Изумрудный Дракон - 2004

Работа: Книга ведьмы

Пролог

Война Волка – своеобразный передел мира между расой дуотов и людей. Первые вывернули этот мир наизнанку, что бы явить свету самые темные его стороны. Противники же старых хозяев шли в битву с именем Спасителя на устах, противопоставляя черной магии честную сталь и крепость собственного духа. Человечество отстояло свое право на существование в этом мире, но противостояние не закончилось.

Волчьи острова были покрыты грудами человеческих тел и тел дуотов. Чумовое поветрие уничтожило большую половину тех, кто осмелился остаться на этом клочке суши. Далеко на западе Тьма стала поднимать свою чудовищную голову. Старые хозяева это почувствовали. Они долго копили силы и, наконец, решили взять реванш. Эта война получила название Войны Быка.

К этому времени силы противоборствующих сторон оказались неравны, но старые хозяева и не надеялись на победу, все, что им было нужно, это месть. Месть, которую на протяжении многих лет питали страх и ненависть. Это противостояние оказалось куда короче предыдущего. Однако главный удар, как полагают летописцы и маги, был направлен вовсе не на людей…  человечество впервые узнало, что такое зомби, самовольно восстававшие из своих могил, дабы утолить нечеловеческую жажду крови.

К этому времени уже были заложены первые камни Арвеста – будущей столицы Семиградья. Именно отсюда зараза начала распространяться вглубь материка, уничтожая одну деревню за другой. Люди, только-только успевшие обжиться на этих землях, бежали туда, где позже образуется империя Эбин. Иные шли дальше на восток, в Эгест. Однако были и те, кто не хотел мириться со сложившимся положением дел.

Восстававшие мертвецы были не четой той нежити, что сражалась на стороне дуотов. Были те, кто учился уживаться с такими соседями. Встречались смельчаки, пытавшиеся бороться с зомби, но меньше всего было тех, кто пытался понять суть неупокоенных… понять, что бы знать, как бороться с этой бедой…

Разочарование

1

Когда на душе скребут кошки, солнечные дни только усиливают чувство безысходности. Ласковое солнце уже не греет, а жжет кожу. Легкий ветерок не приносит облегчения, а лишь порождает вздох. Кажется, словно природа выказывает свое превосходство над жалкими людьми, словно говорит: «Мне нет дела до ваших страданий.»

Недавние войны оставили глубокую рану в душах людей. Они привыкли видеть во всем только враждебное. Суть вещей исказилась, и цветок, пробивающийся из-под снега, уже не символизировал то, что после зимы всегда приходит весна. В сознании людей накрепко засело то, что оттепель – лишь краткая передышка перед морозами, которые будут еще более лютыми, чем в прошлый раз.

Так случилось и в этот раз, война Быка не затронула срединные земли, однако ее отголоски были слышны в самой глубине материка. Вместе с ночной прохладой ветер приносил гнилостное зловоние разложившихся тел и леденящий душу скрежет могильных плит.

Эверс Феристан свято верил в свою миссию. Пятнадцать лет назад, когда ему было всего семь лет, он потерял семью. От гибели в голодные времена его спас один скиталец. Именно он заставил молодого паренька вновь почувствовать вкус к жизни через учения о Спасителе. Теперь Эверс был убежден, что сможет сделать то же самое и для других, нуждающихся в поддержке и опоре.

В тяжелой сумке за плечами покоились десятки книг, которые он получил в Аркине – молодой столице духовного мира Эланда. Напутствием отца Маркуса, ему предписывалось обращать людей словами и деяниями в истинную веру, а святые писания были с ним на тот случай, если на пути попадется кто-то обученный грамоте. Эверс понимал, насколько сложная задача стоит перед ним, но это лишь прибавляло сил.

Его путь лежал в самые дальние и не столько заселенные земли на западе материка. Молодой послушник сам выбрал себе эту стезю. Он понимал, что именно там острее всего нуждаются в поддержке. За спиной остались сотни истоптанных лиг, к обеду, судя по карте, Эверс должен вступить в Моховники. Именно с этой деревни он и собирался начать свою миссию.

Эверс немало слышал о, так называемых «умирающих деревнях», но все равно оказался не готов к зрелищу, открывшемуся ему у подхода к поселению. В глаза сразу бросилось полное отсутствие домашних животных. Тишину не нарушал ни лай собак, ни петушиные крики, ни возня другой сельской живности.

Улицы были пустынны и священнику начало казаться, что он ошибся и эта деревня полностью покинута, однако дымок, закурившийся где-то в глубине, заставил его подбодриться и прибавить шагу.

Эверс остановился у одного из домов и стал всматриваться в окна, пытаясь понять, как давно он был покинут. Мгновение спустя на ум пришло сравнение, будто он вглядывается в глаза мертвого человека. По спине пробежал неприятный холодок. Что ж, он поклялся выполнять свою миссию независимо ни от чего. Стряхнув наваждение, Эверс зашагал в направлении замеченного у подходов к деревне столба дыма.

Неожиданно ветер сменил свое направление, в нос ударил сладковатый запах мертвечины. Это чуть поубавило прыти, но не остановило Эверса. Пытаясь унять дрожь в коленях, молодой священник вышел на небольшую торговую площадь и застыл как вкопанный. То, что здесь раньше продавали всякую мелочь заезжие купцы, двигающиеся из Арвеста в Абардин, можно было догадаться по немногим сохранившимся лоткам. Однако чем являлась площадь сейчас, сознание Эверса понимать отказывалось.

Открыв рот, парень разглядывал кучу тел различных животных, сваленных посреди площади. Кругом были разбросаны кости, на некоторых из которых еще сохранились ошметки плоти. Над всем этим хаосом кружили стаи мух, а земля вокруг имела буроватый оттенок. Догадаться, что именно придало ей такой цвет, оказалось несложно. Эверса стошнило.

Пока священник пытался унять неприятные толчки в желудке, на площади появились двое мужчин, тащивших на шесте молодого оленя. Носы и рты незнакомцев были закрыты тряпками. Скинув тушу в общую кучу, люди поспешили отойти. Один из них поправил повязку на лице и выдохнул.

-         Если здесь не прибраться, серая болезнь скосит нас скорее этих мертвяков!

-         Ты знаешь, у нас не хватает на это времени и рук, - второй голос был старше и мог принадлежать мужчине лет пятидесяти.

Тот, что помоложе, понимающе кивнул и повернулся. Его взгляд встретился со взглядом Эверса и парень от неожиданности вздрогнул.

-         Отец, смотри!

Второй мужчина повернулся. В отличие от сына, на его лице не дрогнул ни один мускул. Смерив неожиданного гостя взглядом, он просто махнул рукой, приглашая Эверса следовать за собой. Священник решил ни чему не удивляться и проследовал за хозяевами этого места.

2

Дорога людей пролегала пустынными улочками. Священника вели, по всей видимости, как раз к тому самому одинокому очагу. За все время путники не обменялись ни единым словом. Лишь изредка молодой спутник Эверса с любопытством поглядывал на незнакомца и его непривычную для этих мест одежду: серую рясу и легкие сандалии.

Вскоре перед взглядом восхищенного Священника выросло некое подобие форта, отстроенного прямо посреди деревни. По сути, это был самый обычный двор, обнесенный высоким бревенчатым забором.

Ворот сруб не имел. Через бревна была перекинута веревочная лестница, по которой люди и попали внутрь.

-           Добро пожаловать в нашу «крепость», - усмехнулся тот, что был постарше, - мое имя Фетах, я голова этой общины.

Он показал рукой, где Эверс может кинуть свои вещи и, позвав сына, удалился по своим делам.

Встав в сторонке, парень начал осматриваться. Возле входа в сам дом сидело несколько пожилых людей, которые что-то перетирали в больших ступах. Двое мальчишек, лет по пятнадцать таскали ведра с водой, наполняя большой чан, установленный посередине двора. И опять же ни единого животного.

Ни кто не пытался заговорить с гостем, однако многие, так же как и молодой провожатый, с интересом поглядывали на незнакомца. Занимались они вроде бы обычными делами, но смысл всех этих действий был священнику непонятен. Он решил отложить расспросы на вечер, чтобы не мешать людям, делать свое дело.

Эверс выбрал себе место в теньке и открыл дневник. Сделав в нем несколько записей, он отложил свитки. Мысли в голове путались, и парень не мог изложить их на бумаге. Люди и в самом деле как-то научились уживаться с такими соседями, но как!?

