|
- Славный сегодня
будет день, самое то для охоты,– сказал барон Агнар, похлопывая
по холке своего жеребца, - Не так ли, почтенный ярл?
Ярл Сигурд покосился на барона и
криво улыбнулся. Он мучился жестоким похмельем и даже та лёгкая
рысь, которой трусила его лошадь, доставляла Сигурду
невообразимые страдания.
До поездки к Агнару, ярл считал
себя непревзойдённым выпивохой, но рыжебородый Агнар, казалось,
мог влить в себя целую бочку эля и при том ни капельки не
захмелеть. Вчера, на пиру в честь помолвки старшего сына Сигурда
Отра и единственной дочери Агнара Скади, барон и ярл под
восторженный рёв дружинников затеяли дружеское состязание – кто
кого перепьёт. Последнее, что помнил Сигурд, это огромный жбан,
который он осушал в третий раз. Потом – провал, свет от яркого
утреннего солнца прямо в глаза, жажда и жуткая головная боль.
Сигурд проклинал всё на свете – никогда, даже в бесшабашные
времена лихой юности, он не чувствовал себя так плохо. Ярл уже
начал жалеть, что отпустил Отра в Хедебю, где тот встретил эту
вертихвостку Скади. Оставил бы его тогда дома, и не мучался бы
сейчас так.
Правда, положа
руку на сердце, Сигурд, конечно, радовался такому союзу. Агнар
по праву считался одним из самых сильных баронов Восточного
Хьёрварда. Его дружина насчитывала почти тысячу мечей. Под
началом Сигурда стояло две тысячи отчаянных рубак и вместе они
могли смести любого, исключая, конечно, Хранимое королевство.
Кроме того, на землях барона росли исключительные по качеству
корабельные леса. Теперь они достанутся Сигурду без малого
даром. Это позволит увеличить и без того не малый флот, а
главное – самое главное! – снимет напряжённый страх повредить
или, спаси Ямерт, потерять «дракона». Далеко не каждый ярл может
позволить себе подобную расточительность. Такой сильный козырь,
наконец, давал Сигурду долгожданный шанс стать первым среди
ярлов. И уж точно Длинноносый теперь поутихнет. Начнёт, конечно,
договоры всякие хитроумные плести, ярлов на Сигурда
натравливать, но что его хитрость против простой, грубой, но
ощутимой силой трёх тысяч мечей? Ветер в лицо, не более. Дунет
один раз – и всё, ни вреда, ни пользы. Однако, не стоит даже
давать ему возможность чего-нибудь удумать. Сразу же после
свадьбы – наведаться всем скопом к Длинноносому в гости,
подпустить ему красного петуха в хозяйстве. Опять же, другим
ярлам, что помельче, острастка будет. Чтоб знали, кто с нынешней
весны на море
хозяин.
Но стоило Сигурду пошевелиться,
как все радужные перспективы исчезали в жуткой головной боли.
Ярл хватался за ковш, большими глотками пил воду и думал, что
сейчас, вот в этот самый миг, с радостью отказался бы от всех
прожектов, лишь бы не мучаться. Из постели он поднялся еле-еле,
чуть слуг на помощь не позвал. Но удержался. Негоже ярлу немочь
свою показывать. Подумаешь, похмелье! В первый раз, что ли?
Сигурд кое-как оделся, и придерживаясь за стенку, нетвёрдой
походкой нездорового человека, направился на воздух, до
ветру.
В замке царила суета. Бегали
слуги, лаяли псы, жрали лошади, тяжело топали ратники барона –
все они бегали и шумели почём зря и до крайности раздражали
несчастного Сигурда.
Ещё больше
похмелье ярла усугублял бодрый вид барона. Тот деловито и
энергично расхаживал по мощёному (исключительная редкость в этих
краях!) двору, сильным уверенным голосом отдавая распоряжения.
Барон радовался предстоящей свадьбе дочери, не меньше, чем
Сигурд. У Агнара не было наследника и если уж передавать
баронство в наследство, то уж внуку, родной кровиночке. Ну а
кроме того, союз с ярлом Сигурдом, давал неисчислимые выгоды.
Чего стоила одна только возможность возить товары в обход
Торговой республики!
Барон, как и
полагается человеку его сословия и положения, презирал торговлю,
считая её делом неблагородным, и потому сам не торговал. Зато
держал несколько ушлых купцов, которые занимались его финансами
и вывозили с земель барона в разные части большого Хьёрварда,
всё, что можно было продать – от хлеба до мехов. Какую-то часть
доходов, они – Агнар это знал, но внимания не обращал, считал,
что без крадежу торговый человек жить не может, – тайком клали
себе в карман, десятую часть получали за труды открыто, а
остальные барыши доставались барону. Всё бы ничего, да слишком
уж много сил уходило на борьбу с Торговой республикой. То они
сговорятся и цены собьют, то поднимут плату за провоз товара
морем, то подговорят какого-нибудь ярла и тот коршуном налетит
со своей дружиной на корабли барона, пожжёт, пограбит.
Но теперь – всё!
Сигурд будущего свата в обиду не даст. Если надо – и корабли
даст, и охрану изрядную. С ним не каждый ярл отважится свару
затевать. А теперь, когда Агнар всегда мог поддержать Сигурда
своими могучими ратниками, так, поди, и вовсе никто. Ну и пусть
остальные бароны кричат, что, дескать, ярлы исконные баронские
земли отобрать хотят. Не отберут. А вот союз с ярлами только
выгоды и сулит.
Заметив кислый вид ярла, Агнар
кликнул служку и велел тому принести эля. Отпив крепкого
напитка, Сигурд почувствовал себя несколько лучше, по крайней
мере, противная слабость в ногах прошла. Он подошёл к хитро
улыбающемуся Агнару.
- Сегодня у нас будет нечто
особенное, - ухмыльнулся барон. – Специально для дорого
гостя!
Ярл чувствовал
себя не настолько хорошо, чтобы удивляться. Видя это, Агнар не
стал секретничать и просто сказал:
- Мы отправимся на охоту. На такую охоту,
какой у вас, в ваших скалах и фьордах, никогда не
устроить.
- Охота, - с сомнением протянул ярл. С куда
большим удовольствием, он бы остался в замке в своих покоях. Но
обижать хозяина и будущего свата не хотелось и Сигурд
согласился.
- Вот и отлично! - засиял барон. – Тогда
можем выступать! Или ты, почтенный ярл, хочешь сначала
поснедать?
Сигурд
скривился, с отвращением подумав о еде, и ответил:
- Нет уж, потом.
- Потом так потом! Мои молодцы уже
накормлены, твои тоже. Я прикажу тебе собрать с собой.
- Не стоит, - отмахнулся ярл, - Свежаниной
побалуемся, если вдруг захочется.
