Серебряный Дракон - 2004

Автор: Alexelf

Работа: Перчатка апостола

   Эльфийский зал советов,

7 день первого весеннего месяца года.

    - Как же мне все это надоело! – высокий эльф в  сердцах опустил кулак на дубовый стол, на котором была разложена большая карта. – Все-таки наш Мир – это ошибка Создателя. Я думаю, что Он закончил свою работу, только начав ее. Или делал ее, когда у него были колики в животе. Или у него просто больная фантазия. Ну надо же додуматься до такого, а? Девяносто процентов территории отдать  водам Океана. И лишь малый клочок (каких-то сто на сто лиг) оставить под сушу. И ладно бы – нормальной земли. Так нет же – и здесь поизголялся, все поделил: на юге - болота, в которых может ужиться лишь Нежить, на севере - горы, которые якобы со дня творения принадлежат гномам. А где это записано, что принадлежат гномам? Где, я вас спрашиваю?

    Никто из присутствующих в зале военачальников не рискнул не то что ответить, даже голову поднять побоялся.

    - Молчите. Правильно, сказать-то нечего. А теперь эти гномы, не участвуя в войне, лишь считают барыши. Ну дайте мне только разобраться с Востоком, а потом я доберусь до этих малорослых жадин. Ладно вернемся к нашим врагам. О чем говорят последние новости с фронта, Аврил?

    Полностью седой эльф с изуродованным ожогами лицом поклонился и подошел к карте:

    - Принц Силаон, после проигранных три дня назад сражений ударные войска ундин и кобольдов отходят в южные болота, их отход прикрывают саламандры, а наш отряд, объединенный с людьми Русота и цвергами Альманара, пытаются как можно…

    В этот момент дверь в зал распахнулась и на порог ввалился Перворожденный. На него страшно было смотреть: изодранные в клочья одежды, обломок дротика в плече, залитое кровью лицо и тело, а самое главное - загнанный взгляд, взгляд какой-то звериной неизбежности, когда зверь понимает, что ему уже не уйти. Что-то совсем страшное должно было произойти, чтобы привести эльфа в такое состояние. На миг принцу эльфийского двора самому стало страшно. Но лишь на миг.

    - Говори! Быстро! - принц подбежал к распластавшемуся на полу эльфу и положил его голову на свои колени.

    - Ц-ц… цверги, они… они… - губы не слушались Перворожденного, он умирал.

    - Что? Что, цверги? Что с ними? – Силаон кричал.

    - Они уходят… от нас уходят… совсем… в свои старые крепости…

    - А Перчатка?!!

    - Перчатка… с ними… мы все умрем… - это были последние слова умирающего, и они были полны страха. И лишь на самой грани, на последнем шаге в новый, наверняка, лучший мир, эльф услышал слова, предназначенные лишь для его ушей:

 

Безжалостно кверху взметнулся клинок,

Безжалостно рубит гномья секира,

Безжалостно стрелы пускает стрелок,

Безжалостно душит демонов сила.

 

Безжалостно ужас гнездится в умах,

Безжалостно смерть тебя манит косою,

Безжалостно топчет сапог черепа,

Безжалостно гроб тебе машет рукою.

 

Безжалостно все, что тебя окружает,

Безжалостен бой, что железо кует,

Безжалостен страх, что тебя обнимает,

Безжалостна жизнь, что расстаться зовет.

 

    Ни Принц, ни его военачальники не слышали эту песнь, зато они медленно, как приговор повторяли слова умершего эльфа: "Перчатка – с ними… они уходят совсем".

    - Что же теперь делать без Перчатки? – спросил Аврил. Его принц молчал.

    

     Людское становище, палатка Верховного Графа,

Примерно это же время весеннего месяца года.Перчатки?медленно, как приговор повторяли слова умешего ва, предназначенные лишь для его ушей:

 п

    Верховный Граф в рассеянности водил пальцем по набалдашнику своей трости. Он до сих пор не мог поверить последним новостям. Не хотел верить, потому что поверить, значит подписать себе и своему народу смертный приговор.

    Восток и Запад. Запад и Восток. Шесть разумных рас: эльфы, люди и цверги - на закате, кобольды, ундины и саламандры - на восходе. И вечная война, вечная борьба за выживание. Почему мы никогда не могли жить в мире? Потому что они и мы слишком разные. А наш мир слишком мал, чтобы вместить всех желающих. А значит – война. Война, которая продолжается веками. Но конец теперь уже скоро. Океан бы побрал этих цвергов. Ушли, бросили. И забрали с собой Перчатку. Перчатка…

    Как было бы просто, если бы мы могли сами ковать оружие. Но проклятый мир не дал нам и этой возможности. Только в горах, только в гномьих горнах. Конечно, луки и стрелы мы смастерить в состоянии, однако наконечники для тех же стрел, арбалетные болты, мечи, доспехи, кистени только у гномов. У этих низкорослых ублюдков, которые в войне сохраняют нейтралитет. Политика невмешательства, как же. А оружие продают и нам, и кобольдам. Да задорого продают, ослиные выкормыши. Монополисты хреновы. Хочешь двуручник не самой лучшей ковки? Гони аж восемь таланов золота. А может вам угодно мифрильный шлем? Пожалуйста, только не забудьте раскошелиться на сто таланов. А где его взять-то, золото, на дороге оно, что ли валяется?

    Впрочем, до недавнего времени валялось. И прямо-таки на дороге. Любой камешек, любая травинка или листок, да что там, даже пыль могла превратиться в желтый металл, если его коснется латная Перчатка цвергов. Перчатка…

    Золото никогда не было нашей заботой. Это у Востока голова болела. Хотя и они никогда не жаловались на нехватку металла. Интересно, у них тоже был какой-нибудь артефакт? Но не суть. А суть в том, что цверги тайно разорвали свой союз с людьми и эльфами и ушли в старые крепости. Небось, давно готовились, втихаря восстанавливали. Козлы болотные. Ушли и Перчатку с собой унесли. Перчатка…

     В старинных преданиях цвергов говорилось, что Перчатку обронил один из апостолов Создателя, когда Творец ваял этот Мир. Насколько правдива эта легенда, теперь можно лишь догадываться, да это по-настоящему никого и никогда не волновало. Главное, что Перчатка работала. И ведь ни эльфы, ни люди никогда не претендовали на нее. Переливаясь аквамарином, она всегда была на руке короля Альвиса. Она и сейчас там. И чего им не хватало?..