В размышлениях прошел весь остаток дня. Ближе к вечеру его позвал один из тех мальчишек, что таскал воду. Возле чана стоял мужчина, который привел Эверса в «крепость». Он указал священнику на ковш.

-         Возьми побольше и смой с себя всю грязь… от тебя воняет, как от осла, а это может привлечь мертвяков.

Набрав прогревшейся за день воды, священник проследовал за хозяином в сарай.

-         Тщательнее мойся, это спасет всем нам жизни, - продолжил поучать гостя Фетах, снимая с себя одежду.

Эверс хотел что-то спросить, но голова жестом оборвал его и вновь показал на ковш. Священник молча разделся и стал натирать тело песком, соскребывая недельную грязь.

Когда все вечерние процедуры закончились, люди укрылись внутри дома. В воздухе чувствовался резкий запах каких-то трав, распространяемый теми самыми ступами, что днем священник видел в руках старцев. В помещении собрались все, кто по тем или иным причинам не стал покидать Моховники. Таковых набралось около пятнадцати человек. Что самое удивительное, большим счетом это были молодые парни и девушки.

Все они занимались своими делами, не проявляя к персоне Эверса ни какого интереса. Лишь самые маленькие изредка посмеивались, тыкая пальцами в странного гостя.

Фетах определил Священника в углу, на одной из многочисленных лежанок и опять удалился. Оставшись один, Эверс принялся озираться, и только теперь до него дошло, что это молчание вовсе не признак уважения к уставшему гостю. Он на самом деле не был ни кому интересен. Разве что ребятишкам и сыну головы общины. Молодой парень не переставал поглядывать на гостя, и священник решил завести разговор первым.

-         Здравствуй, мое имя Эверс. Я впервые в этих краях и я немного ошеломлен происходящим здесь… никогда не встречал подобной общины…

Парень расплылся в приветливой улыбке.

-         И ни где больше не встретишь, уж поверь мне! Я Селми, старший сын Фетаха. Первый раз, говоришь? Мне сразу показалось, что ты не такой как другие.

-         Другие? – не понял Эверс.

Парень вскочил со своей лежанки и пересел поближе к гостю.

-         Тут нередко ходят различные люди. Как понимаешь, в такие времена хорошего человека встретить трудно… мародеры, дезертиры, беглые преступники и другой сброд. Здесь можно получить нормальный ночлег. Некоторые остаются пожить, тогда Фетах находит им работу. Другие уходят дальше на восток, ближе к Нарну. Там мертвяки еще не успели повылазить из своих могил, но когда они это сделают, народ побежит, а значит будет, чем поживиться… мародерство… разбой на дорогах…

Эверс слушал своего молодого собеседника открыв рот. Обо всем этом ему еще не приходилось слышать. Селми оказался на редкость болтливым малым. Расспрашивать его не пришлось. Парень сам рассказал, для чего на площади свалены трупы животных. Они служат приманкой для мертвяков, а для того, что бы зомби не учуяли людей, домочадцы смывают с себя дневные пот и грязь, а так же каждый вечер выставляют ступы с кашицей из различных трав. «Это все мой отец придумал,» - с гордостью заявил Селми.

Впитывая новые знания, словно губка Эверс так увлекся, что совсем забыл про свою миссию и неожиданный вопрос, в чем же заключается цель путешествия гостя, на мгновение поставил священника в тупик. Заготовленная речь напрочь вылетела из головы, и Эверс принялся сбивчиво рассказывать про Спасителя и Церковь.

Оказалось, что все это время Фетах прислушивался к разговору своего сына со странным путником. Лишь только речь зашла о цели визита священника, как отец окликнул Селми и жестом приказал ему отойти от гостя. Тот повиновался беспрекословно. Сам голова не спеша закончил свои дела и подсел к удивленному Эверсу.

-         Как же это я сразу тебя не разгадал, а ведь приходилось сталкиваться с твоим братом на северных валах…

Священник не нашелся, что ответить на подобное заявление, а Фетах тем временем продолжил.

-         Нет, не подумай, что я имею что-то против твоей веры, просто опоздал ты, как там тебя? Эверс?

Парень кивнул.

-         Когда мы били Орков, позарившихся на наши земли, там, у побережья Моря Ветров, воины погибали с именем Спасителя на устах. Здесь же люди умирали в предсмертных воплях, не зная во что верить и к кому взывать. Как видишь, мне удалось удержать остатки Моховников от полного уничтожения.

Северные валы. Эта война произошла уже на памяти Эверса. Дуоты давно сдали позиции и ушли далеко на запад. Однако земли, еще не успевшие заселиться людьми, облюбовали Орки. В результате непродолжительной, но крайне кровопролитной войны, они были оттеснены на Волчьи острова.

-         Так вот, - продолжил Фетах, - война научила меня одному – верить надо только в свои силы и силы соратников. Стоит забыть об этом и жизнь тебя накажет!

Мужчина сунул под нос оторопевшему Эверсу левую руку, на которой отсутствовало три пальца.

-         Разъяснять я тебе ни чего не буду, просто прими это как должное. Начнешь мутить воду, я тебя свяжу и кину на площадь вместе с трупами животных. И вообще, советовал бы я тебе идти отсюда куда подальше, что бы не было соблазна.

На этом разговор закончился. Фетах и в самом деле не собирался больше разговаривать со священником, он просто встал и ушел в свой угол, а спустя некоторое время обявил, что пора спать, и погасил все лампадки.

Заснуть Эверс так и не смог. Его миссия провалилась, еще не начавшись. Самым разумным было послушаться Фетаха, покинуть это странное место и идти дальше в поисках тех, кому нужно слово Спасителево. Однако Эверс понимал, что, признав свое поражение в этот раз, он может сделать это и во второй… и в третий.

На утро он подошел к голове и изъявил желание задержаться в «крепости», дабы помочь ее жителям, если и не словом, то делом. Фетах только ухмыльнулся, но противиться не стал, ему и в самом деле сейчас катастрофически не хватало рук. Работку новенькому он нашел сразу.

3

Эверс стоял перед кучей останков и боролся с тошнотой. Повязка на лице из плотной ткани не спасала от отвратительной вони, а мухи так и норовили облепить неприкрытые участки тела. Неудавшийся священник провел в Моховниках уже больше недели. Ему выдали сменную одежду и «орудие труда» - небольшую телегу, которую мог утащить один человек и вилы.

Работа ему выпала такая, что последние несколько дней постоянно возникало желание все бросить и уйти дальше на северо-восток. Однако изредка ему все-таки удавалось побеседовать с обывателями, многие из которых были родней головы. Из этих непродолжительных разговоров он начал понимать, что, несмотря на внешнее спокойствие, люди чувствуют себя далеко не лучшим образом. Со временем стало очевидным, что в «крепости» все держится на страхе перед Фетахом, а вовсе не на вере «в свои силы и силы соратников».

Только осознание этого факта и удерживало Эверса от «побега». Люди были на грани срыва и нуждались в его поддержке не меньше чем он когда-то, умирающий от голода и холода. Вот только молодой священник не знал, чем помочь этим несчастным, зажатым с одной стороны мертвяками, а с другой тираном.

Отмахиваясь от назойливых мух, Эверс стал складывать останки животных в повозку. В лавке гончара, которая находилась неподалеку от площади, соорудили некое подобие крематория, что бы сжигать кости и не дать развиться серой болезни.

Каждый день в обед появлялись Фетах с сыном. Они приносили новые тушки животных, а так же еду для работника. Однако в этот раз все было иначе – охотники пришли с пустыми руками. Первый был зол, словно голодная собака, у которой вырвали кусок мяса, а Селми подавлен.

Кивнув на повозку, глава общины бросил.

-         Разгружай обратно! – заметив, что Эверс что-то хочет сказать, он гаркнул, - И ни единого слова!

Парню ни чего не осталось, как подчиниться. Селми пристроился рядом, что бы помочь священнику и, оглядываясь на отца, зашептал.

-         Лес пустеет… каждый раз все труднее добывать приманку, а ведь нам и самим кормиться надо…

-         Сила тьмы растет, как и говорил мне отец Маркус… следует обратиться к свету во имя спасения наших душ, - так же тихо ответил Эверс.

