, ты не против, если твой конь
повезет вас обоих. – Она чуть поморщилась, но еще раз кивнула. И
тут, наконец, Маврикий почувствовал, что его тело вновь ему
подчиняется…
Через полчаса трио боевых магов и их новых
спутник снова двинулись в путь.
***
Вот уже восьмые сутки он сопровождал магов.
За это время Маврикий узнал о них очень и очень мало. Пожалуй,
имена и их планы были самой ценной информацией.
И вот уже четвертые сутки они торчали на
пустоши, где он видел снисхождение Спасителя. Эвис пыталась
доказать ему, что это было не чудо, а совершенно объективное
магическое возмущение, а его новые способности – это только
результат побочного магического воздействия. Но Маврикий, хоть и
восхищался девушкой, ей не верил.
Сейчас он исполнял роль полевого повара и
охранника лагеря. Волшебники (пренебрежительное слово магики
как-то само собой исчезло из его речи, даже мысленной) уходили,
чуть ли не на весь день, а один раз на всю ночь. Вычерчивали
странные фигуры, совершали пасы руками, долгое время просто
стояли, взявшись за руки. Маврикий так ни разу и не заметил
того, что, по его мнению, должно было быть неотъемлемым
атрибутом волшебства: никаких свечений, эффектных взрывов,
магических врат или на худой конец призванных чудовищ.
Вот и сейчас они вернулись в походный
лагерь, со всех троих лил пот, а глаза лихорадочно блестели.
Более других вымотанным выглядел Эгмонт, с невиданным аппетитом
накинувшийся на немудреную стряпню Маврикия.
- Как же мне надоела эта правильная осада.
Тут недолго и по козлоногим соскучится. – Сказал он с набитым
едой ртом.
- Ха, но теперь мы ведь готовы. Больше рыть
землю носом не придется! Все проверено-перепроверено, верно Мел?
- Хотелось бы верить, Хранители – не гномы,
так просто их не возьмешь.
- Да знаю я, не маленькая. – Улыбнулась
Эвис, от этой ее улыбки в Долине не один юный маг потерял
голову…
…Ночью маги спали как убитые, но встали с
рассветом и, не позавтракав, отправились в поле.
План, предложенный Мелвиллом был достаточно
прост, собственно большая часть их трудов была посвящена тому,
чтобы с минимальными затратами сил и с минимальным риском
воплотить в жизнь его первую часть: им нужно было на время
придать духу плоть, а потом эту материальное воплощение
уничтожить, не дав ментальной сущности покинуть тело.
Искать всех проснувшихся Хранителей, и вот
так успокаивать их по одному было бы слишком хлопотно, для
магов, у которых было немало своих дел и долгов, по которым
следовало расплатиться… Но после первого убитого Хранителя все
должно было быть значительно проще. Основываясь на сродстве,
маги надеялись выманить их на себя и расправиться без особых
сложностей.
Главное успешно справиться с первым, дальше
все должно быть значительно проще…
Начал, как и было оговорено, Эгмонт.
Постепенно, пропуская через себя, естество Хранителя создавая
его аватару. Это было делом трудоемким, требующим предельного
внимания и никаких изысканных решений.
Через полчаса его сменила Эвис, еще через
такой же промежуток времени в дело вступил и Мелвилл. Когда уже
и с него начал рекой струиться пот, результат их стараний стал
виден.
Появившееся создание не поражало ни своими
размерами, ни величественностью. Это было похоже на грубую
статую человекообразного существа, сделанную из глины и зачем-то
покрытую травой и грязью.
И тут создание закричало. В этом ужасающем
звуке было столько нечеловеческой тоски, такой голод и боль, что
не оставалось сомнений: перед боевыми магами предстал Хранитель.
Слаженно действуя, маги перешли ко второй
фазе. Эвис, обнажив клинки, стала медленно приближаться к
гротескному созданию. Одновременно она привела в действие одну
из заготовленных заранее многолучевых звезд начертанных на
земле. Вокруг хранителя начали открываться маленькие порталы, из
которых на него хлынули маленькие демоны. Они яростно атаковали
и гибли в огромных количествах.
Эвис негромко присвистнула, Хранитель
превзошел ее ожидания. Он двигался с непостижимой ловкостью и
особой смертоносной грацией. И тем не менее, Эвис ринулась в
бой, стараясь не столько достать противника, сколько заставить
его расходовать максимум энергии.
Она знала, что в этот самый момент Мелвилл
по капле вытягивает из Хранителя энергию, чтобы затем покончить
с Хранителем одним ударом.
А Эгмонт удерживает сущность Хранителя в
его теле, и будет делать это до тех пор, пока с ним не покончат.
И бесы, ни клинки Эвис не могли причинить
Хранителю никакого вреда. А вот он мог, не только бесы гибли
десятками, но и на теле самой Эвис осталось уже три или четыре
кровавых росчерка.
Получив болезненный удар в правое бедро,
Эвис отскочила и взглянула на своего врага магическим взглядом.
Обычным зрением этого было не заметить, но он почти полностью
истратил все свои силы (вернее его избавил от них Мел).
В отличие от Эвис, чья усталость была
исключительно физической. Она вздохнула и приготовилась начать
заключительный натиск. И…
Вспышка боли в спине. И мир померк.
***
Маврикий видел все и бой с Хранителем,
который шел, как планировали волшебники. И упавшую Эвис. И
прыгнувшего к ней (совершенно невозможным прыжком разом улетев
метров на тридцать!) Эгмонта.
