Изумрудный Дракон - 2004

Работа: Я хочу прекратить тысячелетнюю войну...

 Лето. Вечер, но жара не спадает. Стражник у главных ворот городка томим жаждой. Оставлять пост нельзя, начальник караула нынче строгий. Обычно около охраны крутиться несколько мальчишек, за медную монету готовых сбегать в ближайший трактир за вином и закуской.

 Но сейчас их нет. В городе большое событие – прибыл караван с рабами. Окрестные земли, лет двадцать назад отбитые у Дану, прекрасно родят хлопок. А этот товар знаменит тем, что прибыль от него с лихвой покрывает расходы на умерших от непосильной работы рабов.

 Городок звался Сонная Лощина, на этом месте однажды, вовремя войны с Дану, расположился на ночлег император, полностью оправдывал своё название. Двадцать с лишним лет назад эта земля формально принадлежала Дану, но лишь формально, лестные бестии никогда не жили в степи. Император, разбив в пух и прах Дану, отдал богатую землю тем, кто принёс ему победу: легионерам, аристократии, также увеличили свои владения Радуга и Церковь.

 Сейчас ближайшие владения Дану располагались почти в трёхстах милях от города, время лесных стрелков уходило, они ещё представляли угрозу для людей, но уже не могли в одиночку сокрушить мощь их империи. Поэтому страже Сонной лощины ничего не оставалось, как трясти деньги с купцов, пить и спать.

 Сзади раздался стук колёс, стражник обернулся. Карета, десяток всадников. Это возвращался домой крупный землевладелец Танги Дюшатель. В карете, искалеченная нога не позволяет бывшему легионеру ездить верхом. Он то, должен понять жажду охраны.

- Уважаемый Дюшатель, дайте вина глоток! -  робко попросил он.

- Держи, - сквозь окошко показалась рука с пузатой фляжкой гномьей работы, - можешь оставить себе.

 Стражник не ожидал такой щедрости и хриплым голосом отблагодарил благодетеля. Но тот его уже не слышал.

 На уезжающую карету смотрели три пары любопытно липких глаз.

Главная сплетня дня. Танги Дюшатель – вдовец лет за сорок, богат и отмечен наградой самого императора, видный жених, купил на торгу совсем молодую рабыню Дану из недавних пленных. Торговался отчаянно, заставил отступиться от добычи даже неофита Кутула, тот не мог дать большую цену. Чем же так увлекла Дюшателя данка? Танги дал пищу всем сплетникам на год вперёд.

Латанэль из клана Лунного блеска уже месяц томилась в хумансовом плену. Иногда, когда плен казался ей совсем невыносимым, она думала, что умрёт. Но жажда жизни в молодой девушке была сильней всех невзгод. Она не теряла надежды сбежать. Но чем дальше были земли Дану, ведущих очередную войну с империей, тем слабее становилась надежда.

 Рабский торг, выставленная на всеобщее обозрение, чувствую ненавидящие, безразличные, липкие похотливые взгляды толпы, она думала, что умрёт со стыда. Но не умерла. Когда её купил, её истинную Дану из знаменитого клана, какой-то хуманс, она даже почувствовала к нему нечто вроде благодарности. Но та быстро прошла. Известно, для чего хумансам рабыни Дану. Таких наложниц приветствуют даже их жены. Ведь у Дану, по авторитетному мнению церкви, нет души, это нелюдь, и дети от людей и Дану не возможны.

 Новый хозяин, как режет слух и гордость это слово. В его глазах не было похоти, ненависти или презрения. Промелькнула даже сочувствие. Он повёз её к себе домой. Латанэль готовилась к худшему.

 В поместье хуманса ей отвели специальную комнату, накормили, сняли колдовской ошейник, контролирующий волю, но поместили охрану у дверей и за окном. Охрана относилась к ней приветливо, что было странно после месяца унижений. Принесли воды, купальные принадлежности, чистую одежду. И оставили одну. Тот, кто не провёл месяц в рабском бараке, среди врагов, не сможет понять как это – остаться на время одной. Совсем одной, чтоб никто не мешал.

 Через пару часов зашёл хуманс. Немолодой уже, изуродованный многочисленными шрамами. Сел напротив неё представился:

- Моё имя Танги Дюшатель.

 Латанэль молчала.

- Не бойся.  Здесь тебе не причинят вреда. Откуда ты?

Латанэль хранила презрительное молчание.

- Хорошо, где тебя взяли в плен? Не молчи, я не враг тебе.

- Хуманс не враг?! Ха! Выдумай что-нибудь ещё столь же забавное! – Латанэль не выдержала, ей хотелось выплеснуть на хуманса тот яд, что копила весь плен. – За чем тебе место моего пленения? Хочешь порадоваться успехам своей расы? Когда-нибудь мы скинем вас обратно в море на Берегу черепов!

- Не кричи, данка. Я не хочу радоваться или огорчаться успехам легионов. Я просто хочу знать, как далеко они продвинулись?

- Вы не победите нас никогда!

- Дело ни в этом. За последние двадцать лет вы потеряли треть территории. Легионеры идут сквозь леса. Радуга сильнее ваших магов. Вас гонят как диких зверей…

- А тебе то, какое дело, грязный хуманс! Радуйся, пока можешь!

- Не чему радоваться. Я не хочу гибели твоего народа. Я воевал против вас, убивал, но сейчас ратую за мир, хотя кому интересно моё мнение. Хочу мира с вами с гномами, со всеми.

- Что земель наших уже не нужно, миролюбивый хуманс, - бред.

- Земель хватит на всех. А вот с каждым убитым, с каждым уничтоженным народом, племенем, мы приближаем Последний час, как говорят наши жрецы, мир когда-нибудь устанет от крови, и всем придёт конец, и победителям и побеждённым.

- Вы льёте крови больше всех. Вы зло, рок, от которого не уйти. Вы все, хумансы, должны исчезнуть!

- Кровь льют все. Мир не возможен, потому что каждое новое поколение с молоком матери впитывает ненависть к заранее определённым врагам. Мы ожесточили свои сердца, колесо ненависти катиться по жизням и по душам.

- Напыщенные глупые слова хуманса победителя рабыне. Ты что не мог говорит о любви и прощении другим? Обязательно понадобилась Дану, чих сестёр и братьев распинают легионеры, жжёт Радуга?! – Латанэль кричала это, смотря прямо в глаза хумансу. Казалось, сейчас прыгнет и попытается убить. Танги был безоружным.

- Сядь и успокойся. Это не мои слова и мысли, это не речь хуманса, это слова Дану. Слышала о Селантэ?

  Латанэль замерла от удивления. Селантэ Лунный блеск – Видящая её родного клана. Одна из самых сильных чародеек Дану. Тысячу лет воевавшая с хумансами. Личный враг трёх орденов Радуги. Легенда. Своевольная. Постоянно спорившая с Правящим Советом Дану. Двадцать лет назад она безвести пропала во время очередной войны с империей людей.

- Это её слова, - повторил хуманс. – Она была прекрасна, как и её деянья. - мечтательно повторил он.

- Что ты знаешь о ней? – воскликнула Латанэль. Это дело чести, узнать судьбу родича.

- Сядь поудобнее, я расскажу те историю нашей встречи. Можешь представить себе, по её воле двадцать с лишним лет назад на этих землях люди и дану жили в месте!...

 “Это случилось почти двадцать пять лет назад. Танги Дюшатель, тогда молодой двадцатилетний центурион, догонял по военному бездорожью Одиннадцатый легион. Молодой баронет хоть и недолго служил на северной границе, но успел получить изрядный боевой опыт, не раз и не два скрестив свой меч с орчьими ятаганами. Император вёл долгую войну с Дану и гномами, эти давние соперники вынуждены были вместе драться против нового врага.  За зимнюю кампанию армия понесла большие потери. Удача отвернулась от имперского василиска, но маги Радуги, незаменимые на войне, но столь же вредные в мирной жизни, были сильнее чародеев старых рас, их разрушительная магия компенсировала поражения легионов.

 Дюшателю повезло до огромного неприступного лагеря, где располагались аж сразу три изрядно потрёпанных легиона, он добрался без приключений. Стрелы Дану, летящие из-за каждого дерева, пощадили центуриона.

 Одиннадцатый легиона носил гордое имя “Отчаянный вепрь”.  Первоначально он звался просто “Вепрь”, но однажды старый император после жестокой битвы, где полегло девять из десяти легионеров, лично пожал руку каждому и произнёс: “ Это отчаянные сорвиголовы, с ними я всегда спокоен!”.

 Дюшателя представили легату Одиннадцатого Марку Аврелию Регулу, тридцатилетнему храбрецу, искусному полководцу, и его  непосредственному начальнику – Квинту Сульпецию Колонна, которого его вся его четвёртая когорта звала просто “наш Квинт”. Они с уважением оглядели изрубленное лицо Дюшателя.

- Добро пожаловать к “Вепрям” центурион, скоро здесь будет жарко, нам нужны храбрые парни! – напутствовал его легат и отправил к солдатам, знакомиться с обстановкой.

 Центурия Танги состояла наполовину из прожженных ветеранов, наполовину из  новобранцев последнего набора, потребовалось приложить немало усилии, чтобы они действовали как единое целое.