Разговор продолжить не удалось, к повозке подлетел Фетах.

-         Что вы возитесь, как хромые ослы!?

Парни молча разгрузили повозку, оттащили ее в крематорий и вернулись в «крепость».

Напряжение чувствовалось во всем: в движениях людей, в их взглядах, даже в отрывистых приказах головы, который по мнению Эверса нервничал больше всех. Когда вечером все собрались внутри дома, первыми не выдержали дети. Они лучше остальных чувствуют, когда взрослые чего-то не договаривают.

-         Они опять ни чего не принесли? – прошептал один из малышей, обращаясь к немолодой уже женщине - жене Фетаха.

В тишине эти слова прозвучали как гром среди ясного неба. Люди притихли, старательно пряча взгляд. Было совершенно очевидно, что авторитет головы как защитника семейства сильно подорван, но выступать против него в открытую ни кто не решался. Сам Эверс решил не ввязываться в грядущую ссору, но неожиданно для себя понял, что многие люди кидают на него робкие, но полные надежды взгляды.

Наставник говорил, что в разговоре, надо вести себя уверенно. Только за теми, кто на самом деле верит в то, что говорит, пойдет народ. Эверс старался поступать именно так и жители «крепости» поверили в него. Теперь они ждали от священника каких-то действий, ведь лучшего момента представить было невозможно.

Парень это понимал, но ни как не мог избавиться от страха перед ответственностью, которую возьмет на себя, если станет спорить с головой. Однако молчание становилось все невыносимее и Эверс решился. Он поднял голову и тут же наткнулся на тяжелый взгляд Фетаха.

-         Что-то хочешь сказать?

Слова сразу застряли в глотке - ему вспомнилась угроза главы общины. В помещении воцарилась мертвая тишина. Казалось, было слышно как бьются сердца всех шестнадцати человек, находящихся в помещении. Фетах покачал головой и со словами «Все ясно» поднялся со своей лежанки. Он схватил Эверса за шкирку и выволок на улицу.

-         Идиот! Чего ты наговорил им?! Хотя это уже не важно. Запомни, ни когда не бросайся словами, если не можешь подкрепить их делом!

Перепуганный священник в ответ что-то промычал, а голова оттащил его к забору и толкнул к веревочной лестнице.

-         Жаль, что на дворе уже вечер, иначе я бы поступил так, как и обещал. Иди!

-         Но… но там же…

Фетах выхватил из сапога охотничий нож и зашипел.

-         Иди, иначе кровь пущу прямо здесь!

Глядя, как у Эверса подкашиваются от страха ноги, он в сердцах сплюнул на землю.

-         Я тебя предупреждал! Пеняй только на себя!

Подъем на стену показался священнику вечностью. Перевалившись через заточенные концы бревен, он чуть не свалился вниз, пытаясь удержаться негнущимися пальцами за перекладины. Как только его ноги ступили на землю, Фетах убрал лестницу. Послышались удаляющиеся шаги, затем хлопнула дверь. Оставшись один, Эверс огляделся. Только теперь он полностью осознал ситуацию, в которую попал. Его охватил такой ужас, что в груди сперло дыхание. Спотыкаясь, он кинулся по темной улице прочь из этого проклятого места.

4

Вокруг мелькали пустые дома, а улочки в кромешной тьме походили одна на другую. Эверс и подумать не мог, что заблудится в такой сравнительно небольшой деревне. Однако это случилось, и теперь он растерялся окончательно. Ноги несли его сами, а перед глазами все плыло.

Свернув за угол, он споткнулся обо что-то мягкое и кубарем покатился по дороге. Кто-то приглушенно ойкнул и кинулся в противоположную сторону, но тут же остановился и уставился на Эверса.

Священник валялся в пыли и одними лишь губами шептал молитву во имя спасения души. К действительности его вернул грубоватый женский голос.

-         Чего это ты там бормочешь? Как ты вообще здесь оказался в такое время?

Парень еще не успел отойти от испуга и не сразу понял, что перед ним вовсе не зомби, а человек, точнее женщина лет тридцати. Она подошла ближе и нагнулась над Эверсом. Острые, но вместе с тем приятные черты лица обрамляли черные как смоль волосы, в которых просматривались седые прядки.

-         Ты из «крепости»?

Парень судорожно кивнул.

-         А что здесь делаешь?

-         М-меня Ф-фетах выгнал…

-         Фетах?! – женщина сверкнула глазами и выпрямилась, - вот сволочь! Ты-то ему что сделал?

Эверс пожал плечами. Шок еще не прошел, и он сейчас представлял поистине жалкое зрелище, валяясь в пыли с перепачканным лицом и сбитыми в кровь руками.

-         Ладно, мальчик, - сжалилась женщина, - бежать все равно некуда, останься пока со мной, утром уйдешь по восточной дороге в Абардин, понял?

Священник кивнул, а женщина принялась собирать раскиданные по земле вещи.

-         И как я тебя прохлопала? Ведь топал, наверное, как элефант… проклятье! Ты мне все артефакты разметал. Ладно, астролябия не повредилась, иначе башку бы тебе сняла.

Незнакомка присела на земле там, где на нее налетел Эверс и принялась что-то вычерчивать на земле, постоянно сверясь по звездам со своим странным прибором. Парень постепенно стал отходить от первого шока, и у него застучали зубы. Он шмыгнул и попытался встать, но тут же охая осел на землю, похоже, при падении он немного повредил колено.

Женщина тяжело вздохнула и обернулась.

-         Не мешай! Я и так не успеваю…

В подтверждение ее словам вдали раздался сиплый не то вой, не то хрип и незнакомка выругалась. Звук повторился вновь, затем раздался скрежет сдвигаемых плит. Эверс задрожал всем телом. По всей видимости, женщина нервничала не меньше. Наконец, что бы как-то отвлечься и успокоить своего новоиспеченного знакомца, она заговорила.

-         Эти мертвяки не чета тем, что появлялись на поле сражения с дуотами. Те были куда быстрее и… умнее что ли. Там их поднимали с совершенно определенной целью – рвать противника в клочья, а эти… словно стихия. Ни цели, ни логики. Они даже курицу от человека не отличат… проверено. Однако с каждым разом у них будто мозгов прибавляется… Словно был запущен какой-то чудовищный механизм, чье формирование продолжается уже в процессе работы. Как разум, только что появившийся на свет… или пробудившийся после долгого сна. Подобие их «жизни» я уже изучила, осталось понять, как они разупокаиваются. Тогда можно будет научиться бороться с ними.

Женщина вывела последнюю завитушку и вновь сверилась с астролябией.

-         Готово!

-         Что это?

-         Я вывела эти знаки в разных концах деревни. Если соединить их мысленными линиями получится гектограмма с центром на площади.

-         Гектограмма?! – выпалил ошеломленный Эверс.

Женщина обернулась и смерила парня удивленным взглядом.

-         Тебе знаком этот термин?

Тот кивнул. Удивление сменилось подозрительностью.

-         Откуда?

-         От наставника… - священник стал понимать, что умудрился вляпаться в неприятности второй раз за вечер.

Женщина поднялась с земли и, глядя парню прямо в глаза, спросила.

-         И кем был твой наставник?

-         Служителем Спасителевым

Незнакомка тут же переменилась в лице и отшатнулась от нового знакомца.

-         Проклятье!

-         Ведьма! – выпалил священник, лихорадочно соображая, что делать.

Однако ночная собеседница не оставила ему времени на раздумья. Она взмахнула рукой, и в глазах Эверса потемнело, а ноги подкосились. Он рухнул на четвереньки и почувствовал, будто земля под ним превратилась в болото, и его стало затягивать куда-то вниз. Попытка закричать привела лишь к тому, что из глотки вырвался сдавленный хрип. Спустя мгновение сознание потухло.

5

-         Он очнулся! Он жив!

Эверс с трудом разлепил веки. Перед глазами возникло обеспокоенное, но вместе с тем радостное детское лицо, которое тут же сменилось засаленным потолком. Парень попытался повернуть голову, но в висках тупыми болезненными толчками начала пульсировать кровь. Священник застонал и прекратил какие-либо попытки сменить позу.

Послышался топот доброго десятка ног, и комната наполнилась людьми.

-         Пропустите!

Этот голос священник узнал сразу. Он принадлежал Фетаху. Глава общины склонился над Эверсом, поджал нижнюю губу, пару раз сам себе кивнул и произнес.

