Серебряный Дракон - 2004

Работа: К восходу Звезды отсюда

-1-

Медленные лучи Звезды ощупывали поверхность моря, словно любуясь своим отражением в тихой и спокойной воде. Одна из волн, следуя старой традиции своих бесконечных предшественниц, попыталась заползти на песчаный берег, но, как и все остальные волны, вынуждена была отступить. Рядом с границей, разделявшей сушу от своей извечной соперницы, стоял художник. Убедившись, что его никто не видит, художник поставил свой мольберт, закрыл глаза, снял широкополую шляпу, и на лбу его сверкнул отражавший Звезду третий, совсем крохотный глазок.

«Ох, и не легко же рисовать Восход», - подумал он, но, взяв кисть, всё же решил сделать это. Он старался спешить, - хотя здесь больше подходят слова «медленно торопиться» - потому что прекрасно знал все капризы моря, которое ещё ночью бушевало, как узурпатор на троне, а сейчас сонливо покачивалось, пригретое утренним теплом.

Другими свидетелями бури были обломки корабля, которые морская пена, покидавшая скучный ей пляж, аккуратно обходила. И вдруг среди них что-то пошевелилось. Раскидывая в сторону разноцветные водоросли, что-то встало и, пошатнувшись, с величайшим наслаждением вдохнуло воздух.

- О, - произнесло оно, - я жив!

Потерпевшего кораблекрушение звали Элвелл. Сторонний наблюдатель, каковым мог бы являться художник, не стой он чрезвычайно далеко от Элвелла, наверняка заметил бы его мало похожую на человека внешность, а именно - длинные лисьи уши, которые наш герой только что усердно выжал, длинный лисий хвост, когтистые лапы и хитрое лицо лиса. Иными словами, сторонний наблюдатель пришёл бы к выводу, что Элвелл совсем не являлся человеком.

«Я жив, - подумал Элвелл, обводя взглядом окрестности. - И где-то неподалёку начинается цивилизованное людское государство Имперра. Так что я вдвойне жив».

И он бодро зашагал туда, где, по его мнению, располагалась Имперра. На ходу проворно обыскав свой жёлто-коричневый кафтан, он извлёк из-за пояса маленький арбалет и без усилий зарядил его обнаружившимся там же болтом. Впереди, на сколько могли видеть его зоркие глаза, расстилалось поле, обилием и высотой трав напоминавшее длинные волосы; за колыхающимися волнами цветов проглядывался лес, благодаря своей ширине уверенно заменявший черту горизонта. И, судя по его размерам, даже лесные зверьки не всегда находили свои гнёзда и норы. А за лесом, за многие тысячи шагов, втыкаясь в низкие облака, едва заметно поднимались синеватые горы.

Звезда, обогнав Элвелла, уже пряталась за снеговые пики. Но путешественник вовсе не хотел любоваться великолепием окружавшего мира, красотой и лёгкостью падающего на стебель травинки луча света, его занимали гораздо более важные вещи, а именно - наш герой хотел есть. Куда уж какая-то картина Заката, когда он третий день не видел вилки и дымящегося ужина. Ну хорошо, пусть это будет хотя бы полдник! Четыре раза он пытался жевать лепестки наиболее аппетитных на вид цветов, но каждая дегустация оканчивалась ужасным недовольством со стороны жевавшего. И вдруг, приблизившись к лесу, он увидел нескольких людей, о чём-то беседовавших у опушки.

- Эй-эй-эй! - закричал он и, размахивая руками, побежал к ним.

Нельзя сказать с уверенностью, как резко Элвелл остановился, заметив в руках людей обнажённые мечи, а на головах и туловищах - подозрительно большое количество защитных приспособлений, вроде железных шлемов и кирас. Впрочем, лицо каждого человека выражало конечную стадию изумления.

- Это что?.. - спросил один из них.

- Добрый вечер, уважаемые господа! - как можно веселее поздоровался Элвелл,  с трудом сглатывая. - Моё имя Элвелл, рад с вами познакомиться! И… вы ведь солдаты, да?

- Ты кто такой? - спросил его седоволосый человек, выделявшийся на фоне остальных красно-синими погонами и такого же цвета пером на шлеме.

- О, это долгая история, но я с радостью расскажу её вам, если вы накормите меня. Дело в том, что я, как видите, трилианец, так вот…

- Трилианец!? - воскликнул седоволосый и прищурился так, что его глаза слились с обильными морщинами на лице.  - И что это ты здесь делаешь? Уж не хочешь ли ты сказать, что направляешься в Бурл, а?

- В Бурл? Конечно, - не сморгнув, профессионально соврал Элвелл, не имея ни крупицы понятия, что это такое. - Я купец. Да, купец. Но разбойники, напавшие на мен… Эй!

Мечи ехидно сверкнули своей остротой и взвились вверх, перпендикулярно элвелловой шее.

- Тут, наверное, какая-то ошибка! - отчаянно вскрикнул он, примирительно поднимая руки к груди, где, однако, в скрытом кармане был спрятан арбалет.

«Раз, два, … четыре, шесть… - быстро подсчитал он число солдат. - Восемь! Восемь против одного - это же нечестно!»

- Согласно-приказу-генерала-Рикайна-о-запрете-на-вход-и-выход-из-леса-ты-приговариваешься-к-смертной-казни, - скороговоркой пробормотал седоволосый. - Торгуешь с Бурлом, да? С врагами торгуешь? Убейте его!

- Э. Э… - попятился Элвелл, - Я же пошутил! И вовсе я никакой не купец. Я, пожалуй, пойду, погуляю, не стану мешать вам исполнять службу.

Неожиданно воздух между ним и одним из солдат мечом разрезался на две половинки, разделившие происходящее на «До удара» и «После». Отпрыгнув назад больше благодаря испугу, нежели своей ловкости, Элвелл выхватил маленький арбалет и выстрелил в нападавшего. Не успел тот с беззвучным и недолгим «Ох!» упасть, как трилианец уже нажал на скрытый в арбалете рычажок, и из рукоятки выскочило длинное обоюдоострое лезвие. Встав в типичную позу для всех собирающихся драться до последней капли вражеской крови, Элвелл мужественно и героически произнёс:

- М… О… Извините…

Наступила тишина. В лесу запели птицы, хотя звучало это так, как будто кто-то зачитывал слова птичьих песен.

- Достать луки!! - проорал седоволосый, и солдаты расторопно извлекли из-за спин луки.

Элвелл понял приказ раньше всех. Когда первая пущенная стрела с задорным свистом пролетела чуть дальше от его плеча, он был уже в лесу. Хвиньк, хвиньк - втыкались тонкие деревяшки в своих толстых и живых предков; позади слышались звуки звенящей тетивы и бегущих солдат, с которыми - теперь семеро против всё ещё одного! - Элвелл счёл честным не драться.

Внезапно острая, как вопрос на повестку дня, боль насквозь прошила его ногу ниже коленки. Из глаз брызнули самые интересные моменты жизни, земля, до этого так крепко державшая его, предательски ускользнула вниз, и он куда-то упал.