- Не будет у нас свежанины, почтенный
Сигурд, наша сегодняшняя добыча особенная. Её есть нельзя.
- Вот как? – ярл почесал бороду. – Что ж
это за дичь?
- Особенная, ярл, особенная. Увидишь, -
барон повернулся и отправился к конюшням. Но через несколько
шагов остановился и добавил, - Только обязательно свои доспехи
гномьи надень. Так надёжнее будет.
Здесь ярл нашёл в себе силы
удивиться, но Агнар не обратил внимания на поднятые брови
Сигурда и зашагал по своим делам. Озадаченный ярл недоумённо
пожал плечами и направился в свои покои. Там он облачился в
известный по всему побережью гномий доспех. Он достался Сигурду
нелегко: сначала пришлось долго добиваться расположения
подгорных мастеров, а потом – отдать за полный доспех свою долю
с двух походов. Но ярл никогда не жалел. Сталь, выкованная
гномами была во сто крат крепче людской. И, к тому же,
неизвестно отчего, легче. Если бы на нём был доспех сделанный
людьми, Сигурд вряд ли без посторонней помощи смог бы спуститься
вниз, а тем более взобраться на коня. В гномьем же доспехе это
не составляло никакого труда.
Оседлав своего гнедого, ярл
подъехал Агнару, разговаривающему с коренастым крепким
мужиком.
- Кого ты выбрал, Фимафенг?
- Думаю погнать семью, что возле Дубравы
кочуют. Селяне жалуются на них – все поля потоптали, спасу
нет.
- А большая семья? – барон оглянулся на
ярла, - Смотри, я дорогому гостю хочу настоящую охоту показать,
не поскакушки какие.
- Большая, почтенный барон Агнар. Штук
двенадцать.
Барон довольно усмехнулся и обратился к
Сигурду:
- Нас ждёт отличная охота. Ручаюсь, ты
такой не видел! Ну, Фимафенг, куда ты погонишь их?
- Тролли всего скорее захотят в болота свои
уйти. Так им один путь – через поле, что за Дубравой
лежит.
- Хорошо, - кивнул Агнар, - выводи своих. А
мы прямиком туда и поскачем. Когда ты их на нас выгонишь?
- К полудню. Не позже.
- Смотри, не заставляй нас ждать.
Фимафенг
поклонился и рысцой побежал к воротам. Вскочил на коня, гикнул и
вылетел из замка. За ним двинулись пешие. Одни держали в руках
медные круглые щиты и какие-то колотушки, другие – большие
охотничьи рога, третьи вели подвывающих от нетерпения собак.
«Загонщики», - понял Сигурд. Их было около двух сотен. Надо же,
как много!
Видать, знатную
облаву Агнар собирается устроить. Вот только на кого?
- Что ж, почтенный Агнар, - произнёс ярл,
подъехав к барону, - может быть ты уже расскажешь мне, на кого
мы будем охотиться?
- Терпение, дорогой родственник, терпение.
Всему своё время.
Сигурд
раздражённо хмыкнул, но барон не обратил на это внимания. Он
приподнялся на стременах и зычно, на весь двор крикнул:
- Выступаем!
С полсотни
всадников взлетели в сёдла и двинулись к воротам замка. Ярл
повернулся к своим. Слагфилд, правая рука Сигурда, старый
проверенный соратник, уже посадил дружинников ярла на лошадей и
теперь лишь ждал сигнала.
- За мной, - махнул рукой ярл и тронул
коня.
Что ж, охота так
охота. Но всё-таки, на кого они устраивают облаву?
Большой Грын
растянулся в тени раскидистого вяза. Он лениво жевал нежный
побег папоротника и наблюдал за копошением детишек. Несколько
лун тому назад Тара, Мать семьи, позволила ему быть с Хирой и
теперь, надеялся Грын, после Белого Леса, во время Цветущей
Травы, она родит ему сына. Большой Грын нисколько не сомневался,
что именно сына. И малыша будут звать ых Хира. Что значит – сын
Хиры.
А ых Тара,
брат, тогда же получит настоящее имя. И то сказать, время уже –
руки до колен достают, живот почти как у большого, а он всё еще
- ых. Мать семьи сказала, что в следующую Цветущую Траву он
пройдёт обряд Взрослого.
Большой Грын (тогда его звали
ых Кана, сын Каны) хорошо помнил свой обряд. Ему приказали
закрыть глаза и долго вели куда-то по лесу. Потом, он это
чувствовал, они вышли к Медленной Воде. Под лапами захлюпало,
стало тяжело идти. Но ых Кана упорно шёл, доверяясь ведущим его
и честно не открывая глаз. Наконец, он почувствовал под ногами
твёрдую землю. Его осторожно остановили и разрешили открыть
глаза.
Он находился на крохотном
островке посреди большой Медленной Воды. В самой центре стоял
большой замшелый камень. Он был очень большой. Даже Кныр, самый
сильный и большой в их семье, рядом с валуном казался
новорожденным детёнышем.
Мать семьи подошла к камню,
прикоснулась к нему ладонями и что-то запела низким хриплым
голосом. Слов ых Кана не понимал. Не то чтобы они звучали не
разборчиво. Нет, они просто были незнакомы. Как будто не из их
языка. Остальная семья уселась полукругом перед камнем и
помогала Таре, ухая и шлёпая ладонями по земле.
Это продолжалось долго. Но ых
Кана терпеливо ждал. Хотя по молодости и глупости, он не
понимал, что и для чего делает Мать семьи, он внимательно слушал
её пение. Наконец, она закончила и подозвала ых Кана:
- Прикоснись к камню.
Ых Кана подошёл
и положил руки на валун. Он удивился. Там, подо мхом,
чувствовалась Сила. Она пульсировала, набухала и опадала,
ворочалась, как Кныр во время сна. Сила внутри камня жила.
- Что ты чувствуешь, сын Каны?
- Силу, Мать семьи.
- Что она говорит тебе, ых Кана?
- А разве она может говорить?
- Может. Ты лишь прислушайся лучше.
Представь, что ты спрятался и слушаешь, не подкрадывается ли к
тебе человек.
Ых Кана
последовал совету Матери. Он закрыл глаза и затаил дыхание. И
спустя мгновение услышал внутри головы голос. Раскатистый, как
гром, и нежный, как прикосновение матери.
- Ты – сын Каны. Теперь твоё имя – Большой
Грын. Ты – часть нашей семьи. Нашей. Большой. Семьи.
Голос утих. Грын
постоял немного, потом отнял ладони и повернулся к Матери
семьи.
- Всё. А что теперь?
- Какое имя ты услышал? – заглядывая в
глаза, спросила Мать.
- Большой Грын.
- Хорошо, - она улыбнулась, - ты знаешь,
что это за камень?