   А теперь  каждая новая битва, каждый новый день потихоньку приведет эльфов и людей к катастрофе. Что же делать?

    - Возможно, я смогу помочь вам, - при этих словах Верховный Граф вздрогнул. Наверное, с какого-то момента он начал размышлять вслух.

    - Кто здесь? – Граф обвел глазами полумрак палатки и остановил взгляд на высокой фигуре полностью закутанной в черное. – Кто ты?

    - Гор, - незнакомец откинул капюшон и разом превратился в знакомца.

    - Ты пришел за мной, Гор? И как ты прошел незамеченным мимо моей стражи?

    - Избыток профессии. Это ответ на первый вопрос. А вот и на второй: нет, ты мне не нужен. Наоборот, это вы все, и люди, и эльфы нуждаетесь во мне.

    - Уже узнал, да?

    - Конечно.

    - И чем же ты можешь быть полезен.

    - Да есть тут у меня небольшой планчик.

 

Эльфийская лаборатория алхимика Кантемира,

неделю спустя

    Принц Силаон терпеть не мог спускаться в подвальные помещения. Ее Величество Сырость, царившая здесь испокон веку, крысы величиной с небольшой бочонок вина и темнота. Даже трещавшие тут и там факелы не могли развеять гнетущее ощущение, которое оказывала темнота.

    А ведь идти приходится целых двести восемьдесят шесть крутых ступенек. И за что такие муки? Если бы алхимик проделывал свои опыты без угрозы для жизни окружающих, то до сих пор бы располагался в уютной комнате близ кухни. Так нет же, неймется эльфу. То там бабахнет, то там рванет. А однажды он все ложки во дворце превратил в навоз. И все бы ничего, да в это время мы принимали послов цвергов за дружеским обедом… Последствия были плачевными. Цверги не хотели даже слышать о каком-либо упоминании о нашей расе. Но, слава Создателю, они быстро отошли и дело уладилось. Да, те проблемы по сравнению с нынешними кажутся даже смешными.

    Ступенька номер двести десять, двести одиннадцать, двести… И кто строил этот дворец?

    Но вот наконец-то лаборатория. Кантемир, эльф без возраста, алхимик со стажем, склонился над своими колбами и ретортами. Интересно, подумал принц, он хоть когда-нибудь моется  или переодевается? Сколько себя помню, на нем всегда был одет этот грязный зеленый кафтан, седые волосы, падающие волнами, так тесно срослись с бородой, что уже не разберешь, где какие. А еще грязь под глазами и в носу. Постоянная, ничем не выводимая. Вот и весь портрет. Еще рассеянность добавить забыл. Хотя, думается, в возрасте нескольких тысяч лет, мы все волей-неволей станем рассеянными. Если доживем, конечно.

    Кантемир помнил еще зарю первых эпох, первые безумные стычки Запада и Востока. Всю свою жизнь он был алхимиком. Всю свою жизнь он мечтал создать какой-нибудь аналог Перчатки. Он шел на что угодно, лишь бы помочь своему народу. Но проходил год за годом, потом век за веком, а в своих попытках Кантемир не продвинулся ни на шаг. Он изобрел взрывательную смесь, механического шпиона и предсказатель погоды, полезные в боях, и универсальное удобрение, зеркало лжи и  чистильщик короны, абсолютно бесполезные в боях.

    Он изобрел еще много чего, наш старый эльф. Вот и сейчас по неудовлетворенному лицу Кантемира видно, что результат не тот, на который рассчитывал алхимик.

    - Что на этот раз, мой друг? – голос принца казался несколько неестественным из-за тишины подвала.

    Кантемир вздрогнул и медленно повернулся:

    - Извините, Ваше Высочество, я не видел как вы вошли.

    - Ничего-ничего, как твои успехи?

    - Если вы имеете в виду Перчатку, то все по старому. Зато я изобрел яд.

    - Яд? – это было что-то новенькое.

    - Да, я назвал его Одрил Манаж, Дарующий Свободу. Разрешите продемонстрировать.

    Кантемир подошел к столу, взял небольшой кусочек сыра, и брызнул на него несколько капель янтарной жидкости. Затем снял со стены большую клетку с крысой.

    - Смотрите, Вше Высочество, - сыр отправился в клетку. Крыса обнюхала подарок и, не найдя в нем ничего опасного, съела его. Прошло несколько мгновений, и крыса умерла. Беззвучно и безболезненно. Даже не понимая, что собственно произошло. Лишь в какой-то момент чуткие уши зверька различили далекие слова старой крысиной песни:

 

Яд в тебе, и ветер стонет,

Крики смерти в смехе тонут,

Яд шипит ударом кобры -

Все расскажут струны домбры.

 

Всё о шумном царском пире,

О войне, о мести, мире,

Что он злой и что он добрый -

Всё расскажут струны домбры.

 

Был ты крысой, станешь львом,

Станешь главным ты царем,

По частям ты будешь собран -

И забудь навек о домбре.

 

    – Вот так. Одрил Манаж не обладает запахом, вкусом и самое главное – не мучает перед смертью.

    - Впечатляет, - отдал должное Силаон. – Но что насчет Перчатки.

    В ответ алхимик лишь развел руками:

    - Извините, Ваше Высочество, но ничего не получается. Если бы в свое время цверги согласились отдать ее мне для исследования, а так…

    - Ну что ж, придется согласиться с планом людей. Другого выхода нет. Знать бы еще, что они задумали, - Силаон развернулся на каблуках и отправился в путь длиною двести восемьдесят шесть ступенек.   

   

Лаурский лес, Поляна Влюбленных,

нейтральная территория эльфов и людей.

12 день второго весеннего месяца года.

 

    Что же дальше делать? – вот главный вопрос. Он волновал и эльфов и людей. Придя к Верховному Графу почти месяц назад, я предложил им всем выход. Им некуда было деваться. Они были обречены согласиться на мой план. Какой удар по их самолюбию. Мне оставалось лишь ждать. И вот вчера посланник прискакал, запыхавшись, с ответом. Люди и эльфы придут на поляну Влюбленных сегодня в полночь. А кто бы сомневался?