 Легат ошибся, весной Одиннадцатый легион отвели в тыл, пополнили ополовиненные Дану когорты, соединили с Восьмым, усилили тремя тысячами конницы конфедератов и отправили на запад. В те земли, что на картах обозначались как ничейные и незаселённые, туда, где нет дорог, снабжения.

 Цель кампании довели лишь до высших командиров, для остальных – воля императора. Вот только магов Радуги было слишком много, почти полсотни боевых магов Кутула и Солея разных уровней, и сборного отряда орденских инквизиторов.

- Зачем мы здесь, когда у Императора не хватает людей для войны на севере? – осмелился спросить Танги у Марка Регула, после недели похода по бескрайней степи.

- Маги доложили Императору, что здесь таиться большая угроза для империи. – ответил ему Регул, молодой полководец был давно уже чем-то сильно обеспокоен.

- Что может быть опасней, чем Дану? – удивился Дюшатель.

- Увидите, центурион. – Отрезал легат, давая понять, разговор окончен.

 Тайна прояснилась через несколько дней. Походная колонна друг вышла на ухоженную дорогу. Конную разведку усилили в  три раза. Через пару часов колонна увидела деревню. Обыкновенную человеческую деревню, вот только дома в ней были больше похожи на жилища людей из-за внутренних морей, чем подданных мельинской империи.  Деревня была пуста. Ни жителей, ни домашних животных, вывезено всё подчистую, не забыли ничего.

- Ждали нас, сволочи! – беззлобно сплюнул Марк Регул и махнул рукой легионерам зажигательной команды, - спалите это осиновое гнездо!

- За чем он это приказал? – недоумённо спросил Дюшатель у своего начальника.

- Это враги! – пояснил центуриону Квинт, - приказ вчерашний прослушал что ли?

- Но объявляли, что мы воюем против Дану, а это человеческая деревня?!

- Это люди-предатели, они на стороне Дану. Не бойся это нам привычно. Тебе, что бунты крестьянские подавлять не приходилось? Люди они ещё такими опасными быть могут, хуже всяких нелюдей. – улыбнулся Квинт.

- Но как такое может быть? Бунты одно, но на стороне Дану, это не мыслимо… - не сдавался Дюшатель.

- И мне непонятно, и сам легат голову ломает, как это так. Но ты, центурион, запомни, что эти люди твои враги, и будут драться до конца, выхода у них другого нет.

 Вечером появились первые убитые. Конный разъезд попал в засаду. Подкрепление подошло слишком поздно, неприятель в короткой жестокой схватке уничтожил имперцев и в спешке отошёл, оставив, впрочем, и несколько своих убитых. Тела новых врагов – людей продавшихся Дану, показали всему легиону. Это были люди из абсолютно разных мест, невысокие и смуглые южане, хорошо сложенные островитяне, многие и другие – все выходцы  из-за внутренних морей.

- Сброд, отщепенцы. – кратко охарактеризовал увиденное легат Марк.

Но этот сброд был прекрасно вооружен, хотя и не мог равняться с тяжелой пехотой легионов, и дрался так, как никогда, даже за самые большие деньги не будет биться наёмник.

 Легионы разделились. Каждый направился к своей цели – городам, опорным пунктам предателей.

“У этих “отщепенцев”,  есть свои города? Сколько же их? Что это за народ, живущий в дружбе с Дану? Чем их привлекли чужие, непонятные, почти бессмертные молодые эльфы?” – такие вопросы крутились к голове у Дюшателя, но пока никто не мог ему на это ответить.

 “Отчаянные вепри”, несмотря на жару, бодро маршировали по грунтовой дороге, тысячи крепких башмаков поднимали целое облако пыли, которое в степи было заметно на большом расстоянии. Хотя настоящая степь, бескрайнее море высокой травы, давно сменилась лесостепью, небольшие рощицы, словно острова, давали прохладу и отдых. Разведчики докладывали, что к западу деревьев всё больше и больше, некоторые, те что забирались дальше всех на враждебную территорию, клялись, что видели настоящие, истинные деревья дану. Но им не верили, откуда такие гиганты могли взяться за сотни миль от владений, от их лесной магии.

 Земля вымерла, легионеры никого не встречали на своём пути, хотя маги сообщали о присутствии поблизости разведчиков предателей и Дану.

 Спустя три дня легионеры встретили настоящего врага. По крайней мере пять тысяч прекрасно вооруженный бойцов преградили им путь. Для двадцати с лишним адептов Кутула, магической поддержке легиона, тоже нашлась работа, они чувствовали впереди магию Дану.

 Враг перегородил дорогу. Справа овраги, слева река. Фаланга предателей, зовущих себя Ленапы, прикрывала собой стрелков. На их знамёнах соседствовали меч человека и длинный лук Дану. Позади врагов возвышались истинные деревья Дану, живые исполины, каждый из которых имел своё имя. Ещё молодые, не выше тридцати метров, но уже готовые отдать все свои накопленные жизненные силы хозяевам – чародеям и хозяевам слова Дану.

 Марк Регул не спешил атаковать, их здесь давно ждали, наверное, полным-полно ловушек. Но глава магов Кутула, Сфорца настаивал на немедленной атаке, обещал полностью защитить от враждебной магии, поставить воздушный щит над головами легионеров.

 Легат отдал приказ об атаке.

- Легионеры! – обратился он к готовому к атаке железному строю, - Вы всегда побеждали! Били и гномов и Дану, крушили орков, что для вас эти предатели?! Помните. На вас надеяться император! Мы просто обречены на победу!  Вперёд “Отчаянные Вепри”! В атаку!

 Четыре когорты из шести, больше трёх тысяч человек, шагнули вперёд. Малочисленная конница, и ещё две остались в резерве.

Когорты шли как одно целое, громадное  закованное в броню животное с тысячью ног и рук. Грозен и прекрасен был их шаг.  Нерушимая стена щитов неотвратимо приближалась к позициям предателей-отщепенцев.

 Вожди людей-изгоев и Дану ждали легион именно здесь и успели подготовиться к встрече. Магов у имперцев было куда больше, чем хозяев слова Дану, поэтому их задача была не развеять, сжечь наступающие когорты, а наоборот, сохранить строй союзников от страшной боевой магии Кутула.

 Враг всё ближе и ближе. В первых рядах легионеров - самые молодые и неопытные, в последних -  ветераны. Суровый закон войны – молодые должны доказать своё право на жизнь и звание легионера, одновременно сохраняя силы ветеранов для решающей схватки.

 Над головами легионеров угрожающе завыл ветер, промелькнули первые огненные шары, - пробовали силы самые слабые из магов Радуги, посвященные старших степеней не спешили, присматривались, аккуратно прощупывали магический щит над фалангой предателей, его ставил отнюдь не новичок.

 Когда до Ленапов оставалось чуть меньше мили, те сделали свой первый ход, из-за их рядов взметнулись в небо круглые глиняные снаряды. С силой ударяя об землю, они разбивались, расплёскивая горючую нетушимую жидкость – улучшенное гномами земляное масло. Земля под ногами легионеров, сами воины, амуниция – всё стало пищей ненасытного огня. К счастью, таких мощных катапульт было всего с десяток. Гномы неохотно делились с временными союзниками шедеврами своих мастерских.  Алколитам радуги пришлось в спешке создавать воздушный щит над наступающими когортами.

 Над Ленапами дрожало небо, горел воздух, тряслась земля, но их немногочисленные маги пока держали оборону.

 Враги неплохо подготовились, трава скрывает под собой волчьи ямы с острыми кольями на дне, настилы устроены так хитро, что, пропуская два ряда, рушатся под третьим.

 Первые потери не смутили легионеров, они твёрдо идут к цели, жаждут скрестить мечи с врагами. Но вот неприятность, земля усыпана шипами. Железными четырёх зубыми шипами, настолько большими и острыми, что пронзают толстую подошву грубого армейского ботинка и калечат ногу. Рассыпаны они так густо, что множество искалеченных, хромых солдат, ломает строй. Но это не может остановить когорты, разбить знаменитую стену щитов.

 Магам Дану приходиться худо, но они ещё держаться, их задача сохранить своих бойцов от магов Радуги до встречи с легионерами.

 До фаланги Ленапов остались жалкие сотни метров, поредевшие когорты рвутся к цели. В небо взметаются тысячи стрел. Смертоносный град, несмотря на магический щит, собирает с когорт богатую жатву. Адепты Кутула усиливают защиту, но не могут добиться полного успеха. Каждая третья стрела не сгорает в воздухе, не отклоняется от цели.

- Черепаха! – раздаётся команда командиров. Легионеры укрываются от неба за

щитами, их строй становиться похож на знаменитое животное.

Но это не спасает их от всех огненных снарядов катапульт, к гномьим подключились обычные, менее мощные, арбалетных болтов и особенно от стрел дану.

 Лесных лучников немного. Едва ли сотня наберётся. Они бьют сверху, с исполинских истинных деревьев Дану, бьют только по командирам. Центурионов, декурионам, жаждут смерти легатов.

Свит стрелы, незаметный в шуме боя, и Квинт, командир Дюшателя, падает замертво. Длинная стрела с нечеловеческой меткостью вонзилась точно в глаз. Командование берёт на себя молодой центурион.

- Вперёд “Вепри”, вперёд убьём их, раздавим ублюдков!

 Чародеи, хозяева слова дану, держались до конца, опала листва в мёртвых уже истинных деревьев, отдавших им все силы, разорван магический щит, последний из троих Дану, павших, защищая смертных от смертных, стремительно стареет на глазах. Глава кутульцев Сфорца  отобрал все жизненные силы у измученного неравной схваткой Дану.