-2-

- Итак, пиши! - властным голосом приказал генерал Рикайн сидящему за столом писарю. - «Его Светлейшему… как же меня раздражает эта формальность!.. Величеству, Великому и Мудрому королю Могущественной и Всесильной Имперры Маркиусу. Рапорт о завоеваниях к Восходу Звезды лежащих земель. Сим уведомляю Ваше Светлейшество, что в ходе завоевания оных вышеозначенных земель от начала прошлого Звёздного Цикла и вплоть до сегодняшнего дня… подчеркни!.. ни один из храбрых воинов не был ни убит, ни покалечен и  никаким другим способом не ущерблён…»

- Генерал! - вдруг прервал его чей-то голос. В палатку вошёл седоволосый солдат и тут же почтительно вытянулся, образуя идеально прямую линию от разведённых в стороны ступней до задранного кверху подбородка. - Я, командир второго пограничного отделения Бренольд, согласно вашему специальному указу об экстренных донесениях, прибыл…

- Довольно! - рявкнул Рикайн, и командир слегка покачнулся. - Неужели… кого-то убили?

- Так точно, сэр!

- Кто?! Кто посмел?! Бурлиане?! Сугурты?!

- Нет, сэр! Это был трилианец, он представился купцом Элвеллом.

- Трилианец?! Но что он делает на Континенте? И почему ваше отделение не прикончило его на месте?

- Он оказал с-сопротивление, сэр.

- Трилианцы прислали шпиона, - задумчиво пробормотал Рикайн и повернулся к писарю. - Пиши новое послание.

Писарь послушно извлёк из-под стола чистый лист, обмакнул свой длинный коготь в чернила и приготовился к письму.

Следует повнимательней приглядеться к генералу Рикайну. Это был высокий человек с длинными светлыми волосами и величественным лицом, о котором мечтает каждая статуя. Осаждаемый мыслями, он вышел из палатки: вокруг, на широкой равнине, был расположен военный лагерь, где, как шелестящие листья, суетились и мелькали тысячи солдат, готовых по малейшему движению его брови немедленно броситься в лес атаковать Бурл. Но Рикайн не спешил с этим.

Тем временем писарь, хитро повертев глазами, затаил дыхание, съёжился и принялся ждать. На лист бумаги осторожно приземлилась толстая, откормленная роскошью генеральской палатки муха. Писарь, проследив за ней взглядом, вдруг раскрыл рот и неимоверно длинным языком слизнул муху. Бренольд, наблюдавший за писарем, чуть было не потерял свои глаза, а его челюсть от изумления поползла вниз, и никто не знает, где бы она остановилась, если бы в палатку не вернулся Рикайн, и командир с вызывающим уважения хрустом зубов захлопнул рот.

- Значит, нельзя медлить, нельзя медлить,- бормотал генерал совсем не свойственным ему тоном человека, только что опоздавшего на встречу, но, увидев Бренольда, его шёпот вновь поднялся до привычной угрозы срыва голосовым связкам: - А ты что здесь стоишь!? Выйди вон, рядовой Бренольд!!

- Н-но, с-сэр…

- Вон, я сказал!!

-3-

Боль в ноге куда-то пропала, и Элвелл пришёл в сознание.

Он открыл глаза, но сразу же закрыл их. Затем он слегка приоткрыл один глаз, чтобы удостовериться в увиденном, а зрелище это было и в правду не в списке самых обыкновенных. Над ним, склонившись, стояло существо с бледно-зелёной кожей и длинной худой шеей. Единственным предметом одежды были штаны, гордо подвязанные гибкой веткой. Круглые океаноподобные чёрные глаза без зрачков, восседавшие на похожем на лемура лице, с интересом отражали в себе Элвелла.

- А вот и привет! - поздоровалось существо.

Оглядевшись, Элвелл пришёл к заключению, что он лежит в дупле дерева или в месте, которое очень тщательно выдавалось за дупло. Он потряс головой, чтобы кружившие рядом мысли вернулись обратно, а также осторожно потрогал удивительно быстро зажившую рану на ноге.

- И тебе здравствуй, - наконец ответил он и попытался встать, но существо своей мягкой рукой остановило его.

- Я, наверное, уверен, что ты ещё очень и очень слаб, - сообщило оно.

- Наверно уверен? - переспросил Элвелл. - Дело в том, что я крайне голоден и оттого слабею с каждой песчинкой времени.

- О, я понимаю! - воскликнуло существо и вдруг вышло в прорезь дупла наружу, но не успел наш герой вскочить и с ужасом осознать, что слабость действительно заслуживает иметь приставку «очень», как оно вернулось, а за ним следовали такие же лемуролицые создания. Встав вокруг лежащего Элвелла, они с почтением и боязнью стали смотреть на него. Одно из существ торжественно протянуло Элвеллу несколько абсолютно несъедобных на вид корешков, и после недолгих колебаний тот засунул в рот сразу три из них. Корешки с честью оправдали свою невкусную наружность, но оказались поразительно сытными.

- Шпашибо! - поблагодарил Элвелл, одновременно проглатывая ещё три корня.

Закончив совмещённые завтрак и обед, а может быть, даже и ужин, Элвелл поднялся с пола.

- Любезнейшие, - начал он, испытывая смущение, сравнимое лишь со смущением человека, случайно утопившего корабль на глазах у капитана, - а… Эх!.. можно ли узнать, где я?

- Ты, основательно, в Бурле.

- Бурл, Бурл… Ах, так это и есть тот Бурл, с которым воюет Имперра? Бурл - это государство?

- Нет, не всё совсем так. Бурл - это лес.

- Ого! Я, кстати, - но это только к слову - убил одного из солдат Имперры, так что учтите - я на вашей стороне. Да?

Бурлиане переглянулись с испугом, который ярко-красными буквами читался в их огромных глазах.

- Нет, мы исключительно не причиняем боль Людям в Железе. Ты - сильный!

- Да, спасибо, я это знаю. Между прочим, как я здесь оказался?

- Мы увидели тебя бегущим от Людей в Железе…

- Их было семеро против одного!

- …и решили безвыходно спасти тебя, и, когда прямая ветвь ужалила твою ногу, мы подхватили тебя и быстро унесли. А затем мы вылечили тебя.

- Даже не знаю, как отблагодарить вас.

В комнату-дупло вошёл ещё один бурлианин. Если бы у бурлиан был нос, а не две маленьких дырочки между ртом и глазами, то можно было бы сказать, что он тяжело дышал.

- Схе, - обратился к нему кто-то, - что, возможно, случилось?

- А что могло случиться? - ответил Схе. - Солдаты убили ещё двоих! Надо отступать к морю, иначе… Кто это?

- А, это воин Элвелл. Он убил Человека.

- Подождите, - вмешался Элвелл, - так солдаты вас убивают, а вы даже не сопротивляетесь?

- Да.

- Вас же всех убьют!

- Но… мы боимся их. Сейчас мы спрятались глубоко в лесу, но если они придут и сюда, мы спрячемся в море. Они не хотят заходить в чащу, потому что там обитают насекомые-хищники сугурты.

- Пойдём, - предложил Схе, протягивая Элвеллу свою мягкую руку, - к бурлианскому правителю Имклеосу. С ним и поговоришь.