    Когда на небо вышла вторая луна, на поляне показались эльфы. Я четко видел их из-за своего укрытия. Их было трое. Конечно же сам принц Силаон. А ведь молодо выглядит этот эльф, хотя кто их разберет этих Перворожденных: по их внешним признакам практически невозможно узнать истинный возраст. Вторым был воин, это точно. Выправка и то, как эльф держится в седле. Точно, воин. Поближе, поближе. О, да к нам пожаловал десятник Придворной Гвардии – нашивка "зеленый лист с золотыми прожилками". Что еще? Четко очерченные морщины на лбу, сеточка вокруг глаз и старый шрам на левой щеке. Неплохой набор для воина. Последним послом был Кантемир, старый эльфийский алхимик, которого знают все и который не помнит никого, кроме своих крыс. Несмотря на свой возраст, Кантемир никогда не участвовал в боях и почти всю свою жизнь пытася превратить в золото ртуть, железо, дерево - в общем, все, что было под рукой. Эдакий комический персонаж этой пьесы. Однако именно он нужен мне больше всего.

    Люди задерживались. Эльфы даже стали немного нервничать. Но наконец-то появились и они. Их было тоже трое. Наверное, договорились. На Поляну прибыл сам Верховный Граф, никто никогда не называл властителей престола по имени, все обращались к ним всегда  просто: Верховный Граф. Никогда не понимал этого. Для чего тебе дается имя, если потом все его забывают? Но что не сделаешь ради власти. Вторым был Анартс, казначей. Худосочный прихвостень. Сынок далекой родственницы Верховного Графа. Не подходил ни на одну должность. Казначейство – как кость голодному псу. Необычайно продажен, впрочем, это было мне всегда на руку. Третий - Русот, главнокомандующий армии Графства; он был необычайно высок, а его плечи по ширине не уступали гномьим. Достойный противник, но такие умирают от удара в спину. Надежней.

    Итак, вроде бы все. Но на сцене еще появляться рано. Посидим - послушаем…

    По традиции встречающиеся стороны обменялись кивками и выпустили на волю лесных птиц - знак полного доверия и согласия. Первым слово взял Граф:

    - Объявляю Совет открытым.

    - Открытым, пока не решатся все вопросы, требующие нашего внимания, - быстро проговорил Силаон хорошо заученную фразу

    После этого все вновь обменялись кивками.

    Слово взял Анартс.

    - Казна Графства пуста! - торжественно заявил он и, сделав непродолжительную паузу, продолжил: - Все до единой монеты были пущены на приобретение арбалетов и мечей. Однако после битвы в Священной долине, закончившейся, хм... не очень, хм... удачно для нас, нам снова нужны мечи...

    - И болты, - буркнул Русот.

    - Да, и болты, - посмотрев на главнокомандующего, продолжил казначей. - Кроме того, нам просто необходим ремонт Главных Врат и стен, окружающих столицу Графства, а для этого нужен отряд гномов, а их найм тоже требует золота... Много золота, - добавил он мгновением позже.

    - Знакомые проблемы, - хмуро сказал Силаон. - Сокровищница уже давно показала дно. Нехватка оружия очень существенна, а кобольды уже стоят под нашими стенами.

    На Поляне повисла тишина, ее прервал эльф Придворной Гвардии:

    - Прошу разрешения у моего принца говорить.

    - Говори, Крастонд.

    - В нашем распоряжении есть кузнецы, прошедшие обучение в Горах, однако нет ни руды, ни орудий для ковки. Хоть бы это купить.

    Опять тишина, гнетущая и неумолимая.

    - Катастрофа... Последние Дни грядут, - тихо, но твердо сказал Верховный Граф, затем, повысив голос, добавил: - Еще пять-шесть крупных сражений с саламандрами, набегов кобольдов или туманных завес ундин - и Восточные псы скинут нас в Океан.

    - И это еще в лучшем случае, - добавил Крастонд, - как бы эти отродья Смерти не искоренили наши расы.

    - Нам нужно оружие, - твердо сказал Русот.

    - Нам нужно золото! - послышалось со всех сторон.

    - Нам нужна Перчатка, - подытожил Граф.

    Наконец-то было высказано вслух то, что каждый вынашивал в своем сознании, но боялся произнести.

    - Пустое! Цверги не отдадут нам ее, - бросил Анартс.

    Ну что ж, самое время выйти на сцену.

    - Тогда мы украдем ее, - сказал я и эффектно появился из темноты. Всегда обожал моменты, когда все взоры устремляются на меня. - Мы просто украдем ее или снимем с трупа Короля цвергов Альвиса, ведь как я  слышал: он не расстается с Перчаткой ни днем, ни ночью.

    - Кто это? - немного пораженный спросил Силаон. Ему ответил Граф:

    - Его имя - Намкла-Гор. Он вор. Вор, для всего Графства провозглашенный изгоем. Но в своей профессии он лучший. Для него не существует преград, - я скинул капюшон, - если для выполнения дела надо убить - он убьет, изнасиловать женщину - изнасилует. Он был бичом для нашей расы, но теперь...

    - А теперь Графство нуждается во мне, - усмехнулся я.

    - Каковы его интересы в этом деле? - опять спросил Силаон.

    - В случае удачи он подпадает под амнистию и… должность Верховного Графа на следующие четыре года.

    - Ого! – больше эльфийский принц сказать не решился.

    - Хорошо, - сказал Русот. - Допустим, что мы достанем эту магическую штуковину, а кто знает, как с ней следует обращаться?

    - Я! - впервые за то время, как продолжался Совет, подал голос Кантемир. - Я знаю. Надеюсь, что знаю, - добавил он тихо.

    - Значит, все уже было решено заранее, - как бы сам с собой заговорил принц. - Счастье возможно только через грех, только через смерть, только через убийство...

    - Ваше Высочество, - тихо обратился к Силаону Крастонд. - У нас нет другого выхода: или цверги, или мы.

    - Конечно, у нас нет другого выхода... Но разве это выход? Что же это за мир, если для того, чтобы выплыть самому, надо потопить другого?..

    - Ну что ж, я думаю, что все вопросы обсуждены! - воскликнул Граф. - Река Времени не стоит на месте, надо торопиться.

    - Только один момент. С Намкла-Гором пойдет Крастонд. Не то, чтобы мы вам не доверяли, Граф, но сейчас эльфы и люди не едины. Ну как?