 Фаланга предателей, даже не просто фаланга, а подобие хирда, они довольно удачно копировали знаменитый боевой порядок гномов, была крепким орешком, в простом бою, без магической поддержки, легионерам пришлось бы попотеть, прежде чем взломать эту оборону. Но маги Кутула не оставили им не единого шанса, передние ряды Ленапов утонули в море огня. Несколько мощных огненных шаров попало и в слишком быстро наступавших легионеров. В когорте Дюшателя почти два десятка бойцов стали жертвой дружеского огня. Предатели пытались восстановить оборону, когда маги прекратили огонь, противники сошлись вплотную.  Но град коротких пилумов выбил почти всех копьеносцев, а в жестоком рукопашном бою знаменитая стена щитов раздавила разрозненную массу врагов.

 Маги подожгли лес, в огне погибли сотни из тех Ленапов, кто пытался отступить.

 Вечером первый легат Марк Аврелий Регул собрал уцелевших офицеров. Победа дорого обошлась легиону, почти тысяча убитых, столько же раненых, это, несмотря, на хвалёную магическую защиту, о которой так любил рассуждать Муцио Сфорца, главный среди адептов Кутула.  У большинства лежащих в госпиталях, неопасные ранения, шипы Дану обезножили уйму народа, конечно боеспособных имперцев вместе с конницей конфедератов насчитывалось ещё четыре тысячи человек, но всё же две пятых легиона выведено из строя.  “Херовая вышла победа” – как емко выразился кто-то из младших чинов.

 Противник оставил на поле четыре тысячи убитых. Трупов Дану, против которых собственно и затевался в начале поход, нашли всего пять десятков. Лесные бестии били только по командирам. Легион потерял пятьдесят декурионов, пятнадцать центурионов и одного второго легата. Погибли так же два мага, но о них никто особо не сожалел.

- Да где же этот чёртов маг?! – раздраженно спросил Марк Регул у офицера ответственного за связи с магами. – Ты его приглашал или нет?!

-  Конечно, мы два раза за ним посылали, но он отвечал, что прибудет позже.

 Легат Марк с первого дня невзлюбил Сфорца, главу фиолетовых, тот пренебрежительно относился к легионерам в общем, и к  легату в частности, не шёл на компромиссы, а по некоторым вопросам его компетенция была выше чем у легата, официального главы экспедиционного корпуса. Сегодня они уже крепко разругались. Разбитые предатели отступали в лес, легат хотел организовать погоню, набрать пленных, которых можно либо обменять на своих, либо продать, легионерам лишние деньги никогда не помешают. Но маг просто зажег высушенный магией Дану лес. Сотни возможных пленных сгорели заживо. А в легионе Регула, в отличие от Радуги массовые, бесполезные ненужные убийства  были не в чести.

 Сфорца, длинный, сухой, прямой маг неопределённого возраста, между тридцатью и пятьюдесятью, в фиолетовом плаще, появился нескоро.

- У меня для вас плохие новости. Я сейчас связывался с соседями. Наши кичливые друзья из ордена Солей, приданные 8-му легиону, проспали ночную атаку. Люди-предатели, именуемые Ленапы, и Дану, там было сотен пять Дану, а не одна как у нас, разнесли их лагерь. У Дану был сильный, очень сильный чародей, половина наших магов погибла, легион потерял половину воинов, всю конницу и припасы! – с какой-то непонятной ехидной полуулыбкой рассказывал Сфорца,  его обычно безразличные тусклые глазах горели.

“Почему он так обрадовался неудаче магов из Солея? Воистину, Радуга похожа на клубок змей…” – подумал Дюшатель. В прошедшем бою ему повезло, он даже не был ранен, хотя люди около него гибли десятками.

 Командир “вепрей”, как в прочем, и все легионеры радости не испытывал. 8-му легиону требовалась срочная помощь. Без припасов в чужой пустынной стране долго не протянешь.

- Дюшатель, Фердинанд, Луций, - обратился он к центурионам, - возьмёте по две сотни солдат и с обозом, каждый своим путём отправитесь к новому лагерю 8-го легиона. Я не могу дать вам больше людей, спешите, но будьте осторожны, не все наши враги мертвы!

 На следующее утро Дюшатель с охраной и тяжело груженым обозом  двинулся к цели. Путь должен был занять около пяти дней по чужой территории. Легат специально послал три обоза. В надежде, что хоть кто-нибудь дойдет до цели.

  Через день пути смешанный лес сменил степь. Простой человеческий лес, очевидно, Дану растили деревья, чтобы защитить земли союзников от степных суховеев. Встречались прямо-таки громадные дубы, у Дану создавать получалось едва ли не  лучше, чем у людей разрушать. 

 Обоз остановился на ночь на большой поляне. Выставили часовых, поставили палатки, напоили людей и животных водой из найденного неподалёку ручья, развели костры, заварили похлёбку.

 Солнце почти скрылось за горизонтом, когда бесшумные тени в серых плащах замерли за деревьями, окружающими поляну. Стрелки ждали лишь сигнала. Раздался мощный звук боевого рога. Легионера вскочили на ноги, успели в последний раз взглянуть на солнце.

 Ливень стрел обрушился на лагерь, били длинные луки Дану и щёлкали самострелы Ленапов. Но мёртвым всё равно, чья стрела их убила. Легионера падали, приседали, пытаясь укрыться на ровной поляне за палатками, телегами, животными. Били в нападавших из немногочисленных арбалетов, но силы были неравны. Вот рухнул, выронив арбалет, седоусый ветеран, вот схватился за горло юнец. По глупости записавшийся в армию.

“Умри хуманс, сдохни, как твои предки на Берегу Черепов!” – говорили эти беспощадные стрелы.

 Дюшатель понимал, что промедление смерти подобно. Он рывком вскочил,  подымая легионеров, и те устремились вперёд к лесу, где ещё была возможность спастись. Люди вскочили вслед за ним. Навстречу новой волне стрел.

 Дюшатель бежал и видел, молодую лучницу открыто с пятнадцати метров, целящуюся в него. Дернулся, когда она спустила тетиву, стрела срезала мочку уха. Прыжок ещё один, и вот спасительные заросли.

 Но сзади бегут не только товарищи, как немного их осталось, едва ли три десятка, но и враги.

 О Спаситель! Сколько же их?!

 Здесь было почти две сотни людей и Дану, часть из них устремилась к обозу, часть продолжила преследование.

 Растерянные и ищущие спасения легионеры – какая легкая и желанная добыча для преследователей! Настырные стрелки не отставали. Видя, как погибают бегущие товарищи, Дюшатель решил встретить смерть в бою, сжимая горло врага, а не от стрелы в спину. Затаился за деревом, рубанул одного азартно преследующего легионеров противника, вонзил меч в спину другого,  но приближался добрый десяток предателей.

 Пришлось скрываться в чаще. Дюшатель нёсся из всех сил, стараясь уйти подальше от преследователей, крики товарищей стихли, он остался один. Запнулся об корягу, упал, налетел на лучницу Дану, совсем молодую на вид девушку. На ту, которая его чуть не убила. Пнул в живот, она полетела вниз с холма. Дюшатель уже не видел того огня, что под светом, почти зашедшего за горизонт солнца, загорелся в её глазах.

 Центурион устал, сбил дыхание, в ушах звенело, глаза налились кровью, доспех весил словно каменный. А сзади летели стрелы,  ему казалось, что врагов не меньше пяти. Но преследователь был всего один, точнее одна, девушка очень ловко, даже для дану, владеющая луком.

 Дюшатель бежал, не видя земли под ногами, и вдруг потерял её в прямом смысле, полетел вниз, упал лицом в грязь. Вскочил, попытался  взобраться по крутым стенам оврага, но сорвался вниз.

- Посмотри на меня, хуманс, я твоя смерть! – с излишним пафосом и небольшим акцентом воскликнул молодой голос за спиной Танги.

 Дану целилась в него из лука, но зря бросалась пышными фразами, после дождя край оврагами скользок для всех.  И она сорвалась в низ, от неожиданности негромко закричав нечто вроде: “Ай!”.

 Танги, несмотря на угрожающую ему опасность громко и искренне засмеялся, она, несмотря на своё желание убить его, была так похожа на девушек его расы.

- Что ты смеёшься, хуманс?! – воскликнула Дану, вновь натянув лук, Танги был от неё в двух метрах. Она выглядела на четырнадцать человеческих лет, и Дюшатель был почему-то уверен, что её реальный возраст ненамного больше. В её ушах, при свете молодой луны, сверкали крупные серьги с неведомыми ювелирам людской расы огромными драгоценные камнями.

- Ты меня насмешила! – честно ответил ей Танги, в руге он держал меч, вдруг понял, что совершенно не хочет драться с этой девушкой, так желающей его смерти.

- Ты сумасшедший, и сейчас умрёшь! Хотя нет, я сначала спрошу тебя кое о чем. Я так редко видела живых хумансов… - притворно вздохнула она.

- Спрашивай, мне будет интересно ответить. – Танги продолжал внимательно следить за её пальцами на тетиве.

- Ты командовал этими людьми?

- Да!

- Ты знатного рода?

- Нет, я потомственный воин.