Элвелл послушно - потому что кому-то всё же надо верить - встал и вышел из дупла.

Снаружи… О, то, что Элвелл увидел снаружи, лучше описать как нечто неописуемое. Бесчисленное множество серо-фиолетовых корней и ветвей, отличавшихся друг от друга весьма условно, сплеталось между собой, образуя странные, искажённые и неестественные соединения, из которых росли толстые тёмно-зелёные листья, закрывавшие - там, где это не получалось у стволов - небо. Весь лес, если получится смотреть на него сверху, был похож на моток спутавшихся ниток.

Бурлиане, большинство из которых предпочитало передвигаться и обитать на деревьях, с любопытством и страхом смотрели на Элвелла.

- Почему они так боятся меня? - шепнул тот идущему рядом Схе. - И зачем они тогда спасли меня, раз так себя ведут? Бросили бы в лесу.

- Бурлиане крайне пугливы. Спасти же тебя им приказал их правитель.

- Кто может править такими храбрецами?

- Когда-то это был человек по имени Имклеос. Кто это был - никто не помнит, но известно, что он пришёл в лес с целью изучения тайн природы, для чего он обратил себя в дерево. А чтобы не увядать, он создал слуг - бурлиан. Прошло время, бурлиане заселили свободные от сугуртов места. Им не нужно было ни воевать за землю, ни уходить далеко от леса, поэтому они и стали такими боязливыми и мягкосердечными. Они ничего не знали и о Имперре, пока её солдаты не пришли сюда.

- Ты так говоришь о своём народе, словно сам не бурлианин.

- Я-то?… Ага! Вот мы и пришли.

В темноте, из-за которой нельзя было понять, что там в небе - ночь или день, появилось свечение чего-то масштабного. Элвелл, следуя за своим проводником, вышел на поляну, стянутую сверху тугими ветвями; на поляне рос Имклеос. Его Элвелл узнал сразу: трудно спутать с кем-то ещё огромное белое дерево с многочисленными тончайшими стебельками, на которых, покачиваясь даже при отсутствии ветра, росли прозрачные зелёные бутоны с завёрнутыми внутри маленькими будущими бурлианами.

Ослепительно сиявшее Древо молча воззрилось на гостя.

- Простите, - громко спросил Элвелл, не зная, как принято обращаться к деревьям, тем более если дерево почтительно называют правителем, - а вы разговаривать умеете? Нет, не обижайтесь, можете молчать, то есть, я хочу сказать, если вы промолчите, я не удивлюсь.

- Зачем ты привёл меня к этому растению? - спросил он уже шепотом у Схе. - И оно сейчас хотя бы обдумывает мой вопрос?

- Не спеши. Имклеос с бурлианами общается редко и медленно. А теперь слушай, и слушай внимательно: бурлиане - очень мирный народец, у них нет золота, нет денег, нет ничего мало-мальски ценного для людей; в этом лесу никто кроме них жить не может. Но солдаты Имперры зачем-то убивают их! Понимаешь? Имперра - огромное королевство, сотни земель, сотни рек, горы, леса, несметные богатства. И вдруг они нападают на беззащитный и никому не нужный Бурл!

- Имперра - одно из самых спокойных государств, зачем им нападать? Но, в любом случае, что ты хочешь от меня? Чтобы я сразился с целой армией хорошо обученных и подготовленных солдат?

- Да, - раздался внезапно гулкий, похожий на скрип ветров голос.

- Это сказало дерево? - уже заранее зная ответ, спросил Элвелл.

- Да.

- Это тоже?

- Да, трилианец Элвелл, - голос, казалось, затопил всё пространство вокруг, как будто весь лес одновременно решил заговорить. - Я вынужден признать свою ошибку. Увы, но я создал бурлиан слишком слабыми, чтобы сражаться. Я не ожидал нападения Имперры, хотя мне, как бывшему человеку, следовало бы ожидать его. Но я, создатель и правитель Бурла, буду защищать свой народ, каких бы усилий мне это ни стоило, а, поверь, даже при всех моих знаниях и власти я не смогу убить больше одного солдата. Да, всего лишь одного. Именно поэтому я буду искать любой, самой маленькой помощи. Ты - трилианец, а все трилианцы славятся своей хитростью, и ты мог бы помочь нам. Конечно, я знаю, какой сумасшедшей кажется эта просьба и каким безумством было бы согласиться, и, тем не менее, я прошу тебя попытаться победить. И если ты ценишь свою жизнь - а разве это не так - лучше уходи сейчас, пока солдаты ещё не нашли это место.

Элвелл обвёл глазами робко высовывавшихся из-за листьев бурлиан, которые смотрели на него таким же взглядом, каким смотрит человек на летящий на него камень: а вдруг камень зависнет в воздухе. Затем трилианец со вздохом произнёс:

- Вот только не надо говорить мне, что у меня есть выбор.

-4-

Четыре тысячи солдат с усилием и доблестью чистили свои мечи и секиры.

«Всё так же, как и пишут в Книге Истории, - подумал генерал Рикайн, наблюдая за разбитым на сырой земле военным лагерем сквозь щель входа в палатку. - Тогда войска великого полководца Цевриона Имперрского захватывали земли других государств. Когда это было, лет сто назад? Да, это были времена. Жестокие сражения, гении тактики, грандиозные осады. Война! А что сейчас? Имперра развалится изнутри от придворных каверз и интриг, и ничего король Маркиус своими указами не сделает. Впрочем, Бурл моими стараниями войдёт в состав Имперры. А я войду в Историю».

Рикайн повернулся к собравшимся в палатке людям, которые в страхе перед генералом всегда забывали, что такое военный совет. Но, по правде сказать, сам Рикайн считал военный совет чем-то вроде деревянных декораций в театре.

- Итак, господа тысяцкие, - обратился он к ним, давая особым ударением на слове «господа» понять, кто здесь на самом деле господин, - время пришло, пора атаковать ненавистный Бурл!

Генерал подошёл к столу, который столом вовсе и не являлся: это была книга, из металлической обложки которой спускались восемь украшенных изысканной резьбой ног. Полистав книгу-столик и открыв её на нужной странице, Рикайн ткнул пальцем в план леса, изображённый на листе большим серым пятном.

- Разведка… - начал он.

«Хлюп! Чавк-чавк», - раздались весёлые звуки - это писарь вновь поймал своим удивительно длинным языком муху.

- Прекрати немедленно!! - рявкнул Рикайн, и хотя слова относились только к стремительно сглотнувшему писарю, остальные присутствующие на всякий случай замерли.

- Разведка, - продолжил он ещё более спокойным, чем до крика, тоном, - сообщает, что в этой части леса, - он помахал над испещрённой пунктирными линиями частью карты, - заметили бурлиан. Сугуртов ­- нет. Пойдём развёрнутой шеренгой, две тысячи - в центре, по тысяче по флангам. Ты! - он неожиданно воткнул свой взгляд в сидевшего на своё несчастье напротив упитанного командира, лицо которого тут же исказилось до гримасы предсмертного ужаса.

- Хлюп, чавк-чавк, - тихо послышалось со стороны писаря.