    - Я согласен. Тем более что если вор из Намкла-Гора первоклассный, то воин он не самый лучший, - я еле заметно усмехнулся.

    - Кроме того, я думаю, что им надо отправляться сейчас же.

    - Я готов! - отдав честь своему принцу, гаркнул Крастонд.

    - Я тоже готов, - небрежно протянул я.

    - Ну и славно, - подытожил Силаон. - Да пребудет с вами Создатель.

    - Объявляю Совет закрытым! - голос Верховного Графа был спокоен, но Кантемир уловил в нем нотки волнения...

 

Старые крепости цвергов,

два дня спустя, вечер.

 

    Согласно предписанию Его Высочества эльфийского принца Силаона я веду эти записи.

    Путь к обители цвергов занял у нас всего два дня. Шли споро, останавливаясь лишь чтобы перекусить и поспать. Никаких происшествий, никаких стычек с врагом. Все прошло тихо. Человек по имени Намкла-Гор постоянно пытается дразнить и оскорблять меня. Но, как и велел Его Вычество, я остаюсь равнодушным к его словам. Поэтому бесед почти нет. Только по необходимости.

    К вечеру четырнадцатого дня второго весеннего месяца года я и человек по имени Намкла-Гор увидели Сверкающую Цитадель, сердце территории цвергов. Не так много времени прошло с того дня, когда цверги порвали с нашим народом и народом людей, и они не успели возвести крепостных стен вокруг возрожденной Цитадели. И теперь работа шла полным ходом; на всех участках трудились гномы. За время нашего наблюдения работа не останавливалась. Одна бригада сменяла другую. Чувствовалось, что гномы получили хорошую плату. Впрочем, это лишь мое предположение.

    За строительством лично следил сам Альвис; на руке переливалась аквамариновая латная Перчатка. Очевидно это заметил и вор.

    - А вот и наш приз, - прошептал Намкла-Гор. Мы вдвоем с человеком прятались в роще, среди кустов розалия, уже несколько часов без перерыва наблюдая за происходящим в Цитадели.

    - Как ты рассчитываешь заполучить ее? - так же шепотом спросил я.

    - Нам надо дождаться, пока король не останется один. Если Альвис не изменил своим привычкам, то каждую ночь, ровно в полночь, он в сопровождении всего лишь двух охранников отправляется разговаривать с Лесным Духом. Ведь цверги не почитают Создателя.

    - Да, я слышал эту сказку о Покровителе Деревьев. Неужто цверги серьезно верят в это?

    - О вкусах не спорят, эльф. Каждый волен выбрать себе своего Бога и свой клинок. Смотри, не оплошай. У нас будет только один шанс, сегодня ночью. Мы не имеем права на ошибку.

    - Кстати, а откуда ты знаешь о привычках короля?

    - Ну где-то же я должен был жить после того, как люди изгнали меня.

    - А теперь ты вернулся. Значит ты уже дважды предатель.

    - А тебе это мешает, остроухий?

    На том наша беседа и завершилась.

 

Лес цвергов, тропа к Дереву Духов,

ночь.

 

    До полночи оставалось еще некоторое время. Мы сидели на большой ветке бурого дерева. Листва хорошо скрывали меня. А эльф – тот вообще чуть ли не слился с деревом. При этом и ему и мне отлична была видна тропинка, уходящая в глубь леса.

    - А ночь сегодня светлая, и небо такое звездное, - в голосе Крастонда послышались романтические нотки.

    - Да, небо звездное. Звездный Охотник гонится за саблезубым тигром. Хорошая примета перед делом, - сказал я. Кто бы что обо мне не думал, а в приметы я верю, да и еще много во что.

    - Не богохульствуй, Гор! - резко оборвал меня эльф. - Охотник - слуга Создателя, и он никогда не охотился на людей или на представителей других рас. Даже если это сказочные саблезубые тигры.

    - А откуда ты это знаешь? - иронически спросил я.

    - Но ведь легенды говорят...

    - Легенды говорят, - перебил я, - что русалки по ночам крадут детей из колыбели. Однако для того, чтобы что-либо вынести из дома, надо хотя бы переступить порог, а для этого, как мы оба знаем, у русалок несколько не приспособлена нижняя часть тела.

    - Не надо сравнивать русалок с Охотником, - нахмурился Крастонд.

    - Ну ладно, не серчай, - примирительно сказал я.

    Мне нравилось подтрунивать над эльфом. Тем более, что это было практически единственное доступное удовольствие во время нашего пути. Да и грех не поиздеваться. Крастонд весь такой правильный, такой серьезный. Ну прямо герой баллад.

    Тут мои раздумья прервались, так как в этот момент на тропинке показались три силуэта.

    - Ну что ж, вот он, момент истины, - я почувствовал возбуждение, которое всегда нападало на меня перед действием. - На тебе, эльф, оба охранника. Действуй быстро и без сомнений. А Альвисом и Перчаткой займусь я. - Своим молчанием остроухий дал понять, что согласен со мной.

    Через несколько минут идущие поравнялись с нами. Мы буквально затаили дыхание. Цверги шли не быстро, но и не медленно; шли целенаправленно, молча. Они ничего не ожидали. Это хорошо. Еще чуть-чуть. Еще миг. Все. Пора.

    Прыжок Крастонда можно было сравнить с прыжком пантеры. Еще в полете он рубанул от уха, метясь в спину ближнего к нему охранника. Однако тот инстинктивно пригнулся, повинуясь какому-то шестому, а может, даже седьмому чувству, - и удар меча пришелся в основание шеи. Цверг умер быстро и безболезненно.

    Следующий удар эльфа не достиг цели. Второй охранник успел выхватить клинок и отвел удар. Мало того, в другой руке цверга неожиданно появился кинжал, и не мудрствуя лукаво, цверг вонзил его в бедро Перворожденного. Крастонд упал. Цверг подлетел к нему, занес меч, чтобы снести бедному Крастонду голову, но тут уже я не сплоховал. Я всегда пользовался "оружием трусов", как его называли люди. Ну что ж, зато я все еще жив. Вобщем, один взмах руки, и цверг с хрипом упал - из горла показывала свои зубцы боевая звездочка.

    На весь поединок ушло всего лишь несколько мгновений.