- А скажи, по слухам, у вас хумансов,  если влюблённые принадлежат к враждебным кланам или не ровня по положению, это не помеха…. Как это на вашем языке… а свадьба? – задала она странный в этом месте вопрос.

- Иногда да, иногда нет, но бывает, что жених похищает невесту из дома родителей, или они венчаются тайно.

- Странные вы существа люди-хумансы – задумчиво протянула она и задала новый вопрос - Ты видел своего императора?

- Только по портретам. В живую я никогда не видел ни императоров, ни принцев.

-  А моя тетя знала даже трёх императоров, двое были в неё влюблены! – хвастливо заметила Дану, развлекаясь, чувствовалось, что её много дней мучила скука.

- Твоя тетя… знаменитая Селантэ - Танги слышал эту историю, шепотом, передававшуюся между проверенными людьми.

- Да моя тетя, та самая Селантэ, вижу, она известна даже простым хумансам. Может ты её, и увидишь, хотя нет, я тебя убью! – безапелляционно закончила девушка.

- За чем меня убивать?

- Во первых ты мерзкий хуманс, а это уже причина. Чтобы не говорила тетя, а во вторых я три раза тебя упускала, это позор для наследницы великого клана! – хищно улыбнулась она.

 Но тут рядом с оврагом послышались голоса людей и дану. Дюшатель мысленно простился с жизнью. Убивать молодую данку ему не хотелось, а смерть была неизбежна.

 Вокруг вдруг стало светло, как днём, два десятка луков нацелились на Танги. К краю оврага, подошла высокая черноволосая женщина - Дану в пышной мантии. Ей почтительно освободили дорогу, грозные воины. Она что-то негромко с воспитательными интонациями  сказала девушке, та опустила лук и по опущенной верёвке выбралась наружу. Дюшатель ждал своей участи. Попасть в плен к нелюдям – верная смерть, особенно после того, что делают с их пленными Радуга и Церковь. Но здесь были не только Дану, но и предатели людской расы, основная цель имперского экспедиционного корпуса.

 Высокая Дану наконец заметила и человека, внимательно посмотрела на него потом голосом, привыкшим повелевать, произнесла:

- Я Селантэ, легионер, тебе знакомо это имя? Брось оружие и поднимайся наверх. Не бойся, я хочу просто поговорить с тобой. – произнесла она это на языке мельинской аристократии, её речь была куда правильней и чётче, чем у самого Дюшателя.

 Центурион хотел ответить, что легионерам не ведом страх, но смолчал, потому что это была бы ложь. А врать одной из высших Дану, видевшей как люди высаживались на берегу черепов,  ему не хотелось. 

 Танги даже не стали связывать руки, он просто шёл в сопровождении грозных воителей, напрочь отбивавших какие-либо мысли о побеге. Да и куда ему было, собственно говоря, бежать?

 Лагерь Дану и их союзников расположился недалеко от последней стоянке легионеров. Обоз успели разграбить, тела легионеров стащили в одну большую кучу и сожгли.

 Его привели в большой роскошный шатёр, принесли воды и пару лепёшек перекусить. Охрана молчала, а Танги не было настроения спрашивать. Так прошло два часа.

 Наконец шёлковый полог шатра открылся пропуска внутрь несколько человек. Здесь были и знаменитая Селантэ, и её любопытная племянница и сейчас с интересом смотревшая на пленника.

Селантэ поманила Танги во внутреннее помещение шатра, туда же проскользнула её племянница, охрана осталась снаружи. Танги чувствовал, что знаменитая чародейка может убить его одним незаметным движением, одной мыслью.

- Садись поудобнее центурион, ведь ты центурион 11-го легиона, не так ли? – спросила Селантэ. Она была красива, не мила, не привлекательна, а действительно красива. Обычно совершенная нечеловеческая красота Дану или эльфов кажется людям холодной, непонятной, скорее отпугивает, настраивает враждебно, чем привлекает, но, глядя на Селантэ, Танги понял, почему два императора людей, с детства контролирующие эмоции, руководствующиеся только разумом, на всю жизнь влюблялись в эту “лесную бестию, нелюдь, врага рода человеческого”, как называли Дану церковники.

- Да я Танги Дюшатель, центурион четвертой когорты 11-го легиона, как вы узнали? – вдруг с удивление для самого себя ответил он.

- В наших краях действую всего два легиона, к тому же у тебя на плече нашивка, где всё это указано. – улыбнулась Селантэ, - давно воюешь, центурион?

- С вами - месяц. – нехотя буркнул Танги, кляня себя за недогадливость и уступчивость. Хотя, подумал он, можно и дальше побеседовать с Селантэ, ведь военных тайн она пока не спрашивает.

- Я не буду пытать из тебя твои тайны Танги, ты не знаешь ничего по-настоящему важного. – словно угадав его мысли произнесла Селантэ, - Я давно изучаю вас людей, но чтобы познать душу вашего народа не хватит всей моей долгой жизни.

- Изучаешь, чтобы лучше воевать, бить грязных хумансов в больные места?! – терять Танги было нечего, перед ним был главный враг его расы.

- Нет, мой вспыльчивый человек, - грустно улыбнулась она, - я пытаюсь понять вас. Чтобы мы могли жить вместе, без вечных войн, хочу помирить людей и Дану.

- Странно слышать это от той, что была на Берегу Черепов, кровного врага трёх орденов Радуги, от Дану!

- На Берегу Черепов я была совсем девчонкой, как Тиани, я так ласково зову мою племянницу, - кивнула она на внимательно слушающую их девушку, - Радуга, да ты их и сам не любишь, человек. Да я Дану, ей родилась, её и умру, что у меня нет души?! Есть, чтобы не плели ваши жрецы! Почти тысячу лет мы воюем: люди и Дану, Дану и гномы, старые и молодые расы, война стала нормой, без неё нельзя, рождаясь, мы знаем своих врагов.   Посмотри на эту девчонку, - Селантэ кивнула на Тиани, - она с молоком матери знала – люди это грязные животные, это враги!

- Зачем ты говоришь мне всё это? – спросил Танги.

- Хочу натолкнуть тебя на одну мысль. Ты думал, что когда-нибудь мы будем жить в мире, не как победитель и побеждённый, а как добрые соседи? Откинуть старую вражду прочь! – спросила Дану.

- Неплохая мысль, но мы слишком разные… - грустно ответил человек.

- Вздор, легионер, вспомни тех людей, с которыми ты сражался.

- Вы их околдовали, посулили что-нибудь, мало ли способов? – стоял на своём человек.

- Ошибаешься. Этот край – моё детище. Я тысячу лет, с детства воюю с вами люди, и вижу – мы Дану проигрываем. Странно слышать это от заклятого врага рода человеческого, легионер? Я просто реалист. Не только Дану, все старые расы: гномы, вольные, орки, все они не хотят меняться, принимать новое. Застыли, закостенели в обрядах и обычаях. Люди гибче, гнуться, но не ломаются, проигрывают и учатся на ошибках. Магия ваша по сути своей разрушительна, вас больше – больше и магов, они сильнее. Я два дня назад неплохо потрепала магов из Солея, вижу, ты слышал, но их, то есть вас, слишком много. Вы в конце концов победите, а это, зная вашу нетерпимость – смерть, мучительная смерть для старых рас, “нелюдей и язычников”, как любит повторять ваша церковь.

- Как будто бы Дану не пытают своих врагов, к вам в руки живым лучше не попадать! – возмутился Танги.

- Но ты то ещё живой, человек, и это ваш волчий закон: ударили тебя по щеке – порви врагу глотку, мы лишь следуем ему, не до конца, правда, поэтому-то и проигрываем.  Ладно, мы отвлеклись от темы. Твои новые противники – вы зовете их предателями, но они даже толком ничего не слышали о вашей империи.

- Они предатели своей расы!

- Брось, они просто не знают нашей старой вражды. Это бывшие невольники. Моя старая задумка, из-за неё я поссорилась с Советом Видящих. Сорок лет назад мой клан купил у сразу у десятка пиратских картелей и гильдий работорговцев Внутренних неподконтрольных вам морей двадцать тысяч невольников, молодых мужчин и женщин. Забитые полудикие они не видели в нас Дану врагов. Сколько сил было потрачено. Ваша Радуга, конечно, взяла след, узнав о покупке двух тысяч. Архимаги гадали, наверное, уж не принялись ли Дану за некромантию? Сначала я просто хотела взрастить народ воинов, преданный Дану, и бросить их против вас. Но потом, потом меня увлёк сам процесс становления многоязыкого, с миру по нитке – вставала она людскую пословицу, - молодого народа. Народа людей живущего в мире с Дану.

- Да, вы сражаетесь и умираете в месте. -  рассказ Селантэ, похожий на сказку, увлёк Танги.

- Они наши друзья, их пятьдесят тысяч, то есть было пятьдесят, пока не пришли легионы – поправилась Дану, - это убедительный пример для всех рас.  Пример могущий остановить тысячелетнюю войну империи людей и Дану. Опасный пример. Для всех, кто не хочет мира. Поэтому Радуга, эта змея уже вцепляется и вам людям  в глотку.  Радуга сделает всё, чтобы уничтожить Ленапов, так себя зовёт этот народ. И им это почти удалось. Легионы выбили большинство мужчин, я попытаюсь спасти хоть кого-то, но ведь Совет Дану не даст им укрытия в наших землях, им это тоже не нужно. Сюда направляется сам император, и два свежих легиона. Я послала к нему парламентёров, с просьбой о личной встрече,  но боюсь, моё письмо до него не дойдёт. Поможешь мне, воин, я дам тебе вторую копию? Это шанс убедить вашего владыку, он повелевает всеми, ещё может скрутить даже Радугу. Шанс остановить нашу вражду, показать ему пример мира. Свободных земель хватает на всех, не стоит лить больше кровь!