-         Жить будет.

Народ радостно загалдел, а отец семейства развернулся и прикрикнул на домочадцев.

-         Теперь ему нужен покой, все вон!

Помещение быстро опустело, рядом с кроватью священника остался один Фетах. Он некоторое время смотрел на Эверса, а потом наклонился к его уху и прошептал.

-         Не знаю, что там произошло, но все полагают, что это ты изжил мертвяков, однако я в этом сильно сомневаюсь… выздоравливай, а там видно будет.

Парень и сам не понимал, что случилось. Помнил лишь странную женщину… ведьму! Священник дернулся, но все тело тут же охватила жгучая боль, и он вновь рухнул на постель. Сейчас следовало отдыхать, все размышления Эверс решил оставить на потом.

Позже приходил Селми. С его слов стало ясно, что Эверса нашли на следующий день после того, как голова выгнал его из «крепости».

Тот лежал на площади среди кучи обгорелых останков зомби. Ночью же, жители Моховников слышали какой-то грохот и видели вспышки в той стороне, где располагалась площадь.

Сам священник пробыл в бессознательном состоянии четверо суток. За это время мертвяки ни разу не побеспокоили деревню. Как и говорил уже бывший глава общины, все считали, что это Эверс уничтожил нежить. В мгновение ока он вознесся в глазах домочадцев выше Фетаха, которого теперь ни кто не ставил и в грош. Однако сам он лишь ухмылялся каждый раз, когда встречался с новоиспеченным героем.

Священник догадывался, что деяния той ночи принадлежат рукам ведьмы, однако именно этот факт и останавливал его от того, что бы открыть правду. Как можно говорить людям, что их спас тот, кто служит делу тьмы?..

Приняв ту роль, что ему навязали окружающие, Эверс наконец-то смог приступить к своим прямым обязанностям. Он начал читать людям священные книги и учить молитвам, обращая жителей Моховников к истинной вере. Так было днем, а ночью мысли вновь возвращались к той странной женщине на темной улице.

Со временем он полностью восстановил в памяти разговор с ней, и ему ни как не давала покоя брошенная фраза: «Тогда можно будет научиться бороться с ними.» Кто эта женщина? Чем она занималась? Какие цели преследовала? Может она вовсе и не ведьма? Тогда почему она так резко отреагировала, когда узнала, кем был наставник Эверса?... Разумеется, ответов на эти вопросы не было, но факт оставался фактом, в результате ее действий была спасена деревня.

Слухи о молодом священнике, изжившем мертвяков в Моховниках и спасшем горстку смельчаков, бросивших вызов тьме, распространялись с молниеносной скоростью. Хватило одного случайного путника, забредшего в «крепость», что бы через неделю повалили паломники из других мест, с просьбой защитить и их дом. Все это стало принимать пугающие масштабы. Наконец Эверс понял, что сам себя загнал в ловушку.

С той памятной ночи прошел почти месяц, когда Фетах окончательно убедился в безвыходности сложившегося положения нового головы общины. Однажды, после вечерней молитвы он отозвал священника и усмехнувшись сказал.

-         Помнишь, я тебя предупреждал не бросать слова впустую? Так вот, забыл сказать, что, умалчивая о чем-то, так же будь готов держать ответ.

-         К чему ты клонишь? – испугался Священник.

-         К тому, что вскоре все поймут, что ты самозванец… тогда я твоей судьбе не позавидую.

Эверс воровато огляделся и затащил бывшего голову в ближайший дом.

-         У меня не было другого выхода!

Фетах заржал.

-         Выход есть всегда, но пока ты его будешь искать, я наслажусь тем, как рушится все, что ты здесь возвел!

Парень запаниковал. Этот мужлан был прав! Священник закусил губу, сморщился, словно проглотил злоб-траву и выложил все как на духу. Фетах слушал не перебивая, а когда парень закончил, то скривил губы в привычной ухмылке.

-         Наконец-то ты принял верное решение… Женщина говоришь?

Эверс кивнул.

-         Черные как смоль волосы с седыми прядками, на вид лет тридцать…

Священник не помнил, что бы упоминал об этом, но кивнул вновь.

-         Марта! Сука живучая!

Парень даже вздрогнул от неожиданности, ему вспомнились слова ведьмы: «А ты то ему что сдалал?» Как же он не понял сразу? Она знала Фетаха и не понаслышке.

-         И где она сейчас? – бывший голова надвинулся на Эверса так, что тот отшатнулся.

-         Не знаю… Она обмолвилась о том, что здесь ее дела закончены…

-         Что она говорила еще?!

-         Ни чего больше! Что-то про природу мертвяков и все…

Фетах почесал небритый подбородок и сплюнул на землю.

-         Свалила… знаешь что, священник, тебе я тоже советую убираться отсюда.

Эверс молчал, а голова продолжал размышлять вслух.

-         Я обучен грамоте и могу продолжить твое дело, разумеется, если ты объявишь меня своим э… наместником, или как там у вас?… А ты… тебе лучше всего возвращаться в свой Аркин. Возвращаться с повинной. Если припомнишь что-нибудь еще на счет ведьмы, то сможешь сдать ее, и тебе это зачтется. Времени ты и так много потерял… я дам тебе денег. Доберешься до Абардина, а там морем в Аркин. Скоро сезон дождей, тракты размоет… морем быстрее. И все останутся довольны.

Священник слушал Фетаха и понимал, что теперь он сел не просто в лужу, а настоящую канаву. Бывший голова вновь вернет себе власть, более того, примет ее из руг всеобщего любимца и героя, а сам Эверс с позором вернется домой…

Надежда

1

Перед Священником опять раскинулась дорога, только в этот раз на сердце не было той веры, что месяц назад. Фетах устроил все лучшим образом. Он объявил, что спасителю Маховников нужно вернуться в Аркин с добрыми новостями. Вместе с тем, что бы его дело жило в этих краях, он оставляет вместо себя бывшего голову, так как он единственный, кто обучен грамоте. К тому же и у него есть опыт в управлении житейскими делами.

Провожали Эверса как настоящего героя из сказок со слезами и молитвами, а сам «герой» чувствовал себя последней свиньей. Он возвращался обратно посрамленный собственной же глупостью, однако Фетах был прав. Парень в сердцах пнул какую-то корягу. Этот ублюдок все просчитал наперед! Аркин – лучший вариант из худших. На западе и севере все уже наслышаны о его подвигах, юг плохо освоен, там делать нечего, на востоке погосты еще спокойны, но зомби готовы вот-вот подняться из своих могил…

От неожиданной догадки священник даже остановился. Ведьма вскользь упомянула о том, что хочет изучить как мертвые разупокаиваются. Решение созрело мгновенно. Священник свернул с дороги и пошел полем в сторону северо-восточного тракта.

Эверс не знал, правильно ли поступает, отправляясь на поиски Марты, но вернуться вот так в Аркин он просто не мог, лучше умереть голодной смертью или от рук ведьмы! С нее все началось, на ней должно и закончиться, а что там будет дальше? Загадывать парень не стал.

Новоиспеченный наставник Моховнической церкви предупреждал Эверса, что вздумай тот свернуть с дороги и избрать другой путь, как в глазах его братьев он сразу станет преступником и беглецом, скрывающим свой позор. Фетах и здесь попал в точку. Прикрывать дела тьмы светлым именем Спасителя – какой грех может быть тяжелее для священника?

Первым делом, следовало сменить одежду, что Эверс и сделал на первом же постоялом дворе. Благо в этих землях, они стали попадаться чаще. Освободившись от всего, что могло в нем выдать священника, парень оставил себе только знак Спасителя на цепочке и карту западных земель, которую ему выдали в Аркине.

На ней были отмечены «зараженные» земли. Однако, учитывая, сколько он пробыл в Маховниках, положение дел могло измениться. Люди, бывавшие в «крепости» рассказывали столь разные слухи, что основывать поиски на их словах не представлялось возможным. Разбираться приходилось на местах.

Со временем карта пополнялась новыми деталями, несколько раз переправлялась, и в результате Эверс получил реальную картину положения дел на западе. Зараза пробралась далеко вглубь материка, по слухам, мертвые стали разупокаиваться даже по ту сторону Нарна, подле Пика Судеб. Если учесть слова ведьмы о том, что зомби еще и «учатся»…

Эверс уже третью неделю топтал земли Запада. Деньги, данные ему Фетахом давно закончились, но парень нашел выход. Он был неплохим рассказчиком и зарабатывал на хлеб с ночлегом тем, что развлекал народ в тавернах различными историями и легендами.