Большой Грын замотал головой.
- Это Мать Всех Троллей. Когда-то
давным-давно она пришла на эту землю и дала начало всем троллям.
Она жила очень долго, но и ей подошло время уходить. Тогда она
пришла сюда и попросил у Медленной Воды, чтобы та помогла ей и
после смерти оберегать её род. И добрая Медленная Вода
превратила его в камень. В Мать Всех Троллей. Здесь, рядом с
ней, тебе – и любому другому из нашего рода – никогда не будет
грозить опасность. Здесь никто не сможет причинить тебе вреда,
даже человек. Помни об этом, Большой Грын.
Грын догрыз корень и потянулся
за другим. Внутри своей головы он видел недавние бытие с Хирой
во всех подробностях. Эти видения наполняли его радостью и
силой. А ещё – надеждой на повторение. Кныр говорил, что самка
вряд ли понесёт от одного раза. А раз так – Грыну наверняка
предстоит ещё несколько приятных встреч. Он зажмурился и
потянулся всем телом, разминая затёкшие мышцы.
Рядом визгливо закричала
малышня. Грын приоткрыл один глаз и покосился в сторону шума.
Так и есть. Ых Нава опять дрался с ых Кача. Они кубарем катались
по земле, мутузя друг друга коротенькими ручонками. Матери, Нава
и Кача, спокойно смотрели на возню, не собираясь её прекращать.
Зачем? Пусть учатся. Драться им в жизни придётся не раз. Против
троллей из других семей, если те забредут на территорию семьи
Тары. Впрочем, до драк доходило редко. Обычно, хотя и не всегда,
всё заканчивалось взаимными угрозами и битьём себя кулаками в
грудь.
Гораздо опаснее
было во время Белого Леса, когда оголодавшие волки начинали
неделями кружить вокруг семьи, стараясь отбить детёныша. Бывало,
что они, одурев от бескормицы, бросались в прямую атаку. Тогда
приходилось встречать их грудью. Цветущей Травой можно было
схлестнуться с только проснувшимся медведем и беснующимся во
время гона туром. И только в Доброе Время тролли жили вполне
спокойно и их почти никто не тревожил. Почти – потому что был
ещё один враг, о котором Грын предпочитал даже не думать. Чтобы
не накликать беды.
Грын мотнул головой, отгоняя
дурные мысли. Его внимание привлёк Кныр – сильный самец, с
позапрошлого Доброго Времени, когда погиб Кирх, Отец семьи. Он
в развалку направлялся к трём молоденьким самочкам, сидевшим в
тени большого дуба и вычёсывавшим друг другу волосы пятернями;
среди самок была и Хира. Кныр остановился невдалеке от дуба,
похлопал себя по ляжкам и заурчал – приглашал поиграть. Самочки
ответили нестройным хором отказов. Кныр недовольно заворчал, и,
угрожающе насупившись, двинулся вперёд. Самки подняли вой и
начали швырять в Кныра ветки и траву. Он остановился и снова
заухал. Но тут с противоположного конца поляны раздался грозный
окрик Тары. Кныр безысходно вздохнул и, обиженно надувшись,
побрёл прочь от дуба. Перечить Таре он не смел – все знали её
крутой нрав. Она легко могла задать трёпку любому из семьи. Что
частенько и делала, особенно, когда бывала не в духе.
Впрочем, сейчас Мать семьи
занималась другим – поглощала жуков, которых палочкой
выковыривала из-под коры поваленного дерева. Особо лакомых
многоногов она отдавала сидевшей рядом Туне – та ждала малыша и
семья старалась кормить её как можно лучше.
Внезапно Тара встрепенулась и
замерла. Палочка выпала из толстых пальцев. Тара рыкнула на
возившуюся в траве малышню и детишки испугано затихли. Умолкли и
взрослые. В наступившей тишине явственно послышался грозный шум.
Он приближался. Вся семья с внезапно нахлынувшим страхом
смотрела на Тару. Та резко втянула воздух, раз, другой и вдруг с
ненавистью рыкнула:
- Люди!!!
- Все здесь? – Фимафенг обвёл собравшихся
взглядом. Полторы дюжины десятников загонщиков, псарей и
лучников. Взгляды спокойны, но лица серьёзны – понимают, что
охота будет не простой. Как всегда, впрочем. Ещё ни одна охота
на троллей не обходилась без жертв. И ладно бы собаку какую
потерять, так ведь обычно люди страдают. Обязательно одного-двух
убьёт, а с десяток – покалечит. Не любил, ох не любил Фимафенг
эти благородные забавы. Ладно бы пошуметь да погойсать на конях
по лесу, а потом упиться в охотничьей избушке, как отец Агнара
делал. Так ведь нет – обязательно нужно трофей добыть. Чтобы
было, дескать, о чём зимой у камина вспоминать. И ладно бы
голову тура или медведя – этих взять не так уж сложно.
Обязательно тролля подавай. А про людей никто не думал. Фимафенг
досадливо поморщился, но большего себе позволять не стал – не
пристало ему волю баронскую оспаривать. Его дело служить. Как
отец и дед служили – верой и правдой. А несогласие своё – при
себе держать. Наглухо.
- Все, - наконец ответили на его вопрос.
- Тогда начнём, - лесничий откашлялся и
продолжил. – Как всегда, всё что от нас требуется – выгнать
добычу на барона. Там уж он сам справится. Важно сделать так,
чтобы тролли вышли прямо на барона, не свернули ни влево, ни
вправо. Промахнёмся – уйдут. Пойдут по топям прямо к своему
острову и всё – ищи свищи. На болотах их никому не взять. Потому
сегодня цепь пойдёт не прямо, как обычно, а подковой. Вот
так.
Фимафенг опустился на колено и
кончиком ножен начертил на земле схему.
- Сначала двинется левое крыло, что возле
Бабьего Яра стоит. За ними – правое, потом – центр. Я буду в
центре. На левом крыле главный – ты, Хёгни, - лесничий указал на
невысокого ловкого мужичонку, - на правом – ты, Хродр.
Усатый старик кивнул: понял,
дескать.
- Шуму поднять побольше, - Фимафенг
поднялся, - Нам с троллями биться не с руки. Их обязательно
нужно на барона и его гостя выгнать. Так что - слушайте
внимательно! – если тролли на нас рванут, шуметь, пугать, огнём
жечь, но только не драться. Не наше это дело. Ясно?
Десятники утвердительно
прогудели в ответ. Что ж тут не ясного? Их, загонщиков, дело
маленькое – добычу поднять, да из облавы не выпустить. А брать
зверя – это уж пускай барон с дружиной ловчатся. У них и
доспехи, и мечи с копьями, и делу ратному они получше
обучены.