    Крастонд поднялся, выдернул кинжал из бедра. Осмотрел рану и понял, что она была слишком глубокая и слишком близко располагалась к паху, чтобы ее можно было перетянуть. Тогда он просто перевязал ее. Затем поднял меч, вытер его и вложил в ножны. Все это он делал с какой-то упрямой сосредоточенностью. Когда я спрыгнул с дерева и подошел к нему, он уже собрался с силами и смотрел в сторону Альвиса. Король цвергов был безоружен. Я вынул бердыш и начал медленно приближаться к нему.

    - Гор, - медленно, с презрением произнес Альвис, - ты пришел за Перчаткой, как я понимаю. Кому ты теперь служишь? - Его взгляд скользнул в сторону Крастонда. - Эльфам?

    - Какая разница, кому я служу? - В моем голосе послышалось нотки раздражение. - Главное, что я здесь, и ты здесь. И у тебя есть то, что мне нужно. Отдай мне это, и ты уйдешь отсюда живым.

    - Нет, Гор, добровольно я тебе не отдам Перчатку. Сначала ты должен будешь убить меня.

    - Не слишком ли пафосно, Альвис? - усмехнулся я.

    - Не слишком. Без Перчатки мой народ обречен, а я не хочу видеть это.

    - Как скажешь. Но сначала я хочу узнать, как пользоваться Перчаткой. Что ты говоришь, чтобы заставить ее превратить предмет в золото?

    - Я ничего не скажу тебе, Гор. Заканчивай свое дело и убирайся отсюда.

    - Ну что ж, воля короля не обсуждается.

    Взмах. Бросок. Отражение луны на стальной поверхности. Короткий вскрик.

    - Вот и все, эльф. - Намкла-Гор подошел к мертвому Королю цвергов и стянул с руки Перчатку. - Пора возвращаться.

    - Ты чудовище, Гор, - тихо произнес Крастонд, с широко раскрытыми глазами смотревший на умиравшего Короля цвергов.

    - Я знаю. Кстати, Перчатка мне как раз по руке, - Перчатка действительно сидела на моей кисти как влитая. Аквамарин красиво блестел от света обеих лун. – Все, не задерживаемся. Скоро цверги начнут волноваться и вышлют отряд проверить, все ли в порядке. Но если мы отправимся в путь сейчас же, то погоня будет нам не страшна.

    Я видел, что эльф слабеет: боль в бедре становилась все сильнее. Однако десятник Придворной Гвардии заставил себя встать и направиться в сторону леса, где были спрятаны наши кони.

    Я задержался совсем чуть-чуть. Чтобы последний раз посмотреть на Альвиса. Король цвергов умер не сразу, он еще успел услышать слова, нашептанные ему Лесным Духом:

 

Замолкли крики труб и пьяных битвой ратей.

Над Серой Гаванью осела пыль.

И Смерть пришла, и нужно взять ей

Умерших души, сказавшие, что войны - быль.

 

Как жаль мальчишек и девчонок,

Погибших на поле иль захлебнувшихся в крови,

Не знавших счастья и любовный хлопок,

Не думавших и не хотевших крикнуть: «...Враг - умри!»

 

Эх, люди, цверги, эльфы - жалкие созданья!

Чем привлекла голодная война?

Зачем нарушили закон вы мирозданья?

Зачем вам горе, смерть нужна?

 

Дорога назад, две с половиной лиги

 от места убийства.

    Обратно ехали молча. Кровь, сочившаяся из бедра эльфа, не останавливалась. Рану перевязывали уже три раза, но все было напрасно. Я пытался поддержать Крастонда, но выходило как-то слабо.

    Надолго остроухого не хватило. Мы не проехали и двух с половиной лиг, как он просто свалился с коня. Я остановился рядом и спешился. Эльфа трясло, он очень тяжело дышал.

    - Я умираю, Гор. Умираю от потери крови.

    - Я знаю, эльф, - просто бросил я, - я знаю. Видно такова твоя судьба.

    - Гор, - прохрипел Крастонд, сплевывая кровь. - Ты ведь не отдашь Перчатку никому, да? Ни эльфам, ни людям, ведь так?

    - А ты умен, эльф. Да, я не собираюсь делиться с этими надутыми идиотами. Да и зачем?

    - Без нее мы погибнем.

    - Мы?! – я почувствовал, как в моей груди что-то взорвалось. - Да ты и так уже мертв. А что касается остальных... Что хорошего мне сделали люди или эльфы? НИ-ЧЕ-ГО. А сколько плохого? Да и в целом, наконец-то закончится эта бессмысленная и никому не нужная война. И что с того, что выиграет Восток? Не важно. Войны больше не будет, эльф, а в мирное время живые существа не такие злые. Я стану, к примеру, купцом, посредником между гномами и кобольдами. Пора, в конце концов, обеспечивать старость.

    - Но ты ведь не знаешь, как пользоваться Перчаткой.

    - Я не знаю. Но ваш воображуля-алхимик знает. Вот он мне и поможет.

    - Не делай этого, Гор. Как же ты будешь жить дальше, зная, что по твоей вине погиб целый народ?

    - Хм, возможно, это даже будет льстить моему самолюбию. Ну все, я бы еще поболтал тут с тобой, но, к сожалению, у меня мало времени. Надо ехать. Но, чтобы показать тебе, что я такой зверь, как ты меня рисуешь, я предлагаю тебе удар милосердия.

    - Не надо мне от тебя ничего. Будь проклят, Гор!

    - Как хочешь, остроухий.

    Я вскочил на коня.

    - Ну ладно, бывай, эльф. Желаю тебе поскорее предстать перед своими богами. Клинок ты выбрал неправильно, может, хоть в выборе их не ошибся.

    Я пустил своего коня в галоп и больше не оборачивался.

 

То же место,

полчаса спустя.

    Простите меня, Ваше Высочество. Я не справился с заданием. Точнее, не справился до конца. Перчатку мы добыли, но она в руках предателя. Мы все-таки проиграли.

    Скоро Восток разобьет нас. Но я этого уже не увижу. Потому что сейчас я лежу на земле и умираю. Нижнюю часть тела я уже не чувствую. У меня не осталось сил пошевелить ни рукой, ни ногой. Наверное, со стороны кажется, что я уже мертв. НЕТ!!! Я еще жив, Ваше Высочество, еще жив. И я сделаю еще одно усилие. Я хочу увидеть небо. Всего один раз, один последний раз. Даже вы, Ваше Высочество, говорили, что последняя воля умирающего - святая. Мне бы только сил…

    О чудо, Ваше Высочество, я открыл глаза. Прямо надо мной находится  Звездный Охотник. Это так красиво. Жалко, что вы не можете видеть его, Ваше Высочество.