Недавно он закончил свое очередное выступление и уже доедал заслуженный ужин. Четвертые сутки Эверс прозябал на Перекрестке, в так называемом городе-таверне. Во время войны это место служило чем-то вроде склада провианта и оружия, от которого вели дороги в любую точку Западных земель. После того, как противостояние было закончено, он превратился в огромный постоялый двор для путников и переселенцев. Сегодня Перекресток являлся пристанищем для тех, кто покинул свои дома и не знал, куда податься дальше.

К таким людям можно было причислить и самого Эверса. Перед ним лежала карта со всеми подробностями, но вот определить, куда могла пойти Марта, было невозможно. Таковых мест могло отыскаться с десяток и если тыкаться наугад, можно провозиться до следующего лета. Оставалось только сидеть и ждать чуда.

Вторую неделю шел сезон дождей, и по окну молотили крупные капли. Во дворе выли собаки, а на душе скребли кошки. Эверс опять не знал, что ему делать…

-         Что пригорюнился?

Парень поднял голову, напротив него за стол присел хозяин заведения с двумя кружками пива.

-         Это мое лучшее, - объявил Тощий Филл и протянул выпивку своему постояльцу.

На Перекрестке было несколько таверн, и каждый хозяин боролся за постояльцев, нормальных постояльцев, у которых были деньги, а не за беглецов, от которых теперь просто не куда было деваться. Эверс со своими историями служил неплохой приманкой и Филл это сразу понял, а когда сказитель еще и остаться соизволил, то с него даже платы за проживание не потребовали.

Время было позднее, посетителей практически не осталось, и Тощий решил выпить с дорогим гостем.

-         Не простой ты рассказчик, как я погляжу, - хозяин кивнул на карту, - я за все время похожих только несколько раз видел.

Он сделал глоток, причмокнул губами и прищурился.

-         Дай вспомнить… э… отряд останавливался, вроде из Арвеста топали, вот у ихнего начальника такая была… Во! Девица тут высиживала странная такая. Волосы как  крыло ворона, а с сединкой. У нее такая была. Захаживал как-то…

Эверс поперхнулся, не веря своим ушам. Филл же расценил это по-своему.

-         Ага! Ядреное пивко! Для себя же варю!

-         Постой, что ты сказал про девицу?

-         Что? – оторопел хозяин, - А! Про ту, что с картой? Дык была тут пару недель назад, как раз, помню, сезон дождей начался. Хорошо я ее запомнил, она меня травками снабдила лечебными. Хорошая травка, любую боль как рукой снимает! У тебя ни чего не болит? Могу поделиться…

-         Нет, Филл, голова болела, но теперь ты ее вылечил! А теперь, вспомни все, что она говорила, может, что спрашивала? Куда могла отправиться?

Хозяин уставился на Эверса и тут же как-то сник.

-         Эх! Ее ищешь!? Смотрю, колдуешь каждый вечер над картой. Не отпирайся, не дурак я. Значит, покинешь меня?

Парень как-то виновато пожал плечами.

-         Ладно, дело молодое за бабами бегать… а то смотри, все дороги сюда ведут, с месяцок посидишь тут, глядишь и вернется… а?

-         Нет, Филл… не могу, надо мне.

Тощий махнул рукой и заговорческим тоном зашептал.

-         Спрашивала она, не размыло ли тракт Горный, тот который к Нарну ведет. Какого ее туда понесло? Там же сейчас мертвые выползают из могил! Не советовал бы я тебе туда ходить… мы бы всех постояльцев переманили с тобой!

Эверс тут же уткнулся в карту. Так и есть! Парень готов был подпрыгнуть от радости. В том направлении была лишь одна деревушка у подножья гор. И место удачное: далеко от основных путей, да и прятаться есть где.

Заметив, что дорогой гость, мыслями уже далеко за пределами Перекрестка, Тощий бросил попытки уговорить его и предложил выпить за то, что бы парень скорее нашел свою девицу. На этом и порешили.

Эверс вновь отправился в путь. На встречу постоянно попадались обозы с беглецами. Каждый смотрел на странного путешественника, как на самоубивца, но тот продолжал упорно идти, не обращая внимания на косые взгляды и шепот за спиной.

Он боялся опоздать, поэтому сокращал время на отдых, как только мог. В результате ему удалось достичь намеченного места несколькими днями раньше, чем рассчитывалось сначала.

Деревня имени не имела, по крайней мере, на карте его не было обозначено. Располагалось поселение в низине, возле самых гор. С холма было видно, что свет горит в большинстве домов. Отовсюду доносилась обычная вечерняя возня домашних животных, разве что собаки выли чаще и заунывнее.

Время хоть было и не позднее, но люди на улице попадались очень редко, а те, что и попадались, казались угрюмей дождливого неба над головой. На вопрос, где здесь можно остановиться, путнику ткнули пальцем в захудалую таверну на окраине селения. Комнат там не имелось, зато можно было переночевать в сухом и теплом хлеву.

Это вполне устраивало Эверса, вот только он еще не знал, чем будет оплачивать свое проживание, на время поисков. Глядя на местных, можно было предположить, что истории и легенды им не нужны… другим голова забита. Путник еще не знал, чем займется, но все вопросы и проблемы отпали сами собой, когда он ступил на порог заведения под названием «Жирный гусак». За первым же столиком у дверей сидела ни кто иная, как та самая ведьма из Моховников.

От неожиданности парень встал как вкопанный, только хлопая от неожиданности глазами. Марта повернула голову и нахмурилась, она не сразу узнала того перепуганного и измазанного в грязи парня, что налетел на нее ночью в Моховниках, а когда вспомнила, то испуганно охнула, потом покачала головой и уткнулась лицом в ладони.

-         Нашел? Что ж я тебя тогда не прибила?…

-         Пожалела? – только и нашелся, что ответить Эверс.

2

Марта выглядела крайне уставшей. Она сильно похудела. Сказывалось одиночество и постоянный страх за свою жизнь, в остальном она была такой же, как ее запомнил Эверс той ночью.

Они сидели за столом и болтали как обычные люди, а не враги, каковыми, несомненно, должны являться служитель света и сподвижник тьмы.

-         Понимаешь, когда ты вошел, я подумала, конец мне… ты же из этих. Мог привести с собой кого-нибудь… Устала я бояться…

Женщина сделала судорожный глоток пива и поморщилась.

-         Тогда в деревне ты мне все испортил… я рассчитывала закончить свои дела и перебраться в другое место. Только Фетах знал о моем существовании и то считал меня погибшей. Люди бы так и не поняли, что произошло, а твое появление все смешало. Пошли бы слухи о непонятной женщине, и все бы открылось. Прикончить тебя я не смогла бы… поэтому единственное, что пришло в голову, «свалить» все на тебя. Я понимала, что священник никогда не признает, что ведьма сделала благое дело. Я оттащила тебя на площадь, а там сыграла фантазия людей… Я ведь права?

Эверс кивнул и горько усмехнулся…

-         Знала бы ты, чем все обернулось.

-         Ну, так поведай.

Парень почесал затылок, глотнул из кружки и рассказал все, что с ним произошло с той памятной ночи. Под финал приключений в «крепости» женщина помрачнела и покачала головой, но перебивать собеседника не стала. Когда рассказ закончился, она некоторое время помолчала, а потом махнула рукой.

-         Хуже все равно не будет… меня эта история в Моховниках выбила из колеи, и я потеряла бдительность. Чуть не попалась, пришлось скрываться, но я почти закончила все, что хотела сделать. Осталось немного, потом я уйду в Нарне. Говорят, что темные эльфы не выдают беглецов… Только бы успеть.

-         Не боишься, что я тебе помешаю.

-         Боюсь, - неожиданно согласилась Марта, - я сейчас всего боюсь… и я уже так не могу. Тем более, судя по всему, у тебя проблем и без меня хватает. Кстати, ты дурак… но очень везучий дурак.

Такие откровения поставили парня в тупик, и он не нашелся, что ответить, а ведьма усмехнулась и сказала.