- Ты, - сказал Рикайн, - будешь командовать левым флангом. Сугурты смогут напасть только слева. Если нападут - занимай круговую оборону. Учти - за каждого солдата отвечаешь жизнью, как только я узнаю, что хоть один погиб… - генерал выразительно посмотрел на присутствующих, давая тем самым понять, что лучше бы им тщательно скрыть саму возможность потери.

- Хлюп, чавк-чавк.

- Дальше, - Рикайн обезобразил своё лицо шрамом, который немногие бы согласились назвать улыбкой, - всё как обычно: пусть солдаты грабят, убивают, поджигают и так далее…

- Хлюп, чавк-чавк.

- …А что касается трилианца ­- как там его? - Элвелла… Убейте его. На этом всё, совет объявляю закрытым. Выступаем немедленно.

- Хлюп, Ииииии!!!

Рука генерала внезапно вспорола пространство и схватила писаря за язык. А на всякий случай надо сказать, что язык этот двигался быстрее, чем человек успевал моргнуть.

- Я же велел прекратить!!!

-5-

Ночь плавно захватывала небо, собираясь, согласно давнему уговору, процарствовать не меньше, чем день, и озеро, похожее на лысину среди безбрежной шевелюры леса, начинало перекрашиваться в чёрные цвета. На берегу, а точнее, на той части многослойного мха и лишайника, которая прикасались к воде, колыхнулись две таинственные тени.

- Элвелл, просто на всякий случай хочу узнать: у тебя есть оружие? - спросила одна из них.

- Ты беспокоишься за успешность моей затеи с квинсией, Схе? Я согласен, всех солдат мы таким образом, разумеется, не убьём, зато многих напугаем точно. Но чтобы успокоить тебя - вот, смотри, - с этими словами тень с голосом Элвелла выудила из складок своего кафтана лезвие-арбалет и передала его соседу. - Это называется аркмеч.

- Удивительное изобретение. Это оружие солдат? Где ты достал его?

- Сам сделал.

- Сам? Ничего себе! Ты - настоящий мастер своего дела! Постой-ка… Ты же можешь сейчас сделать дюжины каких-нибудь хитрых ловушек на имперрскую армию, и нам не придётся рисковать с квинсией. Попробуем?

Всё внимание Элвелла вдруг подозрительно быстро переключилось на изучение пуговицы на своём кафтане.

- Ну… Вообще-то, я совсем не мастер. Я украл этот аркмеч, - тихо сказал он и сразу же добавил: -  Но это только для самообороны, не подумай, что я вор или грабитель! Но в самом деле, не мог же я покинуть свою родину без оружия?

- Да я и сам не лучше… вора. Забудь об этом. Лучше скажи, где твоя родина?

- Трилиан. Это далеко к Восходу Звезды отсюда, - очень неопределённо махнул рукой Элвелл, - за Глубоким морем. Эх! Это прекраснейшие места: жара, море не остывает даже ночью, пальмы… Моя страна - это сотни крохотных островков, но мы богаче, чем многие другие страны, а всё потому, что мы торгуем со всем миром. Сказка, короче говоря. Как приятно было бы прогуляться сейчас по тёплому песку вдоль моря…

- Так и что же ты делаешь здесь? - спросил Схе, вмещая в последнее слово странную для бурлианина ненависть к сырому и холодному лесу.

- Что я делаю здесь? Меня выгнали из страны.

- Выгнали?! За что?

- А, пустяк! В Трилиане очень, очень ценится фамилия, и поэтому все трилианцы знатного рода живут со всеми почестями и правят всей страной, а остальные работают на пальмовых плантациях или - что бывает реже - становятся купцами. Так или иначе, но я родился в семье… ну, не самой знатной. Но, чтобы не работать и учиться в Великой Академии, - потому что уж лучше учиться, чем умирать от жары на плантации, - я выдавал себя за трилианца благородных кровей. Вот только недолго у меня это получалось: целый год я добросовестно ничего не делал, а потом кто-то узнал о моём незнатном происхождении. О, надо было видеть, как весь Трилиан проклинал меня и клеймил нарушителем незыблемых традиций! Меня посадили на плот и отправили в открытое море в надежде, что до берега я не доберусь. Неделю я плыл, питаясь тем, что мне оставили на плоту, а потом, когда все запасы исчерпались, начался шторм, и меня прибило к берегам Бурла. И вот я здесь.

- Жестокая же у тебя страна, Элвелл. Хотя и Бурл - не лучшее место в мире.

- Я вижу, ты большой патриот. Ага, кстати! Ты не очень-то похож на своих собратьев: смелый, уверенный, да ещё и говоришь без странностей. Ты бурлианин?

- Я? Я… я как раз собирался рассказать немного о себе. Видишь ли, я не совсем…

- Т-тихо, Схе, - прервал его Элвелл, прислушиваясь. - Кажется, идут.

И действительно, с другой стороны озера доносились приглушённые, но неумолимо нарастающие звуки, какие обычно производят четыре тысячи пар солдатских сапог, чьи владельцы с трудом и ругательствами продираются сквозь густой лес.

- Пора! - решительно сказал Элвелл, вскакивая из укрытия.

- Может, всё-таки я попробую?

- Ну нет! Я быстрее тебя, к тому же ты сам говорил, что квинсии не питаются трилианцами.

- Это я такое говорил!?

- Поздно!

И Элвелл побежал прямиком на солдат. Со стороны бы показалось, что он бежит по воде, почти не погружая ног, словно все трилианцы были сотворены из облаков. Но Элвелл, со слов Схе, знал, что под ним вовсе не озеро, и даже не гигантская ровная лужа.

Тем временем солдаты наконец-то вышли к озеру. Армия, до вступления в лес представлявшая собой идеальные и красивые построения, теперь была похожа на муравьёв, заблудившихся в тарелке с макаронами, и поэтому идущие сзади воины могли только предполагать, что там происходит на передовых позициях. А произошло вот что.

Что-то грозно взбулькнуло за спиной у Элвелла, но тот даже не стал оборачиваться; бульканье настойчиво и грозно повторилось.

Один из солдат, первым к своему несчастью увидевший Элвелла, радостно закричал остальным приготовиться к славной и короткой битве, но крик его очень скоро иссяк.

Вода позади отчаянно бегущего трилианца стремительно скручивалась в извивающееся змееобразное чудовище - это была квинсия, разбуженная пробежкой Элвелла. Провинтив ночной воздух, облепленная лишайником и мхами водянистая змея, дрожавшая, как студень, и огромная, как и само озеро, которым она притворялась, пустилась в погоню.

А то, что произошло затем, легче сравнить с пожаром в доме постоянно паникующего человека: массивнейшее тело квинсии, преследуя вбежавшего в ряды ошеломлённых солдат Элвелла, обрушилось на них со всей, присущей квинсиям, силой. Разгневанное существо, обтекая деревья и вновь сгущаясь, разбрасывало в разные стороны солдат, глотало и смывало их. Из мутной, - а ведь озеро выглядело таким чистым! - жидкости иногда вырастали ужасающие своей гибкостью и размерами щупальца, которые хватали стрелявших из луков людей и всасывали их внутрь квинсии, и о том, что происходило с ними внутри, уцелевшие и думать не хотели.