- Ну, коли ясно, так за дело, - Фимафенг
принял из рук молодого загонщика поводья и вскочил на коня, -
Начинаем.
Десятники поспешили к своим
людям. Совсем скоро у Бабьего Яра загудел рог и лес враз
наполнился грохотом железа, рёвом рогов, истошным лаем собак.
Над головой лесничего захлопали крылья напуганных птиц – они,
одурев от шума, метались в кронах деревьев.
Спустя мгновение
такой же шум докатился справа.
Фимафенг выждал
немного, чтобы крылья облавы достаточно продвинулись вперёд и
скомандовал:
- Пошли!
Люди, усердно стучавшие в
крышки котлов и дувшие в рога, всё же услышали его и двинулись
вперёд.
Загон начался.
По прикидкам лесничего до дневного лежбища троллей оставалось не
больше получаса ходу. Они смогли подобраться так близко только
благодаря сильному ветру, дувшему от лежбища. Не будь его,
тролли давно бы почуяли облаву. Теперь же они вряд ли смогут
избегнуть встречи с бароном.
Тем не менее, Фимафенг
подозвал мальчишку-посыльного:
- Найди Хёгни и передай – я приказываю
перейти на лёгкий бег. Мы должны быстрее добраться до троллей.
Как передашь – беги к Хродру. Скажешь ему то же самое. Выполняй.
Мальчишка
сорвался с места и помчался вдоль цепи. Фимафенг вздохнул. Что
ж, всё от него зависящее он седлал. Теперь дело за бароном.
- Да, дорогой ярл, - Агнар вытер усы
запачканные пивом и отрыгнул, - охота, скажу я тебе, забава для
людей благородных. Чернь охотится чтобы пропитаться. Быдло!
Охотится для еды – всё равно, что спать с бабой ради потомства:
никакого удовольствия, работа одна.
Ярл рассеянно слушал болтовню
барона. Сам он к охоте относился прохладно, из всей добычи
предпочитая две: богатые корабли и богатые города. В остальном
же, он, выросший в среди скал фьордов, где охотиться было
попросту не на кого, охотой не интересовался. И, по правде
сказать, сегодня поехал только из уважения к будущему свату. На
деле он с куда большим удовольствием остался бы в замке, тем
более, что он вечером присмотрел там хорошенькую служанку, до
которой не смог добраться по причине дурацкого состязания,
затеянного Агнаром.
- И потому я уверен, - гудел барон, - что
охота закаливает дух человека, делая из него настоящего
мужчину. Где, я спрашиваю, можно поразмять кости, когда нет
войны? Ристалища да турниры? Забава для юнцов, неженок и
белоручек! Там больше поют да складывают вирши в честь
прекрасных дам сердца, чем по-настоящему сражаются. Можно,
конечно, у себя на дворе поразмяться. Ну так это тем более не
настоящий бой! Кругом-то все свои, да и мечи тупые, специально,
чтобы несильно покалечиться. Так что, ярл, как не крути, нету
лучшего способа не давать дружине, да и самому себе, жирком
заплыть.
Сигурд
отвернулся от говорливого барона и тоскливо обвёл поляну
взглядом. Надо же, похоже, только ему тут скучно. Его дружинники
нетерпеливо ёрзали в сёдлах, то и дело проверяя оружие и
доспехи. Им не терпелось наконец схлестнуться с грозным
противником, о котором они слышали только в сказках и легендах.
Ратники барона было делано спокойны, но опытный глаз ярла
различал на их лицах плохо скрываемые признаки волнения. Он знал
это состояние. Ожидание боя, какое бы оно ни было – тревожное
ли, радостное ли – всегда пьянит не хуже вина. Воины барона
попросту хорохорились перед дружинниками ярла: вот, мол, какие
мы, нам ходить на троллей – всё одно что жбан в три глотка
осушить.
Ярл понимал их и понимал своих
бойцов: хочется по возвращении домой похвастаться тем, что сам
тролля брал. Не волка, не тура – тролля!
Сигурд
усмехнулся и повернулся обратно к барону. Тот увлечённо что-то
высматривал по-над лесом. Ярл проследил за его взглядом и увидел
кружащих над деревьями птиц.
-
Началось, - выдохнул Агнар, - скоро поднимут троллей. Эй, воины,
слушайте меня! Особливо ярловы, кто на тролля не ходил. Тролль,
он, поганец, почти как человек в броню закованный. Только дуже
больше и сильнее человека. Раза в три, стало быть. Бить –
слушать внимательно! – нужно или по сухожилиям на ногах, или по
глазам, или, значит, по яйцам, ежели самец будет. Это касается
лучников и тех, которые с копьями. Остальные – куда достанете,
то и ладно. Шкура у тролля толстая, покрепче кольчуги будет. Но
пробить можно. Если долго и сильно молотить. Дальше слушайте!
Нападать лучше со спины и по одиночке, так надёжней. Тролли
обычно лапами отмахиваются, как ветряные мельницы. Если ловкость
есть, легко увильнёшь. Не увильнул – считай готов. Даже полный
доспех не спасёт, не то что кольчужка да шлем. Лапа у троллей
тяжёлая. Ещё скажу! Если троллиха с детёнышем будет, старайтесь
бить по малому. Мать тогда ярится, это да, зато о себе не
думает. Так её достать гораздо легче. С коней послезайте! Кони,
они в таком бою одна обуза. Пехом будем поганцев брать. Так что,
слазьте, да отведите коней подальше. Ну, всё, кажись. Слышите?
Ломятся. Начинается потеха!
Опыт не подвёл Агнара. В лесу
затрещало, зашумело и на поляну перед строем выкатились, по
иному не скажешь, серо-зелёные туши троллей. Выкатились и
замерли. Уставились на людей зло и загнано. Люди, особенно
ярловы дружинники, жадно рассматривали свою будущую добычу. Даже
Сигурд приподнялся на стременах, чтобы лучше рассмотреть
невиданных ранее зверей. Троллей было двенадцать: два
длинноруких пузатых самца, один самец-подросток, старая самка,
две самки, каждая с детёнышем на руках, три молодые самки, не
такие толстые как остальные, и ещё одна – явно на сносях.
Большего ярл рассмотреть не сумел. Тролли
преодолели мгновенное замешательство и с рёвом кинулись прямо на
людей.
Бежавший впереди всех могучий
самец, не останавливаясь, почти не нагибаясь, подхватил с земли
изрядных размеров валун и, широко размахнувшись, метнул его в
строй людей. Воины бросились в стороны, но строй был слишком
плотен и не все успели увернуться. Камень сбил с ног троих и
покатился дальше по земле, весь в красных пятнах. Двое из
упавших остались лежать неподвижно, а один слабо шевелился и
стонал.
- Они хотят прорваться, - заревел Ангар,
глядя на несущихся клином троллей, - нужно их разделить.