    Больно, ох как больно.

    - Будь же ты проклят, Гор! – это я уже вслух.

 

    Через минуту Перворожденный отправился на встречу к своим богам. Но за эту минуту он успел услышать нежный девический голос. Крастонд только не понял, его успокаивают или жалеют?..

 

  

Что ж, натянут уж лук,

И звенит тетива.

Что ж, движение рук -

И в полете стрела.

 

Уж дрожит на ветру

Оперенье древка,

Как та песня в бору,

Что нам пела ольха.

 

Адамантом блестит

Наконечник стальной,

Что-то Смерть говорит,

Стоя рядом со мной.

 

Что ж, прощай жизнь моя,

Видно так суждено...

Рвет кольчугу, звеня,

Стрела... Кровь - вино...

 

Кровь - вино; кровь - рубин;

Кровь - последний поклон...

Я, наверно, убит?!

Или это лишь сон?!

 

Лаурский лес, Поляна Влюбленных,

нейтральная территория эльфов и людей.

пять дней спустя.

    Мы сидели на Поляне Влюбленных вокруг небольшого костерка, не привлекающего особого внимания. Мы собирались уже вторую ночь подряд. Из семерых, присутствовавших на первой встрече, осталось лишь трое. Два эльфа и человек: я, мой алхимик и трус-казначей. Верховного Графа и его верного командующего убили вчера в схватке с ундинами. Это была засада. ундины надеялись схватить "языка". А тут появился Граф сотоварищи. На такой успех колдуньи даже не рассчитывали. Их было намного больше. правда, живым Граф не дался…

    Уже не первый час мы сидели молча, до рези в глазах всматриваясь в огонь, будто надеялись найти там ответы на все вопросы.

    - Пора бы им уже вернуться, - нарушил я тишину. Молчать надоело до колик в животе.

    - Наверное, что-то случилось, - прошептал Анартс.

    - Тогда все пропало, - вздохнул Кантемир.

    - Надо верить и ждать, - я не мог позволить им потерять надежду.

    - Ждать?! – Анартс вскочил, - а если они не придут? Что тогда, а? Я вас спрашиваю, что тогда?!

    Я встал и отвесил ему приличную оплеуху.

    - Успокойся, человек. Они придут, я чувствую это.

 

В двадцати метрах от того же места,

то же время.

    Они не могли меня видеть и не могли знать, что я наблюдаю за ними и слушаю их разговоры уже вторую ночь. Я выжидал. Как старый матерый волк, я изматывал свою жертву, не прилагая к этому никаких усилий. Они и без меня уже взведены до предела. Еще чуть-чуть – и эльфийский принц навсегда заткнет пасть этому придурку Анартсу. И это будет хорошо. Останется расправится лишь с Силаоном. Лишь бы алхимик не влез, а то не дай Создатель поранится еще. Я улыбнулся.

    Все эти размышления в пользу бедных, как говаривал мой покойный дед. Все решится здесь и сейчас. Казначей все равно не помеха. Так что один Силаон. А его мы устраним при помощи моего верного оружия трусов. Я аккуратно достал звездочку и погладил каждый ее зубец пальцами, окутанными в аквамариновую Перчатку. Главное, не промазать. У меня будет лишь одна попытка. Ну все, вздохнули поглубже и за дело…

 

    …Силаон лишь всхрипнул, прежде, чем упасть лицом в костер. Языки пламени с жадностью накинулись на новые "дрова".  Длинные серебряные волосы вспыхнули ярким пламенем. Но неимоверным усилием принц перевалился на спину, выбравшись из костра. Еще более неимоверным усилием Силаон умудрился вытащить звездочку из горла. Прежде чем умереть, он успел оценить, как красиво на гладкой поверхности оружия отражается костер. А еще он успел услышать голос своей погибшей супруги. Она пела песню, которую сочинила для своей фрейлины, когда той сообщили, что ее муж больше не вернется.

 

Слезы твои – словно спелые гроздья,

Капают теплой росою с лица.

Плакать не надо, плакать уж поздно –

Плач не вернет из боя бойца.

 

Сердце твое не знает покоя

Долгих три ночи, долгих три дня.

Плач не вернет тебе мужа из боя…–

Падают слезы и бьются звеня.

 

    Не теряя ни секунды, я подбежал к опешившим, но пока еще живым человеку и эльфу. Одного взгляда мне хватило, чтобы понять, что сопротивления с их стороны не будет. Я посмотрел на мертвого Силаона и неожиданно для самого себя пнул его ногой.

    - Пожили и хватит, - удовлетворенно заметил я.

    Неожиданно тишину ночи взорвал пронзительный вой. "Алхимик" – дернулся я в сторону седого эльфа, но было уже поздно.

 

Те же, там же.

    Последние пять суток я почти не мог спать. Бездействие томило меня. Как и всем остальным, мне оставалось лишь ждать. Да еще старческая бессонница.

    Раз уж спать я не мог, то ночное время я проводил в раздумьях. Перчатка грызла меня изнутри. Иногда я начинал думать, что я живу только ради этого артефакта. Сколько я себя помнил, я пытался разгадать тайну Перчатки. И за сотни лет не продвинулся ни на шаг.

    И вот скоро Перчатка будет у меня. Я знал, что у человека со странным именем Намкла-Гор все получится. Он принесет ее мне. И я смогу узнать ее тайну. От одной этой мысли меня бросало в дрожь.

    На пятую ночь меня все-таки сморило беспокойным сном. И в нем я увидел Короля цвергов Альвиса. Он, странно улыбаясь, смотрел в небо. Заметив меня, он помахал мне рукой (в ПЕРЧАТКЕ) и подошел ближе.

    - Здравствуй, Кантемир. Когда-то я отказал тебе отдать Перчатку для твоих исследований. Извини, старина. Теперь мое мнение изменилось. На вот, держи, - Альвис стащил аквамариновое сокровище с руки и протянул мне. Дрожащими руками я погладил то, что составляло смысл моей жизни. Не веря в свою удачу, я переводил взгляд с Перчатки на Короля цвергов и обратно.