- Я сделаю это! – глухо произнёс Танги, его раздирали противоречивые чувства. Сговор с Дану – предательство. Он охранял границы империи от орков, лезущих через горные перевалы, защищал людей. Но сейчас он не знал, ради чего воюет, ради чьих интересов. Слова Дану попали в цель. Империя воевала всегда, со всеми.  Когда утихали бесчисленные войны с нелюдями, находились внутренние враги, заговоры знати, крестьянские бунты. Война – привычка, война – необходимость. Даже священники, призывающие о любви к ближнему своему, всегда рады объявить крестовый поход против еретиков или старых рас. Простым людям легче не становиться, бароны по-прежнему угнетают крестьян, Радуга усиливается, открыто вмешивается в дела людей, ордена магов, созданные для защиты людей, давно стали для этих самых людей страшным пугалом. Ненависть, пролитая кровь накапливаются в мире, и когда-нибудь Зло перехлестнёт все пределы. Тогда исчезнут все: и старые и молодые расы, и верующие в Спасителя и язычники. Танги не хотел быть захватчиком, убивать чужих мирно живущих людей, только потому, что они не были готовы грызть нелюдей зубами. Он не хотел воевать с Селантэ и Тиани, кроме того случая, когда они с оружием придут к нему в дом. Он, наверное, был плохим солдатом.

- Спасибо, - искренне поблагодарила его Селантэ, - за один взгляд её бездонный тёмных глаз многие бы отдали всю жизнь.

 Танги уезжал из лагеря на рассвете. Уезжал с тяжёлым сердцем, оставляя врагов, которые мог ли бы быть друзьями, но он присягал императору. Ему дали коня. 

- Прощай, человек! – сказала ему на прощанье Тиани, - Ты хороший, но мы снова враги, не попадайся мне на глаза, в третий раз я не промажу! – пригрозила ему напоследок юная лучница.

- Постараюсь. – с грустью ответил Танги и пришпорил коня, - И ты живи долго! – вырвалось у него.

 Через день он добрался до старой стоянки “Вепрей”, и дальнейший путь отмечали опустевшие деревеньки Ленапов и разбитые тысячью ботинок дороги.

 Одинокого всадника встретила конная разведка. Легионы практически не имели своей конницы, их силой была тяжелая пехота. Всадников-наёмников поставляли конфедераты – мелкие зависимые княжества и герцогства.

 Одиннадцатый легион занимался ответственным делом – готовился к штурму. Цель -  небольшой городок на излучине реки, с двух сторон защищенный рекой, в двух других невысокой стеной. Там собралось тысяч семь Мобу, беженцы из окрестных сёлений, бежать им было некуда, даться они будут насмерть. Легион, конечно, возьмёт городок, но потери будут огромные. Легат Марк Регул отправился на переговоры, зачем зря гробить солдат, если можно без боя добыть новых данников для империи. Это поведали Дюшателю товарищи весьма удивлённые тем, что он вернулся живым.  О гибели его отряда в легионе знали, благодаря вездесущим магам. Но два других обоза достигли своей цели, их на второй день пути догнали отряды 8-го легиона, высланные на встречу. Сам восьмой легион, хоть и понёс большие потери, продолжал исполнять приказ императора – “умиротворение и подчинение этих земель”. Сам император вместе со свитой и одним легионом, данка ошиблась, говоря о двух, направлялся сюда, лично посмотреть на людей-союзников Дану.

 В центре лагеря висели тела трёх Дану. Они открыто вышли к лагерю, хотели говорить с командованием, но на их несчастье Легат Марк отсутствовал, они достались Сфорца. Инквизиторы Кутула пытали их всю ночь, на утро, как раз к приезду легата распяли. Регул был взбешён и чуть не сцепился с магом. Сфорца, казалось, намеренно злил легата. Дюшатель решил молчать о своём разговоре с Дану, ему просто повезло, ушёл от стрел, встретил коня, потерявшего всадника.

- Дюшатель, это вы, вот так встреча, мы уже похоронили тебя! – легат Марк был в прекрасном настроении.

- Не дождётесь, - засмеялся Танги, - как прошли переговоры, легат?

- Тебе уже и о них известно? Прекрасно, эти Ленапы сложат оружие и выдут из крепости – приносить присягу на верность императору. Хорошо, что они сдались. Там много женщин и детей. Вышла бы бойня. – легат считал, в отличие от некоторых личностей в одноцветных плащах, что солдат и палач – это две разные профессии. – Центурии у меня для тебя нет, будешь пока моим ординарцем.

- Слушаюсь, мой легат.

- Кто это? Ни как мёртвый центурион? Как он может объяснить своё спасение?! – тихо ненавидимый всем лагерем Сфорца был тут как тут.

- Нет уж Сфорца, моего центуриона ты не получишь! Ищи врагов и предателей где угодно, но не в моём легионе! – голос легата не предвещал магу ничего хорошего.

- Ладно, не заводись, - улыбнулся адепт Кутула, - пошутил я. Как прошли переговоры с предателями?

- Народ Ленапов завтра принесёт присягу империи и императору. – легат мысленно пожелал магу долгой и мучительной смерти.

- Империи не нужны такие данники, - смертью пахнуло от слов мага. Предатели переходят к Орденской инквизиции.

- Сфорца, ты берешь на себя слишком много. Даже и не мечтай, убийца, я тебе их не отдам! Хватит с меня и Дану - парламентёров! – другой, услышав голос легата, отступился, но маг стоял на своём.

- Легат, не стоит сориться из-за каких-то предателей, ведь у меня есть все права забрать их. – вкрадчиво продолжал Сфорца.

- Моё слово нерушимо. Это дело чести. Сдавшиеся на милость моёму легиону станут данниками империи. За это готов отвечать хоть перед самим императором. – медленно и чётко проговорил легат. Вокруг спорящих собралась большая толпа легионеров в разных чинах. Легат знал, что они его поддерживают.

- Легат Марк Регул, ты талантливый полководец, гроза врагов империи, тебя уважает и слушает император. Но отминай у Радуги её добычу, не заставляй меня прибегать к силе! – в голосе кутульца зазвенела сталь.

 Танги замер, его рука сжимала рукоять меча. Так же как и руки всех стоящих рядом легионеров, независимо от званий. Магов окружили. Это был вызов. Приказ, жест легата и магов начнут убивать. И будь что будет. Радуга обнаглела, вцепилась в слишком большой для неё кусок. Взялась за легионы – опору и защиту империи. Сфорцу сопровождали лишь два адепта его ордена, легионеров же было несколько десятков,  но это были маги боевые Радуги, кто знает, чья возьмёт верх. В лагере начнётся бойня.

 Сфорца улыбнулся, легко и радостно, как ребёнок, знающий, что добудет у старших любимую игрушку. Медленно, ловя враждебные взгляды, готовые убить при  любом покажущимся опасном движении, он взял из рук помощника маленькую кожаную сумку, наверняка зачарованную, в таких обычно хранят документы.

- Ая-яй легат, не уж то ты подумал, что я собираюсь принудить тебя к согласию силой? Смотри, - он ловко развернул и протянул Марку лист пергамента, украшенный множеством печатей. – Это указ Совета империи, - громко, так чтоб все слышали, произнёс он.  - Указ, дающий мне право распоряжаться жизнью и смертью всех  врагов империи в этих землях. – Так что извини легат, но предатели мои, то есть Радуги. – маг победил и не скрывал своей радости.

 Легат молчал, его лицо застыло. Превратилось в бледную маску. Совет - высший совещательный орган империи  в него входят самые знатные пэры и представители Радуги. Он действует по воле императора. Без указа Регул мог бы наплевать на последствия и пойти на конфликт с магом. Легат отчитывался лично перед императором. Но теперь, теперь этот будет уже прямым неповиновением, изменой. И даже император не сможет его спасти, пойти против своих же законов.

 Легат ни чего не сказал. Всё и так было ясно. Магу наплевать на слово чести легата, на имя легиона. Сфорца заберёт пленных себе, и легат ему в этом обязан помочь, дать людей для охраны и сопровождения.

 Чрез два часа сдавшиеся начали покидать крепость, их было почти семь тысяч в основном женщины, старики и дети, мужчин мало, легион выбил их на том роковом поле неделю назад. Хмурые и злые легионеры старались не смотреть им в глаза. Пленных разоружили, пересчитали и угнали на назад, на восток. Легион стоял у покинутого городка два дня, по не вернулись две когорты, потребованные магами на охрану пленных.