-         Думаешь, Фетах сам догадался, как обманывать мертвяков? Он хитрый и расчетливый ублюдок, но такие категории не для него… думаешь, все дело в тушках животных? Это лишь материал расходный, а на самом деле… хотя, впрочем, ТЕБЕ лучше этого не знать. Голове нужна была власть, а мне свобода действий, я ему дала, то чего он желал и отблагодарили меня ножом в спину… Фетах понимал, что, связываясь с подобной мне – не шутка… он решил замести следы. И с тобой он поступил бы так же, но твоя глупость помешала этому. Как полагаешь, что это он так заботился о твоей судьбе? Советовал идти в Аркин с повинной, дал денег на корабль… запугивал, что нельзя сворачивать, иначе твои собратья проклянут тебя, тьфу! Я уверена, что до Абардина ты бы не добрался…

Эверс слушал Марту и с каждым словом все больше убеждался в том, что он полный простофиля. Вся его история была фарсом с самого начала. Им крутили как только могли и все, кому не лень.

-         И что мне теперь делать?!

-         Одно могу сказать точно, к своим тебе путь закрыт навсегда… если после Моховников шанс еще и был, то теперь ты сам себя поставил вне закона. Хотя, если хочешь знать мое мнение, то лучше такая судьба, нежели смерть от руки подонка.

За окном стал накрапывать мелкий дождик. Марта тихо ругнулась и встала из-за стола, что бы взять еще выпивки. Хозяин уже ушел спать, оставив двоих посетителей допивать пиво в пустом зале.

Эверс размышлял над своей нелепо складывающейся судьбой. Вот и конец. Встреча с ведьмой лишь расставила все на свои места, ни чего не изменив. По-правде говоря, ему стоило смертельно обидеться на Марту за то, что она поломала ему жизнь. Возненавидеть Фетаха за его жажду власти, которую он все-таки приобрел за счет страданий самого же Эверса. Однако в душе было пусто, а сам парень привык искать причину в первую очередь в самом себе. Чем больше парень думал над этим тем меньше понимал, что творится вокруг.

Священника, несущего людям добро, используют, как последнюю тряпку. Ведьмы спасают людей от неупокоенных. Все встало с ног на голову. Эверс запутался и его вопрос Марте: «Что мне теперь делать?» на самом деле таил в себе куда более глубокий смысл. Женщина вернулась за стол, посмотрела в глаза парня и вздохнула.

-         Ты искал не меня, а ответ на вопрос, почему все так вышло… если честно, я не знаю, но ты сам можешь найти разгадку, если поймешь, зачем ты поступаешь именно так, а не иначе. Не важно, что говорят люди, главное – жить в мире с самим собой. Одними двигает корысть, другими страхи, третьими еще что-то, а ты? Чем руководствуешься ты?

Эверс пожал плечами.

- Я хотел нести слово Спасителево…

- Слово он хотел нести, - передразнила собеседника ведьма, - а какого лешего остался в Моховниках, когда это слово там никому не было нужно? А?

Вопрос остался без ответа. Ведьма устало потерла лоб и вновь выглянула в окно. Дождь не прекращался.

-         Знаешь, мне пора… дела.

-         Я с тобой.

Брови Марты поползли вверх. Мгновение она размышляла, но потом махнула рукой.

-         Только не мешать.

Парень поразился собственному порыву, но, как и всегда, действовал интуитивно, не до конца осознавая для чего.

Ведьма со священником вышли из таврены и направились в хлев. Там, в стоге сена были спрятаны магические принадлежности. Краем глаза Эверс заметил какую-то книгу, но Марта тут же ее засунула глубже.

-         Выждем немного, что бы даже у случайных наблюдателей не возникло подозрений… Позади хлева есть овраг, которым можно добраться до гор, а там, в обход селения и до погоста недалеко.

Некоторое время люди сидели в полной темноте, прислушиваясь к ночным звукам. Жители деревни боялись выходить по ночам даже на крыльцо своих домов, поэтому Марта была спокойна за то, что ни кто не вздумает навестить лекаря, если вдруг у него заболит живот. Для местных жителей она была странствующей знахаркой.

Всучив неожиданному помощнику сумку со всякой магической утварью, женщина первой вышла на улицу. По канаве пришлось пробираться почти ползком. Эверс только сейчас начал осознавать, во что ввязался. Мелкий и противный дождь только усугублял положение.

Когда путники выбрались в горы, идти стало легче. Можно было перестать скрываться и люди пошли быстрее. Наконец Марта остановилась и выдохнула.

-         Почти на месте.

В проеме между двумя огромными валунами была видна старенькая перекосившаяся ограда, за которой начинался погост. Земля над могилами мерцала еле заметным зеленоватым свечением. Тишину нарушал лишь шелест травы, потревоженной дождем.

Ведьма на всякий случай огляделась и перешагнула через ограду.

-         Ну, смелее, они еще не в силах выбраться наружу, хотя это может случиться уже в ближайшую неделю… чувствую это.

Эверс последовал за ведьмой, стараясь унять дрожь в коленях. Как и в ночь первого знакомства, Марта начала размышлять вслух.

-         Это уже последняя стадия разупокаивания. Сначала погост получает сильный «толчок» извне, после чего в мертвяках начинает зарождаться некое подобие жизни. Дальше… они уже сами… А потом… потом они набираются сил и встают…

Священник почти не слушал Марту, которая ходила между могил, постоянно прислушиваясь к чему-то. Наконец она остановилась у одной из них, не имеющей даже простенького надгробия. Эверс не стал подходить ближе. Марта бездействовала, продолжая вслушиваться в шелест дождя. Внезапно из-под земли раздался глухой удар. Священник даже подпрыгнул от испуга, а ведьма удовлетворенно кивнула сама себе.

-         Вот он… первый.

Забрав у спутника сумку, она принялась доставать из нее какие-то корешки, засушенные лапки птицы, и другую малоприятную дрянь. Разложив все это вокруг могилы, она обратилась к Эверсу.

-         Ты будешь моими глазами. Следи за всем, что происходит, потом расскажешь. Раньше мне приходилось разрываться, что бы ни чего не упустить… я ухожу в глубокий транс, не вздумай прерывать его! Ни при каких условиях!

-         А если они полезут?

-         Не полезут, не время…

Прозвучало это как-то неуверенно и Эверс начал паниковать.

-         А вдруг полезут!?

-         Тогда беги отсюда со всех ног, - пробурчала ведьма, - все… начинаю.

Марта несколько раз глубоко вздохнула, потом закрыла глаза и принялась выписывать перед собой пассы руками. Воздух вокруг нее словно загустел, все движения стали размытыми, будто оставляли за собой след как на воде. Эверс интуитивно подался назад, а Марта что-то зашептала. С каждым словом голос ее становился все тише, словно она отдалялась. Когда шепот сошел на нет, ведьма уже находилась в глубочайшем трансе.

Эверс огляделся, вокруг ни чего не менялось, это немного успокоило его. На Марту он старался не смотреть. Было в ее позе что-то пугающее. Он даже не хотел думать о том, что она могла видеть в своем магическом полузабытье.

Под землей кто-то царапал камень. Вновь послышался удар. Затем последовал стон, от которого священника кинуло в холодный пот. На некоторое время все затихло, а потом раздался протяжный и полный ненависти вопль. Несмотря на толстенный слой земли, он был столь силен, что слышали его даже в деревне.

Ведьма вздрогнула всем телом и осела на землю. Эверс кинулся к ней, но внезапно вспомнил предупреждение о том, что нарушать транс нельзя ни при каких условиях. Он так и застыл с протянутыми к ней руками, не решаясь тронуть.

Возня под землей возобновилась с новой силой. Внезапно грунт под священником осел целым пластом и вновь послышался стон. Эверс свалился на спину и от испуга закричал. Ведьма вздрогнула, но так и не вышла из магического сна. Парень отполз от могилы, судорожно переводя взгляд с оголившейся могильной плиты на Марту.

-         Чего же ты тянешь!?

Теперь удары не прекращались ни на секунду. После каждого толчка по лужицам на камне разбегались круги. Однако мертвяку все же не хватало сил, что бы сдвинуть плиту с места. Казалось, все это длилось вечность, и когда ведьма наконец открыла глаза, Эверс уже потерял всякую надежду. Кинувшись к женщине, парень схватил ее за рукав.

-         Идем отсюда!