Лучники, залп! Цельтесь по детёнышам!
Щёлкнули тетивы луков и, вплетаясь тонкой
нитью в рёв троллей, в воздухе запели стрелы. Спустя мгновение
они достигли троллей. Ярл Сигурд с удивлением увидел, что далеко
не все стальные наконечники пробивают шкуры зверей. Большинство
отскакивали и бесполезно падали на траву и лишь некоторые
неглубоко вонзались в плоть. Ни одна стрела не поразила глаза
троллей. Те просто прикрылись руками и стрелы не достигли своей
цели. Единственными, кому залп нанёс ощутимый вред, были
детёныши. Как ни старались матери закрыть их от стрел, всё же
несколько, пущенных особо меткой рукой, поразили маленьких
троллей. Их шкурка, не такая плотная, как у взрослых, не могла
остановить губительную сталь. Над поляной поднялся тонкий визг
раненых малышей. Им вторил ненавидящий рык матерей. Но затея
барона не удалась – тролли по-прежнему бежали плотным клином.
Ярл покосился на Агнара. Тот,
довольно оскалившись, внимательно следил за боем. Перехватив
взгляд Сигурда, он ухмыльнулся:
- Я и не рассчитывал, что это их остановит.
Просто хотел раззадорить малость, чтоб забава знатной
получилась. Смотри, сейчас будет жарко, - он набрал воздуху в
грудь и зычно крикнул, - в кольцо, ребяты! Окружай поганцев!
Ратники барона
эта команда явно была не в новинку. Они споро и слаженно стали
прогибаться, отступать в центре, оставляя фланги на местах.
Тролли мчались вперёд, не замечая маневра людей. Ярлу уже
казалось, что через мгновение они прорвут строй людей и
устремятся к лесу на дальнем конце поляны.
В этот самый
момент отходившие ратники барона резко остановились, уткнув
древки копий в землю. В один миг перед троллями вырос колючий
частокол из стали и дерева. Бежавший первым тролль пытался
остановиться, но плотная масса бегущих сзади сородичей буквально
швырнула его на копья.
Ярл видел как,
на мгновение прогнувшись, хрустнули древки под тяжестью туши
твари. Толкаемый сородичами тролль, в которого уже глубоко
вонзились наконечники, неудержимо рвался вперёд. Тем самым, всё
больше насаживаясь на копья. Он без разбору шлёпал
лопатообразными ладонями куда попало, швыряя людей на землю,
сплющивая шлемы и ломая щиты. Сзади давили его сородичи, упорно
продвигаясь вперёд. Люди, хоть и отступали шаг за шагом, хоть и
падали под ударами обезумевшего от боли самца, но держались.
Вдруг раненый тролль споткнулся, сделал один неуверенный шаг,
другой и упал на колени, уткнувшись обломками копий, торчащих
из груди и живота, в землю. Какое-то мгновение он простоял так,
а потом стал медленно сползать вниз. Из его спины, пробив кожу,
показались острия наконечников, измазанные в чёрной крови.
Сородичи тролля, ошарашенные внезапной гибелью лидера,
остановились в минутной растерянности.
В этот момент,
наконец, по клину троллей со всех сторон ударили остальные
ратники.
- Слагфилд, - повернулся ярл к соратнику, -
пусть наши парни присоединяются.
Усач кивнул и
выкрикнул приказание. Дружинники ярла с рёвом кинулись в гущу
боя.
Несмотря на
гибель главного самца, разорвать клин было не так то просто.
Тролли сбились в кучу и отчаянно отбивались от копий воинов. То
один, то другой, падал под могучими ударами наземь и далеко не
всех успевали вытащить из-под ног троллей.
Ярлу стало
казаться, что противостояние никогда не кончится: силы были
равны. Да что там! Тролли были сильнее. Даже в окружении они
упорно, хотя и медленно, продвигались к спасительному болоту.
Барон же, вопреки ожиданиям Сигурда, не выказывал ни малейшего
беспокойства. Он зорко следил за боем и время от времени
довольно сопел.
Наконец
случилось то, чего он ждал. Какой-то меткий ратник достал копьём
одного из малышей, которые прятались внутри клина, за спинами
взрослых. Тот взвизгнул и упал, бессильно цепляясь за мать.
Троллиха взвыла и, разломав клин, бросилась на людей, нанося
беспорядочные удары. В образовавшуюся щель тут же вломилось
несколько дюжих ратников с секирами. Они мгновенно зарубили
второго малыша и вспороли живот беременной, не сумевшей
увернуться или защитить плод, троллихе. Плотный клин разорвался
и с этого момента бой превратился в отдельные стычки.
Ярл с
удовольствием отметил, что его дружинники действуют не хуже
ратников барона. Может, и не так ловко, зато основательно. Они
уже завалили двух молоденьких самок, подрезав им сухожилия на
ногах и затем забив булавами. А теперь кружили вокруг третьей –
самой старой. Та, видимо, благодаря опыту, оказалась опасным
противником и дружинники старались достать её издалека, копьями.
Но самка двигалась удивительно быстро и ловко, нанося редкие
хлёсткие удары. И не всегда людям удавалось увернуться от них.
Внезапно самка застыла, окинула взглядом поле и схватку, и
прокричала что-то нечленораздельное, после чего с удвоенной
энергией стала нападать на людей, стремясь вырваться из кольца.
Оставшиеся в
живых тролли отреагировали на её призыв одинаково – перестали
пробиваться к болоту и развернулись в сторону леса. Не всем эту
удалось. На глазах Сигурда, жалобно захрипев, рухнула ещё одна
троллиха, утыканная копьями, как подушка для иголок.
Внимание ярла
привлекла пара троллей, быстро пробивающихся к лесу. Впереди,
прикрывая идущую за спиной молодую самку, двигался самец,
держащий за ноги ещё живого ратника и размахивавший им как
булавой. Сигурда передёрнуло от такой жестокости. Он представил
себя на месте ратника и его, бывалого вояку, не раз видевшего
самые разные смерти, передёрнуло от отвращения.
- Агнар, - окликнул он барона, который в
этот момент любовался, глядя как его воины добивают припавшего
на одно колено тролля-подростка, - смотри, они уходят!
-Ничего, - оскалился барон, - догоним. Эй,
Сневар и Эйтиль! Мигом свои десятки в сёдла! Добыча уходит!
Десятники
кликнули людей и спустя мгновение Агнар и Сигурд, сопровождаемые
ратниками, рванули в погоню за троллями.
Грын бежал, с
трудом волоча за собой отстающую Хиру. Она спотыкалась,
несколько раз падала и он поднимал её. С каждым падением её тело
становилось всё тяжелее и уставшему, покрытому не глубокими, но
чувствительными, ранами Грыну было всё труднее поднимать её.