 Радуга не сборище маньяков и кровопийц, как думают некоторые, это очень умные люди, по-своему радеющие за империю. Просто для них интересы империи – это интересы Орденов. Радуга – одна из причин медленного пока, не неуклонного падения мощи старых рас. Война с нелюдями создала её, война взрастила, дала силу и влияние. Без постоянных войн само существование Радуги теряет смысл. Пока есть внешняя угроза, сами люди мало обращают внимание на засилье магов. Нет войны – и Радуге придётся менять, отдавать с таким трудом полученную власть. Опыт Селантэ - доброе соседство между Дану и людьми – опасные пример мирного сосуществования столь разных рас. Нынешний император умён, может сделать опасные выводы. Значит, к его прибытию нужно уничтожить даже следы небывалого и опасного творенья Селантэ. Сфорца, что бы о нём не думали в 11-ом легионе,  не любил исполнять обязанности инквизитора. Но долг есть долг. Пленных согнали в один большой овраг, всем место не хватало, пришлось потесниться. Воздух наполняли стоны, хрипы сдавленных людей. Детский плач. Кутул не любит пышных, заметных но чрезмерных действий. За чем огонь до небес, - излюбленное средство Арка, крики, стоны, вопли горящих заживо, когда есть отравленный воздух. Быстрое и эффективное заклятье. Грязно-зелёная пелена отравленного воздуха опустилась в овраг. Пара вздохов, и конец. И всё это тихо, без излишнего шума, что так нервирует непривычную к этому легионерскую охрану.

 Затем адепты Кутула, использовав громоздкое заклятие, все вместе заставили плоть земли сомкнуться над братской могилой.

 Встретив и расспросив злых солдат, вернувшихся с аутдаффе, легат Регул совершил непростительный для образцового полководца поступок. За ночь истребил два десятка бутылок дешевого противного, но зато ужасно крепкого вина, которое специально добыли у рядовых легионеров адъютанты. Легат ещё был хорошим человеком, но плохим политиком. Дюшатель тоже глушил вином совесть, письмо Селантэ жгло его как огонь.

 На следующее утро легион не выдвинулся в путь, ждал, пока командиру станет лучше. Сфорца снисходительно улыбался. Капеллан церкви Спасителя, сунувшийся было помочь легату с проповедью: дескать, не стоит так жалеть язычников, они это заслужили, чудом избежал побоев.

 Две недели легион, разбившись на когорты прочесывал необъятно пространство западного края. Ловил предателей и отдавал инквизиторам, благо способных носить оружие у тех почти не осталось.  8-ой легион к северу занимался тем же. До скорого прибытия императора практически никто из союзников Дану не доживёт.

Маги пытались поймать сильную чародейку Дану, что мастерски ополовинила адептов Солея. Танги догадывался, кто она.

 Центуриону вернули когорту, вакантное место освободила длинная стрела Дану. Ему не повезло его, придали магам, к счастью не для охраны массовых казней. Для особых

поручений.

- У вас Дюшатель есть неплохой шанс отличиться, смыть прежний позор, - вещал, развалившись в кресле, под тенью маг, стоящему на вытяжку на жаре центуриону. – Вот вам карта, на ней отмечено интересное место. Маленький почти круглы островок гор в этой равнинной местности. Всего две тропы севера и юга, как будто специально сделаны, - вставил маг,- ведущие в внутреннюю долину, их легко оборонять. Дану и их союзники могут укрепиться там, а могут пройти мимо.  Мы ко всем должны быть готовы. Твоя задача: прибыть на место, занять оба входа. Возьми две сотни, из числа тех, то умеет ездить верхом. Выдвигаетесь немедленно.

- Слушаюсь! – кивнул центурион.

 Для быстроты марша им выдали лошадей, их предполагалось отправить назад с небольшой охраной по достижении цели. Видать дело было совсем сроенное, раз тяжелую пехоту усадили на коней. Отряд получился разномастный, собранный со всего легиона.

 Представьте себе море смешанных лесов щедро разбавленное лугами – вот тот край, куда отправился Дюшатель с отрядом. Добирались с трудом, проводников не было, а данная магом карта не всегда соответствовала действительности.  Цель похода оказалось в точности такой, как описывал её маг. Лес вдруг стремительно обрывался, почва становилась каменистой, практически лишенной растительности. Невысокие скалы замыкались в кривой овал, будто кто-то специально поставил их так. Всё может быть, сколько неведомых рас сменилось в мире Мельина за миллионы лет.

 В длину за скалами было только два естественных входа. Легионеры сейчас стояли перед одним из них. Вверх по сто метровому неровному каменистому  склону холма под большим градусом вьётся тропинка. Голая земля без единого кустика, пронзительный сильный ветер. А на самом верху наспех сделанная невысокая баррикада камней и поваленных деревьев. Чуть-чуть не успели.

 Нужно попытаться выбить их оттуда. Легионеры строятся черепахой и начинают подыматься наверх. Их встречают длинные стрелы. Это Дану – исконные враги рода человеческого. Нет арбалетных болтов – хорошо, значит людей союзников ушастых, тоже нет. Злоба придаёт легионерам сил.

 Неровная местность – камни, ямы и рытвины, что рушат строй, но в тоже время не дают  должного укрытия от вездесущих нечеловечески метких стрел. Первые потери, тела в тяжелой броне падают на землю и скатываются в низ, к подножию холма. Подъём под большим углом выматывает силы, Дану не жалёют стрел, чуть зазевался, дрогнул щит в руке – получи сначала  одну в ногу, затем другую в шею или лицо.

 Новая напасть с баррикад скидывают заранее припасенные брёвна и толкают в низ огромные камни. Строй черепах рушится, легионеры гибнут, одни не успевают увернуться от несущихся с огромной скоростью брёвен, что сметают всё на своём пути, других стрелы. Атака захлебнулась. Живые отступают к подножию, куда скатываются и мёртвые.

 Что делать? Семь десятков бойцов погибло, так и не дойдя до баррикады. Дану не много, едва ли два десятка. Но зато бьют они метко и позиция у них прекрасная.

 Особое поручение магиков – дело серьёзное. За неисполнение, или плохое усердие они накажут строго, видели, знаем.  Сфорца специально организует примерное наказание. И никто не вступиться.  Так что выход один – снова лезть вверх. Лучше в бою, чем на кресте, или палаческой колоде. Может повезёт, а если и нет, то девять погибших в бою, спасут десятого товарища от обвинения.

 Они устремились вверх. И снова приняли нас себя град стрел, брёвна, камни.

Арбалетчиков мало, они бьют из последних рядов, не видя врага. Остановишься перезарядить, отстанешь – первая стрела тебе. Легионеры умели, как воевать, так и умирать, в бою, в движении, в попытке добраться до врага. Так, чтобы помнили.

 Черепаха не спасает, замедляет отчаянный бросок вверх. Когда половина солдат погибла, строй рассыпается. Каждый сам за себя. Осталось ещё сорок метров по почти отвесному склону. Дану усиливают огонь, бояться, что кто-то да дойдёт.

 Танги бежит со стрелой в плече, не чувствую боли, он уже не человек – животное. Не разум двигает им, - подсознание, инстинкты. Увернуться, добежать, запрыгнуть, убить! Убить врага!

 Всё ближе и ближе баррикада, десяток метров. Как мало их осталось! На мгновенье град стрел стихает, у Дану опустели колчаны. Рывок вперёд, пока новая стрела покидает колчан, ложится на тетиву.

 Последние метры. Танги чувствует на себе враждебный взгляд, прыгает в сторону, стрела вонзается в плечо. Бросок пилума, Дану, в азарте стрелявший с баррикады, падает замертво вовнутрь. Всего с десяток, с десяток из двух сотен, легионеров достигли цели и перемахнули баррикаду. Дану за неё было чуть больше, чем легионеров. В памяти Танги сохранились лишь отрывки того жестокого безумного боя. Он прыгал, увёртывался от ударов, рубил, колол, падал на землю раненый и поднимался вновь, чтобы убивать, рвать зубами, если сломается оружие.

 Последнее, что он помнил – фонтан крови из разрубленного горла лесного лучника…

 Очнулся Танги нескоро, был уже полдень, дрались они утром. Он попытался встать и упал, крича от жуткой боли. Взглянул на ногу и понял – ему больше никогда ни сеть на коня, хорошо, если ногу удастся спасти. Кроме раны в ноге была ещё стрела в плече, да всё тело носило следы жестокого боя. Танги окружали мертвецы, люди, Дану – никто не дышал. Кое как перевязав раны он ещё раз огляделся.

 “Здесь нет победителей, все проиграли… ” – подумал он, когда до его ушей долетел слабый стон.

 Дюшатель пополз на звук. Это была лесная лучница. Лежала без сознания. Пробита грудь, она не выживет. Господи, ему знакомо это лицо. Тиани, что ты-то тут делала? – вскричали чувства. Она Дану, она враг, вы дрались – ответило сознание.

 Он снял броню, разорвал одежду, стал перевязывать смертельную рану, прекрасно зная, что девушка умирает.

- Живи, борись, ты сможешь, только не умирай! Не смей умирать лесная бестия! – шептал он, пытаясь остановить кровотечение.

 Опять он потерял всех товарищей, опять один. Один на чуждой, непонятной войне. Он плакал от боли физической и душевной, от того, что убивал и умирал. Эта полузнакомая Дану была символом, надеждой на лучшее, ему казалось, умрёт и она – мир рухнет. Ибо черноволосой данке было рано умирать, как и всем, кто, погиб сегодня. Хоть она выживет в этой жестокой бесконечной войне. Она должна радовать мир своей красотой. Она должна, просто обязана жить, ибо как в противном случае он сможет смотреть на мир вокруг?!