Хаос и беспорядок мгновенно разодрали и без того смешанную армию на куски, и при этом каждый кусок пытался убежать подальше назад. Таким образом идущие в хвосте солдаты, встречая своих коллег, чьи глаза от страха были больше, чем орущий рот, тоже приходили к выводу о необходимости ретироваться. Четыре тысячи солдат, так же, как и квинсия, растекалось среди деревьев, размахивая мечами и стреляя в каждую встреченную каплю.

- Пст! Схе! Эй! Где ты? -  громкой версией шёпота позвал Элвелл, подползая к месту укрытия, хотя подобные предосторожности не были нужны: в царившей кругом каше из квинсии и солдат вряд ли бы кого-то заинтересовал трилианец, пусть и являвшийся единственным доступным и уничтожимым врагом.

Среди мохнатых от лишайника камней раздался слабый стон. Элвелл подскочил к укрытию, и тут сердце его, колотившееся так, словно пытаясь сломать рёбра, чуть не остановилось - из груди Схе корабельной мачтой торчала стрела, а из раны вытекала медового цвета кровь.

- Я… - еле выговорил бурлианин, - только высунулся посмотреть… а она… а я…

- Держись, дружище! Тебе вредно умирать! - ободрил Элвелл, вскидывая Схе на плечи.

«А теперь главное - бежать, - подумал он. - Вообще, что-то часто стал я убегать. Надеюсь, этот раз - последний».

Вдохнув побольше насыщенного событиями воздуха и покрепче обхватив Схе, Элвелл припустился в чащу.

Ночь всё глубже вонзалась в лес, и на небе уже проступили Младшие Звёзды. Ни криков, ни журчания квинсии давно не было слышно, но может быть, это только потому, что Элвелл так далеко и так быстро убежал.

- Элвелл… - прохрипело у него за спиной. - Я чувствую… что рядом сугурты…

- Кто рядом? А, неважно! Лучше не говори, тебе полезно расслабиться.

- Элвелл, сугурты… они приближаются… разве ты не слышишь?

- Сургу… Как ты их назвал? Это те жучки-хищники, о которых мне кто-то говорил?

- Н-н-не совсем жучки… Элвелл, брось меня.

- Так, кажется, никто нас не преследует… Что, бросить тебя?! Ни за что, Схе, я спасу тебя! Кстати, где мы?

- Нет, ты не понял. Брось меня, так будет лучше.

- Даже слышать не хочу!

- Нет, послу…

- Нет, нет, нет, Схе. Это благородно с твоей стороны, я понимаю, но я не оставлю тебя умирать здесь.

- Я и не умр…

- Я сказал - нет!

- П…

- Всё, Схе, помолчи.

- Да выслушай же, трилианец!! - голос за спиной приобрёл ноты приказа, и Элвеллу пришлось остановиться и положить на мшистую землю бурлианина, чтобы удостовериться, он ли это сказал.

- Вот так, - кивнул Схе, хотя из-за нетронутой стрелы кивок дался непросто. - Сугурты, Элвелл, это вовсе не жучки. Скорее, жучищи. Ни бурлиан, ни квинсий они не трогают, ведь мы же соседи по лесу. Зато ты для сугуртов - их любимое лакомство. Короче говоря, убирайся поскорее отсюда. А я… догоню.

- Что-то мне не верится, будто тебя не трогают. Сдаётся мне…

«Треск!!» - вздохнули деревья неподалёку, а затем снова, но на этот раз ближе. Можно подумать, что кто-то упорно пробиралось к героям.

- Ну же! - выхрипел Схе. - Они сейчас будут здесь!

- Да, я что-то задержался, - согласился Элвелл, пятясь назад.

«Опять убегать?» - подумал он, пытаясь затылком прочувствовать путь отступления. Рука, почему-то трясущаяся, сжала аркмеч.

Вдруг в отвратительной близости от него раздался треск ломающихся ветвей, и Элвелл, развернувшись в невероятном прыжке назад, нырнул в густую поросль, кувыркнулся и помчался вперёд. А сзади, кроме страшного и неопределённого звука, похожего одновременно на скрип суставов и скрежет металла, послышался пугающий своей непродолжительностью вопль.

«Не трогают бурлиан, да?» - заметались в бешенстве мысли в его голове.

В его уши стал плавно затекать другой звук - шум падающей воды. Взмокший от постоянных забегов, отчего его шерсть скомкалась и была похожа на ткань нижайшего сорта, Элвелл оказался на небольшой опушке, затопленной рокотом водопада; впереди лежала широкая расщелина, на дно которой и спускалась вода. А ещё заботливой рукой случая через пропасть было перекинуто поваленное деревце, от сырости и неизменного лишайника уже почти ставшее трухой. Не мешкая, Элвелл перебежал на другую сторону и принялся быстро кромсать аркмечом мост, а тем временем из леса с другой стороны появились сугурты. Высокие, ростом с двух Элвеллов, существа, покрытые слоями хитина и выступающими из самых неожиданных мест конечностями, смахивающие на переодетого тараканом паука - этого вида хватило трилианцу, чтобы умножить свои усилия по уничтожению переправы.

Чудовища, - их оказалось всего двое, но и одного было бы достаточно, - вступили на сгнивающий мост, и Элвелл уже приготовился одним мощным ударом переломить деревце, как вдруг до него донёсся чуть слышный скрип из-за спины. Элвелл медленно повернул голову и едва заметно скосил глаза. Да, так и есть. Сзади из леса, издевательски неспешно переставляя свои восемь пар ног, выходили ещё три сугурта. Несмело сверкая лезвием, Элвелл отступил назад, на мост, и тот протестующе хрустнул. А затем ещё раз, когда трилианец вышел на середину. И ещё раз, когда три сугурта, пощёлкивая челюстями, взошли на переправу. Затем хищники, без предварительного сговора между обеими сторонами, начали приближаться.

- Да что же сегодня за день такой?! - простонал Элвелл, когда деревце в последний раз предупредило о близящемся переломе.

Кто бы мог подумать, что трилианец, не способный даже стоять вверх ногами, сможет выполнить столь сложный трюк, и тем не менее, когда сугурты одновременно бросились на Элвелла, тот, к своему же удивлению высоко подпрыгнув, оттолкнулся от твёрдого панциря насекомых и, исполнив сальто, приземлился на самом краю обрыва. В тот же миг мост с треском и скрежетавшими на нём сугуртами наконец-то рухнул.

- Так-то, - сказал им вслед Элвелл и развернулся, чтобы уйти.

И тут же увидел, как из-за деревьев выступает ещё один сугурт.

- Нет, - выдохнул Элвелл.

- Только не кричи, - проскрипело существо.

- Вы ещё и разговаривать умеете?! Чтобы развлечься перед едой?!

- Не кричи, Элвелл. Я… ну, в общем, я - Схе.

-6-

Ковёр, заменявший палатке дверь, с шелестом встрепенулся, и Рикайн вышел наружу.

- О том, как вы справились с квинсией… - обратился он к подбежавшему солдату.

- О, сэр, это удиви…

- …я не желаю слушать. Позови сюда Когхата.