Марта окинула своего спутника пустым взглядом и стала заваливаться на спину. Парень не успел подхватить ее и та рухнула на грязную землю. Женщина тяжело дышала. Она то открывала глаза, то вновь закатывала их, проваливаясь в минутное беспамятство. Эверс не знал, всегда ли так бывает после транса, но ему стало казаться, что что-то пошло не так.

-         Марта! Ты меня слышишь!? Посмотри на меня, что случилось? Марта!

Ведьма схватила парня за руку так сильно, что тот сморщился, но тут же хватка ослабла и женщина обмякла. Подземные удары не прекращались, и Эверс решил уносить ноги с погоста.

Марта оказалась тяжелой. Парень тащил ее почти волоком. Сил хватило только до гор. Священник понимал, что в таком виде возвращаться в деревню нельзя: сразу возникнут подозрения и куча вопросов. Укрывшись между валунов, он постарался растормошить колдунью, но та ни как не реагировала на его потуги. Ни чего не оставалось, как только ждать.

Время шло, а Марта не приходила в сознание. Иногда ее тело начинала бить крупная судорога, тогда Эверсу приходилось придерживать ее, что бы та не поранилась о камни.

К утру, священник начал беспокоиться на счет деревни. Скоро люди начнут выходить из своих домов. Если кому-то вздумается навестить «знахарку», то ни к чему хорошему это не приведет. Дождь скроет следы, но догадаться о том, куда ушли «постояльцы», будет не сложно. Ночью вся округа слышала, что на кладбище творилось нечто странное.

Почти рассвело, следовало что-то придумать, и Эверс принял решение. Он снял свою куртку и подложил ее под голову Марте, а сам со всех ног кинулся в деревню. Спустившись в канаву, он выглянул наружу. Священник не сразу понял, что ему не понравилось, а когда понял, то тут же упал на землю и выругался. Подле темной таверны стояла оседланная лошадь.

-         Вот это вляпались!

Эверс вновь чертыхнулся и осторожно поднял голову над краем канавы. Вокруг было тихо. Если кто-то и приехал ночью, то находился он сейчас либо в самой таверне, либо в хлеву. Стараясь не шуметь, парень начал медленно пробираться к деревне.

Добравшись до обветшалых стен временного пристанища Марты, он заглянул внутрь – пусто. Забравшись через окно, священник быстро собрал все свои и ведьмины вещи, а потом кинулся обратно в горы. Погода словно смеялась над жалким человечишкой, который поскальзываясь и спотыкаясь несся по мокрому камню. Небо разорвала молния, и на землю обрушился настоящий водопад.

Когда Эверс наконец-то добрался до того места, где он оставил бессознательную Марту, его ждало еще одно потрясение, – ведьма пропала! Куртка валялась на земле, а самой женщины не было ни где видно.

Кинув вещи на землю, парень присел прямо на камни и обхватил голову руками. В тишине он сидел не долго, спустя пару мгновений над ним раздался чей-то неприятный скрипучий голос.

-         Эверс Феристан? Я не ошибаюсь?

-         Нет, не ошибаешься, кто бы ты ни был, - пробубнил парень, не поднимая головы. В свете последних событий он перестал чему либо удивляться.

-         Значит прав оказался этот еретик Фетах, а ведь я отказывался верить ему. Хотя… под пытками люди обычно не врут.

Беглец вздрогнул и поднял взгляд на незнакомца. Перед ним стоял невысокий, но крепкий мужчина в одеяниях священнослужителя. На его шее висел знак Спасителя, а на груди был вышит странный герб в виде руки, сжатой в кулак. Такого Эверс еще не встречал.

-         Ты кто?

-         Инквизитор первого ранга, имя мое Бахут, я пришел за ведьмой… где она?

Значит, Марта не была схвачена, она скорее всего спряталась где-то…

-         Не знаю, я ее оставил здесь, но, как видишь, она куда-то пропала.

Инквизитор поиграл желваками и заложил руки за спину.

-         Подумай лучше, тебе нет смысла врать мне. Ведьма, именуемая Мартой, овладела твоим разумом и сбила с истинного пути. Муки очищения помогут тебе освободиться от ее власти. Если в тебе еще осталась хоть капля веры, скажи мне, где она!?

-         Не знаю…

-         Что ж… - Бахут поджал нижнюю губу и покачал головой, - глубоко же она забралась, раз ты ее так покрываешь, я тебе поведаю, кто такая Марта. Впервые я с ней столкнулся в местечке под названием Катосты, что находится на юго-восточном тракте. Да, это неподалеку от Моховников… Я как раз направлялся туда, что бы разобраться в «чудесном спасении» этой деревни. Мы разминулись всего в пару дней. Жаль… все могло сложиться иначе. Так вот, по пути мой отряд остановился в Катостах, где я узнал, что в окрестностях пропало несколько детей. И виной тому была ведьма. Не буду вдаваться в подробности, но ей удалось уйти. Тогда я продолжил свой путь в Моховники, послав по ее следу других братьев, путешествующих со мной. В так называемой «крепости» все было пропитано тьмой! Тьмой, прикрытой светлыми деяниями Церкви единой и единственной! Каково же было мое удивление, когда я выяснил что это тоже ее рук дело!

-         Она людей спасла, - выдавил Эверс.

Бахут лишь рассмеялся.

-         Спасение? Души этих людей загублены на веки. Я не уверен, что священный огонь очистил их хоть немного.

-         Священный огонь?

-         Да, все еретики были сожжены на костре…

-         Все!?

-         Именно…

Бахут продолжил что-то говорить, но Эверс уже его не слушал. В Моховниках оставались женщины и дети… что же выходит? Эти звери убили их всех?

-         Кто вы такие?

Похоже, здоровяк так увлекся, что не сразу понял вопроса.

-         Кто вы такие!? Что бы убивать невинных…

-         Не повышай голос! – прошипел Бахут, - Святая инквизиция была основана указом Архиепископа Анджелия, дабы бороться с тьмой, распространяющейся по нашим землям. Мы не раз сталкивались с тем, что люди не прислушиваются к словам священнослужителей, тем самым способствуя распространению ереси в землях Эланда!

Бахут возвел очи горя и продолжил печальным голосом.

-         Как не прискорбно, но теперь приходится действовать другими методами. Там в Моховниках они все поддались Тьме, и ты этому способствовал! Облегчи свою душу, скажи мне, где ведьма! К обеду здесь будет мой отряд, а с Арвеста движется отец Аврилий со своими людьми. Ей все равно не скрыться, а тебе еще можно спасти душу.

-         Я не знаю где Марта, но если бы и знал, то такому как ты все равно бы не сказал! – взорвался Эверс перед глазами которого стояло лицо молодого Селми.

Инквизитор тяжело вздохнул и осенил себя знаком Спасителя. Затем он запустил руку под рясу и вынул на свет увесистый цеп.

-         Я скорблю… твоя душа черна, как и это небо. Однако, я обещаю тебе, что сделаю все, что в моих силах, что бы очистить ее. Вставай Эверс Феристан, ты арестован!

Парень вздохнул и начал медленно подниматься с земли, когда Бахут неожиданно застонал. Он согнулся пополам, из его рта и ушей хлынула кровь, тут же смешавшаяся с дождевой водой. Рухнув на колени, инквизитор упал лицом вниз и застыл. Все произошло так быстро, что Эверс ни чего не понял.

В одной из многих расщелин появилась Марта. Она опиралась плечом на стену, с трудом передвигая ногами.

-         Опять ты мне все карты смешал! Вновь я тебя пожалела…

Пока спасительница приходила в себя после отката, то вкратце рассказала, что очнулась она совершенно одна, а когда услышала топот, то сразу спряталась в расщелине. Из нее ей сразу стало видно, что следом за Эверсом идет кто-то еще. Остальное парень видел сам.

Какое-то время ведьма рылась в тех вещах, что принес ее друг из деревни, а затем сказала.

-         Теперь слушай меня внимательно. Забирай все свое и беги на Север вдоль гор. Ни в коем случае не заходи в селения. Пропитание умеешь добывать? Впрочем, неважно, жить захочешь, научишься. Как только начнутся холмы, свернешь на восток. Иди в Нарн, там укроешься от погони, если таковая будет.

-         А ты!?

-         Я сама справлюсь, я кое-чего оставила в деревне, заберу и сразу ноги в руки.