 Танги молился и богохульствовал, бился головой об землю и замирал в отчаянии. Он знал, что Тиани медленно умирает, знал, но продолжал верить – девушка должна жить. Он бы продал душу дьяволу, продал бы, но не успел. Дьявол не услышал его, через пару часов она умерла, так и не придя в сознание. Танги забылся тяжелым сном.

 Его разбудила вода. Льющаяся на лицо, кто-то приводил его в чувство. Он открыл глаза и застонал.

-Видящая, он очнулся! – прокричал на незнакомом Танги языке невысокий тёмнокожий воин в нечищеной кирасе.

- Не кричи, воин, я тебя слышу. – ответил ему знакомый голос.- не трогайте его я сама приду туда.

- Опять ты, - глухо произнесла Селантэ, взглянув в глаза Дюшателю. Видящая осунулась и заметно устала со времени их последней встречи.

- Да, - чуть слышно произнёс он.

- Ты им командовал. Кто вас послал?

- Я, Сфорца, маг, Кутул.

- Ты перевязывал Тиани, кто её убил?

- Не знаю, не помню, может я… Война… - сказал правду центурион.

- Верю, - так же глухо с болью в голосе ответила она.

- Сколько её было лет? – это вопрос почему-то казался важным для Танги.

- Семнадцать, совсем ребёнок, её было скучно дома. Она со свитой ко мне, погостить… А тут легионы…

- Война…

- Война, с кем война?  Вы убили мужчин, истребляете детей и женщин. Что вы сделали с теми, кто сдался вашему легиону?! – чуть не кричала видящая. Воины вокруг неё  сжали оружие.

- Это маги, легат пытался защитить, но Сфорца… - хотел оправдать Регула раненый.

- Какая разница, кто их убил, как расправились с безоружными! Важен результат. – перебила его Селантэ, - Народа Ленапов больше нет, люди истребили людей. Эти, - указала она за свою спину, - последние несколько тысяч. Этот край снова мёртв. Я попытаюсь их спасти. Я должна их спасти!

- Сфорца, он знал, что вы можете быть здесь. – Танги не хотел отдавать и этих несчастных в руки адепта Кутула. Он больше не мог и не хотел воевать.

 “Ведь не эти бегущие от легионов жалкие Ленапы и кучка Дану истинные враги людей. А сами люди, часть их, и маги, и нобили, и церковники – все кому кровь и бесполезная для простых людей война  приносят пользу.”  –  вдруг посетила Дюшателя такая простая на вид мысль.

- Он умён и очень силён ваш Сфорца, он догадывается о многом. Слышал об эльфах, за ушедших за море, человек. Почему и нас Дану тоже называют молодыми эльфами? Эльфы – первые дети Творца, истинного Творца, а не того Спасителя, о котором твердят ваши жрецы. Они бессмертны. Но их бессмертии плод постоянных долгих магических ритуалов, жизнь истинных эльфов связана множеством обрядов и обычаев. Скучна, однообразна и пресна. Однажды часть их народа, здесь в мире Мельина, решила пожить настоящей, полной жизнью. Драться за место под солнцем, любить, как не могут любить бессмертные, радоваться каждому дню. Они отказались от устоев и обычаев старых эльфов, ушли из их земель, пожертвовали бессмертием, ради самой Жизни. Они назвали себя Дану. Так появился мой народ, хозяева лесов.  Мы основали свою страну, Страну Весеннего Ветра. Когда пришли вы, люди, эльфы, предвидя беспокойные времена, ушли за океан, больше всего на свете они берегут свой покой. Ушли и отгородились от всего мира нерушимыми магическими стенами.  Магия бессмертных очень сильна, синее даже вашей. Мы, Дану вместе с бессмертием потеряли и её. Эльфы не забыли нас, оставили для младших родственников возможность присоединиться к ним. Морем, или через магические портала разбросанные по всему миру. Один находиться здесь. Он пока спит, я разбужу его. Это дверь ведёт прямиком к эльфам. Не знаю, что они сделают, когда увидят тысячи людей-беженцев, но хоть не убьют и ладно. Видишь центурион, я совсем сошла с ума, наверно от старости, моя жизнь на исходе. – вечно молодая данка печально улыбнулась. -  Я раскрываю тайны своего народа, предаю его, чтобы спасти людей от людей.

 Танги молчал, сейчас ему было, честно говоря, всё равно.

- Что мне делать с тобой, человек?

- Убей.

- Зачем, твоя смерть не воскресит убитых. Пойдём со мной, ты увидишь всё.

- Я не могу идти.

- Тебя отнесут.

 Танги сидел на пригорке невдалеке от центра долины. Там стоял огромный белый камень, чужой в окружении черно-серых гор вокруг. Магов Дану было трое: Селантэ и ещё два хозяина слова в цветах её клана. Посередине камня в двух локтях от земли образовалась большая круглая дыра, затянутая синей дымкой. Туда по трое уходили беженцыЛенапов. Длинная колонна в несколько тысяч человек казалась нескончаемой. Танги сидел и смотрел то на магов, то в манящую синеву портала, то на беженцев. Селантэ предложила ему тоже отправиться к эльфам, но он отказался.

 Когда две трети Ленапов ушли через портал, чародеи заволновались. Один из них взял половину немногочисленных воинов и ушёл в сторону восточного входа, которых штурмовал Танги, там сейчас была новая стража.

 Спустя час небо над входом почернело, ударили сверху злые магические молнии. Те, кто штурмовал вход сейчас, не были глупцами, взяли магов. Там над холмом вспыхивал огонь, раздирали плоть свирепые ветры, рушились скалы. Но слабая магия оставленная эльфами, и человеческая храбрость обречённых не пускали врагов наверх. Последние беженцы ушли сквозь портал. Селантэ стала закрывать дверь в мир эльфов. Одна, второй маг вместе с оставшимися воинами, в основном Дану, занимал оборону неподалёку от центра долины. Стрелки пытались занять места поудобнее, воины зачем-то копали землю, и надеялись дожить до рукопашной схватки. Маг чертил что-то на земле и раздавал воинам опасные эликсиры – метнёшь, всё мигом вспыхнет. 

 Успели вовремя, нападающие сожгли, раздавили, иссушили первых стражей и теперь шли сюда.

 Их было немного. Шестёрка и пятёрка магов, идущие почти рядом, в особом порядке. Над их головами магические щиты. Кутул. Одноцветные плащи, третья ступень посвящения и выше. Сфорца не видно. Но и без него у защитников мало шансов.

 Стрелы Дану не причиняют магам вреда, огненные эликсиры опасны, но тот, кто рискнёт показаться магам на глаза, чтобы попытаться метнуть стекляшку, мгновенно умирает. Единственный маг Дану борется с пятёркой магов. У него нет шансов, всё вопрос времени. Селантэ разрушает портал. Тот не поддаётся, но даже следа от врат, ведущих к эльфам не должно попасть к людям.

 Шестёрка адептов развлекается тем, что уничтожает спрятавшихся стрелков. Но вот один из них наступил ногой на траву, услышал хруст сухой ветки. Шагнул дальше. Мощный взрыв из нутрии разметал шестёрку магов. От такой опасности они не ставили защиту. Самоделка мастеров подгорного племени в действии. Жалко такие веши единичны.

 Потерявшие щит маги становятся легкой жертвой для лучников. Конечно, чтобы убить мага мало одной стрелы в горло, но если не одна.… Четверо магов превращаться в ежики для иголок. Пятёрка, упорно давящая на последнего чародея Дану, прекращает атаку, защищает воздушным щитом от стрел двух товарищей, бьет молниями лучников.  И в этот момент чародей бьёт, тратит разом всю силу в последнем ударе. Ломает магический щит пятёрки, разрывает на части одного адепта, и тут же сам превращается в факел.

 Всё кончено. Путь для Кутула открыт. Танги, пока незамеченный ими ползёт выше по пригорку, скрываясь в траве. Сейчас здесь будет жарко.

 Селантэ закрыла портал. Успела к гибели всех союзников и родичей. Она устала, но по-прежнему одна из самых сильных чародеев Дану, видящая своего могучего клана.

 Адепты Радуги не ожидали её появления. Двое одиночек гибнут сразу, ветер вытянул весь воздух из лёгких. Трое, те, что держаться вместе, объединяя силы, гораздо опасней.

 Вместе они сильней, чем данка, но у них нет тысячелетнего опыта, не той холодной расчетливой ненависти, что переполняет её. Воля Селантэ в победе выше.

 Танги не разбирался в магии, ему мало, что говорили следы тех сил, что сейчас приводились в действие.  Он не видел глаз мага. Всё Радуга победила, эту проклятую данку почти удалось сковать и захватить. Чёрт, она ломает нашу защиту, это подвох, она специально поддавалась. Неет!

 Он не видел глаз мага. Но видел результат. Его горло, разрываемое его же собственной кровью по воле данки. Потеряв лидера, разбив кольцо, уцелевшие маги продержались недолго. Их смерть была страшной.

 Селантэ в измождении рухнула на колени.

- Неужели всё – подумал Танги.

- Браво, браво Селантэ. Какая техника, какое умение,  что-то из своей Дану магии, что-то эльфийской, есть даже заимствования у нас людей и у гномов. Это было великолепно, но ты проиграла! – раздался усиленный магией голос Сфорца. Глава адептов Кутула при 11-ом легионе был в прекрасном настроении, улыбался, как и тогда, когда забрал пленных и легата. Он потерял полтора десятка своих магов, выманил и обессилил самую знаменитую чародейку Дану. Он добился своего.