Хира была ранена. Ловкий удар человека рассёк ей бок и из раны,
не переставая, текла кровь.
Грын знал, что
надо остановиться, чтобы закрыть рану хотя бы подорожниками, но
за спиной он чувствовал погоню и потому продолжал тянуть Хиру
вперёд.
Когда их клин
распался, он старался быть рядом с Хирой, защищая её от людей.
Только поэтому он смог вытянуть её из боя, услышав приказ Тары:
спасаться, не думая о других. Просто спасаться. Мать семьи
поняла, что им не прорваться к болоту, и не желая, чтобы вся
семья погибла под ударами людей, приказала не заботиться о
других. И бежать. Бежать быстро и далеко. Покуда будет сил.
Сначала Грын не понимал, куда он
стремится. Ему хотелось оказаться как можно дальше от поля, где
погибла вся его семья. Поэтому он просто бежал, не разбирая
дороги и даже не стараясь путать следы.
Потом он стал понимать, что,
несмотря на страх и отчаяние, он выбрал путь, ведущий в то
единственное место, где, кроме острова с Материнским Камнем, он
может найти убежище. Он бежал к хутору единственного на весь
мира человека, которого тролли не боялись.
Когда этот человек появился в
лесу, Грын не знал. Кныр рассказывал, что давно, много Цветущих
Трав тому назад. Он жил тихо, ни на кого не охотился и не мешал
троллям. Постепенно они привыкли к нему и перестали обращать
внимание на этого странного человека. Однажды случилось так, что
несколько малышей из соседней семьи заболели. Как ни старались
родители и Пата, Мать Семьи, малышам ничего не помогало.
И тогда,
совершенно неожиданно, к лежбищу пришёл отшельник. Он предложил
помощь. Бескорыстно.
Пата долго не
могла решиться на такое безумие – принять помощь от человека! Но
вид мучающихся малышей убедил её в том, что другого выхода не
было.
Отшельник
вылечил детей какими-то отварами из трав и спустя несколько дней
малыши уже резвились в траве как ни в чём не бывало. Тролли были
поражены этим человеком и назвали его Тот-кто-дружит-с-травами.
Или, если короче, Травником.
Весть о его
доброте и умении врачевать широко разнеслась по лесам и к
Травнику потянулись тролли. Иногда аж из Железного леса. А потом
– не только тролли. Были и орки, и гоблины, и карлики, и даже
альвы. Отшельник никому не отказывал в помощи и не требовал
оплаты. Говорил, его богиня, Ялини, любит всё живое и желает,
чтобы все существа жили в мире.
Тролли
благодарили отшельника как могли: таскали дрова на зиму,
поставили частокол вокруг его двора, иногда работали на огороде.
Со временем они стали воспринимать его как часть леса. Травник
перестал быть чужаком.
И теперь Грын спешил к нему,
надеясь успеть до того, как Хира совсем ослабнет от раны.
Наконец, деревья расступились и
перед троллями открылась поляна, посреди которой стоял хутор
Травника – несколько построек, обнесённых высоким крепким
частоколом.
В тот момент Хира тяжко
вздохнула и без сил опустилась на землю. Грын захрипел,
поднатужился и, взвалив самку на плечи, двинулся вперёд. Идти
было тяжело, но тролль не обращал внимания на боль и усталость.
Он видел перед собой цель и упорно продвигался к ней.
Дойдя до ворот хутора, Грын
ударил в них ногой, поскольку руки были заняты. За частоколом
зло залаяла собака. Грын снова стукнул в ворота. Собака ответила
ещё более истошным лаем.
- Тихо, Куцый! – раздался слегка дрожащий
от старости голос. – Кто там?
- Грын, - радостно выдохнул тролль. Всё
хорошо! Травник дома и он поможет им с Хирой.
- Грын из семьи Тары? – голос звучал ближе,
чем в первый раз, прямо из-за ворот.
- Да. Помоги.
Стукнула балка, которой отшельник
закладывал ворота, и из калитки в створке вышел белобородый
сгорбленный старик. Едва окинув взглядом троллей, он стрелой
метнулся назад во двор. Грын не успел удивиться такому поведению
Травника, как приоткрывшаяся створка ворот всё ему
объяснила.
- Скорее заноси её, - торопил тролля
старик. – Ей как можно быстрее нужно сделать перевязку.
Грын, тяжело
ступая, вошёл во двор.
- Клади её здесь, - Травник уже держал в
руках всё необходимое. Грын положил подругу на траву и отошёл в
сторону, чтобы не мешать старику. Тот слал обмывать рану Хиры,
сокрушенно вздыхая:
- Ей сильно досталось. Потеряно очень много
крови. Если бы не её молодость и сила, ты не смог бы принести её
сюда живой. Не волнуйся, Грын. Я постараюсь ей помочь.
Старик обмыл рану и стал посыпать её смесью
каких-то трав.
- Кто это вас так?
Грын оторвал взгляд от посеревшего лица
Хиры, посмотрел на Травника и ответил, с трудом двигая
запёкшимися губами:
- Люди.
Гнаться за
троллями было несложно: те оставляли чёткий след из поломанных
веток, вывернутой травы и больших клякс чёрной крови. Если бы
всадникам не приходилось заботиться о том, чтобы кони не сломали
ноги в скачке по лесу, погоня настигла бы троллей в два счёта.
Впрочем, барон не сильно расстраивался из-за вынужденной
отсрочки:
- Это делает охоту ещё веселее! Какой
интерес сразу настигать добычу? Нет, весь смак в том, чтобы
долго гнать её, а уж потом, когда зверь совсем лишиться сил,
убить, - говорил он ярлу, ехавшему рядом.
Сигурда, уже
отошедшего от утреннего похмелья, погоня, как ни странно,
увлекла. Ему не терпелось поскорее догнать добычу. И на этот раз
он хотел сам пойти на троллей, а не наблюдать за схваткой, сидя
на лошади.
Вскоре лес закончился и
кавалькада вырвалась на большую поляну, в центре которой стоял
небольшой хуторок. Рядом, за невысоким редким заборчиком,
виднелся ухоженный огород
- Что такое? – грозно нахмурился барон. –
Кто посмел поселиться в моих лесах? Вернусь, спущу с Фимафенга
шкуру! Чтобы знал, как за моими лесами приглядывать.
Погоня направила коней по
кровавому следу, тянувшемуся от леса прямиком к хутору. У ворот
отряд остановился и Агнар крикнул, что есть мочи:
- Эй, кто тут есть, покажись! Я, барон
Агнар, хозяин этих лесов. Ты самовольно построил здесь хутор,
да ещё укрываешь мою добычу. А ну, вылазь, кто живой. А то спалю
всё к лешему!