- Да, сэр.

Генерал почти со слезами обвёл взглядом лагерь, устроенный на этот раз прямо посереди леса.

«Когхат, - думал он, - обойдётся мне втридорога. Но ведь потеря каждого солдата обойдётся дороже. В любом случае, победа над Бурлом, - ха, я-то думал, она обойдётся без потерь, - победа над ним окупит всё и даже свыше того».

Он зашёл обратно в палатку, а вслед за ним бесшумно зашла другая фигура.

- Вы звали, генерал? - вопросила она еле слышным шёпотом, и Рикайн от неожиданности вздрогнул.

- Да, Когхат, - сказал он, поворачиваясь к зашедшему, а это был очень странный человек, одетый в длинный расшитый узорами тёмный плащ с закрывающим лицо капюшоном, - я вынужден снова прибегнуть к твоим услугам.

- Усмирение квинсии для меня не услуга, а развлечение, генерал.

- Но деньги ты всё равно взял. Впрочем, неважно. Этот трилианец испортил мне всю мою чистую победу. Солдаты теперь боятся идти дальше, в этот тёмный, как они говорят, и страшный лес. Так вот, я хочу, чтобы ты выжег мне дорогу отсюда и до моря. Ты понимаешь меня? Это должна быть широкая дорога, и чтобы на ней не росла ни одна травинка. И учти: чтобы никто из Бурла не пострадал. Эта победа должна достаться моим солдатам, а не наёмнику. Давай, действуй, я заплачу, сколько потребуешь.

- Слушаюсь, генерал.

И чародей вышел из палатки. Он направил свои немытые ещё до рождения руки к земле, словно встречал гостя, поднимающегося из невидимого погреба, и зашептал что-то, неведомое и непонятное. Послышался гул, поначалу слабый, но неукротимо нарастающий. Солдаты, стоявшие рядом, вдруг почувствовали, что зрение отказывается служить им: предметы вокруг перестали казаться чёткими и расплылись в мутной дымке. Некоторые воины схватились за головы, которые ещё мгновение назад совсем не болели.

Внезапно листья слетели с ближайших деревьев и закружились в диком вихре, а комья земли и лишайника взметнулись в воздух. Чудовищной силы порыв ветра схватил их вместе и отбросил к чародею. А затем они начали сплетаться между собой, образуя огромных размеров тело птицы с грязными земляными перьями и зелёным от листвы клювом.

- О, Афебеш, сын Шторма, - громко произнёс Когхат, - повелеваю тобой, ибо призвал тебя.

- Повинуюсь тебе, ибо призван тобой, - еле слышным шёпотом ответила птица.

-7-

- Нет, Элвелл! Стой! Ты не перепрыгнешь эту пропасть! Стой же! Это я, Схе, только немного в другом… э-э… теле.

- Меньше всего ты похож на Схе, - возразил Элвелл, стоя у края обрыва, - а больше всего - на голодного сугурта.

- Но я правда Схе. Я всё время собирался тебе сказать: я не бурлианин. Но я и не сугурт.

- И это говорит сугурт! Кто же ты тогда?

- Никто. Схе - это бурлианское имя, его я получил в Бурле. На самом деле у меня нет собственного имени, так же, как и нет собственного туловища. Я - болезнь.

- Болезнь?! Как это мило. То есть, тебя не существует?

- Я не знаю. Может, и не существует. Я иногда чувствую себя завоевателем чужой крепости.

- Но какое-то тело у тебя должно было быть при рождении?

- Может, оно и было, но я его не помню.

- Сколько же тебе лет?

- Эх, у меня нет возраста. Я не могу жить без чужого тела. Если оно стареет или слабеет, я переселяюсь в другое, какое сумею найти, а предыдущее умирает.

- А что же хозяин тела? Он не против твоего вмешательства?

- Никогда не спрашивал. Да и вряд ли бы я получил ответ: я вселялся, в основном, в зверей или сугуртов.

- Схе, - Элвелл неуверенно подошёл к мирно возвышавшемуся в темноте насекомому, - мы ж теперь можем перебить всю армию! Ты подговоришь остальных сугуртов, скажешь: ребята, там пасётся целая орда закуски, так?

- Нет, увы, но сугурты не умеют говорить. Точнее, не знают, что умеют.

- Хорошо, ты и один - отличный боец! Если тебя ранят, переселяйся в соседнего солдата и продолжай драться!

- Ты думаешь, что переселение - лёгкое дело, раз - и готово?

- Ну знаешь! Твоё государство в опасности, а ты упускаешь такой шанс!

- Элвелл, Бурл - не моё государство. Как, кстати, и не твоё.

Элвелл так и остался стоять с раскрытым ртом:

- Да, не моё, но разве ты не хочешь помочь?!

- Я хотел помочь, пока был бурлианином, это было в моих интересах. А сейчас, когда выпал такой случай, и я - сугурт, я не вижу смысла в этом. Имперра - сильнейшая страна, и если ей вздумается захватить Бурл, она этого добьётся. И уж будь уверен, она уничтожит всех, кто попадётся под руку! Ты как хочешь, а я ухожу отсюда, - и громада хитина, развернувшись, направилась к дебрям.

- Нет, Схе, постой!

Но Схе не успел бы передумать. Резкая, как удар со спины, вспышка поразила всё вокруг. Элвелл в приступе самосохранения откатился в сторону, и это спасло его. Земля в том месте, где он стоял мгновенье назад, превратилась в пепел, а воздух заполнился запахом горящей древесины, и действительно, стволы заполыхали огнём, который, желая закрепиться на захваченной территории, уже штурмовал нетронутые деревья.

- Схе!! - закричал Элвелл, отползая подальше от пожара.

В ответ на его оклик ещё одно горящее дерево со звоном пламени обрушилось на землю. Огонь, счастливый и жестокий, пел повсюду.

- Схе!! - вновь позвал Элвелл. - О нет, неужели он опять умер?!

А далеко на мерцавшем звёздами небе мелькнула тень гигантской птицы.

-8-

Бурлиане бежали.

Песчаный берег, дерзко нарушавший границы леса, был усеян маленькими деревянными лодочками, похожими на детские игрушки, но всё же достаточно большими, чтобы вместить в себя двух или трёх бурлиан.

Армия огня уже проглотила весь Бурл. Дома-дупла истлевали, на серый от копоти лишайник падали горящие узлы веток. Бурлиане в страхе выбегали на песок, волоча за собой лодочки, сталкивали их в пенящуюся воду и, используя шесты, отчаливали.

Над лесом, испуская длинные струи огня, летал Афебеш, на спине которого, схватившись за уздечку, сидел Когхат.

- Вниз! - приказал чародей, и птица послушно спустилась на поляну, окружённую стеной горящих деревьев.

- Старик Имклеос, - презрительно обратился Когхат к росшему здесь Древу.

- Тебе следовало бы называть меня учителем, - ответил правитель Бурла.

- Ха! Я больше не твой ученик, да и ты уже ни чей не учитель. Ты - всего лишь слабое и бесполезное дерево. Ты создал Бурл, я его уничтожил. Я сильнее тебя.

- Ты глуп. Ты сжёг лишь дома, местность, но не бурлиан.