- Сдаешься на милость победителя? Нет, я так и знал, ну что приступим! – и руки мага послали в Дану первое заклятие.

 Танги полз вниз, кусал губы в кровь, чтобы не закричать от боли, но полз. Селантэ нужно помочь, она измотана, обессилила и не справиться. Нужно доползти. Он полз, оставляя кровавый след. Впереди вспыхивало пламя, умирал воздух, убивала обычно дающая жизнь вода. До Сфорца было около пятидесяти метров. Когда Танги прополз в густой траве сорок, достиг края поляны перед остатками портала, он приподнялся.

 Сфорца медленно шёл вперёд, туда, где лежала Селантэ. Видящая Дану была на тонкой грани между жизнью и смертью, без сознания, не опасная для мага. Тот это знал. Танги опоздал.

- Сфорца! – прохрипел Дюшатель.

Маг, в разорванном плаще и с грязным усталым лицом, не легко далась ему победа, заметил его.

- Центурион, это ты, вот так встреча. Тебе повезло, что я пришёл вовремя, иначе бы тебя сейчас не куски резали. – Маг подумал, что Танги взяли в плен. Адепт Кутула находился сейчас в состоянии победной эйфории. Радостный, подобревший, он выпустил наружу человека. Ведь чародейка Дану в его руках, народ Ленапов уничтожен, Радуга а в особенности Кутул победили. И его уже точно не забудут в Ордене. Холодного расчётливого мага сменил человек, который радостно предвкушал место в орденском совете, как награду. Он уже был счастлив, и нуждался в ком-нибудь, что бы элементарно похвастаться победой, поделится тщательно скрываемыми доселе эмоциями.

- А ты молодец центурион, хорошо вы бились там, на входе. Радуга тебя не забудет. Сейчас дадим эликсир, и сил у тебя приумножится. Ноге станет легче. Ходить сможешь– говорил маг, сопровождая слова дело.

- Спасибо, - вымолвил Танги, когда маг помог ему сеть. Дюшатель выпил эликсир. – Наклонитесь поближе пожалуйста. – попросил он мага, одновременно тяня руку к сапогу. – Здесь вещь одна есть, вам понравиться.

- Что это? – спросил заинтересованный Сфорца, склоняясь над сидящим.

- Смерть! – выдохнул Танги. Засопожный нож в его руке полоснул мага по горлу. Затем ещё два раза погрузился в грудь и живот волшебника.

 Тот захрипел, истекая кровью, схватил Танги за руку и швырнул в сторону. Мага такой силы было очень трудно убить. Свой выбор Танги сделал.

 Сфорца пытался затянуть раны, когда ветвистая молния ударила ему в спину, разрывая на части. Селантэ нанесла последний удар, тратя остаток жизненных сил. Теперь никто не мог сказать, что мага убил центурион.

 Танги лежал на земле, небо плыло у него перед глазами. До боли знакомый мелодичный голос тихо произнёс: “Прощай человек, я ухожу навсегда”. Потом пришла тьма. Глаза его закрылись.

 Раненого героя, из него сделали героя, единственный кто уцелел в схватке с кровожадными Дану и предателями посетил сам император. Молодого владыку сопровождал его любимый полководец Регул и несколько человек свиты, включая магов Радуги.

- Ты достойно дрался центурион. И проявил мужество даже в плену. Скажи, а эта знаменитая Селантэ …, ты сам её видел? – императору была интересна эта дану, что влюбила в себя двух его предков. Заставила людей драться против людей. Уничтожила два десятка адептов Кутула.

- Да ваше императорское величество. Я видел её и говорил с ней два раза.

- Как это? – удивился император.

- Первый раз  в лесу, когда обоз разгромили. Я не хотел об этом говорить раньше. Могли принять за предателя. Она хотела встретиться с вами. Ей надоела вечная война.

- Мне об этом не докладывали!

- Парламентёры не достигали цели. Но у меня есть её письмо к вам. – Дюшатель достал из нательной маленькой ладанки с образами святых листок тончайшего исписанного мелким убористым подчерком папируса. – Вот оно. – он достал письмо и передал его императору.

 Тот взял его и принялся читать. Вся свита, легат Регул были в растерянности, а маги просто прожигали Танги взглядами.

 Император докончил чтение и нехитрой магией сжёг письмо.

- Мой император, я был верен вам! – закричал Танги, видя его тяжелый взгляд.

- Я знаю это воин. Ты поступил правильно. Держи! – он снял с своей руки и протянул Танги драгоценный перстень с огромным рубином. – я не забуду тебя.

 Это был знак для всех, особенно для магов – этого человека не трогать.

Больше Танги не видел императора. Тот специальным указом дал ему денег и землю на отбитых у Дану территориях. По слухам в скоре император сильно рассорился с Радугой, но потом опять помирился, куда без магов в бесконечной войне.

 Танги вот уже двадцать лет живёт на тех землях, где и воевал. Хранит эту историю и не может забыть Селантэ, её обречённую на неудачу попытку помирить людей и Дану.”

- Моё имя Латаниэль, -поклонилась девушка хумансу, нет уже не хумансу, а человеку, ставшему вдруг неожиданно близким. – Я – Латанэль из Клана Лунного Блеска. От имени клана я приношу тебе Танги Дюшатель благодарность и дарю звание –  “Друг Дану”.- закончила она торжественным голосом. – Когда об этом узнают другие, ты сможешь беспрепятственно входить в наши владения.

- Спасибо, - искренне произнёс Танги, в глазах прошедшего огонь и воду воина, блеснула влага, - спасибо, но это лишнее, я – легионер, я слишком много убивал вас. Спасибо тебе за то, что выслушала меня. Ведь какой это груз – держать те события внутри себя, не иметь возможности поделится хоть с кем-нибудь, в жестоких кошмарах снова и снова молить Тиани не умирать!

- Я ничего не знала об этой истории, о замысле Селантэ, о бывших рабах умиравших плечом к плечу с Дану.

- Это история ни нужна правителям, ни вашим, ни нашим. Больше десяти тысяч легионеров ходили в тот поход, но нигде ты не услышишь и слова о битвах людей с людьми. Имперские историки тоже обходят стороной эту тему. Умру я, умрёт мой легат, другие участники того похода  – и всё, ничего и не было вообще.

 Не которое время они оба молчали. Первым нарушил тишину Танги.

- Эта война скоро кончиться. Вы Дану ещё слишком сильны, что бы за один раз окончательно сокрушить вас. Я отправлю тебя домой. Расскажи эту историю другим. Возьми в знак правдивости мой перстень – он протянул ей дар императора. – Ваши чародеи смогут определить, кто его носил до меня.

- Хорошо.

- У вас есть ворота, ведущие прямо за море, в мир эльфов – уходите. Не стойте на пути у нас, людей. Мы уже сейчас сильнее всех под этим небом. Бегите! Мы сможем мирно ужиться с гномами, с половинчиками, даже с орками, когда победим их. Живём же мы в мире с вольными. Но никогда, никогда не будет у нас в мира с Дану. Селантэ ошибалась. В нашей памяти Дану – исконный враг, берег черепов не забыть. Легионеры пройдут сквозь ваши леса от начала до конца. Маги сожгут их дотла. Уходите Дану, уходите от нас! Я не хочу видеть вашу агонию, вас на кольях и на кострах!

- Мы не сможем, мы слишком привязаны к этому небу, к нашим лесам, мы горды и упрямы. Совесть, крик павших предков – не пустой звук для нас. Мы не уйдём, не бросим нашу землю, умрём, все до одного, но не отступим. Для нас мёртвый лев – лучше живого шакала! – вставила Латанэль людскую пословицу.

- Может ты и права. Я тоже бы не смог бежать от гномов на край света.  Но я всё равно не доживу до вашего конца. Но нет, пусть лучше я, ошибусь, и мир снизойдёт на эту землю. Пусть замысел Селантэ удастся, несмотря ни на что! Ладно, я тебя оставлю. Отдыхай. - Он встал и, хромая, пошёл к выходу. - Спи спокойно, данка, у тебя бы тяжёлый день. -   тихо  сказал Танги закрывая дверь за собой.

Несколько сотен лет спустя с высокой стены из сросшихся гигантов – знаменитых дубов Дану, Латаниэль смотрела на лагерь легионеров, готовившихся штурмовать Истворскую Сеть, один из последних фортов Дану в северном мире. Утром атака – неизбежный конец. Бежать некуда. Но сейчас ночь, её последняя ночь, луна светит, так же как и в тот день, когда он услышала историю Танги.

- Были бы все люди как он, может быть и жили бы мы в мире. – подумала она.

 Латанэль не жалела о своей жизни, о тех счастливых минутах, которые даровала ей судьба. Она сделала всё возможное для своего народа. Рассказала эту историю всем. Дану отказались уходить. Она готова умереть и уйти в небесные леса.

 Только плач детей, детей, которым завтра умирать, заставлял её крепче сжимать копьё, расстраивал дух перед последней битвой.

 А может быть, стоило сбежать тогда, когда бsла ещё возможность? Ради них, не успевших ещё пожить?

Но судьба не даёт нам возможности переиграть прошедшее. При свете луны мелькали тени воронов, они прилетели из со всей округи, чуя добычу.

Проголосуйте за эту работу.