На дворе было
тихо. Хутор казался вымершим. Потом Сигурд услышал старческое
покашливание и над частоколом появилась голова белого, как лунь,
старика.
- Моё имя Хьялли, благородный Агнар, -
сказал он, откашлявшись. – Я пришёл издалека и не знал, что у
этих лесов есть хозяин. Простишь ли ты, о великодушный,
неразумного старика?
- Может быть, - Агнар немного смягчился. –
Может быть я прощу твоё самоуправство, если ты отдашь мне
троллей, которые прячутся у тебя на подворье.
Старик помолчал и ответил:
- Зачем они тебе, благородный барон? Какой
прок тебе от этих неразумных тварей?
- Что?! – взвился барон, - Как ты смеешь
задавать мне вопросы, старый пень?! Немедленно открывай ворота и
тогда, может быть, я передумаю и не прикажу снести за дерзость
твою пустую голову.
- Они живые твари, - продолжал упорствовать
Хьялли, - милостивая богиня Ялини учит нас любить всё живое.
- Я те покажу, как надо любить всё живое,
болван! Открывай ворота!
- Милостивый барон, я прошу тебя….
- Эйтиль, - не слушая старика, повернулся
Ангар к десятнику, - пусть лучники распалят трут и прикрепят к
стрелам чего-нибудь для подпаливания. Эй, старик, выбирай: или
ты откроешь ворота и пустишь нас внутрь, или я сожгу весь твой
хутор с твоими троллями и тобой в придачу! Ну?
Сигурд с
удивлением заметил, что лицо Хьялли переменилось. Ещё мгновение
тому назад оно было подобострастным и кротким. А теперь глаза
старика сузились, губы сжались и превратились в узкую чёрточку,
на скулах заиграли желваки. Ярл вдруг почувствовал в старике
железную волю и неистребимое упрямство, которые раньше
скрывались за почтительный тоном и льстивыми словами. И понял –
старик не откроет ворот. Ни за что.
- Берегись барон! – голос Хьялли зазвучал
полно и властно, - Ялини – кроткая богиня, но у неё есть
помощники, которые отомстят за убийство её слуги. Берегись,
говорю тебе!
- Охо-хо! – развеселился Агнар, - Да ты
грозишь мне! Ну давай, посмотрим, как они мне отомстят. Эйтиль,
залп!
Свистнули тетивы луков и,
волоча за собой следы из дыма, стрелы рванулись вперёд. Они
вонзились в крыши построек и спустя мгновение язычки пламени
споро побежали по сухой соломе. Вскоре все строения казались
одетыми в огненные шапки.
- Ну, - ехидничал Агнар, - и где же месть?
Что-то я всё ещё жив!
- Всему своё время, барон, - Хьялли
презрительно цедил слова, совершенно не обращая внимания на
стремительно ширящийся пожар за спиной, - придёт и твой час
расплаты.
-Хватит, старик, мне надоело слушать твои
угрозы. Эйтиль!
Десятник всё понял правильно.
Он махнул рукой и несколько стрел вонзились в лицо старика.
Хьялли взмахнул руками, словно взывал к богам и исчез с глаз.
Шум удара тела о землю слился с рёвом набиравшего силу пожара.
- Сневар, бери своих молодцов и высади
ворота! Только будь осторожен, мало ли что тролли учудить
могут.
Ратники попрыгали с коней и
принялись рубить ворота секирами. Закалённая сталь легко крушила
хрупкое дерево, откалывая длинные щепки. Совсем скоро ратники по
команде навалились на искалеченные створки и ворота, жалобно
скрипя, подались.
В тот же миг из
появившейся щели рванулась серая тень. Ратники живо отскочили,
прикрываясь топорами. Тень оказалась худым и старым псом с куцым
обрубком вместо хвоста. Пёс заполошно заметался среди людей,
потом нырнул под животы лошадей и припустил к лесу.
- Вот так и старику нужно было – в лес,
бегом, - засмеялся барон, глядя на улепётывающего пса.
Ратники вернулись к воротам.
Ещё усилие – и створки широко распахнулись. Ратники охнули, и
все как один, попятились. Посреди двора, подальше огня горящих
строений, над телом самки стоял покрытый коркой чёрной крови
тролль. В руках он, как палицу, держал толстое бревно.
- Люди, - прогудел тролль, - оставьте нас.
Прошу.
- Вперёд, - рявкнул Агнар.
Ратники кинулись к троллю.
Он устремился к
ним.
Мгновенная
сшибка, взмах бревном – и вот уже двое отброшены могучим ударом
в пыль, а один – в огонь.
Истошный вопль
накрыл хутор.
Тролль
развернулся, не давая себя окружить, и прыгнул к лежащей самке.
Прикрыв её, он снова махнул бревном, отбивая копья. А вслед за
этим на удачу хлопнул ладонью, вбив в землю ещё одного
ратника.
Два копья достали его, ударив в
грудь, но раны были неглубокими и тролль, взревев, рубанул
бревном по ратникам. Люди умудрились изловчиться и отскочить.
Бревно ударилось в землю и сломалось пополам. Тролль швырнул
оставшийся в руках обломок в подобравшегося ближе всех ратника.
Воин не сумел уклониться и отлетел к пылающему сараю. Спиной он
ударился о горящие брёвна стены и та рухнула. Сверху на человека
обрушилась, поднимая столб искр, часть крыши.
Крика не было.
- Ах он, сучий потрох, - взъярился Агнар,
глядя, как гибнут его люди, - тварь вонючая! Ну, я ему покажу!
Эйтиль!
- Погоди, - схватил его за рукав Сигурд, -
не губи ратников. Я сам возьму тролля.
- Ты что, сват, помирать надумал? Эту
скотину сейчас только скопом и можно взять! Окружить да
затыкать копьями. А ты – виданное ли дело! – один идти
собираешься. Не пущу! Не хочу грех на душу брать. Мне моё
посмертие дорого!
-Я возьму его, - твёрдо, глядя в глаза
барону, повторил ярл. – Один.
- Сигурд, - начал было Агнар, но ярл
перебил его.
- Я своих решений не меняю. Этот тролль
достоин честного, один на один, боя.
- Честного боя?! Эта скотина?!
- Я сказал, барон.
Ярл не стал дожидаться ответа
и, захлопнув забрало, спрыгнул на землю. Вытянул меч и лёгкой,
кошачьей походкой двинулся к троллю.
- Назад, - скомандовал Агнар ратникам,
видя, как они замерли в нерешительности, не зная, что делать, -
благородный ярл сам возьмёт тролля. Вам, неумехам, в науку.
Ратники поспешно и охотно
отошли назад, оставив Сигурда один на один с троллем. Ярл не
спеша приближался.