- Мне и за это заплатили.

- Ах, так вот за что ты воюешь - за деньги. Значит, ты теперь наёмник.

- Ну и что? В это есть что-то плохое? Уж во всяком случае, лучше, чем твои изучения. Как давно ты сотворил Бурл? Лет сто, сто пятьдесят назад? И что? Чего ты добился? Какие тайны природы открыл, а?

- Тайны Связи.

- Я же говорю, что ты обучил меня всему, и больше сам ничего не знаешь и не узнаешь… Что ты сказал? Какая ещё тайна Связи?

- Связь между Двумя - это самая прочная связь. Ты сейчас связан со своим Афебешом, а я только что связал тебя с собой.

- Что, что ты сделал?

- Связь подобного рода может нарушится только смертью. Причём смертью Двоих.

- Ты блефуешь, старик!

- Проверим?

И Когхат почувствовал Связь. Почувствовал, как Связь холодящим ветерком опутывает его, подступает к шее, к голове.

- Нет, нет, не надо, пожалуйста… учитель! - шептал он, ощущая, как Связь притягивает его к Имклеосу. - Ты ведь тоже погибнешь! Ты ведь не хочешь нарушать…

- Именно, ученик! Именно Её я и хочу нарушить.

- Нет!!

Афебеш заверещал голосом, мало похожим на птичий. А затем последовал взрыв.

Ледяной порыв задул пламя, словно затушил пальцем свечу. И лишь спустя несколько мгновений на землю упали подброшенные вверх деревья и тёмно-зелёные перья.

-9-

По дороге, выжженной настолько, что пепел лежал в три слоя, шагали солдаты. У них не было особой цели - всё, что можно было ограбить, усилиями Афебеша превратилось в едва дымящийся уголь, поэтому солдаты развлекались крошением почерневших от пожара домов. В безрезультатных, да и слабо предпринимаемых попытках, согласно приказу, отыскать и убить живых бурлиан они и проводили своё отведённое им на войну время.

На берег моря, у которого дорога, проложенная огнём, обрывалась, вышел генерал Рикайн. Он был облачён в укрывающие всё тело доспехи, начищенные до невероятности. Казалось, что генерал решил надеть на себя зеркало. В одной руке он держал шлем, бесполезный при битвах с Бурлом, в другой - огромный двуручный меч, из-за своей тяжести оставлявший за собой борозду на песке.

Позади слышались приглушённые расстоянием голоса солдат.

Сощурившись, Рикайн посмотрел на море, где далеко, к Восходу Звезды у горизонта, покачивались лодочки бурлиан, видимо, не решавшихся уплывать в открытые воды.

«Вот и всё, - подумал Рикайн, - я выиграл. Остаётся лишь подождать, когда эти трусы вернутся сюда и перебить их всех. А может, лучше оставить - будут служить государству. Или выставлять их в королевском Музее Диковин. Ха, не могу поверить. Победа… Скольких солдат я потерял? По-моему, около трёхсот. Неплохо, неплохо… А это ещё кто?»

И он заметил какую-то фигуру, усталым шагом идущую вдоль линии берега.

- Ага, - радостно воскликнул Рикайн, - кто это к нам пришёл? Я погляжу, это сам трилианец Элвелл, защитник Бурла, храбрейший и хитрейший герой на всём свете! Ну и ну, какая приятная встреча! Ведь это тебе я обязан смертью моих воинов.

Элвелл наконец остановился напротив генерала, и волны, атакуя берег, вынуждены были оббегать его ноги.

- Откуда ты знаешь меня? - спросил он тихо.

- О, слухи о тебе быстро распространяются! - продолжал глумиться генерал. - Но ничего, трилианец, сейчас ты заплатишь мне за всё.

- В чём дело? Что я тебе сделал?

- Что сделал?! Ты испортил мне всю войну! Из-за тебя я потерял триста человек, а ведь мог не потерять ни одного! И ведь ты решил сражаться один, по собственной воле. Трилиан не стал бы помогать Бурлу, хотя бы потому, что не знает о его существовании!

- Так это ты командуешь войсками?!

- Совершенно верно, мой одинокий храбрец. Я - генерал Рикайн, и если ты слышал о моих военных подвигах, то тебе должно быть знакомо моё имя.

- Впервые слышу.

- Я знал, что ты это скажешь. Ничего, - ухмыльнулся генерал, - отсутствие подвигов поправимо.

- Ну и зачем?! Зачем Имперре захватывать Бурл?

- А ты думаешь, что это войска Имперры? Нет, это мои войска! Я ими командую, и действую я по своему желанию, а не по указу Имперры. Да она бы и не стала нападать ни на кого! Всё государство насквозь изъедено интригами и вот-вот рассыплется, я удивлён, что оно до сих пор ещё цело.

- А зачем тогда тебе захватывать Бурл? Тут нет ни денег, ни земли. Или ты хочешь строить дома в этом болоте, где сугурт на каждой кочке? Зачем ты вёл эту войну?

- Ради славы, конечно же! Король Маркиус издал указ: каждый, кто присоединит к Имперре территорию, получает сундук золота и, главное, королевскую милость! Меня повысят в должности, я стану королевским советником, и ещё бы, разве  король не будет доверять тому, кто завоевал другое государство почти без потерь? Ни одному из придворных тактиков не удавалось этого, а у меня получилось! А уж советник из меня будет отличным: щедрый, добрый, скромный и покорный слуга своего господина. А потом - ой! несчастный случай, и мой господин скоропостижно умирает, не оставив наследника. Кого выбирают новым королём? Разумеется, щедрого и доброго советника покойного правителя! Король Рикайн Первый! Ха-ха, красиво звучит!

- Ты бы больше прославился, если бы уговорил бурлиан присоединиться к Имперре!

- Я воин, а не дипломат. К тому же, подвиг меча ценится сейчас больше, чем подвиг слова. Кстати, о мече…

Он отбросил в сторону шлем и поднял свой тяжёлый двуручный меч.

- Трилианец Элвелл, - крикнул он, - лучше не сопротивляйся.

Послышался сначала лёгкий шорох ткани, а затем - Звонк! - и в руке Элвелла оказался аркмеч, гордо блестевший в светлеющем сиянии неба. Близился Восход.

Рикайн оглянулся на своих солдат, которые были еле различимы в ненасытном утреннем тумане.

- Что, - спросил Элвелл, - боишься проиграть.

- Хотел позвать своих бойцов посмотреть, как дерётся их предводитель. Но я не стану отвлекать их от их дел.

И с яростным рычанием он ринулся на Элвелла.

Началась драка, битва на мечах. Так могут драться только те, у кого в руках либо чересчур тяжёлое оружие, либо оружие, с которым воин вообще не умеет обращаться: Элвелл увёртливо отпрыгивал от нещадных и сокрушительных ударов Рикайна, но и сам наносил слабые уколы, причём приходящиеся на самую твёрдую часть генеральских доспехов. Но несмотря на некрасивость драки, это всё же была драка.

Казалось, само море участвовало в дуэли. Волны с пеной бешенства на губах рубили берег и ноги дерущихся, заставляя их отплёвываться от солёной воды. Ветер, словно ревущий зритель, кружился рядом с ними и разрывал в клочья туман, как будто оставляя место для арены.