    - Владей ею, Кантемир. Теперь она твоя. И запомни: чтобы ею управлять надо знать всего два слова. Первое – "аллаторна" – для превращения в золото любого предмета, а второе – "серменто" – для превращения в золото…

    Последние слова Альвис произнес почти шепотом, но я расслышал их. после этого Король цвергов исчез, а я…

    Я проснулся. Конечно, Перчатки в моей руке не было, но я запомнил слово в слово то, что услышал во сне.

    Я никому не рассказал об этом. Я не хотел лишних насмешек за своей старой спиной. Я решил самостоятельно проверить, работают ли слова-заклинания, когда Перчатка будет в моих руках.

    Откуда же я, старый алхимик, хорошо разбирающийся в химикатах, но ни демона не смыслящий в человеческих отношениях, мог знать, что проклятый Гор всех предаст и решит оставить Перчатку себе. Тут уж ничего не поделаешь. Хотя почему ничего? У каждого эльфа есть рог, который всегда услышит Серебряный Легион и как можно скорее придет на помощь. Так, аккуратненько вынимаем, пока вор разговаривает с мертвым принцем, прими его Создатель в свою обитель. И еще одно: умирать сегодня все равно придется, а я эльф старый, тяжело переношу боль, так что Одрил Манаж мне пригодится. Я набрал в легкие воздух и затрубил в рог. Я боялся, я очень боялся, я видел, как Гор резко развернулся ко мне.

 

Те же, там же.

    Он трубил в свой рог, безумно вытаращив глаза, проклятый старик. Вместо того, чтобы стать моим ключом к новой жизни, он делает все, чтобы лишить меня этой самой жизни.

    - Через миг здесь будет взвод гвардейцев. Тебе не уйти, Гор, - Кантемир почти ликовал. И тут его взгляд изменился из испуганного в изумленное. -У него Перчатка, смотри, Анартс, у него на руке Перчатка.

    - Эльфийский прихвостень! – я  зарычал сквозь зубы. – Пощады нет. Я убью тебя.

    - Ну уж нет, этой чести я тебе не предоставлю. Я привык сам следить за собой, - алхимик как заправский фигляр вытащил из рукава склянку с янтарной жидкостью и одним залпом осушил ее.

    Яд, промелькнуло в моем мозгу, и наверняка сильный и быстрый.

    - Ну нет, старик, ты так просто от меня не отделаешься. И не надейся.

    Я подскочил и схватил умирающего за голову и начал трясти ее. Кажется, я перешел на крик:

    - Говори, проклятый алхимик, говори. Как управлять Перчаткой, говори.

    Странно, мне показалось, что Кантемир улыбнулся. Он раскрыл рот и булькающим голосом прохрипел:

    - Коснись Перчаткой того предмета, который ты хочешь превратить в золото и произнеси всего одно слово.

    - Какое, какое слово?!!

    - Серменто, - и алхимик испустил дух. Но прежде чем последняя нить сознания покинула его тело, на грани миров он услышал старинную балладу, которую ему рассказал один бродячий менестрель. Он так и не понял тогда, про кого это.

 

Последний друид

Последних времен.

В нем воин убит -

Погружен в вечный сон.

 

Забыта волшба,

Его посох разбит.

Злодейка-Судьба

За спиною не спит.

 

Плачь, просто плачь,

Ты дряхлый старик.

Унеслась давно вскачь

Твоя жизнь, как миг.

 

Ты всеми забыт,

Ты в миф погребен,

Последний друид

Последних времен.

 

    О да. Наконец-то успех. Теперь я все знал. И главное, что есть время уйти. Эльфийские гвардейцы не успеют так быстро прибыть на место. Надо лишь убрать последнего свидетеля. А где он, кстати?..

    Что такое? Больно? Мне? Не может быть?

    - Ах ты сукин сын. Ты же трус позорный, - Анартс стоял шагах в десяти от меня.

    - А я и не отрицал этого никогда, Гор. И я как и все трусы использую оружие, меня достойное.

    Наконец-то дотянувшись до спины, я вытащил из раны звездочку. Вот это номер, меня ранили моим же оружием. Ну почему так не везет, я недооценил и алхимика, и этого жалкого человичишку.

    - А-а-а!!! – еще одна звездочка вонзилась мне прямо в ухо, снеся его полностью. – Ну все, ублюдок, ты меня достал.

    Я все еще держал в руке первую пущенную в меня звездочку.

    - Прощай!!! – я швырнул в Анартса блестящую смерть, и она схватила его прямо за горло, раздробила кадык и застряла внутри. Похоже, казначей даже не понял, что умер. Он вдруг очутился на верхушке снежного пика. Было очень холодно. А в небе летели две феи и пели специально для него. Только вот песня была как-то не очень.

 

Затихло поле брани,

Лишь ветер песнь поет,

И Смерть за своей данью

Пришла под шепот звезд.

 

Пришла и души ратей

Крадет, как мародер.

Вот души пяти братьев,

А вот пяти сестер.

 

Вот эльф с глефою в горле,

Вот орк зарублен, но

Им всем уже не больно -

Телам уж все равно.

 

А души ждет Вальгалла,

Благословенный край.

А Смерть идет - все мало,

Все шепчет: «Забирай!»

 

И одному лишь телу

Смерть не подарит  свет.

Трусливым быть - не дело.

Нет славы! Славы нет!!

 

Душа бойца в печали -

Богами проклят он.

Они свое сказали,

Их слово: «Эбир гон».

 

    Как же мне ужасно больно. Мне никогда не было так больно. И кровь хлыщет ручьем из того места, где совсем недавно было ухо. Демоны! Это мешает даже сосредоточиться, не о говоря уж о том, чтобы спокойно обдумать создавшееся положение.

    И все же. Я умею управлять Перчаткой – это раз. Совсем скоро сюда прибудут эльфийские гвардейцы – это два. Значит надо уходить – это три.

    Я попытался встать, но голова сильно кружилась, и пришлось снова плюхнуться на землю. Я попытался снова… Наконец у меня это получилось, на девятый или десятый раз. Зажав кровоточащую рану рукой, я поковылял к лесу. Лишь бы дойти до спасительных деревьев, а там ищите меня семеро, я восьмого прятать буду. Дойти, дойти, дойти…

    Я не успел всего чуть-чуть. Каких-то пару метров. Инстинктивно, спиной, я почувствовал выбежавшего на поляну Влюбленных эльфа. Представляю, как вышколенный воин в течение секунды оценил ситуацию и увидел своего врага.