Барон невольно
позавидовал той ловкости, с которой двигался немолодой в
общем-то ярл. Сам Агнар давно погрузнел и не мог похвастаться
чем-то подобным.
Ярл медленно приближался к
троллю. Тот стоял немного сгорбившись, выставив кулаки. На его
морде Сигурд не видел ненависти. Только усталость и
обречённость. На какое-то мгновение ему стало жаль это ни в чём
не виноватое существо. Но проснувшийся азарт охотника и желание
получить славу победителя тролля в схватке один на один были
сильнее. Ярл не останавливался. И не отрываясь смотрел в
маленькие глаза противника. Первым ожидания не
выдержал тролль. Рыкнув, он бросился на ярла. Сигурд, опытный
фехтовальщик, ушёл с линии атаки лёгким пируэтом и хлестнул
тролля по спине. Безрезультатно. Острый меч ярла не смог пробить
толстую шкуру противника. Тролль развернулся и снова кинулся в
атаку. На этот раз маневр ярла не удался и Сигурд покатился в
пыли двора.
Он вскочил на
ноги у горящего крыльца. Его обдало жаром и дымом. Ярл
закашлялся. Сильно болело ушибленное плечо, но гномий доспех
выдержал удар. За спиной Сигурда, поднимая в небо искры,
завалилась прогоревшая стена дома. Тролль, угрожающе рыча,
приближался.
Ярл метнул взгляд на Агнара.
Тот нервно ёрзал в седле, кусая губы. Ратники следили за боем не
менее увлечённо.
Тролль приближался.
Ярл закрутил мечом мельницу над
головой, закричал во всё горло боевой клич своего рода и кинулся
на тролля. Тот на мгновение замер, ошеломлённый внезапной атакой
человека.
Этого мгновения ярлу было
достаточно. Он проскочил под лапами тролля и со всего разбегу
ударил в живот тролля мечом, как копьём. Кожа подалась и клинок
по самую рукоять ушёл в нутро. Тролль взвыл и сгрёб ярла в
охапку, прижав к широкой груди.
Сигурд
чувствовал, что его сжимает будто тисками. Пока гномий доспех
держался, но сколько это может продолжаться? Левой, свободной
рукой, ярл нащупал кинжал на поясе, крепко сжал рукоять и рванул
руку вверх. Он ударил, как учил Агнар. В глаз. Левый.
Тролль охнул и разжал руки. Ярл
рухнул ему под ноги и едва нашёл в себе силы, чтобы отползти
немного в сторону. Став на четвереньки, он поднял голову. Тролль
стоял, опустив руки и пошатываясь. Из повреждённого глаза
обильно текла кровь, заливая морду. Он был мёртв. Просто всё ещё
не падал.
Наконец, ноги тролля подогнулись и он
рухнул на землю.
Ярл с трудом поднялся. От ворот
летели восторженные крики. Агнар шагал через двор пылающего
хутора к нетвёрдо стоящему на ногах свату.
- Здоров же ты драться, ярл! Это ж надо, в
одиночку – подумать только! – тролля взял! По приезду в замок
обязательно пир устроим! А мой трубадур, бездельник, балладу в
твою честь сочинит. Прославит на весь Хьёрвард!
Ярл согласно кивал, не очень-то
слушая. В голове шумело и звуки долетали как будто издалека. Он
подошёл к троллю и вытащил из глазницы свой кинжал.
- Я хочу, - повернулся он к барону, - чтобы
из головы этого тролля сделали чучело. Есть у тебя такие
умельцы, Агнар?
- Для тебя, дорогой ярл, всё, что угодно, -
заверил его барон и продолжил восторгаться, - До чего славная
охота получилась! Вовек не забуду!
- Барон, - донёсся до них голос Эйтиля, - а
вот эта тварь ещё живая. Добить?
- Добей, - кивнул Агнар и довольно
улыбнулся, - До чего ж славная охота! До чего ж славная!
Ярлу уже помогли
сесть в седло и, несмотря на то, что в голове ещё шумело, сидел
он твёрдо, с удовольствием ощущая на себе почтительные взгляды
ратников. Пожалуй, с этого дня его будут звать Сигурд Победитель
Троллей. А голову поверженного тролля он обязательно повесит над
очагом в главном зале своего замка.
Отрубив головы
троллям и подобрав своих павших, среди которых, кстати сказать,
двое оказались только ранены, кавалькада направилась в замок.
Оставив за собой пылающий хутор и три трупа.
Ближе к вечеру,
когда солнце уже приближалось к закату и деревья бросали на
землю длинные тени, на запах гари и крови из леса вышла лисица.
Она осторожно, то и дело останавливаясь и принюхиваясь,
приближалась к догорающему хутору. Угрозы она не чувствовала, но
запах гари пугал её. Рыжая не любила огня. Но здесь огня почти
не было. Он уже умирал.
Лисица вошла в распахнутые
ворота и увидела две огромных туши, а недалеко от себя, слева,
её одну – поменьше. Рыжая немного постояла, принюхиваясь, и
направилась к туше поменьше. От неё исходил самый вкусный запах.
Она знала, что надо торопиться. Скоро сюда сбежится пол
леса.
Вскоре её ожидания оправдались.
Во двор спикировала троица больших воронов. Деловито
осмотревшись, они принялись клевать одну из туш в центре двора,
самую большую. Лисица была этому рада. Она ещё не достаточно
наелась, чтобы уступить законную добычу. А драться с воронами не
хотелось.
Потом приковылял
старый волк с перебитой лапой. Он не стал мешать лисице и
принялся за третий труп. Он давно уже не ел так много.
Падальщиков всё
прибавлялось. Подлетели суетливые вороны, появилось два барсука,
даже медведь притопал.
Звери не дрались
– еды хватало на всех.
А когда над
лесом поднялась ущербная, но ещё яркая луна, на поляну выползла
бесформенная туша. Припадая на одну ногу, она медленно, часто
останавливаясь, заковыляла к пепелищу. Это была Тара, Мать
семьи. Её тело покрывала корка спёкшейся крови, в груди и животе
торчало с полдюжины стрел, плечо в районе ключицы, было насквозь
пробито копьём. Она обломала древко, но вытянуть его не смогла.
Тара спугнула
падальщиков, но они не ушли далеко. Ждали.
Мать семьи пошла
к телу Грына и бессильно упала рядом. Долгое время она не
двигалась и звери, решив, что она умерла, стали возвращаться к
еде. Внезапно Тара пошевелилась, но это не спугнуло падальщиков.
Они уже понимали – скоро еды станет ещё больше.
Мать семьи с
трудом села и, глядя на тела погибших детей, тихонько запела.
Звери не
испугались её песни. Они знали – скоро песня закончится.
Тара умолкла
далеко за полночь.
И больше не
шевелилась.
|