- Сдавайся, Элвелл! - проорал Рикайн, пытаясь заглушить бас моря. - Какой тебе смысл драться?! Бурл ­- не твоя страна, ты не обязан её защищать!

- Ты не первый, кто советует мне сдаться! - крикнул в ответ трилианец, уклоняясь от очередного замаха.

- Отчего ты не отступаешь?! Давай, беги, я даю тебе возможность скрыться, пока туман!

- Уже поздно куда-то отступать! И знаешь, за что я дерусь?

И Элвелл неожиданно повернулся спиной к Рикайну, давая понять, что больше не желает сражаться.

- Очень интересно узнать, за что? - спросил генерал и тут же начал неслышно и медленно приближаться к Элвеллу, занося над головой меч.

- Просто потому, что иначе я умру, - ответил тот и вдруг резко развернулся и выстрелил из уже заряженного аркмеча.

Двуручный меч, сопровождаемый стоном генерала, мягко упал на песок. С ужасным, исказившимся лицом, похожим на срез помидора, он выдернул из руки арбалетный болт - Элвелл попал точно и, надо сказать, случайно в шов между металлическими пластинами доспеха, единственный шов, который неизвестный кузнец посчитал нужным оставить. Перед лицом безоружного генерала возникло острое лезвие аркмеча.

- Ты проиграл, Рикайн, - выдохнул Элвелл.

- Если ты убьёшь меня, - сглотнул генерал, - то мои солдаты сотрут тебя!

- Это уже будут мои проблемы. Главное, что ты будешь мёртв, а без командования они ничего не сделают - ни мне, ни Бурлу.

Элвелл замахнулся, чтобы одним метким ударом лишить Имперру возможного правителя.

- Нет! Постой! - взмолился Рикайн, и они в первый раз за всю встречу посмотрели друг другу в глаза - до этого они, главным образом, следили за мечами.

- В моих руках достаточно власти переселить бурлиан куда им захочется, - проговорил генерал. - Если ты не убьёшь меня, то я клянусь, что уйду из этих земель и больше никогда не трону Бурл. Зачем тебе лишнее убийство на душу?

Взмах Элвелла остановился.

- Клянёшься? - переспросил он.

- Да.

- Поклянись именами Пяти Богов!

Генерал вздохнул:

- Хорошо. Клянусь именем Моутма, Бога Камня и Оружия, Бога Силы, и именем Сонне, Богини Ясности и Обмана, Богини Глубин и Высот, Богини Тайн, и именем Фериуса, Бога Войн и Бога Пламени, и именем Ии, Богини Жизней и Книг, и именем Мирра, Бога-Человека. Клянусь, что навсегда оставлю Бурл в покое и немедленно уйду из него.

Элвелл убрал лезвие аркмеча.

- Отлично, - сказал он. - А теперь¼

Внезапным ударом железной перчатки в живот Рикайн отбросил его на землю. Он не спеша подобрал аркмеч и направился к лежащему Элвеллу.

- Какая честь, - он направил клинок на трилианца, - умереть от своего оружия.

- Ты же поклялся!! Поклялся именами Пяти Богов!

- А я в них не верю!

Туман, насладившись дракой, начинал рассеиваться. Из леса показался первый солдат, и Рикайн, радостно обернувшись, позвал его, но человек ничего не ответил. Он держался рукой за бок, и оттуда, предательски покидая своего владельца, стекала кровь.

- Я вижу, тебя укусил сугурт, - опять окликнул его Рикайн. - О, это ты, Бренольд! Не беспокойся, ты снова повышен в должности. За храбрость в бою я жалую тебя в офицеры. А теперь иди к полевому знахарю.

Но Бренольд и на этот раз ничего не сказал. Он подошёл к генералу и вдруг набросился на него. Рикайн, не ожидавший нападения, свалился на землю, а седоволосый солдат схватил его за голову, и Элвелл увидел, как тончайшие синие прозрачные волокна заструились по рукам Бренольда и заползли сквозь кожу в лоб и глаза генерала. Тот с усилием попытался проткнуть напавшего, но рука его почему-то остановилась. Затем Бренольд упал на лежавшего Рикайна, и, судя по размякшему телу, упал замертво.

Рикайн отбросил в сторону мёртвого солдата и рассмеялся.

- Как же хорошо быть человеком, - смеясь, произнёс он.

Элвелл и генерал встали с земли.

- Элвелл, - настолько радостно воскликнул Рикайн, что у трилианца отпали все возможные сомнения.

- Схе! - вскричал он.

Из леса, точнее, из тех головёшек, которые представляли лес, вышли солдаты.

- Э-э, Схе, - сообщил Элвелл, - ты теперь - генерал Рикайн. Запомнил? Так. А сейчас сделай грозный вид¼

- Как это, Элвелл? Я же никогда не был человеком!

- Тихо. Делай вид, что был им всегда. Ну смотри: вся армия в недоумении смотрит на тебя.

- Что же делать?

- Повторяй за мной, только громко: «Бойцы, война закончена¼»

-10-

Две тёмно-серых ящерицы уныло переминались на тёплых углях, и кучер, - теперь он мог звать себя кучером, - злорадно шипел на них.

Схе-Рикайн неумело залез в карету, и запряжённые в неё ящерицы бодро приготовились к поездке.

- Элвелл, - обратился Схе-Рикайн к стоявшему рядом трилианцу, - почему бы тебе ни отправиться со мной. Научишь меня быть человеком. Ну, или, по крайней мере, похожим на человека.

- Я не знаю… О, простите! - извинился Элвелл перед идущими небольшой компанией солдатами, которые волокли палатку генерала.

- Я не знаю, Сх… Рикайн, - повторил он. - У тебя есть… уже есть, скорее всего, замок, и наверняка с прислугой и чудесным видом на поле где-нибудь на окраинах страны. А я направляюсь в Монибрук, столицу Имперры. Не думаю, что нам с тобой по пути. Хотя…

Он лихо вскочил на свободное место в карете.

- Думаю, до Монибрука ты меня подбросишь. А по пути я научу тебя, как вести себя в цивилизованном обществе.

- Цвили… Каком, ещё раз, обществе?

- Да, над твоей речью надо поработать. Эй, кучер! Поехали!

- Хлюп, чавк, чавк!

Море спокойно покачивало мерно плывущие куда-то лодочки бурлиан. Очевидно, Бурл искал новую землю.

Берег остался пустым. Из-за стоявшего невдалеке камня вышел художник. Пройдясь по пляжу, который превратился в смесь песка и пепла, он остановился у самого края воды и достал мольберт и холст.

«Ушли? - подумал он, оглядывая безжизненные угли не так давно возникшей дороги. - Ну наконец-то! Можно спокойно работать».

Художник закрыл глаза, снял измятую широкополую шляпу, и на лбу его сверкнул маленький третий  крохотный глазок, поймавший в зрачок первые лучи Звезды.

«Всегда говорил, что рисовать Восход Звезды - нелёгкая работа, - подумал он. - Самое трудное - поймать момент».

Проголосуйте за эту работу.