    - Стой, человек. Или я буду стрелять, - ну что вы посоветуете мне делать в такой ситуации. Наверное, остановиться и сдаться. Разумно. Да только пошли вы все со своею разумностью. Я бросился в высокую до пояса траву. Но стрелы оказывается быстрее, чем я. Я и раньше догадывался об этом, но на практике как-то проверить не доводилось. Что ж, всегда делаешь что-то впервые…

    Вообще-то я не видел и не слышал стрелы. Просто, опустив голову вниз, я увидел стальной наконечник неровно вылезший из моей груди. Обычно на моем месте падают. Я не стал исключением.

    Кто бы что ни говорил, а лежать лицом вниз, когда в тебе торчит стрела, а одного уха нет, до безумия противно. Вот именно – до безумия. Я отчетливо почувствовал, что схожу с ума.

    Я слышал шаги подходящего эльфа. Что тебе еще надо, остроухая тварь. Он подошел прямо ко мне. Перевернул меня. И впился в меня глазами. Я тоже смотрел на него. Так прошло какое-то время.

    - Ты плохой человек, - наконец сказал эльф и вынул меч. Спокойно, словно на тренировке, примерился к моей шее. Размахнулся…

    Как же не хочется умирать. Я ведь не так прост. Я ведь никому не по зубам…

    Словно во сне, я видел, как опускается рука с мечом. Ну что я мог тут еще поделать? Ну, конечно.

    Просто нечеловеческим усилием я перехватил меч рукой, на которой была надета аквамариновая Перчатка, и с последним воздухом выдавил из легких:

    - СЕРМЕНТО!!!!!!!!!

    Раздался треск, и меч эльфа превратился в бесценный металл. О бог мой, на этом Перчатка не остановилась. В золото стал превращаться эльф, от страха и безумия поседевший за мельчайшее мгновение. И появившийся ветер растрепал белоснежные волосы Перворожденного, навевая несложную мелодию на стихи, сочиненные эльфом этим утром для своей прекрасной дамы.

 

Она молчит, и белый локон

Бросает тень ей на глаза,

А взгляд направлен мимо окон,

Туда, где падает звезда.

 

О ком ты думаешь, принцесса?

Кто твоих дум героем стал?

Не тот ли музыкант из леса,

Что на гитаре нам играл?

 

А может это эльф усталый,

Что эти строки написал?

А может это добрый малый,

Чей рост два метра составлял?

 

А может все намного проще,

И думает она о том,

Кто подарил любовь ей ночью

Под песнь дождя и лунный звон. 

 

Табачный дым, дитя порока,

Тихонько вьется, как лоза.

Она молчит, лишь белый локон

Бросает тень ей на глаза.

 

    Страх! Страх овладел мной. Что же я наделал?

    Поляна Влюбленных, полная цветов еще какие-то минуты назад, превратилась в золотой музей золотых скульптур. Золото было везде, много золота, все превращалось в золото. Трупы, зола костра, разбросанное оружие, роса на листьях. ВСЕ! ВСЕ ПРЕВРАЩАЛОСЬ В ЗОЛОТО! И волна распространялась во все стороны.

    Страх! Страх придал мне силы! Я вскочил и побежал напролом в лес, не чувствуя боли. Не чувствуя вообще ничего кроме страха и ненависти к аквамариновой Перчатке, которая плотно сидела у меня на руке.

    Я добежал до края какого-то болота и рухнул на берегу уже просто от бессилия. Волна золота шла за мной по пятам, я видел ее и ждал.

    Но прежде чем она доберется до меня, надо было сделать еще одно дело. Стянув Перчатку, я выбросил ее в болото. Темные воды тут же засосали вожделенную добычу.

    - Вот так вот, - процедил он, - ты не достанешься никому. И если хоть кому-то повезет выжить в этом кошмаре, ему не достанется это демонское оружие.

 

    Золотая волна смерти накрыла его с головой. И прежде чем стать золотым истуканом, вор со странным именем Намкла-Гор услышал, как поет его сердце, до последнего сопротивлявшаяся надвигающемуся покою.

 

Невнятное клеймо мне жизнь поставила,

Я сумасшедшим стал не изменить мне правила

Судьбы больной, чихающей на всех путях,

Не выдержал… и потерпел я крах.

 

Змеей клубится пустота зеленого ничто во мне,

Отраду лишь могу найти в сереющем неясном сне,

И только в нем спадает пелена с очей моих

И землю вижу я, что дремлет на слонах троих.

 

Я вижу мрак и свет, сплетенных нитями-богами,

Я вижу ночь и день, что делятся неправедно меж нами,

Я вижу мужество и страх, основа сущности людей,

Я вижу сотни, тысячи ужасных, чертовых идей.

 

Нет мира для меня, реальность стала ложью,

Действительность съел червь, и пусть, быть может

Она нам не нужна, зачем хаосу смерть и сны?

Не будет жизни, не будет и борьбы...

 

Что ж смейтесь, люди, посмотрим кто же прав!

Я сумасшедший, а вы, людьми лишь став,

Пытаетесь сломить: вернуть к собачьей жизни

Я вижу вас насквозь... вам истины не знать...

 

    Мир умирал, сгорал сам в себе, превращаясь в ненужную золотую игрушку. Ненужную ни одному богу, ни одному демону. Ненужную даже самому себе. Но даже он в последнюю минуту услышал свою прощальную песню. И голос, ее певший, хохотал безумным скрежетом:

 

Серые, промозглые больничные покои –

Наследие войны вернувшимся из боя.

 

Влажные синие стены, желтизна простыней

Из парусов смерти, прошитых гривой коней.

Черные, склизкие пасти-подвалы –

Запах крысины, гнилья вместе с калом.

 

Стоны, упреки, предсмертный издох,

Белые люди… – сборщики жизненных крох …

 

    Звездный Охотник спустился с небес, подошел к золотому болоту, и последнее выпустило из своих недр Перчатку. Охотник, улыбаясь, одел ее на руку.

    "Да, Учитель был прав, - подумал апостол, - смертные могут ценить только то, что создано их собственными руками. Все остальное приносит лишь зависть и смерть".

 

Обсудить работу вы можете на Форуме.

Проголосуйте за эту работу.