И, затем, появившихся нергианцев.
Кинувшихся на них Эгмонта с Мелвиллом, а дорогу им заступил
Хранитель.
К невероятному удивлению Маврикия он
слышал, а может, просто его сознание помутилось, голоса
всебесцветных:
…все, как мы и планировали…
…этот умрет…
Но мы научились подчинять…
…теперь остальные будут наши…
…Архимаг не обманул…
…больше не нужны…
…пора избавиться от боевых магов…
Над полем было кристально чистое голубое
небо. А на самом поле в круг стояли тринадцать нергианцев, и
воздев к небу руки молчали. Между ними появилась радужная
окружность, и она начала сжиматься. Медленно. Очень медленно,
явно встречая сопротивление. Но сжималась вокруг Мелвилла,
Эгмонта и бесчувственной Эвис.
Маврикий выбежал из походного лагеря, на
ходу заряжая арбалет… Радужная окружность уменьшилась до метра в
диаметре…Маврикий выпустил болт в ближайшего мага, болт прошел
череп насквозь, а тело нергианца рухнуло на землю.
Перезаряжать было некогда, он отбросил
бесполезный арбалет и потянулся с молоту. Метнулся к другому
нергианцу, выпрыгнул, замахиваясь гномьим оружием. Маг успел
повернуться и выставить руку, сейчас молот снесет ее и половину
туловища мага… Молот отскочил от ладони, как от каменной стены.
Маврикия отшвырнуло на несколько метров. Он
приподнялся на локтях и в этот момент, то же нергианец, той же
рукой ударил его в живот. Рука мага прошла через плоть
священника и воина, как меч. Воздух рванулся в легкие напрямую –
через рану. Конвульсии подбросили тело Маврикия вверх, из рта
хлынула кровь.
Мир стал черно-белым, и черный цвет стал
стремительно заполонять собой все, но он еще смог услышать:
- Они ушли.
- Не имеет значения, они – забота Архимага.
А мы своего добились. Хранители в нашей власти. Надо только
найти мощный источник энергии. И я, пожалуй, знаю, чем можно
воспользоваться…
***
Сознание возвращалось к Мелвиллу мучительно
медленно. Он не сразу понял, кто он. Но вот последние секунды
перед тем, как перед его взором пронеслась круговерть сияющих
сфер, он вспомнил сразу.
Постепенно он понял, что нергианцы
выдавливали их из Мельина. Но выдавливали не в Межреальность. А
просто из мира. Боевые маги оказались практически в прямом
смысле между молотом и наковальней. Если бы кольцо успело
сомкнуться их бы просто размазало по Упорядоченному.
К счастью, нергианцам успел помещать, тот
священник, Маврикий, которого они на свое счастье взяли с собой.
Сбив точность заклятья, он позволил боевым магам вырваться.
Вырваться?!
Мелвилл попытался подняться, не сразу
поняв, что и глаза то открыть не может. Они вырвались из
Мельина, но куда, Мел не представлял, как не представлял,
куда их вынесло в итоге. Но каково заклятье! Не способный
подчинить себе свое тело, Мелвилл принялся вспоминать.
Он мысленно раскладывал заклинание
нергианцев на составляющие. И к своему ужасу понял, что такого
достигнуть сами маги Мельина не смогли бы никогда. Явно
чувствовался подчерк Долины. Причем как все лихо сделано:
компонент из одного простого и известного заклинания, чуть-чуть
из другого – а итог мощнейшее оружие. Правда, застать таким
можно только вымотанного и неготового к схватке противника, но
каков же мастер, тот кто его создал! А вывод напрашивался сам –
некому, кроме Архимага Игнациуса было снабдить им нергианцев.
Отомстить!
Никогда еще за свою, не такую уж и
короткую, даже по меркам Долины, жизнь Мелвилл не желал чьей-то
смерти. Не важно как, не важно,ч то враг тебя неизмеримо
сильнее. Отомстить!
Титаническим усилием он заставил свои глаза
открыться. И каково же было его удивление, когда перед его
взглядом появилась улыбающаяся физиономия Динтры!
А не привиделось ли мне все это,
ошарашено подумал Мел.
- Пришел таки в себя, так быстро, ну надо
же.
- Дин…тра, - Заставить рот говорить стоило
не меньших усилий, чем открыть глаза. Боль заполняло все
существо Мелвилла, но он отчаянно боролся. – Что слу…чилось. Где
Эвис, и Эгмонт.
Кашель не раз и не два сотрясал тело
Мелвилла, за те несколько минут, что ему понадобились, чтобы
выговорить эти слова. Динтра тем временем колдовал над его телом
и в прямом и в переносном смысле.
- Они тут же. Им досталось еще больше, чем
тебе, особенно Эвис. Но вам удалось самим выбраться, а я
вовремя успел вас перехватить. Так что теперь… Молчи и слушай. –
Не дал он Мелу даже попытаться снова заговорить. – Это Одина из
Цитаделей моего Учителя. Здесь вы в безопасности.
- Ты хочешь получить ответы на свои
вопросы. Хочешь отомстить, тому, кто воспользовался вами, как
фигурами в игре в тавлеи.
- Ты все узнаешь, когда поправишься. Ты и
твои друзья доказали, что вы достойны. Скоро вы все узнаете. И,
если захотите, то вскоре вы сможет стать подмастерьями.
Это слово продолжало эхом отдаваться в
сознании Мелвилла, пока Динтра мягкое прикосновение руки Динтры
не погрузило его в сон.
Подмастерьями…
|