-         Я тебя дождусь…

-         Нет! Ты слышал, что сказал этот? - женщина пнула Бахута, валявшегося в луже крови, - скоро тут будет куча таких же, тебе надо уходить, а я… я не могу оставить книгу, лучше сама сдохну.

Книга! Эверс застонал, как же он забыл о книге в стоге сена, ведь видел же, как Марта прятала ее!

-         Все, беги!

-         Нет, я…

-         Слушай меня, мальчик! Бахут был прав, у меня нет шансов, а у тебя есть! Я ведьма и на меня уже открыта охота по всем правилам.

-         А чем я лучше? Я переступил через все учения о Спасителе, я предал все, чему меня учил наставник, я…

-         Заткнись, дурак! Не знаю, чему вас там учили, но в разговоре с Бахутом ты сам ответил на вопрос, почему так, а не иначе! Помнишь наш вчерашний разговор? Ты в первую очередь желал помочь людям, и лишь во вторую задумывался о том, как этого достичь. Все же твои, так называемые братья делают то, что вбили в их голову, полагая, что это спасает людей. Со временем ты поймешь, как сильно отличаются эти две вещи. Теперь беги!

Эверс хотел что-то возразить, но ведьма толкнула его так, что тот свалился прямо в лужу.

-         Не заставляй меня думать, что я зря спасла тебя…

Парню ни чего не оставалось, как собрать свои вещи, нацепить мокрую куртку и кинуться прочь. Прочь из этого места. Прочь от своей прошлой жизни. Мимо погоста с его проклятыми зомби, мимо горных вершин, туда, где вздымаются гигантские деревья. Туда, откуда не выдают беглецов. В Нарн.

Итог

-         Я хочу его видеть.

Послушник поклонился и вышел из кельи.

Архиепископ Анджелий сидел за своим столом. Время было позднее, но он еще работал. Кругом валялись свитки и священные писания. На углу стола стояла массивная чернильница, рядом с которой лежало несколько истертых перьев. Посреди всего этого беспорядка покоилась небольшая книга в твердом переплете из выбеленной кожи. Ее Архиепископ перечитал не один десяток раз, но и теперь оставалось многое непонятным.

Двери открылись и в помещение внесли носилки, на которых задыхался от кашля инквизитор первого ранга Бахут.

-         Как ты себя чувствуешь, сын мой?

-         Вера моя крепка как никогда, ваше преосвященство.

-         Я рад слышать это. Теперь я хочу знать все, что произошло в горах.

С тех памятных событий прошло больше месяца. Отряд, прибывший к обеду, не застал отца Бахута в деревне. Нашли его полумертвого к вечеру недалеко от погоста, среди скал. Все, что он смог прохрипеть: «Хлев… ищите в хлеву…»

Воины перерыли все, и в результате обнаружили в стоге сена неприметную книжицу в белом переплете. Ведьму так и не поймали, как в прочем и еретика Эверса, преступившего все мыслимые законы Церкви.

Бахут начал пересказывать свой разговор с еретиком, а так же диалог, который завязался между Эверсом и Мартой после его «ранения». Святой отец постоянно сбивался на сухой грудной кашель, но Анджелий терпеливо выслушал все до конца.

-         Так ли это было?

-         Слово в слово, ваше преосвященство.

-         Хорошо, сын мой, твои старания вознаградятся по заслугам.

Когда инквизитора унесли, Архиепископ вновь открыл книгу ведьмы, но в этот раз на самой последней странице. Почерк был кривой, а сам текст сбивчивым, словно писались эти строчки в крайней спешке. Анджелий устало потер лоб и принялся, в который уже раз, перечитывать послание Марты.

Сегодня я поняла саму причину того, почему поднимаются мертвые. Все дело в живых. Почему мы никогда не слышали о неупокоенных животных: неупокоенных собаках или медведях, которые самовольно восстают из мертвых в желании утолить жажду крови? Ответ прост… Внутри человека изначально заложено нечто, что потом поднимает их из могил. Доказательств этому множество и все из них описаны в этой книге. Влияние же Тьмы на сам процесс лишь опосредованное. Первопричина в людях!

Еще я поняла, что бороться мертвяками могут только, так называемые, познавшие тьму. Даже силы сотен священников не хватит, что бы загнать одного зомби обратно в могилу.

Я ухожу, и специально оставляю этот дневник, потому как мне он уже не нужен. Догадываюсь в чьи руки он попадет, так что передавайте мое почтение преподобному Бахуту. Сделаете ли вы для себя какие-то выводы или предпочтете забыть о моих трудах, мне уже все равно…

Марта Лирэнн

Анджелий закрыл книгу и задумался. Все было предельно понятно. Архиепископ умел размышлять и допускать вольности в суждениях. Именно благодаря этому он и стал тем, кем являлся сейчас.

Ее вывод на счет того, что справиться с зомби могут только «темные», лишь подтвердил подозрения многих священников высших чинов. Мысль же о том, что в людях изначально заложено нечто – звучала настоящей крамолой… но и здесь приходилось признать, что написанное могло быть правдой. Ведь инквизиции удалось остановить заразу… а они «работали» с живыми людьми…

Ведьма во многом была права, она подметила то, что многие просто пропускали мимо, не придавая этому значения. Скрупулезность и упорство в ее изысках восхищало, и Анджелий не боялся себе в этом признаться. Однако в выводе, подводящем черту под всем трудом Марты, было нечто, что настораживало. Нечто, такое, от чего по спине Архиепископа пробегал мороз.

В дверь постучали, и на пороге появился молодой послушник с подносом в руках. Он осторожно поставил его на стол и хотел выйти, но Анджелий остановил его.

-         Марк, подойди… прочитай это, что думаешь? Вслух читай…

Сам Архиепископ закрыл глаза, вслушиваясь в неуверенную речь своего ученика: «… влияние же Тьмы на сам процесс лишь опосредованное…»

-         Стоп!

Парень оборвался на половине слова и испуганно уставился на своего наставника. Молчание задумавшегося учителя было воспринято, как ожидание от него комментариев. Марк пожал плечами и пробубнил.

-         Словно она использует… пользуется…

Догадка поразила Анджелия как молния. Вот оно! Вот оно!!! Если следовать суждениям ведьмы, то Тьма просто использует страшное свойство людской сущности! А это говорит о том, что она… разумна!? Архиепископ откинулся на спинку кресла и застонал.

-         Наставник, вам плохо!?

-         Нет, сын мой, все… хорошо, можешь идти.

Марк поклонился и покинул келью, а сам Архиепископ подошел к окну, которое выходило как раз на запад.

Темный разум для людей всегда был тупым механизмом, цель которого творить зло, а Тьма воспринималась как нечто образное, олицетворяющее в себе суть этого самого темного разума. Если Марта права то… Анджелий нахмурился. Что тогда? Он обратил свой взор далеко на запад, словно пытался разглядеть врага, получившего теперь некое подобие личности. И словно обращаясь к нему, Архиепископ ухмыльнулся.

-         Ровным счетом ничего… совершенно ни чего…

Можно победить осязаемого врага, можно проткнуть его мечом или убить молнией. Главное – дотянуться до него. Тьма же… да будь она хоть трижды разумной, результат все равно один. Бороться приходится с последствиями, а не причиной…

Анджелий резко развернулся и взял книгу ведьмы со стола. Взвесив ее в руке, он на мгновение заколебался, но потом, отбросив все сомнения, метнул рукописи в камин.

Некоторое время языки пламени лизали белый переплет книги, но потом кожа сморщилась, и страницы вспыхнули ярким пламенем. Спустя полчаса о трудах Марты напоминала лишь горстка пепла, которую утром выгреб и развеял по ветру послушник Марк.

Эпилог

- Слушай, Марта, а зачем ты оставила книгу? Ведь ты так рисковала, возвращаясь в деревню за ней.

- Хех… если скажу, не поверишь!

- А ты попробуй.

- Игра… я обманула всех, и тебя в том числе. Только не обижайся, для твоего же блага было…

- Хочешь сказать, что все это оказалось игрой с самого начала?

- Нет… все это стало игрой после той ночи на погосте, подле безымянной деревни. Я искала способ помочь, искала ответ, на вопрос, как с этим бороться… но поняла только одно – с этим нельзя совладать… этого можно лишь избежать, а вернее – сбежать от этого…

- Сбежать? Но куда!?

- Во тьму, друг мой… во тьму…а куда же еще?

Проголосуйте за эту работу.